Фарфоровые куклы
Валерий Карибьян
Детективный триллер «Фарфоровые Куклы» погружает читателя в атмосферу загадочных убийств, раскрыть которые предстоит детективу Даггерту, его помощнику Флинну и штатному психологу Элис. Дело принимает неожиданный оборот, когда полицейским становится ясно, для чего маньяк проделывает «это» с телами своих жертв…
Валерий Карибьян
Фарфоровые куклы
Никакая часть или фрагмент этой книги не могут публиковаться где бы то ни было без письменного разрешения правообладателя. Данная версия романа предназначена исключительно для эл. библиотеки Литрес, и любая его полная или частичная копия на других ресурсах – нелегальны, а распространители отвечают перед Законом. Если читатель скачивает или читает сейчас эту книгу не с помощью сервиса Литрес, – он нарушает Закон.
Пролог
В 1937 году в Детройте дворник по имени Джозеф Фиглок находился в переулке, когда из окна четвертого этажа прямо на него свалился ребенок, благодаря чему тот выжил.
Год спустя двухлетний малыш Дэвид Томас выпал из окна четвертого этажа уже в другом месте и… приземлился на руки дворника Фиглока…
The Times, 1938
5 декабря 1664 года затонул корабль. Спасся только один человек по имени Хью Уильямс.
5 декабря 1785 года, ровно через 121 год, в проливе тонет другое судно, и гибнут все его пассажиры, за исключением человека по имени Хью Уильямс.
5 декабря 1860 года в том же проливе ко дну идет маленькая шхуна, и спасается лишь один человек по имени Хью Уильямс…
Из отчетов Британского адмиралтейства
«При помощи совпадений Бог сохраняет анонимность…»
Альберт Энштейн
Часть I
Их лица – гладкий фарфор,
и алые губы нежны?.
Глава 1. Полотно
Последний штрих кисточки мастера на чувственных губах, застывших в едва заметной и умиротворенной улыбке, завершил филигранную работу над первым в его жизни «полотном». Образ, с которым он ни на минуту не расставался почти всю свою сознательную жизнь, воплотился в лежащей перед ним бездыханной женщине. Удовлетворение и покой обогрели разум уставшего «художника». Впервые за многие годы он избавился от боли, бесконечно терзавшей его неспокойное сознание и покалеченную душу.
Запах красок, тщательно выглаженной одежды, чистого тела и мягких волос, бережно вымытых персиковым гелем, смешался с теплым весенним воздухом, когда он выкатил каталку на задний дворик, чтобы погрузить мертвое тело в черный фургон.
Перед тем как сесть в автомобиль и тронуться, он постоял над ней около минуты с таким отрешенным видом, будто сейчас на земле оставалась лишь его телесная оболочка, помещенная в большую плохо освещенную скорлупу, а разум и душа витали где-то за пределами этого мира, наблюдая картину со стороны. Оглядев свой «шедевр» усталым, но удовлетворенным взглядом, человек в длинном темном плаще еще раз удостоверился, что проделал все манипуляции без помарок, аккуратно потянул за пуллер и до конца застегнул черный мешок для трупов.
Он толкнул каталку в кузов фургона и тихо закрыл двери.
Вернувшись назад, он припарковал машину там же, на заднем дворе, и поднялся в свое жилище. Немного отдохнув, он вышел на улицу и направился пешком неприметными закоулками к одному бездомному, за которым следил уже около месяца.
Бродяга спал в коробке из-под холодильника на своем привычном месте. Он разбудил его пинком ботинка в костлявый бок, отчего пожилой нищий резко подорвался и простонал, испуганно прижавшись к обшарпанной стене из красного кирпича. Заброшенное придорожное кафе с заколоченными окнами, располагавшееся когда-то в одноэтажном здании за его спиной, построенном еще во времена Великой депрессии[1 - Великая депрессия – мировой экономический кризис 1929-1939 годов, начавшийся с биржевого краха в США. Наиболее острая фаза кризиса пришлась на 1929-1933-е годы.], давно покрылось мхом и плесенью в самых уязвимых местах. Одинокая ночлежка, которую бродяга оккупировал в одиночку, источала настолько едкий запах сырости вперемешку с вонью тушки ее постоянного обитателя, что зловоние ударяло в ноздри аж на расстояние десяти футов.
Незнакомец достал купюру в пятьдесят долларов из кармана плаща, ворот которого закрывал половину его лица, и так неразличимого в безлюдных сумерках городской окраины, и протянул ее бродяге. Бездомный удивленно посмотрел на мрачную фигуру нежданного гостя, пытаясь разобрать черты его лица, но из-за ворота и низко натянутой шапки незнакомца разглядел лишь тусклые белки глаз, перепугавшись еще сильнее.
– Ты должен позвонить в полицию из ближайшего автомата, чтобы сообщить о трупе в заброшенном депо в нескольких милях к северу. Ты получишь полтинник, если сделаешь все, как я тебе скажу.
Бродяга оторопел, но быстро собрался с духом и поинтересовался, почему этот человек не может позвонить в полицию сам? Незнакомец спокойным и убедительным голосом ответил, что лучший способ получить пятьдесят баксов прямо сейчас – не задавать лишних вопросов.
– Позвонишь утром на рассвете. Я случайно наткнулся на тело и просто не хочу связываться с копами. С тобой ничего не станет – на кой черт ты им сдался, – а мне вся эта волокита может изрядно подпортить жизнь. Но мы ведь должны сообщить о происшествии, не так ли? Как законопослушные граждане…
Бездомный кряхтя поднялся на ноги и со словами: «Полтинник мне точно не помешает», – взял деньги трясущейся рукой в шерстяной перчатке с обрубленными пальцами. Он засунул купюру во внутренний карман драного, заблеванного пиджака так поспешно, будто сейчас ее заберут обратно – и не видать голодному старику жирного бургера и виски, которые были сейчас главной его мечтой, засевшей в мыслях.
– Не раньше рассвета, – напомнил незнакомец, поправив натянутую на брови шапку. – Сделай, как я сказал, и не вздумай самовольничать, – с угрозой прибавил он, бросив на землю звякнувшую при ударе десятицентовую монету: – Это на телефонный автомат.
И торопливо скрылся за ближайшим углом.
Он поднялся в свою скромную обитель, тяжело рухнул на кровать и долго смотрел в потолок, вспоминая свою «сегодняшнюю работу» в мельчайших деталях. Пытаясь сравнить образы двух женщин, он никак не мог отчетливо разглядеть в своем воображении ту, которая уже давно и прочно захватила его разум, поселилась в нем вечным призраком, напоминанием о далеком прошлом…
Картинки хаотично менялись одна за другой, не давая сконцентрироваться на ее лице. В памяти всплывали события детства, качели на огромном дереве, амбар, громкий хлопок; кисточки с красками, черный фургон, тело, депо и рельсы; покрытое язвами лицо бездомного и неработающий уличный фонарь… В конце концов он смог отбросить в сторону смешанные образы, приложив немалые психические усилия, и она возникла перед ним на фоне яркого света: красивая, с доброй улыбкой, ее белые волосы теребил легкий ветерок, а глаза сверкали подобно голубым кристалликам. Она то махала ему рукой издалека, то оказывалась рядом и нежно обнимала, гладя по голове и одаривая поцелуями влажных губ…
Он просунул руку под подушку, достал потрепанный блокнот в темно-коричневом переплете с ручкой между страниц и записал идеальным каллиграфическим почерком:
7-е апреля, 1979 года.
Сегодня я впервые свершил задуманное. Мы снова были вместе. Она стала как прежде. На целом свете нет никого безупречнее. У нее гладкое лицо, чистая одежда и ухоженные волосы… Моя боль ушла… Эти тени, эти страшные фигуры, проклятые звуки… все исчезло, они больше не приходят и не преследуют меня…
Через неделю эйфория сменилась нарастающим чувством тревоги. Это произошло настолько стремительно и неожиданно, что он запаниковал. По его мнению, погружение в прежнее состояние, с которым приходилось жить и мучиться ежедневно, не должно было произойти вообще. Он надеялся совсем на другое и не планировал делать это снова, чтобы только лишь избавиться от бесконечных страданий.
Воспоминания прошлого нахлынули с еще большей силой и вызвали острую душевную боль. Его раздирало изнутри, внутренние органы выжигало неумным огнем. Не в состоянии себя контролировать, он начал метаться по комнате, сбрасывать с мебели предметы, швырять на пол книги и выть зверем… Ее изуродованная голова, едва держащаяся на залитой кровью шее, отразилась в зеркале у двери, а затем шатающееся тело в легком сарафане появилось в дальнем углу комнаты: сначала она хрипела, а после стояла там молча, приводя его в неописуемый ужас и зачем-то беззвучно открывая и закрывая раскуроченный рот.
Он примкнул щекой к холодной стене, несколько раз ударил по ней кулаками, содрав кожу с костяшек, повернулся спиной и медленно сполз на пол, в отчаянии опустив между ног охватившие неконтролируемым тремором руки. Злость и одиночество выжирали нутро. Он стиснул зубы и тяжелым взглядом исподлобья уставился в никуда. Закололо в сердце, глаза налились кровью, голова потяжелела, комната поплыла…
Через несколько минут он взял себя в руки и успокоился. Жуткие картинки, возбудившие разум, постепенно растворились, и на смену им пришли с юности укоренившиеся в мозгу навязчивые фантазии, тщательно скрываемые от окружающих. Он взял с полки несколько профессиональных книг, из которых черпал необходимые знания для своей работы, и с головой ушел в чтение, представляя, как будет воплощать в жизнь свои «творческие задумки».
Тело в углу вскоре исчезло.
6-е июня, 1979 года.
Наконец я решился с ней заговорить. Сегодня она пришла в бюро во второй раз. У нас много общего. Недавно она потеряла мать и осталась совсем одна. Она нуждается в моей помощи. Я не могу оставить ее наедине с этой ужасной проблемой и позволить несчастной девушке страдать. Она этого не заслуживает. Никто этого не заслуживает…
Глава 2. Место преступления
– На первый взгляд ничего существенного, – докладывал прибывшим офицерам криминалист Лэнс в синих перчатках. – Жаль об этом говорить, хоть такое и нередко случается, но серьезных улик пока не обнаружено. Боюсь, найти что-нибудь интересное нам не светит.
Они с Даггертом стояли над телом мертвой женщины лет двадцати восьми-тридцати. Переминаясь рядом на корточках, Флинн внимательно рассматривал жертву в черном патологоанатомическом мешке, одетую в светлый летний сарафан с короткими рукавами, покрывающими плечи.
На месте преступления работала группа экспертов, фотограф делал снимки, полицейские младших чинов охраняли периметр, огороженный специальными желтыми лентами на расстоянии нескольких десятков футов от заброшенного депо – повторяющая на протяжении всей длины черная надпись заглавными буквами предостерегала:
POLICE LINE CRIME SCENE DO NOT CROSS
– Преступник нам кое-что оставил. – Лэнс подозвал человека с чемоданчиком из своей команды, отвечающего за хранение улик, и попросил его достать какой-то вещдок.
