Удержи меня. Здесь
Тамсин и Рис ушли далеко вперед. Малик идет в паре шагов впереди. Я двигаюсь медленно, потому что хочу впитать в себя все, как губка: запахи, звуки, свет. Но когда замечаю, что между мной и Маликом довольно большое расстояние, быстро сокращаю его.
– Подожди меня! – с наигранным упреком кричу ему, подбегая.
– Ты как мой младший брат. Тот тоже всегда отстает, потому что вечно о чем-нибудь мечтает.
– Значит, твой брат – очень умный парень. Мечтать необходимо, если хочешь понять, как прекрасен мир.
Малик смотрит на меня теплыми карими глазами и улыбается. А я впервые отмечаю, какой он красивый и элегантный. Почему-то вспоминаются родители, а потом и их слова по поводу белокурых детей и благородной бледной кожи. Мне хочется сплюнуть, чтобы как-то выразить презрение по отношению к ним. Вместо этого я отправляю все однажды сказанное ими на эту тему в самый дальний угол сознания. Настолько далеко, что, надеюсь, оно совсем исчезнет.
– Расскажи мне про своего брата, – говорю я, чтобы переключить мысли на что-то хорошее. Мне интересно узнать больше о Малике. До сих пор мне мало что о нем известно.
– Его зовут Тео, и ему восемь лет. Сестры никогда не дают ему расслабиться. Думаю, поэтому он и любит уходить в себя.
– А сколько у тебя сестер? – любопытствую я.
– Четверо, – отвечает Малик.
– Четверо! Ого. То есть всего вас шестеро детей? Твои родители, наверное, жутко устают.
– Знаешь, у нас все заботятся друг о друге. Все на подхвате. И всё в порядке.
– Звучит здорово, – произношу я, думая о своей семье. О детстве. Родители никогда особенно не заботились обо мне и моих братьях. Всегда были няни, которые делали это за них.
– А что насчет тебя? У тебя есть братья и сестры? – спрашивает Малик.
– Три отвратительных старших брата, – говорю я. – Но мы не так уж и заботимся друг о друге. Каждый сам за себя. – Я не хотела, чтобы в голосе прозвучала горечь, но скрыть раздражение не получается.
– А при знакомстве с тобой этого и не скажешь, – отвечает Малик и широко улыбается мне с высоты своего двухметрового роста. У него теплый и глубокий взгляд, и я сразу забываю о чувстве горечи.
– Можно у тебя кое-что попросить? – начинаю я. – Можешь сказать «нет», никаких проблем.
– Спрашивай, конечно.
– Можно мне сесть тебе на плечи? – Эти слова вылетают сами собой. Знаю, звучит нагло и странно. Но так же, как я не могу притормозить мысли, иногда не успеваю закрыть рот.
– Хочешь, чтобы я тебя нес? – весело переспрашивает Малик. – Зачем?
– Ну, во‐первых, – начинаю я, – потому что люблю, когда меня носят. А в моем возрасте такой шанс выпадает не так уж часто. Но еще мне интересно, насколько иначе выглядит мир с твоей точки обзора. И мне грустно оттого, что я этого не знаю. – Опускаю глаза, потому что понимаю, что начинаю краснеть. Мне правда хочется взглянуть на мир глазами Малика, но, когда произнесла это вслух, прозвучало все-таки довольно глупо.
– Две веские причины, – замечает Малик. – Залезай.
Он опускается на корточки. Я удивлена, так как не рассчитывала, что это произойдет здесь и сейчас. Но забираюсь ему на плечи. Он без труда выпрямляется, будто меня и нет.
– Юхууууу! – кричу я. Меня немного шатает, а держаться за что-нибудь я не осмеливаюсь. Тамсин и Рис оборачиваются и смеются, увидев нас.
– Ну что? Как оно? – спрашивает Малик и обхватывает ладонями мои икры. Это приятное прикосновение. Какое-то успокаивающее.
– Высоко! – отвечаю, оглядываясь по сторонам. Сверху лес выглядит совершенно иначе. Земля так далеко, что я не могу разглядеть камушки. Зато вижу больше деревьев.
– Можешь положить руки мне на голову. Брат и сестры всегда так делают, чтобы не упасть.
Я осторожно опускаю ладони на его короткие черные волосы. Голова теплая, курчавые локоны упругие и мягкие.
– Все так, как ты себе представляла? – интересуется Малик.
– Даже лучше! – заявляю я. – Время от времени важно менять перспективу, чтобы лучше понять обстановку. Думаю, теперь буду периодически залезать на стул.
Малик смеется.
– Так и вижу, как ты у себя в комнате встаешь на стул, чтобы взглянуть на все с другой перспективы.
– Можешь подойти к дереву? – прошу его. – Хочу потрогать кору настолько высоко от земли, чтобы точно знать, что я первой это сделала.
Малик подходит к сосне, которая растет у дорожки. Я провожу руками по стволу. В одном месте из него вытекает смола, и я касаюсь пореза на коре указательным пальцем.
– Как она пахнет! – восклицаю, понюхав смолу. – Понюхай. – Подношу палец к носу Малика.
– Вау! – откликается тот. – Только не размажь ее по моим волосам. Она липкая.
Я вытираю руку о кору дерева, и Малик идет дальше.
– Когда станет слишком тяжело, скажи, – советую ему. – Потому что самой мне отсюда уже не спуститься.
Вместо ответа он крепче сжимает мои икры. Я кладу ладони ему на голову. Сама того не замечая, вожу пальцами по волосам.
– А это хорошая сделка. Ты массируешь мне голову, а я тебя несу, – говорит Малик, и в его низком голосе слышен смех.
– Расскажи мне о своей новой работе, – говорю, водя пальцами по его голове. Немного странное ощущение, но так можно сказать о многих ситуациях, в которые я попадаю.
– Что ты хочешь узнать? – спрашивает он.
– Все! – выпаливаю я.
– Все, вау. Ну. Люди странные. Думаю, им нужно время, чтобы принять новичка. Кроме меня там работают только белые.
– Ты всегда замечаешь такие вещи? – не отстаю я. Мне интересно. Никогда не задумывалась о подобных соотношениях.
– Да, это происходит автоматически. Я захожу куда-то и вижу, что все выглядят не так, как я. На первый взгляд в этом нет ничего плохого. Но я ясно это осознаю.
– Жесть, – откликаюсь я. – Но, кажется, в этом есть смысл. – Мне никогда не приходится задумываться о таком.
– Уверена? – спрашивает Малик. – А что, если ты зайдешь в бар, а там одни мужчины? У тебя не возникнет ощущение, что ты «другая»?
– Хм. – Я думаю. – Да, наверное, да.
– По-моему, это похожее чувство, – говорит он.
Я немного растеряна от того, насколько этот парень вдумчив. Не то чтобы я считала, что он на это не способен. Но до этих выходных я воспринимала Малика как приятеля Риса, который ведет себя по-приятельски и говорит приятельские вещи. И то, что сейчас он оказался совсем не таким, удивляет меня и восхищает в равной степени.
– И чему ты успел там научиться? – задаю новый вопрос, немного смутившись из-за глубины нашего разговора. И вдруг начинаю отчетливо ощущать давление рук Малика на мои щиколотки.
– Владеть языком, – выдает он.
– Что, прости? – переспрашиваю, так как уверена, что ослышалась.
– Языком. Французским, – смеется Малик. – А не то, что ты подумала.
– Ничего я не… – начинаю, но тоже смеюсь, когда до меня доходит, на что он намекает. Я слегка тяну Малика за ухо. – Никаких непристойностей, когда несешь даму на плечах, – ругаю его.
– Это ты начала. Я только ответил на вопрос. Да, я учу кухонный французский. На кухне для всего существуют заковыристые французские выражения. Для видов подачи, для способов нарезки, для всего.
– Приведи какой-нибудь пример, – бросаю ему вызов.
– Видишь эти крупные камушки? – спрашивает он. – Они грубо нарезаны. Это значит «concassée».
– Concassée, – повторяю, стараясь, чтобы голос звучал низко и сексуально.
– А камушки поменьше между ними можно назвать нарезкой мелким кубиком. Это «jardinière» или, если еще мельче, «brunoise». – Кажется, Малик ухмыляется.
– Jardinière, brunoise, – с хрипотцой произношу я.
– А вот эти палочки, которые напоминают тонкие полоски, «julienne».
– Julienne!
Малик сильнее сжимает мои щиколотки, и это похоже на мягкое игривое пощипывание.
– Смейся-смейся, – отвечает он. – Думаю, ты можешь представить, как изысканно они все себя ведут.
– О да, могу, – соглашаюсь с ним. Он понятия не имеет, насколько хорошо я это представляю.
Когда на обратном пути мы возвращаемся к озеру – я иду сама, – мне в голову приходит идея.
– Опустим ноги в воду? – предлагаю я. И немедленно начинаю снимать обувь. Тамсин ко мне присоединяется.
– «Bain-Marie» для ног, – говорит Малик и смеется. Потом поясняет: – «Водяная баня» на языке haute cuisine [11].
– Bain-Marie для мьих ньог, – говорю я с французским акцентом и, рассмеявшись, шагаю в озеро.
8
Малик
Вечером мы с Зельдой стоим у кухонного острова, откуда открывается вид на гостиную. Рис и Тамсин, которые привезли сюда продукты, протирают обеденный стол, пока я готовлю вместе с Зельдой. Я занимаюсь пастой и соусом, а она режет овощи для салата.
– Как это называется? – спрашивает Зельда и показывает мне кубик моркови.
– Jardinière.
– А это? – Она дает мне кубик побольше.
– Macédoine.
– А это? – Зельда отрезает полоску от огурца.
– Aiguilette.
– А так? – Она делит полоску на части.
– Julienne. А если сделаешь их еще тоньше, это будет chiffonade.
– У любой формы есть свое название? Как насчет этого? – Она показывает на колечко болгарского перца.
– Это называется «у Зельды на все уходит целая вечность».
Я помешиваю и пробую аррабиату [12]. В соус летит горсть трав, и я его немного перчу.
– Можно мне тоже попробовать? – просит Зельда.
Подув на деревянную ложку, подношу ее к ней. Зельда вытягивает губы. Красивые губы. Розовые.
– Мммм, – тянет она, сняв пробу.
– Я умираю с голоду! – говорит Рис, доставая из шкафчиков тарелки и приборы. – Долго еще?
– Зависит от того, сколько еще способов нарезки захочет изучить Зельда, – отвечаю я. – Пасте нужно еще пять минут.
– Салат давно готов, – объявляет Зельда и с видом победительницы сует миску мне под нос.
Она смотрит на меня наглыми синими глазами. Выдержать ее взгляд, такой же бесстрашный и открытый, как она, – это настоящее испытание. Я вспоминаю ее вес на плечах. Приятное ощущение полного заземления. Будто ее тело – это именно тот вес, которого мне не хватало. Ее маленькие щиколотки в моих ладонях, ощущение ее пальцев у меня в волосах. Впервые я был так близок к белой девушке. И вообще, я давно не был так близок ни с одной девушкой и давно ни одна девушка так ко мне не прикасалась. Это просто Зельда и ее манера общения, но все равно я наслаждался ее вниманием. Искренним интересом, когда она спрашивала меня о семье и работе.
Смахнув прядь розовых волос с бледного, усыпанного веснушками лица, она весело мне улыбается. А вот и ямочка на левой щеке. Глядя на нее, чувствую, как к моему лицу приливает тепло.
Я прочищаю горло и отворачиваюсь. Какого черта? Вид счастливой парочки Риса и Тамсин затуманил мне разум? Перевожу взгляд на Зельду. Она мешает салат. Все в порядке. Мысли возвращаются в привычное русло, температура нормализуется.
За ужином мы пьем красное вино. Я больше люблю пиво, но сегодня вечером мне кажется более подходящим пить вино вместе с остальными. Я плохо в нем разбираюсь, но вкус полный и теплый. Щеки у Зельды раскраснелись после половины бокала, что в сочетании с ее розовыми волосами представляет очаровательную картину. Тамсин тоже сногсшибательно выглядит в свете свечей. Рис чертов везунчик, раз нашел такую девушку. Веселую, уверенную в себе и хорошую во всех отношениях. Когда закончу обучение, надеюсь встретить ту, которая мне подойдет. С которой смогу завести большую семью. Но не сейчас. Пока еще многое неопределенно.
Поразительно, но даже Рис сегодня разговорчив. Рассказывает о сестре и ее успехах в школе.
– Джинни не так давно в новом классе. Но учительница говорит, что она хорошо освоилась. У нее есть некоторые проблемы в общении с другими детьми, но ведь не так легко оправиться после десяти лет пренебрежительного отношения.
Тамсин берет его руку в свою и сжимает. Смотрит на него и ласково улыбается. Вдруг я чувствую, как кто-то сжимает и мою ладонь. Это Зельда, которая сидит рядом и смотрит на меня томным взглядом. Мне становится жарко. Что это? Что она делает?
Она, видимо, замечает мое испуганное выражение, потому что прыскает со смеху и отпускает руку.
– Ты не вздыхаешь! Ты должен вздыхать, Малик. – Она указывает на Риса и Тамсин, которые густо покраснели и начали смеяться.
– Простите, ребята, мы пойдем помоем посуду, – говорит Тамсин и собирает тарелки.
– А я посмотрю на настольные игры. Может, там найдется что-нибудь хорошее! – заявляет Зельда.
Я опускаюсь на диван. Зельда сидит по-турецки перед стеллажом с играми, повернувшись спиной ко мне. Я смотрю на ее хрупкую спину. Волосы она собрала в короткий хвостик, под ним видно тонкую бледную шею. Эта девушка внезапно кажется мне странно знакомой. Будто я знаю, каково это – прикасаться к ее нежной коже и мягкому пушку волос. Тру лицо обеими руками. Мне что, слишком одиноко в последнее время? Может, не стоило так концентрироваться на семье, а иногда бывать среди людей? Я отвык находиться в обществе тех, кто не является моими родственниками. С тех пор как попал в программу Эми, стараюсь держаться подальше от компаний, которые заставляют меня принимать плохие решения. И кроме Риса и Тамсин новых знакомых у меня не появилось. Я чувствую себя увереннее, если людям в моем окружении известно, кто я и кем был. Не то чтобы я стыдился себя. Я совершил ошибку, но и расплатился за нее сполна. А еще усвоил урок. Но сейчас у меня возникает сомнение, имеет ли смысл закрываться от мира. Хочу ли я продолжать это делать? Но Зельда? Белая девушка из мира сорбетов и «Мини Куперов»?
– Вот, классно звучит! – объявляет она, вырывая меня из размышлений. – Послушайте. «Откровенные разговоры, прекрасная правда. То, что ты всегда хотел услышать от своего знакомого. После этой игры все уже никогда не будет так, как прежде». Что думаете?
– Не уверен, что это мое, – откликается Рис, протирая тарелку. – Звучит как… душевный стриптиз.
– Ах, да ладно тебе, – ноет Тамсин. – По-моему, отлично. Давайте попробуем. Малик? Ты в игре?
– У меня такое чувство, что выбора у меня нет, – говорю я, но на самом деле было бы интересно в это поиграть.
– Значит, решено! – Зельда вытаскивает с полки маленькую картонную коробочку и ставит ее на журнальный столик. Потом снимает крышку, и мы видим стопку карт. – Насколько понимаю, каждый получает по несколько карточек, и все по очереди отвечают на вопросы, которые в них написаны. Причем речь всегда должна идти о присутствующих. Уууу, как интересно! – Она провокационно поигрывает бровями.
Рис и Тамсин присоединяются к нам. Они снова наполнили бокалы. Зельда сидит на полу напротив, Рис – рядом со мной на диване, а Тамсин придвинула к столу кресло, чтобы быть поближе к Рису.
Зельда кладет перед каждым по стопке карт. Рис неосторожно поднимает свою, и одна карта падает на пол. Я наклоняюсь за ней и отдаю ему, а он сует ее в самый низ стопки.
– Тамсин, ты начинаешь.
Тамсин переворачивает первую карточку и читает вслух:
– В какой ситуации вы бы хотели, чтобы сосед слева был рядом с вами и почему?
Рис в ожидании откидывается на спинку дивана и скрещивает руки на груди:
– Вообще-то, вопрос должен звучать так: «В какой ситуации вам было бы лучше без него?»
Мы дружно смеемся.
– Что ж, на самом деле мне бы хотелось, чтобы ты был рядом во всех ситуациях. Но, думаю, больше всего мне не хватало поддержки на дедушкиных похоронах. И не чьей‐нибудь поддержки, а такого человека, как ты, Рис, кто видит меня настоящей.
– Оооо, – тянет Зельда, а Рис наклоняется к Тамсин и целует ее.
– Моя очередь, – говорит он и открывает первую карту. – Кого из играющих ты бы хотел видеть своим братом или сестрой? – Рис ухмыляется. – Ты сразу выпадаешь, дорогая моя. Хм… Без обид, Зельда, думаю, из тебя получилась бы классная сестра, но я всегда мечтал о брате, который сражался бы вместе со мной против всего мира. По-моему, с тобой это возможно, Малик.
– Спасибо за комплимент, – отвечаю я. – Полностью взаимно.
– Видите, как здорово? – с улыбкой спрашивает Зельда, и опять появляется та ямочка на левой щеке. Тамсин кивает.
– Теперь моя карта. Как ты считаешь, кто из играющих больше всех показывает себя таким, какой он есть? – читаю я. – Легко. Это ты, Зельда.
– Серьезно? – ошарашенно переспрашивает она. – С чего ты взял?
– Мне кажется, ты всегда делаешь то, что тебе хочется делать.
– Вау, это лучший комплимент из всех, что мне когда-либо делали, – отвечает она, закрывая лицо рукой.
Она покраснела и выглядит очаровательно. Неужели это из-за меня?
– Теперь я, – говорит Зельда. – Чем ты восхищаешься в человеке слева от тебя? – Она с улыбкой поднимает взгляд на подругу. – О, много чем, Тамсин! Чтобы перечислить все, времени не хватит. Но могу начать. Твоей целеустремленностью, твоей решительностью, твоим бесстрашием, независимостью, любовью. И твоими волосами. Они потрясающие!
Тамсин заливается румянцем.
– Какая ты милая, – откликается она. – Я тоже тобой восхищаюсь. В том числе и твоими волосами. – Тамсин переворачивает следующую карту. – Покажи кому-то из играющих, что он для тебя значит. – Она смотрит на Риса. – Думаю, для этого вам придется на минутку отвернуться. – Подмигнув Зельде и мне, она залезает на колени к Рису, чтобы, судя по звукам, страстно его поцеловать. Мы с Зельдой отводим глаза. И смотрим друг на друга: кажется, нам обоим неловко в этой ситуации.
– О’кей, народ, – говорит Рис секунд через тридцать. – Думаю, для нас игра окончена.
Мы смеемся, когда они встают и с затуманенными взглядами желают нам спокойной ночи.
– Хочешь играть дальше? – спрашиваю, когда они уходят.
– Если ты хочешь.
Я беру новую карту и читаю:
– Что больше всего восхищает тебя в человеке напротив? – Откашливаюсь. Теперь, когда нас осталось двое, игра стала гораздо интимнее. Я чувствую на себе полный ожидания взгляд Зельды. – Меня все в тебе восхищает, – произношу я и сглатываю, рассматривая столешницу. Краем глаза вижу, что Зельда сидит неподвижно. – То, что ты всегда восторженная и искренне интересуешься окружающими.
– Спасибо, – тихо говорит она. И добавляет чуть тверже: – Если ты не против, я бы села к тебе на диван. Места там теперь более чем достаточно. – Зельда поднимается и садится на другой конец дивана, повернувшись ко мне. – Что во внешности человека, сидящего слева от тебя, кажется тебе самым привлекательным? Ого. Вот мы и перешли к делу. – Она широко улыбается, и у нее во взгляде вспыхивает что-то, что я не могу понять. – Думаю, прежде чем отвечу на вопрос, нам нужно сделать что-нибудь со светом. Потому что я жутко покраснею.
Она вскакивает и приносит свечи с обеденного стола. Затем включает свет на кухне, а в гостиной выключает. Свечи горят, и комната погружается в теплый мерцающий полумрак.
– О’кей, теперь я могу краснеть. Мне кажется, самое красивое в тебе – это губы. – Хихикнув, она смотрит на меня.
У меня внутри что-то сжимается. Сильно. Я вижу, как ее взгляд перемещается с моих глаз на губы.
– Глаза у тебя тоже очень красивые, темные. Но я определенно выбираю губы. Невероятно чувственные. – Зельда хватает подушку и прячет в ней лицо. – Вау, получилось правда очень неловко, – раздается ее приглушенный голос.
– Спасибо. – Я и не догадывался, что у меня невероятно чувственные губы. Быстро провожу по ним пальцами и слегка улыбаюсь. Не открывая следующую карточку, я говорю: – Что во внешности человека, сидящего справа от тебя, кажется тебе самым привлекательным?
Зельда выглядывает из-за подушки. Она знает, что я не читал карту, и смотрит на меня огромными глазами.
– Думаю, самое красивое в тебе – это улыбка. Понимаю, звучит как клише, но, когда ты улыбаешься, улыбается все твое лицо. Губы, щеки, глаза, даже нос. – Не успев осмыслить, что делаю, протягиваю руку и поглаживаю большим пальцем ее щеку там, где образуется ямочка, когда она улыбается. Зельда прикрывает глаза, словно наслаждается моим прикосновением. А когда снова открывает, мы несколько секунд смотрим друг на друга. Все внутренности завязываются узлом, а сердце бешено колотится о ребра.
Зельда берет новую карту.
– Что тебе всегда хотелось сказать человеку справа от тебя? – читает она. И немного поколебавшись, отвечает: – Мне бы хотелось сказать спасибо за то, что ты не раздражаешься из-за меня. Что включаешься во все мои странные проекты, хотя мы практически друг друга не знаем. Я понимаю, что утомляю людей. Спасибо, что не заставляешь меня чувствовать, что я слишком утомляю. – На последнем предложении ее голос становится совсем тихим.
– Шутишь? – спрашиваю я. – По-моему, ты прекрасна такая, какая есть!
– У тебя в карточке написано, что ты должен так сказать? – осторожно уточняет она.
– Нет, я сам сообразил, представь себе. Насколько серьезно я отношусь к своим словам.
Даже в темноте видно, как у нее загорается лицо. Зельда смущенно заправляет за ухо прядь волос, выбившуюся из хвоста.
– Твоя очередь, – шепчет она.
– Что, по твоему мнению, должен чаще делать человек справа от тебя? – Ненадолго задумываюсь. – Я считаю, что тебе стоит чаще танцевать. На вечеринке у Риса ты так дико танцевала, это было потрясающе. Мне кажется, ты должна танцевать каждый день.
Перед моим внутренним взором возникает картинка: в свете гирлянд на крыше заброшенного дома Зельда танцует под всевозможные музыкальные стили. Дико, необузданно, свободно. С разметавшимися в стороны волосами и поднятыми руками. В тот момент я впервые обратил на нее внимание.
Когда я поднимаю глаза, Зельда что-то ищет в мобильнике. Потом кладет его на стол дисплеем вверх. Раздается музыка. «Babies» группы Pulp, как видно на экране. Песня начинается с гитары, ударных плюс немного синтезатора. Звучит мужской голос. Зельда встает и начинает танцевать. Ритмично прыгает вверх-вниз то на одной ноге, то на двух, туда-сюда. Сперва медленно, потом быстрее и быстрее. Она хорошо танцует, но это не сексуальный танец. Зельда не крутит похотливо бедрами, не водит руками по телу и не трясет попой. Это совершенно оригинальный танец, которого я еще никогда не видел. В желтых легинсах и черных шортах она кажется настолько самой собой, насколько возможно. Это Зельда. Когда песня ненадолго замедляется, она раскидывает руки. Выглядит так, будто она летит. После этого музыка опять ускоряется, и Зельда прыгает на одной ноге, затем на двух и снова на одной. Она кружится вокруг своей оси, взлохмачивает волосы, которые за время танца выбились из хвоста. Потом смотрит на меня и улыбается. Немного застенчиво, но красиво. Зельда не перестает танцевать, но больше не сводит с меня глаз. Хотя теперь она должна осознавать, что я ее вижу, вижу ее всю, в стиле ее танца ничего не меняется. Она двигается свободно, без самовлюбленности, без желания понравиться. То, что сейчас происходит, – только для нее. А я счастливчик, которому повезло за ней наблюдать. Она вскидывает руки в воздух, прыгает, трясет головой в такт, ее волосы развеваются.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Я так не думаю (англ.). – Здесь и далее примечания переводчика.
2
Знаем, плавали (англ.).
3
Ну, поехали (англ.).
4
Детерминизм – философская теория об универсальной взаимосвязи и взаимообусловленности всех явлений и процессов.
5
Юноша; официант (фр.).
6
Игра слов: англ. «poor» – бедный.
7
Су-шеф (заместитель шеф-повара); помощник повара; шеф-де-парти (бригадир, линейный повар); деми шеф-де-парти (помощник бригадира); соусье (повар – специалист по приготовлению соусов); гардманже (повар холодного цеха); повар – специалист по холодным закускам; энтреметье́ (второй заместитель шеф-повара, отвечает за приготовление первых блюд и блюд из овощей); легюмье́ (повар – специалист по приготовлению салатов); пуассонье́ (повар – специалист по рыбным блюдам) (фр.).
8
Тейп – тканевая клейкая лента, похожая на лейкопластырь; в спортивной медицине обычно применяется для фиксации и поддержки суставов.
9
В лучшем виде (англ.).