Пустотники. Авторский сборник рассказов

А из амрана самого крупного вышел один старик. Степенный, походка плавная… И он мне преподнес… рог вина.

И вот это удивило больше поклонов и коридора живого. Потому что с подношениями вина у них тут целая табель о рангах есть (приходилось уже совершать экспедиции в горные селения, так что в курсе). СТАКАНЧИК полагается здесь всякому гостю, хоть бы даже незваному. Если же гость особенно по сердцу хозяину, так тот ему поднесет КУВШИН. Однако вот чтобы РОГ… не всякому и аксакалу оказывается честь подобная! А чтоб не горцу, пришлому человеку…

Кому я, впрочем, рассказываю? Если и существует больший знаток обычаев различных народов, чем ты, Валерий, – так это уж точно будет какой-то лауреат нобелевский!

Итак, я удостоился чести великой и непонятной. Но самое удивительное, что стало сие лишь прелюдией дальнейших и бОльших странностей.

Логично было бы думать, что если уже отправление мое на научный подвиг родило у насельников этой земли энтузиазм столь великий, то к возвращению с результатами, способными на весь мир прославить обожаемую ими пустОту, они б и вовсе должны воздвигнуть мне триумфальную арку или ее какой-то эквивалент местный. А фигу вот! Граждане аула, напротив, не пойми с чего вдруг все разом стали меня чуждаться. Но это слабо сказать! Они – мужчины, женщины, дети – шарахаться просто начали от меня, словно от зачумленного.

Мои попытки заговорить, как-то прояснить ситуацию (чем обидел-то?!) игнорировались. Люди либо отворачивались и уходили, либо молча бросали колкий взгляд исподлобья и затем опускали глаза, сжав губы.

И было в этих взглядах не то презренье, не то… сочувствие даже некое, но такое, от коего самому хотелось вот развернуться да и пойти повеситься.

И только тот же самый старик удостоил меня общением хоть каким-то. Один единственный раз. Причем он явно специально выбрал момент, когда его соплеменников рядом не было. Быстро подошел и шепнул:

– Искатель, ты забыл сказать заветное слово: МАКЬЯНА. Лишь тот, кто громко произнесет его… ТАМ – и услышит эхо – только такой останется с матерью-грибницей навечно. Запомни слово.

Сказал, развернулся и удалился.

А я стоял словно пыльным мешком по голове стукнутый (как называлось такое во времена далекого моего детства) … Старик заинтриговал меня, признаюсь. Что за слово? Ну и при чем тут еще, мать ее, грибница?!

Не собираюсь, Валерий, как-либо отбивать хлеб твой, но я предпринял тогда целое аж… этнофольклорное изыскание (или как у вас подобное называется?). Посредством, в основном, разъездов по серпантину горных дорог, благо мой верный Рэнглер бегает прытче, чем расползались обо мне слухи.

И вот что я узнал о тамге-тотеме того аула, в котором остановился. Оказывается это «люди гриба», «потомки гриба», «грибы»… И практикуют эти «грибы» хрен знает сколько веков даже и по сие время… ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ. Представляешь?!

Хоть и довольно редкие и притом – добровольные. Обставленные просто весьма: время от времени кто-то из них уходит в эту пещеру с намерением… там и «укорениться».

С какой же целью? Представь, они все уверены: такие регулярные самопожертвования предотвращают… скончание всех времен. Отодвигают каждый раз Конец Света. Не больше вот и не меньше! Крутая тут получилась антропология-филология, ни фига ж себе!

Валерий, ты меня знаешь. Коли довелось мне разведать что-то подобное – вот не могу я на такое просто закрыть глаза, бросить это как есть, плюнуть да и забыть!