Враг с планеты Земля

– Нет, док, – махнул я рукой. – Это я просто глянуть зашёл, что тут и как…

Минут, наверное, десять мастер, а по совместительству ещё и начмед, скрупулёзно докладывал мне, как здесь идут дела и вообще. Какая обеспеченность медикаментами, оборудованием и расходниками, какая загруженность коек, сколько недавних раненых готовится к выписке, кого можно перевести на амбулаторное, а кого пока ещё рано… Я его внимательно слушал, вставлял отдельные реплики, изображал заинтересованность… Самое главное он сообщил под конец, хлопнув себя по лбу и указав на окно:

– Ах, да! Миледи просила вам передать, что если я вас увижу, обед и ужин сегодня на улице, в летней кухне.

– А почему в летней?

– В главной плита барахлит, её на ремонт закрыли, – развёл руками Сапхат…

Летняя кухня представляла собой небольшой сарайчик и примыкающий к нему длинный навес, под которым стояли столы и скамейки. Типичный такой полевой стан во время страды в советском колхозе. Я на картинках их много видал, а вот вживую ни разу.

За ближним столом сидела Паорэ. Одна. Одетая снова в платье, только уже посвободнее, чем предыдущее. «Это снимается легче, можно даже не рвать», – мелькнула внезапная мысль.

Я подошёл и плюхнулся рядом.

– Где все? – спросил, пододвинув к себе миску со снедью.

Женщина улыбнулась и пожала плечами:

– Ан уехала с Гасом и Борсом в Склинку, смотреть места для таможни. Нуна – на дальние выселки, там вроде бы недоимки нарисовались, надо проверить…

– Одна уехала? – уточнил я, протянув руку к стоящему на столе кувшину. – Тебе налить?

– Налить, – подставила Пао кружку. – Одна – это про кого? Про Ан или Нуну?

– Про Нуну.

– С ней Калер и двое охотников. Дастий и Лурф. Помнишь таких?

– Помню.

Я отхлебнул напиток. Удовлетворённо кивнул.

Точно такой же мы пили нынешней ночью.

Хорошая штука, забористая. Вроде и не вино, но чакры там всякие прочищает отлично…

– Когда возвращаются, не говорили?

– Говорили. Нуна дней через пять, не раньше. А Ан сказала, что послезавтра.

Странно, но от последней новости я испытал некое… облегчение что ли…

Мне почему-то совсем не хотелось, чтобы Анцилла была сейчас здесь, в поместье. А то, что она вернётся лишь послезавтра… хм… наверное, это действительно к лучшему…

Народу на улице в этот час было немного. Двое бойцов охраняли стоящий посреди двора шаттл. Ещё двое крутились возле ворот. Одна из служанок что-то выговаривала устроившим перекур землекопам, что рыли траншеи под очередные фундаменты. В окне на втором этаже маячил Сапхат. А рядом со мной, бок о бок, сидела лучшая в мире женщина…

Развернувшись к Паорэ, я аккуратно вынул из её рук кружку и поставил на стол. Пао смотрела на меня расширенными глазами, её грудь едва заметно вздымалась, плечи подрагивали…

Блин! Да что же это с нами опять происходит?! Почему нас опять так колбасит?..

Мы целовались так исступлённо, как будто боялись, что нас вот-вот разлучат и мы больше никогда не увидимся. Казалось, на нас сейчас смотрят, уронив челюсти, все кто есть во дворе. Землекопы, охранники у ворот, бойцы возле шаттла, служанка, доктор…

Нам было всё равно. Пусть смотрят и пусть завидуют.

Это наш замок, наша земля, наш мир, наше право…

А когда мы с баронессой оторвали́сь, наконец, друг от друга, я выбрался из-за стола и протянул ей руку:

– Пойдём!

– Куда?

– В спальню, конечно! Куда же ещё?..

Новая ночь выдалась такая же бурная, как предыдущая. Чего мы только не вытворяли в постели! А стоны и крики, доносящиеся сегодня из спальни, слышало, наверное, всё поместье. Закончили, правда, на этот раз раньше, уже в середине ночи. Но это лишь потому что начали раньше, а так могли бы и до утра куролесить.

Проснулись, когда за окном уже вовсю светило яркое солнце. Ну, как проснулись. Просто я вдруг прямо во сне ощутил, что рядом никого нет, и открыл глаза. В кровати я и впрямь находился один. Пао сидела на пуфике перед зеркалом и расчёсывала волосы. Одежды на женщине не было, она даже в простынь заворачиваться нужным не посчитала. Момент, вообще говоря, как в каком-нибудь любовном романе или кино, и не использовать его стало бы с моей стороны непростительной глупостью.

Тихо соскользнув на ковёр, я осторожно подкрался к «ничего не подозревающей» баронессе и… следующие полчаса у нас опять были заняты. Самое то для зарядки. И в тонус приводит, и настроение на весь день обеспечивает…

После завтрака я два часа провёл в репликаторной – делал заготовки для трёх малых скрутобоек. Единственная, которая у нас имелась до путешествия в мир-без-времени, рассыпалась при прорыве в зону тумана, а без этой приблуды, так же как без кристалла власти и амулета, баронский титул по флорианским меркам выглядел не конца подтверждённым.

Да и в Империи эта штука тоже кое-что значила. Пусть только в кругу высшей имперской аристократии, но всё равно – попасть без неё в главный дворцовый бункер было практически невозможно. Кстати, пока Анцилла ставила на уши всю державу, я как-то совсем позабыл, что оставил там бывшего регентского конфидента. Проведя в императорском бункере без малого месяц, несчастный Гильермо чуть коньки не отбросил. Конечно, не в том смысле, что ему было нечего есть и пить, а в том, что, полностью лишённый связи с внешним миром, не получая никакой информации, что происходит в Империи, помощник герцога Дария впал в депрессию и, как он сам потом признавался, начал подумывать о суициде. Даже петлю себе в главном зале соорудил, подвесил на потолок и по несколько часов в день медитировал перед ней, сидя на табуреточке.

Мозги мы ему, конечно, промыли, к делу пристроили, нормальный такой агент влияния получился – не за страх, а за совесть работает, за домом Галья́ присматривает, чтобы они опять там чего-нибудь не учудили…

За час до обеда баронесса позвала меня в детскую. Честно сказать, я шёл туда, жутко волнуясь. Всё-таки опытным папашей назвать меня было сложно. Рождения что Риды, что Талвия я пропустил, и, как вести себя с маленькими девочками, заранее не учился. Но, к моему удивлению, оказалось, что это не так уж и сложно. С сыном, поскольку он уже говорил, было и то труднее. А с Ридой всё прошло на ура. Сначала я изображал бодающегося бычка, потом возил её на спине, затем она кормила меня с ложечки невидимой кашей, дальше мы катали по полу тряпичные мячики, а завершилось всё тем, что она просто уснула у меня на руках, и я осторожно передал её няньке.

Пао, глядя на нас, похоже, была на седьмом небе от счастья. Не понимаю, почему все женщины млеют, когда их мужчины играются с собственными детишками, но раз им от этого хорошо, так почему бы им в этом не поспособствовать? Много времени это не отнимает, сил, соответственно, тоже, а результат замечательный – ночью всё воздаётся сторицей, по полной программе. С Анциллой, по крайней мере, именно так и было. После моих немудрёных игр с Талвием мы с его мамой любились особенно страстно, прямо как в первый раз…

После обеда я снова отправился в репликаторную – продолжать работу над скрутобойками.

А затем ко мне снова пришла Паорэ и предложила съездить к святилищу. Только не к тому, которое в зоне, а к нашему, возле поместья.

К святилищу мы отправились вдвоём, без сопровождающих. Взяли двух лошадей, нагрузили в седельные сумки всякую всячину, и поехали. Таг, оставшийся в поместье за старшего по части охраны, попытался, правда, всучить нам пару бойцов для эскорта, но я отказался. Сказал, что и сам могу защитить и себя, и миледи и, вообще, в сегодняшнем променаде нам желательно обойтись без свидетелей. Таг изобразил каменную физиономию, но, едва моя спутница отвернулся, продемонстрировал мне большой палец. Да и охранники на воротах, судя по тому, как хитро они поглядывали в нашу сторону, тоже всё правильно поняли.

До святилища мы добрались примерно за час. Могли бы быстрее, но просто не видели смысла спешить. Погода хорошая, лошади смирные, воздух свежий, настроение великолепное.

В сам мавзолей заходить не стали, устроились рядом. Потоки силы, тянущиеся сквозь алтарь, выглядели, словно кусочек радуги. Не такой, конечно, какой её привыкли видеть обычные люди, а чисто «барьерной». Здесь она состояла из двух цветов – белого и золотистого. Тех самых, которыми мы когда-то ломали защиту над Флорой. Защита, правда, уже заросла, но потоки остались. Как память, как символ, как подтверждение того чувства, от которого мы потом открещивались всеми силами. Зачем? Причины, как я теперь понимаю, были абсолютно надуманными…

А вечер оказался и вправду хорош. Тихий, безветренный, по-летнему тёплый. И даже комары нас сегодня не беспокоили. Я разжёг костерок, Пао установила палатку. Ну, прямо как простые туристы, путешествующие по Среднерусской возвышенности. Ностальгия, однако. Я ведь так и не сподобился сводить своих инопланетянок в поход по родным местам, хотя такая возможность, безусловно, имелась. Теперь вот навёрстываю, как умею.

Картошечка, запечённая в углях. Мясо, зажаренное на самопальной решётке. Дым от костра. Вино в плетёной бутылке. Стрёкот местных «цикад». Растёкшаяся по небосводу защитная дымка, усеянная мириадами видимых только через «барьер» огоньков…

Мы пили вино, перекидывали из руки в руку испёкшиеся картофелины, дули на них, чтобы они побыстрее остыли. Дегустировали моё «барбекю» (кстати, ничего получилось, сочное, ароматное, с поджаристой корочкой). Болтали, шутили, смеялись. Вспоминали, как пробирались лесами в северные провинции, как я чуть не прибил «покусившегося» на мою женщину Борсия, как брали штурмом захваченный бандитами замок… Лежали на мягкой траве, смотрели на звёзды… Занимались любовью… без фанатизма… наслаждаясь каждой секундой близости…

Ближе к полуночи, уже лёжа в палатке, я вдруг спросил приткнувшуюся ко мне Пао:

– Слушай… а что бы ты мне сказала, если бы я… ну, в общем, если бы я сказал, что хочу остаться?

– В смысле? – подняла голову женщина.

– Ну… если бы я сказал, что не хочу никуда улетать, а хочу остаться с тобой, здесь, навсегда, на Флоре, в нашем замке, в нашем баронстве, а? Я думаю, в прошлый раз мы сделали глупость, расставшись. Огромную глупость. Но ведь её ещё можно исправить, да?

Пао молчала секунд пятнадцать.

– Знаешь, Дир… Если бы ты сказал мне это тогда, я бы, наверно… считала себя самой счастливой женщиной во Вселенной…

Она внезапно запнулась на полуслове, обвила мою шею руками и жарко поцеловала в губы.

– А что… сейчас? – хрипло пробормотал я, когда мы закончили целоваться.

– Сейчас? – тихо вздохнула Паорэ. – Нет, Дир. Сейчас уже нет.

– Но… почему?

– Потому что ты любишь не только меня. Даже если тебе иногда кажется, что это не так. Раньше ты, наверное, смог бы забыть Анциллу, и я бы тебе помогла. Но теперь она стала твоей женой, у вас есть сын, а скоро будет ещё. И если ты вдруг решишься оставить их, то вскоре и сам не заметишь, как станешь несчастным, а вместе с тобой стану несчастной и я… Ан, она сильная, она сильнее меня, она это переживёт. Но я уверена, нас она не простит. Потому что это предательство. Особенно сейчас, когда нам известно, что миру грозит неведомый враг, и только мы трое можем остановить его… Но даже и это не самое главное. Самое главное: ты любишь её так же, как и меня, а может быть даже и больше. Я это чувствую… Раньше, пока я не знала Анциллу, я её ненавидела. Я ненавидела эту женщину, о которой ты иногда вспоминал во сне, но делала вид, что не слышу. А вообще она меня просто бесила. И ты меня тоже бесил. Я просто не понимала, как это можно – спать со мной, зачать со мной дочку, говорить мне, что любишь, что я для тебя единственная, но в то же время думать о той, которая тебя бросила и подставила… И ты абсолютно прав, мы оба тогда совершили ошибку. Большую ошибку. Я стала тебя отталкивать, сказала, что не люблю, а ты мне поверил и улетел… Если бы ты тогда не поверил! Если бы не поверил… Ведь это же было так просто! Но ты поверил, а я поняла это слишком поздно…

Она говорила, я слушал, и мне было грустно и больно. Я ведь тогда действительно ей поверил и даже подумать не мог, что это она специально, не то от обиды, не то, наоборот, от переизбытка любви и веры в избранника. Увы, но её избранник оказался глупцом и так ничего и не понял. Да, я тогда мог и вправду остаться на Флоре и сейчас был бы, наверное, счастлив. И Пао была бы счастлива. А Ан, вероятней всего, погибла бы на Мегадее при штурме, потому что никто ей на помощь уже не пришёл бы. Но я бы об этом не знал и рано или поздно просто забыл о ней и том приключении на Шайо, с которого всё началось…

Я думал, слушал, что говорит моя женщина, но с каждой секундой она говорила всё тише, а после вообще замолчала и просто прижалась ко мне, словно ища защиты и утешения. Её плечи подрагивали, и мне почему-то казалось, что она вот-вот разрыдается.

Чем я мог ей помочь? Только обнять и прижать к себе ещё крепче.

Мы потом так и лежали, обнявшись, пока не уснули.

А когда проснулись, уже ничего друг другу не говорили. Как будто бы между нами кошка какая-то пробежала…

* * *

В замок мы возвратились ещё до рассвета. Просто приехали, развьючили лошадей, передали их конюху и отправились досыпать: я в репликаторную, баронесса «к себе» – в комнату рядом с детской. Почему так? Не знаю. Наверное, нам обоим захотелось обдумать всё в одиночестве, чтобы снова не ошибиться, как в прошлый раз…

Как и вчера, дрыхнуть я закончил ближе к обеду. За последние пару дней излишняя дневная сонливость вообще стала привычным для меня состоянием. В противовес неуёмной активности ночью, во время бодрствования. Ну, прямо, как у кошачьих.

Видимо, тут на Флоре и вправду какая-то особая атмосфера, если меня регулярно тянет здесь на любовные подвиги, и когда я до них дохожу, то становлюсь настоящим маньяком. Типичный такой мартовский кот, имеющий кучу желаний и не имеющий тормозов. И кошки в пределах физической досягаемости. Целых две. Одна из которых, как показала практика, тоже с поехавшей крышей. Про вторую пока не загадываю, но всё же надеюсь, что разума в ней чуть побольше. В том смысле, что до прямой групповухи у нас не дойдёт – подданные подобное безобразие, сто пудов, не одобрят…

За дверью реакторной меня встретил Сапхат. Судя по внешнему виду, он маялся тут уже достаточно долго.

– Милорд! Вы позволите мне воспользоваться репликатором? – начал он с места в карьер.

– Чего не хватает?

Док принялся перечислять названия препаратов, но я остановил его взмахом руки и кивнул на дверь:

– Сколько вам надо времени?

– Максимум, два часа, – бодро отрапортовал начмед.

Ничего «криминального» в реакторной не осталось. Все заготовки и уже выполненные изделия я спрятал в сейф, а кое-что даже перенёс в шаттл через шестимерность. Хранить ценности в челноке было не слишком правильно, но пока мы не оборудовали специальное помещение типа стандартной армейской оружейки, приходилось задействовать шаттл. Формально доступ в него имелся лишь у меня, Гаса и Ан, прочие самостоятельно попасть внутрь не могли. Единственное исключение – это Паорэ. Как и для нас с экселенсой, проблемы переместиться сквозь свёртку в любое место для неё не существовало.

– Хорошо. Можете пользоваться. И кстати… леди Анцилла уже вернулась?

– Да, милорд. Леди Анцилла вернулась сегодня утром. И господин Гас – тоже. Вот только миледи…

– Что миледи?

Доктор внезапно смутился.

– Ну… в общем, она просила вам передать, что её не будет три дня.

– Как это не будет? – уставился я на Сапхата.

– Сегодня утром, когда приехали господин Гас, Борсий и леди Анцилла, миледи сказала, что отправляется в Рушаба́ты с инспекцией. С ней Таг и двое разведчиков.

Я почесал затылок. Рушаба́ты, самая маленькая деревня в нашем баронстве, располагалось на севере, на полпути до туманной границы. Зачем баронесса туда отправилась, да ещё и меня не предупредила?.. Неужели, блин… сговорились?!

– Где сейчас леди Анцилла?

– В своём кабинете, милорд! Миледи выделила ей комнату рядом со спальней… вот только… – мастер снова замялся.

– Ну что ещё?!

– Леди очень просила, чтобы её до ужина не беспокоили. Сказала, что очень много работы насчёт таможни…

Я мысленно выругался. Всё нити сходились, и мне это совершенно не нравилось. Однако ломиться к Анцилле прямо сейчас было неправильно. Поэтому я пошёл искать Гаса.

Гас обнаружился возле казармы. Сидел за дощатым столом, чистил «карамультук» и посматривал краем глаза на тренировочную площадку, где под руководством сержанта-разведчика группа очередных рекрутов пыталась преодолеть полосу препятствий.

– Как съездили? – плюхнулся я напротив.

– Нормально съездили, – напарник отложил ствол, протёр тряпкой руки и внимательно посмотрел на меня. – Экселенса тебе ещё не рассказывала?

Я покачал головой:

– Нет. Я у неё ещё не был.

Гас приподнял бровь, но уточнять ничего не стал, а стал неспешно рассказывать, что они делали в Склинке и какие там возникли проблемы. Я слушал его вполуха. Если бы проблемы с устройством таможенной зоны оказались и вправду серьёзными, мне об этом уже донесли бы.

Когда он закончил и снова взялся за «карамультук», я словно бы нехотя предложил:

– Компанию пострелять не составишь?

– Пострелять? – мгновенно вскинулся Гас. – А из чего?

– Из новых запасов, – подмигнул я ему и указал на челнок…

В путь мы оправились спустя полчаса. На двух лошадях, взяв ещё две, чтобы вести груз. У одной в дорожных сумках покоились цинки с боеприпасами, вторую навьючили сделанными из фанеры мишенями и тюком с новым для Флоры оружием. Гас всё порывался глянуть, что это такое, но я запретил, сказав, что на полигоне посмотрим, а здесь им светить не стоит, ибо – секретность!

В шаттле все ништяки с Земли мы сложили в специальный короб в десантном отсеке, и ключ от него я забрал, поэтому-то приятель и не сумел заранее разобраться, что там и как. Хотя, если бы пожелал, то, наверное, смог бы. Взломать замок и открыть «хранилище» для опытного бойца не проблема. А вот нарушить субординацию – наоборот. Тем более что «третий» уже присягнул мне как своему сюзерену и, значит, вопросы долга для него стали чем-то большим, нежели обычные отношения по типу «старший и младший» или «подчинённый-начальник».

Основной полигон, находящийся в получасе езды от поместья, мы проехали, не останавливаясь. Второй дальний, который устроили ещё в начале моей «баронской» карьеры, до сего дня пока не использовали. Просто не было не необходимости. Но, как сказал Гас, порядок там тем не менее поддерживали – чистили, вырубали кустарник, косили траву, подправляли ограду… Не постоянно, конечно, но раз в три недели – железно.

До цели мы добрались спустя ещё полчаса. Ни на самом полигоне, ни рядом никого не было, даже охраны. Однако заброшенным это место не выглядело.

– Неделю назад здесь были, – пояснил «третий», спешиваясь.

Я отправил его заниматься мишенями, а сам развернул тюк и вытащил из него изделие отечественного военпрома – пулемёт «Печенег», модернизированную версию старого доброго ПКМ. После чего принялся набивать патронную ленту изготовленными на репликаторе копиями оригинальных патронов.

Гас, следуя моим рекомендациям, установил по три ростовых мишени на дистанциях сто, двести, пятьсот и тысячу тян и, донельзя заинтригованный, вернулся на огневой рубеж.

– На моей родине эта штука называется пулемёт, – сообщил я ему, уложив ленту в коробку. – Стреляет очередями, как плазмоган. По принципу действия похож на «карамультук». Убойная сила на ближних дистанциях, почти как у рельсотрона, на дальних ослабевает, но всё равно – мало никому не покажется, а по износу ствола и надёжности рельсы и близко с ним не стояли. Но самое главное, как и «карамультук», пулемёт не подвержен воздействию искажающих и электромагнитных полей…

Следующие пять минут ушли на короткий ликбез, как надо снаряжать это «чудо-оружие», как целиться и как вести огонь с места и с ходу.

Первые двадцать патронов я отстрелял сам, с сошек, по ближней левой мишени, чтобы проверить, насколько отличаются копии от настоящих 7,62х54. Отличий не обнаружил. Кучность нормальная, отказов не было, все пули легли точно в цель.

– Теперь ты, – кивнул я приятелю и уступил ему место за пулемётом.

Настрелялись мы, прямо скажу, всласть. Семь полных лент, как с куста. Конечно, не непрерывно, а с остановками: для разбора «полётов», новой набивки лент, изучения материальной части, замены мишеней, упражнений по переносу огня по фронту и глубине…

Гас остался доволен. И, ясное дело, не преминул поинтересоваться:

– Сколько ты собираешься их наделать?

Я его разочаровал:

– Нисколько.

– Как так нисколько?!

– А вот так. Пусть будет в единственном экземпляре. Только у нас и ни у кого больше.

– Ага… Чтобы утечек не было, – догадался напарник.

– Именно. Использовать мы его будем только для обороны поместья… Ну и, как исключение, для разовых акций на своей территории.

И это я ещё не сказал ему, что мог захватить с Земли вовсе не «Печенег», а, например, более массовый и подходящий для стрелкового боя АК или какую-нибудь магазинную винтовку, которые кроют наши «карамультуки», как бык овцу, по всем ТТХ, включая удобство использования.

Вопрос: почему я это не сделал? Почему притащил именно пулемёт?

Да потому что незачем нам затевать в Княжестве оружейный прогресс. Себя обезопасили, и хорошо. А остальные пусть лапу сосут и на чужой каравай пасти не раззевают…