Охота на военкора. Раненый Алеппо

– Каким? – Илья закончил отжимания.

– Да так, железо тягаю немного и бегать иногда стараюсь, – улыбался Виктор, – стараюсь держать себя в форме. Раньше я усиленно тренировался, даже качался серьёзно. А сейчас годы не те, но в форме себя держу.

– Это видно, – констатировал Илья.

– Вот сколько мне лет, как ты думаешь, – вдруг спросил оператор.

– Честно говоря, трудно сказать – дипломатично начал Илья. Виктор, действительно, был в хорошей форме, и точный возраст его определить было сложно. Во всяком случае, Илье, который никогда не отличался точными прогнозами. Подкупала подчёркнутая молодцеватость Виктора, умение хорошо одеваться. Но подспудно Илья понимал, что его коллеге не может быть менее пятидесяти…

– Думаю, лет пятьдесят, не меньше, – подытожил репортёр. Хотя подмывало сказать и сорок пять, и даже сорок, но не стал Илья уж совсем льстить своему коллеге.

– Да-а-а? – начал Виктор, – А мне уже пятьдесят четыре… И всё еще с камерой бегаю… И ни о чём не жалею. Дай Бог каждому в моём возрасте с камерой по войнам разным бегать. Надеюсь, побегать еще лет шесть – семь, а там и на пенсию можно смело идти. Поеду в родную Белоруссию, там жить буду. Лишь бы дом достроить до пенсии… Возьму свою Надежду и буду с ней чаи попивать да истории разные вспоминать…про жизнь нашу журналистскую….

– Да ладно, Витя, что ты про пенсию начал? – усмехнулся Илья.

– Не скажи… Про пенсию в любом возрасте думать нужно…Тем более в моём, пред пенсионном, – усмехнулся оператор.

– Ладно, пенсионер…пойду я мыться и завтракать… Мы с тобой потом и про пенсию, и про дом, и про речку с карасями поговорим, – Илья закрылся в ванной…

На завтраке сидели практически все коллеги-журналисты. Длинный, с белой скатертью, стол был накрыт в лобби-баре гостиницы, где кроме российских репортёров в это утро никто больше не завтракал. Напротив каждого гостя стояла большая неглубокая тарелка, в которую пожилой официант неспешно укладывал со своей тележки порцию омлета. Он что-то говорил на своём родном языке, но так как переводчик Сомар ещё не подошел, никто из репортёров ничего не понял из длинного рекламного монолога пожилого официанта. Впрочем, все понимали, что мужчина расхваливает принесённую еду, и даже пытается объяснить русским, что это и с чем это едят. Официант махал руками и строил весёлые рожицы, силясь донести до всех присутствующих состав блюда. Стол был уставлен тарелками с крупно порезанными помидорами и огурцами, сырами нескольких видов, чёрные маслины подавались отдельно от зелёных. Несколько высоких стеклянных графинов с обычной водой и кусками льда в ней официанты принесли заранее, очевидно, понимая, что большое количество жидкости понадобится гостям, чтобы удовлетворить жажду после поедания невероятно солёного сыра.

– Садык! – громко обратился Алексей к официанту. – Чай будет?.. Чай? Ти, ти, – перешёл он на английский, показывая на стоящую рядом кружку.

– Кофи? – учтиво поинтересовался старый официант.

– Ес, ес, кофи! – согласился репортёр. – И чай ещё принеси, понимаешь меня? Ти-и-и…

– И мне тоже чай принеси, пожалуйста, – обратился Леонид. – Ноу кофе…. Чай, пожалуйста!

– Окей! – вдруг озарился официант. – Вахит, нейн, арба? – начал вопросительно лепетать он.

– Парни! – обратился Клим. – Он спрашивает, сколько чая принести?.. И кто из вас будет кофе?

Теперь понятно, – загалдели журналисты, наперебой объясняя, кто, что будет пить…

– И мне чай, пожалуйста! – вклинился подошедший Илья, усаживаясь на свободное место. – Витя сказал, сыр у них очень солёный?

– Да-а-а, сыр – «вырви глаз»! – согласился Леонид.

– Значит, будем давиться солью, – Илья положил в свою тарелку небольшой кусочек светлой массы, добавил много помидоров и огурцов и налил полный бокал холодной воды. – А где омлет?

Официант в ту же секунду поставил перед ним тарелку с оранжевой едой.

– Омлет? – ткнул пальцем Илья.

– Окей, окей! – закивал головой улыбающийся официант.

– Какой-то он безвкусный, – подытожил репортёр. – А простую яичницу они могут приготовить? Кто-нибудь ему объяснял, как нужно готовить?

– Мы ему уже час талдычим, что такое глазунья, но не понимает, – смеялся Лёня. – Сомара надо ждать, может он объяснит, что к чему…

– Парни, смотрите, какое солнечное утро! – Алексей взял кружку с кофе и вышел на веранду. С неё открывался прекрасный вид на историческую часть Алеппо – район старого города. Впереди, как на ладони, лежали древние кварталы с их узкими витиеватыми улочками и невысокими каменными домами, большинство из которых стали закопченными и полуразвалившимися. Это была восточная часть города – районы, в которых уже несколько лет хозяйничали террористы Джабхат Ан-Нусры. Их позиции были видны невооруженным взглядом: в каких-то восьмистах метрах от гостиницы черной полосой разрушенных зданий тянулась граница между мирным западом и бесконечно воюющим востоком Алеппо.

– Нусра? – поинтересовался Илья у официанта, показывая рукой в сторону полуразрушенного города.

– Нусра, нусра! – скорчил он гневную гримасу на лице. – Бах! Бах! – официант развел руками, имитируя взрыв, а потом присвистнул, проведя рукой по шее, демонстрируя характерный жест…

– Головы режут? – изумился Илья.

– Нусра, фу….Нусра – ноу пипл! – объяснял официант…

Километрах в десяти, посреди развалин, сразу за пятью минаретами светлой мечети, которая располагалась на территории подконтрольной правительственным войскам, высилась гора, увенчанная высокими стенами и башнями старой цитадели. Древнейший памятник архитектуры и визитную карточку Алеппо со всех сторон окружали развалины домов, в которых прятались боевики. Несколько лет они пытались завладеть цитаделью, но всякий раз их атаки подавлял небольшой гарнизон сирийских солдат, укрывшийся за древними стенами.

– Вон она – Цитадель! – Алексей отодвинул штору. Коллеги все одновременно поднялись со своих мест и быстро подошли к занавешенным окнам веранды.

– Вы давайте там аккуратней! – скомандовал полковник, макая лепёшку в пиалу с абрикосовым вареньем. – Сейчас как шмальнут бородачи, отвечай потом за вас.

– Да, парни, шторы особо не открывайте, а то и правда, прилетит какой-нибудь баллон в нас, – насторожился Алексей.

– Вообще, лучше к окнам не подходить! – переживал молодой оператор.

– А мы в Цитадель пойдём, товарищ полковник? – поинтересовался Илья.

– Да, прямо сейчас! Только с духами договорюсь, – съязвил полковник.

– А разве духи уже в цитадели? – спросил Клим.

– Нет, там гарнизон сирийских военных сидит, – со знанием дела констатировал Алексей, – а боевики вокруг цитадели. Я, правда, слышал, что какими-то тайными тропами туда всё-таки попасть можно. Это нужно у Тарика выяснить.

– Прорваться бы туда, вот было бы дело, – воодушевился Илья.

– Я вам прорвусь! – отрезал военный. – Без моего разрешения никто и никуда не пойдёт. Я у Тарика, конечно, поинтересуюсь, но, думаю, вряд ли нас туда кто-нибудь поведёт.

– Но попробовать надо, – заключили журналисты, возвращаясь на свои места.

– Это мы потом обсудим, надо или не надо, – нахмурился полковник, – пока будем решать сегодняшнюю задачу. А сегодня мы едем на очень интересную тему…

– Надеюсь, на передовую? – перебил Илья.

– Конечно, на передок. Но не торопи события… В общем, сейчас доедаем свои омлеты, идём за «бронёй» и камерами, потом ждем Тарика. Сегодня едем на Рамуси, в тот район, где вчера пытались прорваться в город. Там ожидается выход боевиков. Снимать будем их. Поэтому слушайте все меня очень внимательно! – полковник встал из-за стола, чтобы все его видели, – на месте действуем очень быстро! Приехали, оперативно выгрузились из автобуса и очень быстро начали снимать. Запомните: промедление смерти подобно! Не дай Бог, нас «бородатые» засекут, сразу начнут минами забрасывать. Так что на все съёмки у нас не больше пятнадцать…ну, от силы…двадцати минут.

– Нам ещё стендапы писать надо, – попытался возразить оператор Вадим.

– Вот и будете очень быстро писать свои стендапы…. Очень быстро! Это понятно? – полковник внимательно посмотрел на журналистов.

– Это понятно, – согласились они.

– По первой же моей команде все забегают в автобус, и мы срываемся с места. И чтобы никаких вопросов там не задавали, – подытожил офицер. – Всё ясно?

– Ясно…. Теперь можно по номерам за вещами?

– Да! Все одеваются в «броню», и спускаемся в холл. Сбор через полчаса…

В лобби вошёл перепуганный переводчик Сомар, увидел компанию журналистов и быстро направился к ним.

– Товарищ полковник, – начал он, – Тарик только что звонил. Сказал, что они уже выезжают, скоро будут здесь. Просил, чтобы мы все собрались и ждали его. Иначе можем не успеть на выход боевиков. Кажется, они уже начали сдаваться… Причем выходят с оружием…

– Так! Все по местам! Собираемся в холле! – командовал полковник удалявшимся репортёрам.

***

– Муртаза! – обратился к наводчику его командир. – Сегодня мы уничтожим ради Аллаха это гнездо неверных! – он передал подчиненному свой бинокль и показал рукой в сторону возвышающейся над городскими постройками высотку. В этом здании находилась резиденция губернатора Алеппо. В простонародье, двадцати пятиэтажную высотку так и называли: «Башня губернатора». Сейчас здание стояла в непосредственной близости от позиций боевиков, которые укрывались в восточной части города.

– Аллаху Акбар! – приветствовал такое решение наводчик. – Я разнесу эту башню вместе со всеми, кто там находится, клянусь Аллахом!

– Не спеши, брат! – охладил его пыл командир – Пока не нужно ровнять башню с землёй… Но это пока…

– А что нужно?..

– Твоя задача на сегодня – нанести позиционный удар. Понимаешь меня?

– Конечно понимаю, командир…Но не совсем…

– Это хорошо, – он взял у наводчика свой бинокль и опять стал рассматривать высотку. – Губернатор сейчас там… Но он в подземном бункере. Достать мы его не сможем…. А нам это и не нужно, – тянул каждое слово он. – А вот на крыше у этих собак оборудован наблюдательный пункт: вон, они шарахаются от одной пушки к другой. Их-то мы сейчас и накроем. Он решительно положил бинокль на бетонный выступ полуразрушенного дома и громко скомандовал: «На позицию, Муртаза! Аллах ждёт от нас победы!». Они поднялись по разбитой лестнице на крышу трехэтажного особняка. Здесь уже суетились несколько таких же бородачей, один из которых держал в руках небольшую видеокамеру.

– Ты готов к съёмкам? – поинтересовался у него подошедший командир.

– Я всегда готов! – отчеканил тот и нажал на запись.

Муртаза подошел к выставленному на изготовку американскому противотанковому ракетному комплексу, приложился к прицелу и стал наводить на крышу высотного здания. – Куда бить, босс?

– По крыше нужно бить, – быстро командовал он, – видишь, там люди ходят? Вот по ним и нужно попасть. И давай быстрей, пока нас авиация не накрыла. Надеюсь, эти шайтаны нас еще не срисовали.

– Командир! – обратился один из боевиков с биноклем – я вижу каких-то людей в бронежилетах и касках… На них написано: «PRESS».

– Там что, еще и журналисты бегают? – командир выхватил у подчинённого бинокль и стал всматриваться… – Не вижу никаких «PRESS». – А-а-а… Вот они, суки!.. Сколько до башни, Муртаза?

– Почти два километра, командир!

– Ты должен накрыть этих бешеных псов! Завали их всех, чтобы ни один журналюга не ушёл! Понял меня?

– Да командир, сейчас сделаю! – он нажал на спусковой механизм и закричал: «Аллаху Акбар!»

Его призывный клич подхватили все стоявшие на крыше, и из трубы противотанкового комплекса вырвались языки пламени – в сторону губернаторской башни полетел реактивный снаряд. Бородатый оператор тщательно фиксировал происходящее на крыше и отдаляющийся от установки снаряд. Через несколько секунд он врезался в верхушку здания, разметав огненное пламя на несколько метров и подняв в воздух чёрные клубы дыма.

– Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! – ещё громче кричали боевики, обрадованные удачным попаданием. Истерия продолжалась чуть больше минуты. Всё это время оператор снимал счастливые лица бородачей, фокусируясь время от времени на «подбитой» башне.

– Выключай камеру! Выключай! – вдруг закричал командир. – Сворачиваемся быстро и уходим, пока шайтаны нас не накрыли. Он уверенно подошел к оператору, взял у него видео камеру и направился к выходу:

– Уходим быстро в подвал!

Бородачи судорожно собрали установку, после чего неуклюже стали спускать ее вниз…

Командир уже сбежал на два этажа вниз по разрушенной лестнице , как услышал гул приближающегося самолёта, и в тоже мгновение прогремел мощный взрыв. Ещё один этаж вниз он скатился кубарем, сбитый с ног взрывной волной. Чёрный дым вперемешку с песком и пылью накрыл его с головой, однако боевик остался в сознании и слышал, как рушились бетонные перекрытия на верхних этажах здания, как скрежетала железная арматура и грохотали на лестнице отколовшиеся куски стен. Едкий дым не давал дышать, и чтобы сделать неглубокий вдох, командир вжал голову в грудь и сквозь разгрузку ртом втянул немного воздуха, задержал дыхание. Затем быстро перевернулся на полу через спину и прижался лицом к стене. Ещё один неглубокий вдох… Он снова услышал рёв самолётного двигателя, где-то там наверху, и снова мощный взрыв неподалёку. Пол, на котором он лежал, содрогнулся, но новой порции едкого дыма не последовало.

– Совсем рядом положили, – слегка подняв голову и оглядываясь по сторонам, пробурчал командир. – Эй! – крикнул он. – Живые есть?.. Но никто не отозвался. – Муртаза! – ещё громче обратился командир. – Если жив, бегом вниз, валить пора!.. Подождав несколько секунд, он медленно поднялся, ещё раз огляделся, прислушался и рванул с места…

В пещере под Хандаратом, которую боевики Джабхат Ан-Нусра превратили в свой основной штаб для координации действий в районе Алеппо, в самой отдаленной и безопасной её части, в своём шатре Вахид потягивал кальян. Он ждал доклада о проделанной работе от своего подчинённого. Тот сильно опаздывал, и суровый командир заметно нервничал. Своим огромным тесаком он время от времени делал глубокие зарубки по краю большого деревянного стола, стоявшего возле его дивана, укрытого шкурами.

– Сделайте мне здесь телевизор! – громко требовал он от суетившихся возле большой плазмы подчиненных. – Я должен получать информацию не только от вас, но и от своего врага! Я хочу видеть результат своего труда с экрана этого ящика.

– Сейчас всё сделаем, шеф! – полушепотом успокаивал один из наладчиков. – Генератор уже работает, сейчас антенну настроим, и ты будешь видеть весь мир, командир!

– Вот именно! – веселился Вахид. – Я буду видеть, а меня никто не будет видеть. Но каждый шайтан будет знать, и бояться меня и моих верных братьев!

В шатёр буквально вскочил телохранитель Вахида и громко доложил:

– Он вернулся, босс!

– Давай его сюда, срочно! – Вахид бросил на стол трубку от кальяна, положил свой нож перед собой и выпрямился на диване.

Ещё секунд двадцать ожидания, и в шатёр вошел весь чёрный от копоти командир истребительной группы.

– Оставьте нас! – скомандовал Вахид копошащимся возле телевизора подчинённым. Те в мгновение ока выскользнули из шатра через потаённый ход.

– Аллах Акбар! – громко приветствовал Вахида вошедший. – Палач, мы разнесли наблюдательный пункт шайтанов! Мы положили снаряд точно в гнёздышко. Я принёс видео и ещё очень интересную информацию…

– Хорошая новость, брат мой! – заёрзал на диване Вахид, рукой указывая гостю на соседнее ложе. – И что же там у тебя за информация… интересная? Неужели губернатора завалили?

– Нет, босс, губернатор, скорей всего, жив. Не думаю, что этот жирный свин вообще когда-нибудь поднимался на крышу собственной башни. Не те формы… У меня есть сведения поинтересней.

– Говори уже, что ты всё цену набиваешь, – съязвил Вахид – вижу, что досталось тебе. Под обстрел попал что ли?

– Да, Палач! Самолёты накрыли нас сразу после работы. Я единственный уцелел…. Муртазу и двоих помощников забрал Аллах… Хорошо, камеру успел забрать… Вот, посмотри нашу работу, – он включил видео.

– О-о-о, какие красавцы! – смаковал Вахид… Ой, ой, ой! Ой, молодцы! Славная работа…А попали-то как точно… Хорошая работа! Ты давай это видео прямо сейчас в интернет выкладывай, пусть весь мир видит, как мы умеем с неверными бороться.

– Понял, босс!.. Но самое интересное в кадр не попало. Оператор не смог настроить камеру, поэтому скажу так…. Я через бинокль лично видел на этой башне журналистов…

– Как ты это понял, у них что, опознавательные знаки были?

– Да, босс! Я видел, по крайней мере, одного человека в синем бронежилете и каске. На них надпись «PRESS»… Английским буквами.

– Да-а… Интересно, – Вахид запустил видео сначала, – я надеюсь, вы попали в этих ПРЕСС?

– Мы разрядили ТОУ как раз в тот момент, когда журналюги были на крыше. Муртаза выстрелил именно в тот момент, когда один в бронежилете был на крыше здания. Думаю, его накрыло взрывом. По крайней мере, по этому видео понятно, что снаряд пришелся точно в цель.

– Да, видео хорошее, – согласился Вахид. – Интересно, чьи это были журналюги? Хорошо бы – русские. Но этих трусливых псов вряд ли привезли в Алеппо. Я знаю, что в Латакии сидит целая группа русских телевизионщиков.

– Да, босс! Мои агенты докладывали, что русские репортёры живут большой группой в одной из гостиниц города. Мы за ними внимательно следим, и если понадобится, возьмём этих телепузиков, как цыплят беспомощных – тёпленькими, так сказать.

– Это хорошо, что мы следим за ними и, надеюсь, видим каждый их шаг.

– Именно так, Палач!

– Но сейчас главный вопрос, что за журналисты были в «башне губернатора»? Кого именно вы уничтожили… Вахид отложил видеокамеру и громко щёлкнул пальцами. В комнату зашел помощник:

– Срочно зови сюда настройщиков телевизора, пусть устанавливают мне сигнал. Нужно смотреть всё местное ТВ. Разбитую башню, наверняка, уже во всех новостях показывают. И если вы грохнули парочку журналюг, об этом сейчас начнут трубить по всему миру. Тогда и повеселимся… В общем, давай, брат, срочно отправляй это видео в интернет, и будем ждать новостей от мировых агентств…. Действительно, очень интересно узнать, чьих журналюг вам удалось зацепить… Вахид задумался на несколько секунд, а потом быстро скомандовал, – иди мойся, загружай видео и ступай к своим людям! Теперь в твоём подчинение будут все спецгруппы… будешь отвечать и планировать все операции в этом районе…

–Аллах Акбар! – гость быстро вышел из шатра.

Несколько помощников продолжили возиться с телевизором, пытаясь поймать необходимый сигнал, а Вахид взял со стола трубку кальяна, и глубоко затянулся.

– Мне срочно нужен телевизор! – выдыхая клубы дыма, потребовал он. – Мне нужны новости из этого города. Я хочу видеть результаты своего труда!

– Сейчас всё сделаем, шеф! – виновато рапортовал главный настройщик. – Ещё минут пять, и мы запустим эту шарманку.

– И пригласите ко мне генерала… Хочу вместе с ним видеть по телеку горящую «башню губернатора».

***

– Мархаба! – приветствовали на сирийском набриолиненного Тарика российские журналисты. В ответ тот показательно улыбался и как-то неуверенно жал руку каждому. Из лифта вышел полковник, в бронежилете, каске и с автоматом наперевес, быстро подошел к прессе.

– Так! Все на месте? – нервничал он.

– Пора ехать, товарищ полковник! – торопил переводчик. – Автобус уже у входа, Мухабарат сопровождения там же.

– Все в автобус! – громко скомандовал полковник, и быстро проследовал к выходу из отеля. Репортеры, суетясь, натягивали бронежилеты и поочерёдно шли следом. Илья, поддавшись общей суматохе, энергично протиснул голову в отверстие между листов брони своей защиты, опустил ее на плечи, нащупал рукой свисавшие по обеим сторонам ремни застёжек и щелкнул затворами креплений. Два раза подпрыгнул, проверяя надёжность сцепки, а потом несколько раз довольно сильно ударил кулаком правой руки себя в грудь: «Броня крепка и танки наши быстры!» После этих слов он схватил с кофейного столика каску и уверенно пошёл за остальными коллегами. Едва выйдя на улицу, Илья замедлил шаг: «Вот это сауна! Сколько интересно сейчас градусов?»

– Не меньше «полтосика», – подхватил Лёня.

– Пятьдесят шесть, если быть совсем точным, – подытожил Алексей, – Сомар сейчас новости смотрел, перевёл…

Илья медленно подошел к микроавтобусу, в который уже рассаживались российские журналисты:

– Я уже весь потный, а мы ещё с места не тронулись.

– Вот и попаримся сейчас…на Рамуси, – съязвил Виктор. Он протискивался на своё место между рассевшихся коллег, аккуратно прижимая к бронежилету здоровую видеокамеру.

– Да, Витя, – сочувствовал ему оператор, Вадик, – с бетакамом это ты сильно задвинул.

– Ничего, Вадик, я справлюсь! В нашем деле главное – картинка. И она у меня будет на загляденье. Люблю, когда красиво. И ради этого готов потерпеть, и, как говорится, стойко переносить все тяготы…. Как там дальше в армии говорят, товарищ полковник?

– Тяготы и лишения воинской службы, – недовольно пробурчал офицер.

– Ну что ж? – Илья занял своё привычное место на пассажирском сиденье справа от водителя. – Я так понимаю, рассаживаемся согласно купленным билетам, господа журналисты?.. Тогда и любые тяготы с лишениями по барабану… Вперед и с песТней, что ли!?

– Все расселись? – акыд сунул голову в открытую дверь микроавтобуса, разглядывая рассевшихся репортёров.

– Да, можем трогать! – дерзил молодой оператор.

– Командую здесь я! – одёрнул его офицер – А вы внимательно слушаете меня и выполняете все мои приказы. Надеюсь, все помнят, как нужно действовать на съёмках?

– Мы, товарищ полковник, помним. Это только с виду мы такие раздолбаи, не понимающие, что такое дисциплины, – ёрничал Алексей, – а так мы ответственные… и даже исполнительные.

– Ага, смышлёные мы, товарищ полковник, – добавил Илья.

– Всё! Прекращаем зубы скалить, поехали! – скомандовал акыд и поспешил во внедорожник сопровождения, в котором уже сидел Тарик со своими и подчинёнными.

– О, как засеменил, – обратил внимание Виктор, – акыд, в этом своем песочном камуфляже и каской на голове похож на скачущий гриб.

– Точно! – согласился Алексей – Этакий старичок-луговичок на кривых ножках. Бежит по полю, шляпка из стороны в сторону болтается… Бронежилет не сходится – тут уже смеялись все…

Внедорожник сопровождения резко тронулся с места, и вслед за ним устремился и микроавтобус, но преодолев несколько метров, обе машины остановились перед КПП гостиничного комплекса. Охрана медленно опустила заградительные «ежи» – обязательный элемент безопасности на случай террористической атаки, и автомобили выкатились на одну из городских улиц. Людей здесь было совсем мало, это один из спокойных спальных районов. В это время местные предпочитали отсиживаться по домам – жара. Немного пропетляв по узким улочкам, постоянно скрипя тормозами от резких остановок, а потом не менее резких ускорений, журналистский эскорт выехал на широкую трассу, ведущую на юг. Водитель микроавтобуса всю дорогу возмущался столь залихватской манерой вождения водителя впереди идущего внедорожника. Несложно было догадаться, что набитый под завязку пассажирами микроавтобус никак не поспевал за Крузаком, пусть и стареньким, но всё, же оборотистым. Это обстоятельство, вероятно, очень расстраивало водителя, который уже громко вслух отпускал в сторону удалявшегося внедорожника одно ругательство за другим.

– Вот горе-вояки! – возмущался Алексей, свободно говоривший на английском, немецком, и даже на иврите. – Нихрена не понимают, но, блин, выпендриваются друг перед другом, как павлины. Илюха! Попробуй объяснить ему, чтобы он Тарику позвонил.

– Уже объясняю, – поднеся свой телефон к уху и тыча пальцем другой руки то в водителя, то в телефон, оправдывался Илья. – Тарик, кол…. Понимаешь, чучело? Позвони Тарику, чудак….

– Ноу телефон, – мычал в ответ водитель.

– Поздравляю нас, парни! – радовался Илья. – У него нет номера Тарика.

– Давайте звонить акыду, – предложил Виктор, – этот-то военный должен хоть что-то понимать. Вообще-то он за нашу безопасность отвечает.

– Я хренею, дорогая редакция! – негодовал Клим. – Весь российский пул забыли посреди улицы в окруженном боевиками городе… Сюр какой-то…

– А что, хорошие бабки, – веселился Алексей, – сейчас подъедет группа товарищей в чёрных накидках, и привет… Смотрите всех нас в одних новостях…

– И всё-таки, есть у кого-нибудь телефон полковника? – взывал всех присутствующих к здравому смыслу Виктор.

– Да нет у нас ни у кого телефона нашего акыда, – заключил Вадим. Он же только сегодня утром местную симку взял… И, естественно, никому свой номер не сказал, – военная тайна…