Как разговаривать по-драконьи

HOW TO SPEAK DRAGONESE

by Cressida Cowell

Text and illustrations copyright © 2005 Cressida Cowell

All rights reserved

First published in Great Britain in 2005 by Hodder Children’s Books

© Е. О. Токарева, перевод, 2014

© Издание на русском языке, оформление

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство АЗБУКА®

Когда-то давным-давно…

Представь себе время, когда на земле жили ДРАКОНЫ. Одни, величиной с целую гору, вперевалку ползали по дну океана. Другие, поменьше твоего мизинца, весело прыгали в траве.

Представь себе время, когда на свете жили ГЕРОИ-ВИКИНГИ. Достославное племя, где мужчины были Мужчинами, а женщины – тоже во многих отношениях Мужчинами, и даже у некоторых младенцев на груди росли волосы.

А теперь представь себя мальчишкой по имени Иккинг Кровожадный Карасик III. Тебе еще нет двенадцати, и ты пока не стал Героем, которым тебя хочет видеть отец. Этот мальчик и есть я. Но этот мальчик так далек от меня теперешнего, что я рассказываю эту историю словно бы и не о себе, а о ком-то совсем другом.

Вот и представь себе, что этот мальчик, этот пока не состоявшийся Герой, – не я, а ты.

Ты небольшого роста. Рыжий. Ты, не подозревая о том, стоишь на пороге самого опасного из всех приключений, что до сих пор выпадали на твою долю… Целую вечность спустя, став древним старцем вроде меня, ты будешь звать это приключение «Мое первое знакомство с Римской империей» – и содрогаться от одного воспоминания. И твои дряхлые старческие руки всякий раз будут покрываться пупырышками от ужаса…

1. Урок Абордажа В Открытом Море

В один прекрасный туманный день, в одной холодной-прехолодной стране много-премного лет назад по Морю Под Названием Ванна Одина пробирались семь маленьких викингских лодчонок. Туман окутывал Миролюбивую страну, лежащую к северу, остров Олух, лежащий к западу, и вообще окутывал столько всего, что казалось, будто утлые суденышки, попрощавшись с Землей, плывут среди облаков, высоко-превысоко в небе.

В первой лодчонке, носившей гордое имя «Жирный хряк», восседал Плевака Крикливый – косматый идиот шести с половиной футов ростом в малюсеньких мохнатых шортиках. Мускулы у него на ногах были как мячи для бейбола, а борода топорщилась во все стороны, будто здоровый еж, в которого ударила молния. Плевака возглавлял Программу Начальной Пиратской Подготовки на острове Олух и вел семь лодок в туманную мглу на Практическое Занятие По Абордажу В Открытом Море. В шести лодчонках помельче, послушно следовавших за «Жирным хряком», сидели по двое юные ученики Плеваки, подрастающие воины племени Лохматых Хулиганов.

– СЛУШАТЬ СЮДА, ЖАЛКИЕ СГУСТКИ ДЕВЧАЧЬИХ СОПЛЕЙ! – возопил Плевака. Его оглушительный рев наверняка было слышно на несколько миль вокруг. – СЕГОДНЯ МЫ БУДЕМ ОТРАБАТЫВАТЬ ПРИЕМЫ АБОРДАЖА НА САМЫХ ЛЕГКИХ МИШЕНЯХ – МИРНЫХ РЫБАЦКИХ ЛАДЬЯХ. КТО НАЗОВЕТ МНЕ ПЕРВОЕ ПРАВИЛО ЗАСАДЫ?

– ЗАХВАТИТЬ ВРАГА ВРАСПЛОХ! – тут же отозвался Сморкала Мордоворот, рослый, до тошноты самодовольный парень с широченными ноздрями и пробивающимися гаденькими усиками.

– Отлично, Сморкала, – пророкотал Плевака чуть тише и снова взревел: – В ТАКОМ ГУСТОМ ТУМАНЕ ВРАЖЕСКИЙ КОРАБЛЬ НЕ УВИДИТ НАШЕГО ПРИБЛИЖЕНИЯ!

«Зато прекрасно услышит, – уныло подумал Иккинг Кровожадный Карасик III, Надежда, Опора и Наследный Принц Племени Лохматых Хулиганов, вглядываясь в туман. – Разве что нам очень повезет, и мы наткнемся на совершенно глухих рыбаков из Миролюбивой страны…»

Как ни странно, Иккинг Кровожадный Карасик III и будет героем нашего Правдивого Повествования. Я говорю «странно», потому что при взгляде на Иккинга первым делом замечаешь, какой он незаметный. Маленький, щуплый, слегка веснушчатый, лицо совершенно заурядное – скользнешь взглядом и тут же забудешь.

Его дракон Беззубик, в эту минуту мирно посапывающий у Иккинга за пазухой, – тоже самый что ни на есть простой садовый дракон. Пожалуй, единственная примечательная черта Беззубика – его примечательно малый размер: дракон Иккинга раза в два мельче, чем драконы прочих мальчишек.

А это, сами понимаете, такая необыкновенность, которой не похвастаешься.

Вопли Плеваки разбудили маленького дракончика. Он высунул нос из-за хозяйской пазухи.

– Ч’что стряс-с-слось? – недовольно спросил он по-драконьи.[1]

– Да так, ничего особенного, – шепнул в ответ Иккинг, почесав Беззубика между рожками (дракончику это очень нравилось). – Просто Плевака орет, Сморкала выпендривается, а мы все плывем невесть куда в тумане и холоде, вместо того чтобы сидеть у теплого очага… Так что можешь спать дальше, если хочешь.

Беззубик закашлялся.

– В-вы, вик’кинги, – ч-чокн’т-тые на всю с-cеледдоч’чную г’лову, – проворчал он. – Разбуди Б’бе-беззубика, когда бу-будет пора кууууушать… – И он снова юркнул Иккингу под мышку, где ему было так тепло и уютно.

В лодчонке с Иккингом сидел его лучший друг Рыбьеног. Он был даже более тщедушным, чем Иккинг, и походил на кузнечика, если только бывают кузнечики, страдающие разом астмой и косоглазием. Рыбьеног поднял руку.

– Хорошо, допустим, в тумане они не заметят нашего приближения. Но как мы-то увидим их? – робко спросил он.

– Да запросто, болван ты планктоноголовый, – прогудел Плевака, весьма довольный собой. – За мирными рыбацкими ладьями всегда следуют стаи малых черноспинных моредраконов – надеются поживиться рыбешкой. Иди на плеск плавников – и найдешь себе ладью. А там берешь ее на абордаж – и дело в шлеме. Только не забудьте про Хулиганский Боевой Клич. А ну-ка, повторите за мной: ИЙА-А-А-А-А-А-А-А-А! – завопил Плевака Крикливый.

– ИЙА-А-А-А-А-А-А-А-А! – завопили десятеро мальчишек, яростно взмахнув мечами.

– Ийа-а, – без особого энтузиазма протянули Иккинг и Рыбьеног.

– Миролюбы боятся нас, Хулиганов. Тор их знает почему… Итак, парни, в доказательство того, что вы выполнили упражнение, вы должны принести мне захваченный шлем Миролюба. ПРОЩЕ, ЧЕМ ОТОБРАТЬ ПУСТЫШКУ У МЛАДЕНЦА! – взревел Плевака Крикливый. – Да, чуть не забыл, голова садовая, – продолжил он беззаботно. – Помните: НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ВЫХОДИТЕ ИЗ ЭТОЙ БУХТЫ. ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО, потому что к югу отсюда проходит теплое Летнее течение, а в Летнем течении сами знаете, кто водится…

– Акулогады, – испуганно пробормотал Рыбьеног.

– Правильно, Рыбьеног, акулогады, – прогудел Плевака. – Думаю, Иккинг, наш знаток естественной истории, сможет нам о них рассказать…

– Конечно, – отозвался Иккинг, радуясь, что его спросили по любимой теме – о драконах, и раскрыл потрепанную тетрадку, вдоль и поперек исписанную корявым почерком.

Тетрадка называлась «Как разговаривать по-драконьи»; Иккинг аккуратно заносил туда все, что ему удавалось узнать о характере и привычках драконов, а также слова драконьего языка.

– Э-э, – начал Иккинг, с трудом разбирая собственный почерк. – Акулогады – это такие гады, то есть драконы, здорово смахивающие на акул. Взрослые особи вырастают до шести метров в длину, в пасти у них не меньше пяти рядов зубов, и…

– КОРОЧЕ! – рявкнул Плевака Крикливый.

– Они очень кровожадны и не только подбирают объедки, падающие с кораблей, но частенько забираются на борт и устраивают охоту на людей прямо на палубе… По суше они передвигаются быстрее человека… Мое мнение, учитель, если у нас есть хоть малейший шанс столкнуться с акулогадами, лучше нам как можно скорее покинуть эти воды…

– Тор тебя зашиби, малыш, – ухмыльнулся Плевака Крикливый, – сидел бы ты лучше дома с таким подходом. Тут у нас практическое занятие для пиратов, а не для кисейных барышень.

– А если мы заблудимся? – робко поинтересовался Рыбьеног.

– ЗАБЛУДИТЕСЬ?! – фыркнул Плевака. – Как это – ЗАБЛУДИТЕСЬ?! Пираты не ЗАБЛУЖДАЮТСЯ!

– Честно говоря, – осклабился Сморкала Мордоворот, – я вообще не понимаю, почему вы до сих пор не выгнали из племени этого Иккинга Никчемного и его рыбьеногого приятеля. Они нас только позорят.

Иккинг и Рыбьеног тоскливо переглянулись.

– Вы посмотрите хотя бы на их лодку, – не унимался Сморкала. – Мы, викинги, – величайшие корабелы Древнего Мира. А это что за лохань? Да если ее кто-нибудь увидит, нас засмеют.

– Не думай, что ты умнее всех, Сморкала, – решительно возразил Иккинг. – Наша лодка гораздо быстрее, чем кажется. Внешность, если ты не в курсе, не главное…

Однако, как это ни прискорбно, Сморкала Мордоворот был прав.

«Молодой талантливый баклан» был не гордой ладьей, а кособокой лоханкой.

Свою лодку Иккинг и Рыбьеног строили сами, на уроках корабельного дела, а с плотницким ремеслом они не очень дружили. Что-то они перемудрили в конструкции, и лодка получилась не длинной и узкой, как положено Настоящему Викингскому Кораблю, а широкой и почти круглой. Мачта вышла слишком длинной и все время кособочилась на сторону, так что при сильном ветре посудинка принималась выписывать круги.

А еще она протекала.

Каждые полчаса горе-мореплавателям приходилось вычерпывать скопившуюся воду шлемом Иккинга (потому что шлем Рыбьенога тоже протекал).

Плевака Крикливый с сомнением оглядел «Молодого талантливого баклана».

– Гмм, – протянул он. – Может, в чем-то ты и прав, Сморкала. ИТАК! – бодро провозгласил он. – Как только я протрублю в рог, упражнение начинается.

И поднес к губам мятый-клятый рог.

– Ох, тысяча дохлых медуз, – простонал Рыбьеног. – ДОСТАЛА меня эта Программа Пиратской Подготовки! Мы заблудимся… утонем… и нас сожрут акулогады…

– У-И-И-И-И-И-И-К-Х-Х! – проскрипел рог.

2. Акулогады

Как только утих хриплый визг рога, туман всколыхнулся, и на несколько мгновений взорам юных викингов открылась вся бухта. По правую руку, на фоне сероватых очертаний Миролюбивой страны, мелькнули силуэты четырех или пяти рыбачьих лодок Миролюбов, действительно окруженных ордами галдящих черноспинных моредраконов.

– Вперед! – заорали Остронож и Крепкий Орешек-младший, торопливо разворачивая свою лодку по имени «Ворон».

– Не бойся, Рыбьеног, все под контролем! – крикнул Иккинг. – Я вижу цель! – И дернул руль «Талантливого баклана» так резко, что Рыбьеног не удержался на ногах и шлепнулся в лужу на дне лодки.

Ветер наполнил паруса лодчонок, и «Молодой талантливый баклан» бодро заскользил вслед за остальными начинающими пиратами. Чего Иккинг не заметил, так это «Перепелятника», лодку Сморкалы, которая на всех парусах настигала их «Баклана».

«Перепелятник» был целеустремленным, длинным и хищным, совсем как его хозяин. С его ладными ясеневыми бортами и острейшим носом он рассекал воду с такой же легкостью, как топор рассекает мягкого моллюска. На руле сидел Песьедух Тугодум, закадычный друг Сморкалы, – здоровенный волосатый детина с золотым кольцом в носу. Он насмешливо фыркнул, предвкушая потеху, и из носа его вылетела длинная зеленая сопля.

– Ату, Огневица, – прошипел Сморкала Мордоворот, и его дракониха, сверкающая кроваво-красная тварь из породы ужасных чудовищ, соскочила с хозяйского плеча и со злобным клекотом спикировала на Иккинга.

Огневица когтями зацепила Иккингов шлем, надвинув его на глаза. От неожиданности Иккинг выпустил руль, и в тот же миг «Перепелятник» врезался в левый борт «Молодого талантливого баклана», основательно его выщербив.

– Ох, прости, Иккинг! – осклабился Сморкала Мордоворот, в то время как «Перепелятник», целый и невредимый, гордо устремился дальше. – Мы не заметили твою жалкую лоханку!

– Гы-гы-гы, – покатился со смеху Песьедух Тугодум.

От удара «Баклан» привычно завертелся на месте.

Вертелся он долго и ошалело, как растерянный морской еж. Наконец Иккингу удалось справиться с рулем, «Молодой талантливый баклан» крутанулся последний раз, а Рыбьеног, постанывая, поднялся со дна лодки.

К этому времени на море опять опустился туман еще гуще прежнего.

После всех лодочных выкрутасов Иккинг понятия не имел, в какую сторону направляться. А поскольку издевательский смех Песьедуха вскоре стих вдали, плавание продолжалось в зловещем безмолвии.

– Где остальные? – поинтересовался Рыбьеног.

– Тсс, – шикнул на него Иккинг. – Я прислушиваюсь.

Десять долгих минут друзья хранили молчание, однако безжизненную тишину нарушали лишь плеск волн о борта лодки да шелест ветра в парусе. Теперь они неслись по воде достаточно быстро, но вот куда? Иккинг и Рыбьеног изо всех сил вглядывались в туман, вслушивались в тишину, но ничего не видели и не слышали.

Совсем ничего.

Быть может, воображение принялось играть с Иккингом злые шутки, но только ему вдруг померещилось, что воздух стал чуть-чуть, самую капельку, теплее. Он сунул палец в воду – она тоже казалась уже не такой ледяной, как прежде. В голову тут же полезли мысли о Летнем течении и акулогадах, а по спине побежали мурашки, сероватый туман поплыл перед глазами, складываясь в зловещие силуэты драконьих плавников…

– Знаешь, мне просто любопытно, – очень небрежным тоном заговорил Рыбьеног, – каким образом нападают акулогады?

– Трудно сказать, – задумчиво ответил Иккинг и снова повернул, надеясь все-таки вернуться в бухту. – По идее, они нападают только на раненых. Даже если ты не в воде, они чуют запах крови и звереют. А поскольку у них есть не только плавники, но и лапы, они могут залезть на борт корабля. За это их прозвали пиратскими драконами. Они могут провести на воздухе минут десять, не больше, но за это время успевают схватить тебя и утянуть под воду.

– Класс! – проворчал Рыбьеног, торопливо осматривая себя сверху донизу на предмет ссадин. – Как ты думаешь, экзема считается или нужны настоящие раны?

– Точно не знаю, – признался Иккинг. – Я никогда не встречался с акулогадами…

– Час от часу не легче, – простонал Рыбьеног. – В такие минуты я особенно радуюсь, что родился викингом, а не римлянином. – (Римляне были заклятыми врагами викингов. Они нахально вообразили, что могут завладеть всем миром, и, признаться, это им почти удалось.) – Только подумай, как скучно быть римлянином. Нежиться в теплой ванне, целый день разгуливать в тоге… Куда веселее дышать свежим воздухом и наслаждаться обществом кровожадных хищников с тысячью клыков…

– Тсс, – перебил его Иккинг, в девятый раз меняя направление. – Может, я хоть что-нибудь услышу…

Но вокруг по-прежнему стояла мертвая тишина, вот только волна, захлестнувшая Иккингову лодыжку, была определенно теплой.

– Есть х-хоч’чу, – раздался вдруг тоненький голосок, и мальчишки от неожиданности подскочили как ужаленные.

Из-за шиворота Иккинговой рубашки высунулся крошечный зелененький носик. Беззубик, маленький непослушный дракончик, сонно вскарабкался по хозяйской шее и расположился на верхушке шлема, где привык устраивать себе насест. Там он расправил крылышки, ловко выловил надоедливую блоху и душераздирающе зевнул, продемонстрировав ярко-розовый язычок и беззубые десны, за которые и получил свое имя.

Хоть Беззубик и принадлежал к породе простых садовых, самых заурядных из всех драконов, он был очарователен. Изумрудно-зеленая шкурка на брюшке переливалась перламутром, как у сардинки, и была присыпана изящными коричневатыми веснушками. Из-под несусветно длинных ресниц невинно взирали громадные, зеленые, как свежая весенняя травка, глазищи.

Однако внешность, как известно, обманчива, ибо драконы – самые эгоистичные существа на всем белом свете, и Беззубика можно назвать акулой в тюленьей шкуре.

– Беззубик, ты не мог бы нам помочь? – поинтересовался Иккинг. – Это ОЧЕНЬ ВАЖНО. Нам надо вернуться в бухту. Кажется, мы нечаянно попали в Летнее течение, и нам очень не хотелось бы повстречаться с акулогадами. А тебе? – Иккинг нервно хихикнул. – Так что будь добр, взлети повыше и поищи другие лодки, чтобы мы смогли взять верный курс.

– П-п-попр’си Жутьзд’рову. Б’бе-беззубик ку-ушать хоч’чет, – капризно отозвался дракончик.

Он явно поднялся не с той ноги.

Иккинг возвел глаза к небу и принялся терпеливо объяснять Беззубику, что Жутьздорова уснула и разбудить ее нет никакой возможности.

Жутьздоровой звали дракониху Рыбьенога. Она была довольно милой скотинкой, но почти все время спала. Вот и сейчас она, вытянувшись во весь рост, лежала под скамейкой. Рыбьеног заботливо подложил ей куртку под голову, чтобы дракониха не захлебнулась в постепенно углубляющейся луже.

– Б’бе-беззубик не сд’двинется с места, – возмущенно заявил зеленый дракончик. – Н-н-не покормишь – н-н-не полеч’чу. Б’бе-беззубик об’являет забассстовку! Иккинг ра-раскомандовался! Сд’делай то! Сд’делай сё! Б’бе-беззубик дракон, а не ра-раб. Б’бе-бедный Б’бе-беззубик только и делает, что ра-работает.

– Беззубик, ты с самого завтрака спишь без просыпу! – возразил Иккинг. – В жизни не слышал такой бессовестной лжи! Ты же знаешь, я с тебя пылинки сдуваю, целыми днями кормлю, рассказываю анекдоты, таскаю на руках…

– У Б’бе-беззубика крылышки сла-абые, – пожаловался Беззубик.

– Сегодня ночью ты меня ЧЕТЫРЕ РАЗА будил…

– Б’бе-беззубику приснился оч’ плохой сон. – Дракончик еще шире распахнул зеленые глазищи. – Б’бо-большие страшшшные дяд’дьки с ОГРОМНЫМИ ЗУБИЩАМИ гонялись за б’бе-бедным Б’бе-беззубиком по всей кроват’ти, х’хотели поймать б’бе-бедного Б’бе-беззубика, потому что он такой хopoшшший…

– Дa ты просто УСТРИЦ захотел! – заорал Иккинг. – Устриц! В три часа ночи!

– Устр’цы п’по-помогают от кошшшмаров, – возразил Беззубик.

У Иккинга лопнуло терпение:

– Не говори глупостей! Ты взгромоздился на папину кровать и сказал, что закричишь ему в ухо, если я их тебе не принесу! И я встал, оделся и потащился к Устричным Садкам в Хулиганской гавани, а когда вернулся, ты есть не стал, потому что устрицы, видите ли, были не того цвета!

– Аг’га, с ч’черными пятнышшшками, – оскорбленно заявил Беззубик. – Б’бе-беззубик не любит ч’черные пятнышшшки, они б’бя-бяка…

– А ну, прекрати капризничать, не младенец, – рявкнул Иккинг. – Это были не пятнышки, а всего лишь водоросли, а когда я их все счистил, ты ВСЕ РАВНО есть не стал!

– Извините, что перебиваю, – нервно проговорил Рыбьеног, – но мне кажется, что во-о-он там мелькнул плавник акулогада…

Но Беззубик и Иккинг были поглощены ссорой. Они стояли нос к носу, испепеляя друг друга яростными взглядами. Беззубик раздулся вдвое против своих обычных размеров и окрасился в неприятный красновато-горчичный цвет. Иккинг же совсем позабыл, что нельзя долго смотреть драконам в глаза, потому что драконий взгляд, как известно, обладает гипнотической силой. У него начала кружиться голова, но от злости он не обращал на это внимания.

На этот раз дракончик зашел слишком далеко.

Иккинг решил: С НЕГО ХВАТИТ!

Он будет стоять на своем до последнего.

– Я СТОЛЬКО для тебя делаю, – возмущался он, – а стоит мне попросить тебя о самой малости, например поймать сардинку на уроке Драконьего Воспитания или поискать акулогадов, чтобы нас не разорвали на кусочки, что я получаю в ответ?! Ты ОБЪЯВЛЯЕШЬ ЗАБАСТОВКУ. Нет, С МЕНЯ ХВАТИТ! Я буду стоять на своем до последнего! Объявляй сколько хочешь свои забастовки, МНЕ ВСЕ РАВНО!

– Ладно же, – прошипел Беззубик. – Б’бе-беззубик б’бу-будет б’ба-бастовать!

С величайшим достоинством Беззубик вспорхнул с Иккингова шлема, вознесся на верхушку мачты и уселся там, сердито бормоча себе под нос:

– Б’бе-беззубик капризничает, как м’мла-младенец, д’да? Ха! Мы еще посмотрим, нах’хал самодовольный! Погляд’дим, д’до-долго ли ты прод’держишься без помощщщи этого м’мла-младенца!

– Чего это он? – спросил Рыбьеног. Он не говорил по-драконьи и потому не понимал, что происходит. – Высматривает наши лодки, чтобы вернуться в бухту?

– Гм, не совсем, – неохотно признался Иккинг. У него до сих пор кружилась голова после игры в гляделки с Беззубиком. – Мы поссорились, и он объявил забастовку. Я по горло сыт этим драконом! Он слишком далеко зашел… Я решил положить этому конец…

– Да успокойся ты, ради Тора! – взмолился Рыбьеног. – Сейчас не до этого, СМОТРИ!

Взгляд Иккинга наконец прояснился.

Он посмотрел.

Вокруг клубился туман, но на какой-то миг Иккингу почудилось, будто он различает черный плавник с зазубренным краем, отличающий акулогадов от их более безобидных родственниц – обыкновенных акул…

– Знаешь, Рыбьеног, вряд ли это акулогад, – неуверенно проговорил Иккинг. – Наверное, нам просто мерещится в тумане…

Но Рыбьеног не хотел рисковать, проверяя это предположение на собственной шкуре. Он встряхнул Жутьздорову, однако сонная дракониха лишь перевернулась на другой бок.

– Нам нужен Беззубик! – запаниковал Рыбьеног. – Сделай же что-нибудь, ради всех рун Одина! Попроси прощения! Пообещай ему на обед что-нибудь ОЧЕНЬ вкусное!

– Пожалуй, ты прав, – согласился Иккинг. – Ладно, Беззубик, – позвал он. Сквозь туман он едва различал дракончика, гордо покачивавшегося на верхушке мачты. – Я прошу прощения. Ты нам нужен. Если спустишься и поможешь нам, я буду три недели отдавать тебе весь свой ужин!

– Шшшестьдесят сек’нд, – удовлетворенно прошептал Беззубик. – Шшшестьдесят сек’нд, и Б’бе-беззубик опять им нужжен.

– Не-не-не желаю нич’чего слышшшать! – крикнул он, разглядывая свои коготки. – Зач’чем Ик-к-кингу помощщщь МЛАДЕНЦА…

– Если честно, я думаю, нам бояться нечего, – сказал Иккинг, покосившись на море. – Я ничего не вижу, а эти акулогады нападают, только если чуют открытую рану…

Но Рыбьеног не обратил на слова Иккинга ни малейшего внимания. Он завопил, глядя на мачту:

– Беззу-у-уби-и-ик!

– Б’бе-беззубик не-не-не слушшшает! Б’бе-беззубик не-не-не жжелает ничего слушшшать! – Беззубик заткнул уши крылышками.

Рыбьеног зажмурился в надежде, что все это ему примерещилось, а когда снова открыл глаза…

– Слушайте! – зашептал он с явным облегчением. – Слышите? Это моредраконы!

Иккинг затаил дыхание.

И впрямь, откуда-то издалека доносились пронзительные драконьи вопли.

– Мирная рыбацкая ладья, – радостно возвестил Рыбьеног. – Надо же, как вовремя! Нам сегодня везет!

С этими словами он выхватил у Иккинга руль и резко повернул «Молодого талантливого баклана» в ту сторону, откуда доносился шум.

– Скорее же, СКОРЕЕ, – поторапливал Рыбьеног, глядя, как ветер лениво наполняет парус и гонит лодку вперед. – Только, пожалуйста, больше не крутись!

К радости Рыбьенога, крики драконов становились все громче и громче. Наконец из тумана выплыл сероватый силуэт громадного корабля.