Рассказы издалека из моей жизни том-1

После угрозы с уколом невкусный молочный завтрак самостоятельно съел за несколько минут. Затем после завтрака развалился в постели переваривать в желудке не вкусную пищу.

Лежал так около часа. Несколько раз бегал в туалет, в то время как большинство детей сидели на горшках. К обеду мой желудок был пуст. Теперь мой организм был готов употреблять в обед любую пищу. На обед была вполне человеческая пища. Принесли куриный бульон.

Пельмени в сметане, какао с молоком и булочку с варением. Вообще-то лично мне было этого мало. Хотелось больше покушать. Но мне было стыдно спросить добавки. Вот так мог быть голодным до самого ужина.

Хорошо, что рабочий день вовремя кончается. До ужина ко мне в палату прибыли, не сговариваясь мои многочисленные родственники, большинство из которых раньше никого никогда не знал.

Однако мне почему -то казалось, что с многими когда-то встречался в каком-то другом измерении своей жизни. Вообще вся эта история с моей неожиданной болезнью и моим неожиданным выздоровлением когда-то было со мной.

Вот только сюда привёз меня не дедушка Гурей на подводе, а моя мама привезла меня на скором поезде «Баку-Москва», который опоздал в Грозный на час. После таких неожиданных воспоминаний мне стало скучно в детской палате в госпитале.

Когда всё знаешь наперёд, это совсем неинтересно. Каждый час до самого сна приходили меня наведать наши родственники. Заранее знал, что они мне принесли. Даже знал, что они мне скажут.

Вспомнил как имена большинства наших взрослых родственников. Вот детей не мог вспомнить.

Так прошли три дня моего здорового лечения. Уколы мне не делали. Лекарство пить не давали.

На проверке заглядывали мне в рот. Слушали моё дыхание. Ничего особенного во мне не находили.

Однако с госпиталя меня не выписывали. Всё пытались во мне найти какую-то болезнь. Но болезни во мне не было или эта бяка затаилась где-то во мне и боится в госпитале проявиться.

Мне захотелось чтобы меня быстрее выписали или выгнали из госпиталя. Стал безобразничать в детском отделении. Крутится колесом по палате. Бросать свою подушку в больных детей.

Когда медицинская сестра пригрозила мне уколом в задницу, то сразу притих. После стал рассказывать детям о своих приключениях, которые придумывал здесь же. Мои приключения слушали все затаив дыхания.

Даже медицинские сёстры прекратили угрожать мне и больным своими уколами. Когда запас рассказов о моих приключениях закончился и никакие фантазии в голову не лезли, тогда стал придумывать детские анекдоты про настоящее время. От моих анекдотов ржали все.

Даже доктор, который проверял наше здоровье, смеялся от моих анекдотов при входе в палату. Медицинские сёстры тоже звонко смеялись словно маленькие девчонки.

– Всё, прекратили смеяться! – серьёзно сказал нам доктор. – Иначе всех выпишу из госпиталя. Ужас как не люблю больных. Поэтому всегда стараюсь, как можно быстрее от них избавится.

Угрозу доктора в нашу сторону мы приняли бурными аплодисментами и весёлым смехом. Серьёзный доктор сам засмеялся и тут же вышел из нашей детской палаты.

Теперь у меня была уверенность в том, что меня скоро выпишут домой или к родственникам из этого весёлого госпиталя.

Не знаю точно каким образом пробивается связь между родственниками, которые живут в разных городах и в разных станицах. Телефонной связи нет. По радио тоже не сообщают.

Но все события, которые должны произойти среди родственников все знали заранее. Наверно, в этом участвует сарафанное радио?

Большинство наших родственников работают на железной дороге, по которой туда-сюда мотаются поезда круглые сутки, разносят свежие сообщения между людьми.

Вот так и мне было известно за два дня, что в понедельник в Грозный за мной приедет моя мама. Поэтому меня выписали из госпиталя за два дня раньше.

Мне нужно было окрепнуть на свежем воздухе после заточения в госпитале. Сами родственники говорили мне, что за время пребывания в госпитале сильно сдал. Располнел, как поросёнок и побледнел словно зимнее солнце.

– Прямо сейчас идём на колхозный рынок поправлять твоё здоровье. – сказала мне бабушка Дуся, когда мы вышли из госпиталя. – Иначе тебя твоя родная мама не узнает. Так куда тебя сплавить?

– Никуда меня сплавлять не надо! – серьёзно сказал бабушке. – Мама по запаху меня узнает.

– Твоя маму что ли собака? – удивлённо, поинтересовалась бабушка. – Ты вроде тоже не щенок.

– Люди по природе животные. – пришлось мне серьёзно объяснять бабушке Дусе. – Каждый животный может по запаху найти своего ребёнка. Мама на улице в любом виде меня признает…

– Ну, спорить с тобой не буду. Пожалуй, ты прав. – с удивлением, со мной согласилась бабушка. – Своих детей тоже каким-то чутьём грязными с ног до головы всегда в любой толпе находила.

От госпиталя до колхозного рынка мы шли минут пять. Колхозный рынок в Грозном в несколько раз больше, чем в Гудермесе. Но продают здесь тоже самое, что у нас на базаре. В основном колхозные фрукты и овощи. Мандарины, апельсины и лимоны привозят из Грузии под новый год. Мне ещё ни разу не довелось их кушать. Говорят, они очень дорогие. Хурма и корольки у нас растут.

– Шурик! Выбери себе самый лучший инжир. – предложила мне бабушка. – Он полезен детям.

Её слова словно пронзили моё сознание. Где-то мне это уже говорили? Вот только не мог вспомнить именно где. Опять всё словно скопировано из другого измерения жизни.

Вновь знал наперёд, что будет говорить бабушка и куда мы с ней дальше пойдём. Даже при виде чёрной хурмы и оранжевых корольков заранее знал, что сейчас бабушка купит мне их и будет нахваливать как инжир.

– Холодушечки! Холодушечки! – прервал мои мысли крик со стороны. – Пейте молоко с холодушечками. Очень полезно для здоровья и спасёт вас от жажды. Холодушечки! Холодушечки!

– Нам налейте два стакана. – сказала бабушка Дуся. – Одну банку молока налейте мне с собой.

Бабушка достала из своей хозяйственной сумки большую двухлитровую банку. Продавщица вначале налила мне и бабушке по одному стакану молока. Затем из алюминиевого большого бидона налила в банку два литра молока.

Несмотря на жару молоко в стаканах и в банке на ощупь было настолько холодное, словно в молоке был лёд. Но там было что-то живое, что плавало в молоке.

– Холодушечки! Холодушечки! – продолжила кричать продавщица, получив от бабушки рубль за молоко. – Пейте молоко с холодушечками. Очень полезно для здоровья и спасёт вас от жажды.

Домой к старой крепости мы пришли к обеду в самый раз. К этому времени у меня аппетит разыгрался.

Кушать хотел так сильно, словно эти дни в госпитале меня вообще не кормили. Когда кушал опять многое вспомнил из своей параллельной жизни. Словно всё так было раньше.

Моя мама приехала за мной раньше, чем мы её ждали к утру. Сразу после сытного обеда увидел маму в окно и побежал к ней. Мы были рады друг другу. Словно не виделись целую вечность.

Мама сразу сказала всем родственникам, что нам сейчас надо успеть на поезд. Иначе мы до самого утра будем ждать другой поезд с Грозного до Гудермеса.

Мы попрощались со своими родственниками. Первым автобусом уехали до железнодорожной станции «Грозный-2».

– Мне всё время казалось, что здесь уже был когда-то в другом измерении жизни. – сказал маме.

– Ни в каком другом измерении ты не был. – сказала мама. – Мы тебя привозили сюда на лечение, когда тебе было два с половиной года. Ты сильно болел, когда голяком купался в речке с гусями.

Вообще у тебя очень хорошая память. Ты многое помнишь почти с двух лет. В то время как многие дети запоминают своё детство с пяти лет. Некоторые даже свой первый класс в школе не помнят.

– Мама! Скажи, что такое Холодушечки в молоке? – поинтересовался от мамы. – Видел это молоко сегодня на базаре. Выпил стакан молока. Оно такое холодное, словно в этом молоке плавает лёд.

– В молоке такие лягушки. – ответила мама. – Они хладнокровные. От них молоко становится холодным. В народе говорят, что такое молоко с лягушками полезно здоровью человека. Французы даже кушают этих лягушек. Как мы кушаем жареных или варёных цыплят.

– Знаю, бабушка Маня рассказывала мне. – брезгливо кривя рот, сказал маме. – Бабушка, когда была замужем за графа Лебедева, то они ездили в Париж и там кушали жареных лягушек.

5. Капля терпения.

– Как быстро летят наши годы – как капля влаги, упавшая с небес на землю. Упала капля и растворилась. Так наши годы превращаются в сплошной поток. – думал в слух, когда шёл в первый класс.

– Рано думаешь над этим. – сказал мне отец, когда мы вышли из дома в сторону средней школы.

– Когда будет поздно, тогда нечем будет думать. – почти как философ ответил на замечание отца.

– Ты сейчас идёшь учиться в первый класс, а рассуждаешь как старик. – напомнил мне отец. – В начале научись учиться в школе. После будешь думать, как построить свою жизнь без родителей.

– У меня на, то есть разум, чтобы рассуждать. – возразил против отца. – С годами будет поздно…

– Ты на что намекаешь? Паршивый щенок! – заорал отец, шлёпая меня по затылку ладонью.

– Ни на что не намекаю! – заорал на отца, отскакивая в сторону. – Ты, это так думаешь о себе.

–Хватит вам ругаться. – сказала мама, которая шла рядом. – Вы ещё подеритесь перед школой.

Мы машинально, синхронно показали маме крест на своих губах. Дальше шли молча. Отец нёс тяжёлый портфель, который мне придётся носить десять лет. Мама несла огромный букет цветов.

Мне пришлось болтаться как сосиска между отцом и мамой, которые крепко держали меня за руки, словно остерегались, что удеру от них до школы. Но у меня пока даже мыслей не было о побеге.

Возле школы была толпа людей всех возрастов – от беременных женщин, до столетних стариков.

В этой огромной разношёрстной толпе родственников и родителей, в чёрно-белой одежде выделялись будущие школьники и выпускники средней школы.

На огромном плацу, как в воинской части, играл духовой оркестр. В основном играли строевые марши. Словно нас всех провожали на фронт.

– Ты знаешь, как себя вести на школьной линейке? – спросила мама перед общим построением.

– Конечно, знаю! Всё лето репетировал в Старом хуторе. – напомнил маме с букетом цветов.

Мама поправила на мне одежду. Вручила букет огромных цветов. Чмокнула меня в щёку и слегка подтолкнула на плац, где готовилась торжественная линейка к началу учебного года. Мы уже заранее знали, кто будет с кем стоять на школьной линейке.

Парни становились с девочками. Девушки становились с мальчишками. Мне досталась огромная длинноногая девушка по имени Лена.

Моего роста едва хватало чуть выше пояса моей избраннице. Хотя никто её не избирал. Это она сама меня выбрала, когда в школе проводили репетицию предстоящей торжественной линейки.

Мы с ней так долго тренировались, что научились друг друга определять по запаху. Иначе мне приходилось задирать голову, чтобы найти её в лицо среди других девушек, а ей надо было нагибаться, чтобы найти меня в толпе первоклассников. Сейчас мы рядом стояли в последний раз.

– Держись ухажёр, наберись терпения! – сказала Лена, принимая от меня огромный букет цветов.

Она чмокнула меня в щёку и прижала к себе. В это раз от моей избранницы пахло духами и цветами. Мы оба дрожали от волнения предстоящей школьной торжественной линейкой, на которой у Лены был последний день в этой школе, где она отбыла свой срок десять лет. У меня был первый день заключения за партой на десять лет пребывания в средней школе. У нас обоих всё впереди…

Едва только началась торжественная линейка как над школой собралась огромная чёрная туча. Гром и молния приветствовали начало учебного года. Проливной дождь загнал учителей и школьников в большой школьный зал.

Где под портретами наших вождей на стене продолжили построение торжественной школьной линейки. Там же все сфотографировались на долгую память. После торжественной школьной линейке нас разобрали по классам.

Меня определили в 1-й (А) класс. Где классным руководителем за нами закрепили первую учительницу Анастасию Васильевну Тихомирову, которая в том году закончила педагогический институт и была направлена в нашу среднюю школу преподавать в первый класс. Так что у неё, как у нас, всё в первый раз.

– Наш первый урок начнём со знакомства. – сказала Анастасия Васильевна, когда мы уселись по местам. – Прямо по алфавиту по списку, включая меня. Каждый расскажет немного о себе. Начнём с Алексеевой Алёны, которая у нас первая в списке. Алёнушка! Пожалуйста расскажи нам о себе.

Конечно, у девчонок на уме одни только куклы и цветочки. Больше им нечего рассказывать. Наша первая учительница рассказала интересную историю о себе. Как она готовилась защитить свой диплом об окончании педагогического института.

После института влюбилась в парня, с которым скоро сыграет свадьбу. Мальчишки больше рассказывали про игру в войнушку. Мне всё это было скучно. Ужас как хотелось спать. Ведь мы рано встали собираться в школу.

– Александр Черевков! Расскажи нам что-то интересное о своей жизни. – впервые услышал полностью своё настоящее имя, до этого дня всюду называли Шурик. – У тебя были интересные дни.

Конечно, в моей маленькой жизни было столько много больших и интересных приключений, что любой взрослый мог мне позавидовать. В первую очередь рассказал, как едва научился ползать, так сразу уполз из дома под шелковицу и весь испачкался в разноцветный тутовник, который мама едва смогла отстирать от моих ползунков.

Но меня всё время тянуло во двор к ягодам тутовника. Затем рассказал про сома людоеда, который скушал маленького ребёнка и нашего большого гуся. Не забыл рассказать про висячий мост с колокольчиками, а также о многих других моих приключениях, которые тут же придумывал.

У меня не было привычки врать, а фантазировать мог очень интересно. Учительница и весь наш класс с интересом слушали мои рассказы до окончания уроков.

Все слушали меня затаив дыхания. Мы даже перемены прозевали. Конечно, ни все поверили рассказам о моих приключениях.

Тогда по окончанию уроков в школе, мне пришлось уговорить своих одноклассников первоклассников пройтись по местам моих приключений от висячего моста, до нашего большого фруктового сада, находящегося возле кладбища терских казаков, откуда берет своё начало Чёрная речка и протекает через весь город Гудермес.

Хочу напомнить, что во время занятий в школе над Гудермесом была гроза с громом и молнией, а также лил проливной дождь.

Так что во время нашей прогулки по местам моих былых приключений мы не обошли ни одной грязной лужи как в городской черте, так же за городом.

Мы были настолько грязные, оборванные, что встречные взрослые удивлялись тому, как мы ухитрились так измазаться и порвать на себе новую школьную форму.

– Всё! Капля моего терпения иссякла. – со злостью, сказала мама, когда вечером пришёл домой. – Мало того, что после уроков целый город искал ваш класс. Ты ухитрился ещё за два дня уничтожить две новые школьные формы. Ты посмотри во что превратил портфель. В чём будешь носить в школу и домой свои учебники за первый класс? Как ты будешь дальше в школе учиться?

– Тебе придётся сшить ему одну школьную форму на вынос до десятого класса. – бреясь у зеркала сказал отец маме. – Пусть ходит в этой форме круглый год. Он всё равно не любит одеваться.

– Хи-хи! Так через год эта форма будет мне мола. – хихикнул себе в рукав на предложения отца.

– Он ещё смеётся после того, что натворил за первый школьный день. – сердито маме сказал отец.

Мама отправила меня под навес во дворе нашего дома. Где мы жили в новом посёлке между Чёртовой горой и железнодорожным вокзалом. Вскоре принесла под навес эмалированное ведро обычной пресной воды.

Мама заставила меня раздеться наголо. Стала из ковша поливать на меня, мылить и споласкивать. Без моего участия не обходилось. Сам проворнее мыл себя.

– Одевай чистые трусы. – грозно сказала мама. – Иди в дом ужинать. Мне надо постирать твою школьную форму. Если, конечно, смогу её отстирать. В чём ты завтра пойдёшь в школу на уроки?

У нас во дворе была колонка с водой. Такой кран с железным рычагом, который качал воду из водопровода проходящего в трубах большого диаметра от города через наш посёлок.

Воду грели в огромном котле, установленном на газовой печке в середине двора. Горячую воду из котла использовали для купания, только что мама купала меня, а также горячая вода шла на стирку белья.

Стирала мама бельё в большом медном тазике на стиральной доске с рифлёными рейками или рифлёной цинковой поверхностью в середине стиральной доски.

Очень грязное бельё или одежду вываривали в том же котле, в котором кипятили воду к стирке и для купания. Поэтому воду из котла не употребляли в продукты и для питья.

Моё грязное бельё сразу отправила варить в котёл. Мне вполне было понятно, что за приключения в первый школьный день влетит от отца. Но на столе был хлеб и ужин.

В клане терских казаков и у нас в семье был грех наказывать провинившегося во время трапезы, когда хлеб на столе. На всём Кавказе у всех народов к хлебу относились с уважением.

Никогда хлеб не бросали на землю. Остатки хлеба шли на корм птицам и животным. В обычные дни за столом кушал быстрее всех. Но в этот вечер, когда мои родители и бабушка Нюся, которая жила с нами, закончили свой ужин. У меня в этот вечер был затяжной ужин.

В начале кушал так, словно вернулся домой голодный после долгих путешествий в несколько дней и никак не мог наесться.

Всё ждал, когда отец ляжет спать, а завтра утром ему некогда будет заниматься моим воспитанием.

Может быть, наказывать не будут? Но отец не собирался спать. Ждал конец ужина.

– Хватит тянуть резину. – строго сказал мне отец. – Тебе всё равно придётся отвечать за поступки.

Не знаю, чего больше было у меня в тот вечер – глупости или гордости? Но мне не хотелось со слезами на глазах просить прощения у родителей, потому что знал, это не последнее моё приключение.

Будут другие более яркие приключения. Старался никогда не врать, к тому же был гордый. Поэтому ни стал говорить родителям, что это было последнее приключение и больше не будет.

Так как со слов отца во время своих приключений думала не моя голова, а моя задница, поэтому ей больше всего досталось от немецкого трофейного ремня. Этим моё наказание не закончилось.

Меня ждало ещё большее наказание, о котором знал только мой отец. Он мог что угодно придумать, так как на фронте служил в разведке и знал много приёмов наказывать виновных солдат.

– Прямо сейчас стань в угол. – грозно сказал мне отец. – Будешь стоять в углу пока твоя мама постирает твою грязную школьную форму. Может быть, так поймёшь, что издеваешься над мамой?

Время не засекал сколько стоял в углу и сколько времени мама стирала мою грязную форму. Прошло какое-то время. Бабушка Нюся и мой отец заснули крепким сном.

Мама при свете уличных фонарей занималась вывариванием и стиркой моей грязной одежды. Несколько раз у меня подкашивались ноги от усталости стоять в углу.

Но моя гордость держала меня до последнего момента. Проснулся утром в своей постели. Как туда попал не помню, может быть, меня принесли спящего? Возле моей кровати на стуле чистая школьная форма.

Отец ушёл на работу. Мама приготовила завтрак. Сама собралась проводить меня через железную дорогу, чтобы не удрал куда ни будь на проходящем поезде. Мама вернётся обратно до железнодорожного вокзала.

Она больше не работает в колхозе. Сейчас мама работает в столовой железнодорожного ФЗУ.

Всего сто метров от места нашего нового проживания и на таком же расстоянии от места моего рождения в 1946 году.

6. Резиновый дот.

Можно сказать, что незаметно для меня прошёл первый учебный год в первом классе. Перевели меня во второй класс с оценкой три за поведение. Ниже поставить оценку за поведение невозможно, так моя оценка по другим предметам была выше, чем оценка за моё поведение.

Читать, писать, решать и рисовать у меня получалось лучше моих одноклассников.

Наравне со старшеклассниками готовил школьную стенгазету ко всем праздникам. В стенгазете были мои рисунки, стихи и рассказы.

Нашу стенгазету даже печатали в городской газете, как наглядный пример другим учебным заведениям, которые не могли выпускать свою стенгазету с требования партии и народа к пропаганде построения коммунизма – нашего светлого будущего.

Но моё поведение в школе, а точнее, мои приключения в школе за учебный год достали всех. Почти каждый день мне приходилось совмещать своё наказание дома с домашней школьной работой дома в углу.

Меня даже хотели исключить из школы, когда положил в сумку нашей училке живую крысу. Анастасию Васильевну и полкласса девчонок пришлось медикам приводить в чувства.

Однако наша Настенька, так мы в классе называли свою учительницу, настояла на педсовете, чтобы меня не исключали из школы, а дали мне испытательный срок на исправление.

По окончанию учебного года мой испытательный срок "перевели на осень", на летние каникулы. За это время мне надо было остепениться, стать дисциплинированным и больше не искать приключения.

Мои одноклассники на летние каникулы отправились отдыхать в деревни к своим дедушкам и бабушкам. Мне некуда было отправляться на отдых, так как все мои бабушки и дедушки жили в Старом хуторе рядом со мной в Гудермесе.

Все наши родственники отказались меня брать к себе на летние каникулы на перевоспитание моего поведения. У них у всех были свои проблемы дома. В нашей семье встал вопрос.

Куда меня отправить на летние каникулы? Дома оставлять нельзя. Мама и отец весь день на работе. Бабушка Нюся с парализованными ногами усмотреть за мной не может.

Оставлять меня на произвол судьбы тоже нельзя. Могу влипнуть в любую проблему. Ведь меня постоянно тянет туда, куда нельзя. Всё кажется мне, что в запретных местах есть что-то интересное и фантастическое.

Отправить меня в Беслан к тёте Нади невозможно, так как у неё на руках годовалый ребёнок, мой двоюродный брат Женик, который только учиться ходить. За ним нужен постоянный присмотр, чтобы по своей глупости не натворил что-то ужасное.

Хуже, чем было у меня в таком возрасте. Оставить меня на лето в Гудермесе под присмотром тёти Тамары, младшей сестры моей мамы, тоже невозможно.

После окончания средней школы у неё на уме после работы вечером танцы и песни до утра. Такой тёти сам не могу доверяться. К ней нет никакого доверия ни у кого.

Дядя Федя, старший брат моей мамы, после войны с немцами, живёт на Камчатке. Где-то на краю света? Ехать туда и обратно не хватит моих летних каникул.

К тому же у него своя семья, в которой маленькие детки, за которыми нужно отдельно смотреть. Только меня там не хватает! У моей мамы имеются ещё два брата близнеца – Саша и Лёня.

Во время войны с фашистами, когда немцы в 1942 году подошли к Тереку, братья близнецы в возрасте шестнадцать лет удрали из дома в отряд ополчения против врагов.

Наследующий год вошли в состав "Дикой дивизии" и гнали фашистов до самого Берлина, в котором расписались на стенах и колоннах Рейхстага. Вскоре после войны братья близнецы женились. У обоих жёны Татьяны. У обоих дети сыновья – Вова и Юра.

Дядя Лёня со своей семьёй живёт в Дагестане в городе Избербаш. Дядя Саша со своей семьёй живёт на станции «Червлённая-узловая».

Это совсем близко от Гудермеса. Надо только по астраханской ветке железной дороги переехать на поезде через Терек и сразу с левой стороны от железной дороги будет посёлок станции «Червлённая-узловая».

– Давай мы отправим нашего отпрыска в посёлок «Червлённая-узловая». – предложил отец. – Там свежий воздух. Рыбалка почти рядом с домом. Двоюродные братья – Вова и Юра. Пора им познакомиться. Там с ними живут бабушка и дедушка, родители Тани. Будет кому за ним присмотреть.

Мама ничего ни стала говорить отцу. Просто стала собирать меня в дорогу. В большую кожаную сумку положила столько много разных моих вещей, можно было подумать, что меня отправляют в кругосветное путешествие на несколько лет.

Даже тёплую одежду и перчатки отправила в сумку. Хотя мне на лето нужны были всего только трусы и майка. Даже майка на лето мне не нужна.

– Мама! Мне это летом ничего не нужно. – серьёзно, сказал маме вытаскивая всё из сумки.

– Хорошо! Оставим тебе панаму от солнца, сандалии от колючек, а также пару трусов и маек на смену. – согласилась мама с моим решением. – Думаю, что тебе хватит этого на всё жаркое лето.

Дядя Саша работал машинистом тепловоза на станции «Червлённая-узловая». Перегонял товарные поезда между узловыми станциями на железнодорожные ветки разного направления.

Заезжал в Гудермес часто. Но к нам домой заходил редко. Работа не позволяла ему наведываться к нам. Точнее к своей маме, парализованной бабушки Нюси, которая жила в нашем новом доме.