История одного предприятия

Здравое размышление о верном освещении событий

В последнее время история событий, прошедших до нас или даже случившихся при нас, начала вызывать живейший интерес не только у тех, кто по долгу своей службы должен непосредственно заниматься этим занятием, но и у обычных обывателей и даже у лиц начальствующих, которые вроде бы как и не зависят от всякой там историчности, а сами своими потугами эту самую историчность создают. И более того многие, даже не имеющие специальной образованности, опыта и навыков, а токмо одно свое хотение, возжелали не только записывать случившееся при них, но и трактовать историю по собственному легкодумному разумению. Оно понятно, каждому обывателю, а уж тем более начальствующему лицу лестно оставить свой след в истории и не только обыденным свидетельствующим лицом, но и лицом рассуждающим. И уж совсем душеприятно выпукло выделить свои дела и свершения на фоне таких же рутинных дел, общий вклад от которых и творит эту самую историю. Вот в этом хотении и возникает главная, можно сказать, закавыка. Как же ее писать историю, то есть ту, которая прошла перед глазами. И как оценивать прошлое, о котором известно нам не только со слов авторов, в знании и честности которых усомниться нельзя, но и со слов авторов сомнительных, которые в изложении своем используют и домыслы, и слухи, и сплетни.

Поэтому, беря пример с незыблемых авторитетов, которые в наше время выглядят как сверкающие вершины высочайших гор и блеском своим освещают дорогу неопытным еще путникам, впервые ступающим на путь написания истории, считаем, что не должны мы превратно судить о свершенных и свершаемых событиях, но должны отразить эти события беспристрастно, никоим образом не привнося сомнительных оценок и сиюминутных толкований. Вносить в хроники следует только факты, и только факты, без всяких пустых домыслов.

Оттого не будем уподобляться Бушковым и Акуниным, не будем растекаться как весенние ручьи при бурном таянии снега, что бурля и будоража общественное мнение, растекаются множеством рукавов по разным направлениям, а просто и ровно вольемся своим скромным притоком в общую полноводную реку истории.

Итак, вооружась такими вот размышлениями и следуя бесхитростному повелению сердца своего, приступим к правдивому написанию истории предприятия Соплеск.

Истоки Соплеска

Начало зарождения изначального предприятия Соплеск теряется в веках, во всяком случае, появилось оно в прошлом тысячелетии и точную дату определить сложно, поскольку разные части предприятия появились не одновременно в разных областях страны, а создавались постепенно, в течение нескольких лет. Видно пришло их время. В годы те совершались великие дела, небезопасные, но великие, открывались перед обществом большие перспективы, пробивались в толще неизведанного новые пути, дабы пробив эти самые толщи, можно было выйти на бескрайние просторы знания и вкусить плоды этих знаний и познать их сладость. Застрельщиками впереди шли специальные Предприятия, которые проламывали это самое неизведанное и, выламывая огромные куски, передавали их другим специальным Предприятиям, а уж те использовали их так, чтобы сделать наше общество еще лучше, а жизнь еще краше. Но, как это всегда бывает при производстве чего-то нового и полезного, остается некоторое количество ненужного и даже вредного. И для того, чтобы собрать это не совсем нужное и не очень полезное, решено было в те давние времена создать целую сеть специальных предприятий, объединенных под общим названием Родники. И созданы они были на всех пространствах державы в количестве более полутора десятков единиц и ревностно справляли они службу свою, не считаясь со сложностями и трудностями. И каждой единице была изначально определена специальная территория для ее, этой единицы работы, чтобы Родники не сталкивались в каком-нибудь районе со своими коллегами, не толклись бы попусту и не пихались бы локтями. Над каждой единицей был поставлен свой атаман, а над всеми атаманами поставлен был в столице руководитель, строго следящий, чтобы у атаманов порядок был, и чтобы все Родники были бы обеспечены средствами для их нелегкой и где-то даже опасной работы.

И был этот руководитель облечен властью свыше от своего, над ним вышестоящего начальника, карать и миловать. И был он мудр и справедлив и пользовался он доверием и уважением атаманов. Когда надо, собирал он атаманов на большой атаманский круг, чтобы докладывали они ему о своих достижениях. А если никаких достижений не оказывалось вовсе, то нерадивые атаманы отделялись от усердных, и начальник с тяжелым сердцем доставал из ящика своего начальственного стола свою верную нагайку, а бывало, что и вострую саблю. Но никто из атаманов не роптал, потому что уважали начальника и исключительно из уважения везли ему, как это и принято, разные безделицы, чтобы он, глядя на безделицы эти, не забывал бы о Родниках, разбросанных по всей земле. Из Тулы везли пряники, из Башкирии мед, из Сибири омуля, с Дона лещей, с Поволжья осетров, а из Мурманска палтусов. И из года в год шла упорная повседневная работа. То, что должно собираться, собиралось, то, что должно храниться вдалеке от жилых поселений, сохранялось как положено, по всем правилам. А правила эти были прописаны в специальных документах специальными Контролирующими Организациями.

И те, специальные Контролирующие Организации обязательно проверяли, как выполняется то, что они там написали. И если обнаруживали, что написанное ими не выполняется или выполняется не должным образом, то сильно расстраивались и от огорчения устраивали виновным атаманам укоризну. А в столице лицо начальствующее тоже от этого сильно печалилось и указывало провинившимся атаманам на их ошибки. И летели с широких молодецких плеч удалые атаманские головы.

Шли годы, наступали новые времена, а старые времена уходили. Менялись начальствующие и начальствующие над ними. И даже те, кто над ними, тоже менялись. И мир менялся, и веяния всякие над миром тоже менялись. Запахло даже некоторым непозволительным вольнодумством. Но Родники продолжали также собирать и размещать то, что должно быть собрано и размещено, продолжали работать как старинные часы, завод которых продолжает исправно крутить стрелки независимо ни от каких веяний и внешних перемен. Однако и у часов завод бывает не бесконечен. Так и у Родников места для размещения того, что должно быть размещено, тоже оказались не бесконечны, а других мест у них пока и не было. А чтобы эти места появились, необходимы были специальные финансы, которые должны выделить люди начальствующие, но которых пока не выделяли.

Зароптали атаманы. Правда, зароптали глухо и со всем уважением и доверием. Мол, рубить головы-то много кто может, невелика наука, а вот денег найти на новые места для размещения того, что должно быть размещено, тут наука нужна непростая. И где бы найти ту непростую науку или того, кто этой самой науке досконально обучен был бы. Хоть и втихомолку, даже еле слышно роптали атаманы, но услышало их лицо начальствующее, хоть и находилось оно вдали от них, в самой столице. Потому что правильный начальник всегда знает, о чем говорят его подчиненные, даже если они обсуждают это тихим шепотом. И выразило лицо начальствующее свое неудовольствие атаманам и неправильным мыслям их. А уж коли они начали роптать и обижать лицо начальствующее недоверием, то и оно, лицо начальствующее, не желает больше заниматься их делами. И если они смеют высказывать какие-то сомнения, то пусть сами ищут себе руководителей, а ему лицу начальствующему таковые подчиненные и даром не нужны.

Собрались атаманы-молодцы и стали рядить, как тут обществу быть. И мнений было много, и были эти мнения разные, и все они были серьезно обоснованы.

Предлагалось собраться всем вместе и пойти к руководству своему, и бить там челом, чтобы не бросало оно их в такой серьезный и ответственный момент, а продолжало по мере сил своих руководить ими и по справедливости и жаловать и наказывать. И говорили притом, что не желай богатства, а желай постоянства, и от добра добра-то не ищут, ибо пока добро ждешь, худо само приходит.

Предлагалось просто сидеть на попах ровно и выжидать, глядишь, все само и образуется, течение, куда надо вынесет, кривая сама вывезет, да и вообще тише едешь, дальше будешь.

Предлагалось без всяких досужих рассуждений исполнять прямой приказ лица начальствующего и поискать того, кто возьмет Родники под свою руку, и будет владеть ими. Известно же, что под лежачий камень вода не течет, на пупе лежать, счастья не видать, да и на начальство надейся, а сам не плошай.

Решили не отступать от традиции, которая гласит, что всякая инициатива должна быть непременно наказуема. А поэтому общество указало на атаманов, утверждавших, что приказы не обсуждаются, да и постановило отправить их в поиски. Атаманы-молодцы, не откладывая, собрались по-дорожному, подпоясались по-походному, поклонились обществу на все четыре стороны, да и отправились в путь.

Для начала обратились атаманы-молодцы в одно Большое специальное предприятие, которое тоже собирало то, что должно быть собрано и хранило то, что должно быть сохранено, но в количестве значительно большем, и все это делалось с привлечением самых новейших научных измышлений, как отечественных, так и зарубежных. Имели атаманы крепкую надежду на успешность такой встречи. Все ж таки как бы одним делом заняты, и одним не совсем медом мазаны. И принимали их в том Большом специальном предприятии очень ласково, и выслушивали их с пониманием и, кофеем поили со сливками, но отвечали атаманам уклончиво и раздумывали солидно, то есть длительно и неторопливо. Да так и не восхотело то одно Большое специальное предприятие владеть Родниками, дескать, несерьезно столь крупному предприятию связываться с таким количеством мелочи, хлопотно и чести мало.

Закручинились молодцы-атаманы, да вовремя вспомнили, что первый блин всегда выходит комом, да и решили продолжить поиски. И привели их эти поиски на Самое Специальное предприятие, в кабинеты высокие, и сидели там лица начальствующие, властью отягощенные, мудростью осененные. И били атаманы-молодцы челом о ковры кабинетные и предлагали принять их малые специальные предприятия в Самое Специальное предприятие, ведь свои же они, тоже специальные. И близко к сердцу принимали лица начальствующие сложившиеся сложности и сулились внимательно рассмотреть предложения и пожелания, если когда-нибудь выпадет им свободное от текущей и срочной загруженности время. И выходили атаманы-молодцы из тех кабинетов ободренные и обнадеженные, да только время шло, а свободного времени у начальников все никак не было для рассмотрения их просьбы. А атаманы-молодцы были тоже не лыком шиты и не из кривого полена соструганы. Вежливо так сошлись они в междоусобном разговоре да в приватной обстановке со вторым помощником третьего секретаря. Хотя и не велика казалось должность, да только так кажется. В большой столице и малая должность велика есть. И он поведал им по приязни душевной, что все у них вроде хорошо, но только хлопотно все это, мелковато, да и чести маловато.

Призадумались атаманы-молодцы, но делать нечего, и пришлось им возвращаться к обществу ни с чем. Да только путь от славного нашего стольного града до дальних окраин неблизкий, а по замкадовским дорогам еще и очень нескорый. Только любая дорога, как бы не петляла, все-таки заканчивается. И так бы прибыли они с этим самым ничем и предстали бы перед взыскующими взглядами общества, пославшего их. Но случилось тут чудо чудное, пришла весть дивная, что самое наивысшее начальство в мудрости своей обратило светлый взор свой на скудность мест размещения того, что должно быть размещено и постановило, что строить надобно и всенепременно! И сразу же, откуда ни возьмись, появилась целая специальная программа, а в программе прописано что, где и когда строить надобно и сколько для этого всего надобно. И хоть надобность та была немалая, немалые средства для этой надобности все же нашлись. И пришлось молодцам- атаманам возвертаться в столицу, чтобы поточнее разузнать о свершившемся чуде.

Чудо, как известно, в одиночку не приходит. Чудеса, они совершаются парами, а то и тройками. Закончились, наконец, неторопливые и глубокие раздумья у одного Большого специального предприятия, и решило оно таки принять участие в судьбе Родников. Мол, хоть и невелики приобретения и хлопот много, но искать легких решений и простых задач не пристало такому Большому специальному предприятию, а доброе дело, оно обязательно добром в будущем к тебе и вернется, да еще и с прибытком небольшим.

Опять же и лицо, начальствующее над Родниками, смягчилось сердцем своим начальствующим и совсем почти было приготовилось забыть свою обиду на нетерпеливых молодцов-атаманов и, жалеючи их, неразумных, совсем уж было решило вернуть их под свое крыло.

Да только выпало тут свободное время у натруженных начальников Самого Специального предприятия. Рассмотрели они внимательно челобитную Родников и нашли, что есть в этой челобитной здравое зерно, увидели они, что Родники, действительно, хоть и дальние, но все же родственные им предприятия, пусть когда-то потерянные, но теперь счастливо найденные. И что следует непременно принять былых потеряшек в единую когорту Специальных предприятий, помочь им влиться в общую семью и встроить их в единый производственный процесс Самого Специального предприятия.

Хотели воспротивиться этому решению и лицо, начальствующее над Родниками, и Большое специальное предприятие, да куда там, ничего у них не вышло. Только лицо, до этого начальствующее над Родниками, с досады видимо, погрозило молодцам-атаманам пальчиком и в сердцах сказало им, что они еще попомнят те времена, когда оно, лицо это, над ними начальствовало. Но молодцы-атаманы, радостно глядя на перспективы вхождения в состав Самого Специального предприятия, только посмеялись над этим заявлением. А зря.

С трепетом и душевным волнением вошли Родники в дружную семью Специальных предприятий Самого Специального предприятия. И сказал Главный начальник Самого Специального предприятия, человек громадного ума и невиданной прозорливости, что были вы отдельными родниками, а теперь слились в единое русло в едином порыве и в честь этого знаменательного события будете называться отныне гордым именем Соплеск.

И радовались все бывшие Родники, кидали вверх шапки и картузы и с благодарностью принимали свое новое прекрасное имя. Да вот надо же было такому случиться, что секретарша Самого Главного начальника, особа со всех сторон исключительно положительная и большой грамотности, то ли по неопытности, то ли недослышав, записала немного не то, добавив от себя букву «н» и получилось вместо Соплеска, Сопленск. Ошибку, понятно, впоследствии исправили, и букву эту неправильную вычеркнули. Вычеркнуть то вычеркнули, да видимо сильно торопились и впопыхах вместо буквы «е» записали букву «и». Исправили и в другой раз, но с тех пор в названии Соплеск время от времени всплывала то одна, то другая буква, а то и обе вместе. А секретарши Больших начальников, завидя атаманов, только всплескивали ручками и удивлялись, мол, чего вам опять не ндравится, соплинцам неугомонным, опять тут со своими мелкими соплинскими делами заявилися, делом бы лучше занялися. Задумались атаманы.

– Ох, не к добру это, – глубокомысленно обменялись они друг с другом своими размышлениями, – это ж как корабль назовешь, так он по морю и ходить будет.

И покурив по-свойски на мраморных ступенях входа–выхода Главного офисного здания Самого Специального предприятия, культурно так забросили окурки в мусорницу, предусмотрительно поставленную на этих ступенях и отправились каждый в свой Соплеск, порадовать заждавшийся их народ. Вот так вот и началась жизнь бывших Родников, влившихся с тихим соплеском в полноводный поток предприятий Самого Специального предприятия.

Ферзев Гвидон Гвидонович

Ну, началась, разумеется, не сразу, ибо великие дела начинаются постепенно, размеренно и обстоятельно. Как известно, надо все семь раз измерить, а на восьмой измерить опять же снова, дабы не вкрался в планы какой-нибудь изъян. Большое дело начинается с малого, а путь длиною в тысячу ли начинается с первого шага. Самый главный шаг для становления Соплесков на новые рельсы Самое Специальное предприятие сделало без спешки, но и без задержки. А шаг тот был не простой, нужно было найти главу над молодцами атаманами Соплесков, потому как без главы, как и без головы, никакое дело выполняться не может, а если и выполняется, то выполняется не так как должно, потому что планы выполнения, если таковые есть, не одобрены свыше и, главное, не завизированы лицом облеченным властью.

Специальные ответственные лица Самого Специального предприятия обстоятельно рассмотрели все кандидатуры со всех сторон, взвесили все за и все против и из множества достойных был выбран самый достойный, а именно Ферзев Гвидон Гвидонович.

И был он светел и не по годам мудр. И поражал он всех своей опытностью, глубиной мысли и ясным виденьем пути, по которому следует двигаться славным Соплескам, чтобы подтвердить свою былую славу и завоевать новую славу во славу Самого Специального предприятия. И принял он столь ответственный пост с достоинством и со всей серьезностью. И пришел он в Соплеск не один, а привел вместе с собой свою испытанную команду. И все в той сплоченной им команде были исключительными специалистами и знатоками, и все они отточили свое мастерство на ниве сетевого маркетинга или оптовых продаж продуктов, жизненно необходимых населению страны, кто кетчупа, а кто и ватных палочек.

А специальную часть той команды составляли даже как бы зарубежные граждане, очень желающие стать частью славного Соплеска и по зову своего широкого зарубежного сердца стремящиеся помочь молодцам-атаманам в их нелегкой работе по правильному и эколого-демократичному размещению чего-то того, что где-то там должно быть размещено. А надо знать, что в то время это говорило о высочайшем уровне руководства. Потому как в те времена импортные граждане, пусть даже и имеющие гражданство свое не особо удаленное от наших границ, все как на подбор были самыми передовыми, креативными и многознающими и служили примером, на который пытались равняться все остальные местные жители. Пытаться-то пытались, да не у всех получалось, разве что у самых продвинутых. А такими, как известно, могут быть только те, кто дышит особым воздухом, который, по слухам, закачивается внутри дорожного кольца, ограничивающего эту благословенную зону. Потому-то так и стремятся попасть в эту зону жители всех остальных областей страны. Может, тут дело в воздухе, а может, в каком строении тела, ну там в особой гибкости позвоночника или особой длине, подвижности и неприхотливости языка. Ну да мы не будем вдаваться в анатомические тонкости. Но вот что удивительно, через какое-то время вся несомненная передовитость и креативность импортных граждан понемногу куда-то уходит, постепенно сходя на обычную обыденность, так что глядя на импортных граждан, многие местные граждане уже не испытывают первоначального восторга, а то и вообще безразлично проходят мимо, не находя в них никакого особого интереса. Впрочем, со временем и ножи теряют остроту, и пиво скисает, и краски блекнут. Что уж тут рассуждать об импортных гражданах, по собственной прихоти оторвавшихся от родных корней. Но все это случается позже, а тогда – да, идеи их были яркими, сверкали новизной, напоминали праздничные хлопушки, хотя и эффект от этих идей был таким же как у хлопушек: шумно, цветасто и очень мусорно.

Собрал Гвидон Гвидонович всех атаманов, вышел к ним в окружении своих ближних и говорил с атаманами ласково и по-доброму. И восхитились все атаманы словами и помыслами его, и прониклись большим уважением к нему, и поднесли ему, как положено, разных безделиц, ну, там из Тулы пряников, из Башкирии меда, из Сибири омуля, с Дона лещей, с Поволжья осетров, а из Мурманска палтусов. И как же не восхититься таким руководителем, если сказанное им было просто изреченной мудростью, с которой никто и поспорить не мог, если мудрость эта легла как пушистое теплое покрывало на застывшие души атаманов и отогрела их.

Гвидон Гвидонович объяснил, что времена пришли другие, задачи поставлены перед Соплесками новые, и пути их решения атаманам непривычны, но это совершенно не страшно, он сам и его высокопрофессиональная команда всему обучена, знает, что делать и обязательно обучит этому и атаманов. А, кроме того, возьмет на себя все тяготы непростой отчетной бумажной работы, все, что связано с выполнением специальной программы по сооружению новых объемов размещения того, что должно быть размещено, все вопросы со всеми надзирающими и контролирующими структурами. Вот такое славное руководство было ниспослано Соплескам Самым Специальным предприятием. Соплескам на местах оставалась только их привычная работа принимать то, что должно быть принято и укладывать там, где оно должно быть уложено. Но, понятно, строгость должна быть и ежели атаманам чего-то надо было для работы, то нужно доказать что это действительно надо в соответствии с установленными нормами и правилами. Для этого собирались все атаманы в столице, и докладывали они о достижениях своих, а также о том, что им необходимо для обеспечения грядущих достижений. И внимательно внимал им Гвидон Гвидонович и ближние его, и обнаруживали они глубокое понимание насущных нужд подчиненных им Соплесков и судили они о нуждах этих строго и справедливо.

По началу, конечно, бывали кое-какие недопонимания этих самых насущных нужд, что вполне понятно, ведь шло и взаимное сближение и ознакомление как друг с другом так и с новыми требованиями Самого Специального предприятия. А потом попривыкли, как бы попритерлись, и дело пошло, и чем дальше дело это шло, тем все тяжелее это дело двигалось и даже не всегда в нужную всем сторону. Удивился такому обстоятельству Гвидон Гвидонович и повелел разобраться ближним своим в причинах такого неправильного положения дел. Тут же начали выяснять причины всего этого ближние его и ближние ближних его и недавно появившиеся новые ближние ближних основных ближних его. И занимались этим со всей серьезностью, ответственностью, рассматривали этот вопрос со всех сторон, проводили глубокий анализ и широкое исследование и докопались-таки до скрытых причин.

Оказалось, что все дело в некотором недопонимании. Ближние, и ближние ближних, и прочие ближние его излагали свои мысли на общепринятом, понятном им языке, а подчиненные Соплески, рассуждая о нуждах своих, говорили на каком-то особом, птичьем языке, для грамотных людей не вполне понятном. Нашли и тех, кто чаще всего болтал на этом самом непонятном птичьем языке. Они в Соплесках носили странное название инженеров, так прямо в штатном расписании и значилось – инженеры. Задумалось руководство. Задумалось над этой задачей, призадумалось, покрутило и так и этак, да и нашло мудрое, правильное и очень своевременное решение. Ведь если вычистить из штатного расписания эти вредные для взаимного понимания штатные единицы, то это, несомненно, приведет к улучшению работы всего славного предприятия Соплеск. И исчезнут навсегда некоторые языковые барьеры, которые и мешали улучшению этой работы.

Хоть и не по нраву было совершать Гвидону Гвидоновичу такое действие, и противились этому старые атаманы Соплесков, но для общего блага, для улучшения работы, а также для всеобщей прозрачности и ясности общения и искоренения недопонимания, разрешил он слегка изменить названия и их количество в штатных перечнях Соплесков. Но строго так приказал, чтобы самых главных инженеров не трогали, потому как самые главные инженеры должны быть, это его непреложное мнение, и он за этим обязательно проследит. Вот с этих пор этих самых инженеров в Соплесках не стало, и даже само упоминание о них в Соплесках как бы исчезло.

И совсем было уже все прояснилось в Соплесках до полной прозрачности, и свободно так уже было собрались ближние Гвидона Гвидоновича и ближние их вести обсуждение с прочими Соплесками злободневных тем на вполне понятном, грамотном языке. Да тут явились к ним представители специальной Контролирующей Организации и стали какие-то непонятные претензии высказывать и всякие неприятные штрафы выписывать, ссылаясь при этом на документы этой самой специальной Контролирующей Организации.

Глянули ближние Гвидона Гвидоновича и ближние их на документы на эти, а там, оказывается, черным по белому все страницы исписаны птичьим языком и без всякого подстрочного перевода! Послал тут Гвидон Гвидонович ближних своих в главное представительство Контролирующей Организации, чтобы разрешить недоразумения, случайно возникшие при визите в Соплеск представителей Контролирующей Организации. И объясняли ближние Гвидона Гвидоновича представителям Контролирующей Организации, что времена пришли новые, что веянья вокруг свежие и все должно меняться. Даже со всем почтением попеняли, что нельзя же, чтобы в цивилизованном-то обществе одна и та же Организация, пусть даже такая уважаемая и контролирующая, сама бы создавала документы с требованиями и правилами, сама бы их утверждала, сама бы проверяла их исполнение, а потом сама бы и накладывала штрафы и разные неприятные укоризны на тех, кого проверяет. И все-то слова были правильные и все словосочетания убедительные, хотя в одном месте ближние Гвидона Гвидоновича палочку слегка перегнули. В годы те понятие «цивилизованное общество» было очень модным, и употреблялось оно для некоторого разграничения. Те, кто такое говорил, подразумевались, естественно, цивилизованными людьми. А вот те, кому это говорилось, подразумевались людьми как бы не вполне цивилизованными и поэтому должны были бы устыдиться своей отсталости.