Яблоко возмездия

– Но… Геннадий Васильевич, я же стараюсь…

– А старания ваши никому не нужны, вам платят не за старания, а за работу. – Лицо у него брезгливо перекосилось. – Почему у стажера рабочее место не в порядке?

Денис непроизвольно засуетился вокруг своего стола. Вроде все аккуратно. Ах да, говорили, что справа обязательно должны красиво лежать буклетики, обязательно шрифтом в сторону клиента. Бедная Марина стала похожа на мокрого воробья, изо всех сил пытаясь оправдаться:

– Но это же его стол!

– Стол его, а стажер ваш. Пока он не в штате, за него отвечаете вы. Этот пункт стоит в вашем договоре. Или вы все подписываете, не читая?

– Я говорила ему! Он забыл, наверное. – Она чуть не плакала. – Больше такого не повторится, Геннадий Васильевич!

– Конечно, не повторится, – усмехнулся начальник, – вам при ваших обстоятельствах не захочется получать половину зарплаты, как в этом месяце.

– Как… половину зарплаты? Я же… кредит ведь… простите!

– Надо было думать раньше, Марина. Вы знаете, я работаю только с дисциплинированными людьми. И прощать мне вас не за что.

Как ему удавалось? Говорить людям гадости, даже не повышая голоса.

– Это все-таки я виноват, – вмешался Денис.

Разошедшийся властелин замечательной корпорации тут же резко повернулся к нему.

– К вам никаких претензий, молодой человек. До подписания контракта, разумеется.

Хотелось крикнуть в лицо: «Никакого контракта не будет!», но зарплату ведь обещали очень хорошую. И эта Марина явно дорожит своим местом, несмотря на такое обращение.

А начальник уже излучал море очарования:

– Кстати, хотел спросить у вас как у нового, так сказать, свеженького человека: как вам наше название? Тем более вы работали в нашей дочерней фирме «Эппл Мизерабль».

«Вот оно что! – пронеслось в голове. – Интересный расклад».

– Мне кажется, очень хорошее, звучное название, – вежливо ответил стажер.

– Вот-вот! – закивал важный дяденька. – И значение такое прекрасное: чудеса. Людям сейчас как никогда нужна вера в чудеса.

– Какие еще чудеса? – вырвалось у Дениса.

– М-м? – тут же вопросило начальство. Вот кто за язык дергал? Ум свой показать хотел? Теперь отвечать надо, не отвертишься, блин.

– «Мизерабль», кажется, переводится немного по-другому.

– Да? – Брови Геннадия взлетели. – И как именно? Ну, говорите, говорите.

«Придется, видимо, сегодня искать другую работу. Ну и пусть. Лучше уж сейчас, чем после трех месяцев испытательного срока».

– Совершенно точно не чудеса. – Незадачливый менеджер старался говорить спокойно и с достоинством. – У этого слова несколько значений. Есть «жалкое существо», «ничтожный человек», а может употребляться и как «негодяй».

– Значит, негодяй…

В офисе повисла тишина, такая мертвая, что даже дышать все боялись. Геннадий тянул паузу, явно наслаждаясь происходящим. Наконец он растянул полноватые губы в широкую улыбку и пожал Вербицкому руку.

– Браво, дорогой. Вы первый, кто открыл мне глаза на страшную правду. Не чудеса, а негодяй. Какой ужас! Но боюсь, мы уже ничего не сможем сделать. Это название полюбили наши клиенты, да и вообще русскому человеку галлицизмы почему-то приятны.

В качестве финального аккорда руководитель обвел всех присутствующих многозначительным взглядом и торжественно удалился. Тишину еще долго никто не хотел нарушать.

– Устроил тут шапито… Ему-то, конечно, все равно, а мне куда теперь податься? Работать в нашей глуши негде, хоть в официантки иди в закусочную. – Марина, ссутулившись, сидела на стуле, глядя в пол.

– Не переживай, может, на него накатило, а потом, как обычно, отойдет. – Участливая соседка пыталась вселить в Марину немного надежды, завершая под шумок маникюр.

– Да для него эта фирма – как игрушка! – возмущалась обиженная сотрудница. – Ему вообще все равно, что здесь происходит и как. Что ему весь этот ЗОЖ с его-то транспортным гигантом.

– Транспортным гигантом? – Денис решил разрядить обстановку нейтральным вопросом. Марина в его сторону не посмотрела, но все же ответила:

– Конечно, гигантом, у него же все должно быть лучше всех. Видел грузовики «Кроссконтиненталь»? Это тоже все его. После того как наигрался с нефтяными вышками.

– Нефтяными? – Глаза у Дениса непроизвольно округлились. «Мы говорим про этого… м-м… мужчину в джинсах и футболке?»

– Ну конечно, нефтяными, чего ты заладил, будто не знаешь. Теперь вот в директора фирмы играется. И с нами заодно. Постоянно вот так набегает и устраивает разносы. Только в том месяце двоих уволил, теперь мне вот надо вещи собирать.

Администратор решил спасти честь фирмы:

– Но и условия работы, в общем, не такие плохие! Только в трудовом договоре есть несколько условий.

– О да, мы тут помешаны на дисциплине! – донеслось из-за пластиковой перегородки, после чего весь офис возмущенно забурлил.

– Короче, повезло тебе, парень, иначе не скажешь! – вздохнула Марина. – В отличие от меня… – Послышался новый вздох, еще более горестный.

«Да я уже понял, блин», – подумал Вербицкий. Как бы только адаптироваться к этим немного необычным условиям… Интересно, директор правда демон, как назвал его этот бомж у входа? Или это просто попытка изжить исконную русскую привычку ходить на работу и ничего не делать?

Через неделю Николай Сергеевич с загадочным видом подошел к Денису днем:

– Тебя босс вызывает.

– Что-то случилось? – Вербицкий вспомнил недавние события с увольнением и сглотнул.

– Знаешь, он мне не докладывает, как да что, просто вызывает. Иди давай.

Денис попытался собрать все имеющиеся силы и придать себе бодрости, но ноги по пути к кабинету предательски подкашивались. Администратор связался с директором по телефону и, видимо, получив одобрение, нажал на ручку и толкнул тяжелую дверь. По глазам полоснул яркий блик от золоченой таблички «Геннадий Васильевич Айзель. Генеральный директор».

– Прошу.

Просторный кабинет заливали яркие солнечные лучи. Геннадий сидел в своей неизменно комфортной одежде, далекой от делового стиля, спиной к большому окну за столом. На столе был образцовый порядок, стояла даже рамка с фотографией любимых родственников – как в американском фильме, подумал Денис. Молодой человек замер, пытаясь определить эмоции босса. Свет из окна слепил, не давая хорошо разглядеть выражение лица.

– Денис, у меня к тебе дело. – Ровный спокойный голос не намекал на увольнение, однако это совсем ничего не значило. – Садись. Мне из Анапы прислали не очень приятную информацию. – Денис вжался в стул. – Тобой интересуется полиция. И я бы хотел выяснить в первую очередь у тебя, что именно в такой неприметной фигуре могло бы их заинтересовать?

– Ну… Я вообще-то ничем предосудительным не занимался…

– Денис, с полицией мы, допустим, дело уладим. Но куда любопытнее, что тобой одновременно интересуются, так сказать, другие люди и в связи с тем же самым вопросом.

«Ни фига себе… Ну все, теперь точно или посадят, или в темном переулке подстерегут. Хрен редьки не слаще…»

– Судя по тому, что ты молчишь, тебе действительно есть что скрывать. Но ты, возможно, не осознал уровень моей осведомленности. – Тут он придвинулся к столу. – Я в курсе проблемы. Мне известно, что, где, когда и с кем. Как ты понимаешь, работники с таким отягощенным прошлым мне не нужны… совсем. – Он посмаковал паузу, повисшую после «совсем». – И именно поэтому я тебя и вызвал.

Денис подумал вдруг, как жалко он выглядит сейчас с повисшими плечами и опущенной головой. Настоящий мизерабль.

– Мне нужны были деньги, – голос из пересохшего горла вырывался какой-то незнакомый, – бабушка болеет…

– Ты считаешь, это кого-то волнует? – Директор приветливо улыбнулся.

– Ну, вы же сами только что сказали, что хотели бы в первую очередь узнать мою версию… той проблемы.

– На проблему мне начхать. А вот та особенность, из-за которой тебя втянули в историю на свалке… – Геннадий откинулся на спинку кресла и бодро продолжил в своем привычном деловом тоне: – Любое прошлое можно проигнорировать, любую ошибку исправить, любую вину искупить. Мне сказали, что ты умеешь искать пропавшие вещи. Это действительно так? – Денис неопределенно мотнул головой. – Я не уволю тебя, не сдам ни ментам, ни торговцам наркотой. Но для этого придется выполнить одно поручение. И подозреваю, что выбора у тебя в сложившихся обстоятельствах нет. Потому что мне ведь никакой выгоды в укрывании преступников, верно? А если сдать тебя тем или другим, может, и польза какая-то будет… – Вербицкий молчал, глядя в глаза директору. – Не знаю, как ты это делаешь, ищешь с помощью ореховой лозы или хрустального шара, общаешься с духами или обладаешь экстрасенсорным восприятием. Мне все равно. Главное – результат. Ты должен найти моего сына. Он пропал два месяца назад. Никаких его следов не удалось обнаружить ни в городе, ни в окрестностях, ни в соседних регионах. Мы не обследовали только Зону. Вот туда тебе и надо будет пойти.

«Ни в коем случае не показывай ему, что тебе тоже очень нужно в Зону! Это может стать дополнительным поводом для манипулирования».

– Сына зовут Сеня, ему семь лет. С тобой поедет команда профессионалов, – продолжал Геннадий. – Они бывали в Зоне и знакомы со всеми ее особенностями. Помогут, подскажут, сопроводят, защитят. О безопасности можешь не беспокоиться, единственное, что тебя должно волновать, это твое задание. Тебе надо найти моего сына. – Он немного помолчал и добавил: – Или его труп.

Ага. Если телохранители (или конвоиры?) будут пасти ежеминутно, никакого доппель эппла не светит. Надо рискнуть, покачать права. В конце концов, этот местный царек крайне заинтересован в поиске ребенка. Не меньше, наверное, чем сам Денис – в благополучии бабушки.

Геннадий смотрел все так же спокойно, лишь кончики пальцев его чуть подрагивали. Явно раньше он барабанил пальцами, когда нервничал, но отучил себя от этой привычки. Создавалось впечатление, что видимое хладнокровие стоит ему больших усилий.

– Ну, что молчишь? Думаешь, у тебя имеются еще какие-то варианты?

– Они есть всегда, – рассудительно заметил Денис.

– Я думал о тебе лучше. – Голос директора прозвучал разочарованно. – Вариантов у тебя нет, иначе ты уже воспользовался бы ими, а не сидел сейчас здесь, в моем кабинете. Такие, как ты, в тюрьме не выживают, а уж в наркобизнесе им и вовсе не место. Но дело даже не в этом. Я не могу понять: ты всерьез пытаешься торговаться, когда речь идет о шансе спасти ребенка?

Денис изумленно изогнул бровь:

– Разве? Мне кажется, торговаться первым начал не я. Иначе для чего вы сперва обрисовали ситуацию как абсолютно неразрешимую, а затем предложили выход, который удобен исключительно вам? Мне кажется, это и есть торговля, если не сказать…

– …если не сказать – шантаж? Ты это имел в виду?

Денис потупился. Кажется, он зарвался, пора немножко притормозить.

– Ну, что ж, ты, наверное, прав. Я слишком долго кручусь в бизнесе, в этом гадючнике, где шантаж – один из методов получить желаемое. Я уже давно не верю, что кто-то может совершить поступок просто по доброте душевной, просто потому, что его попросили. Поступки сейчас совершают, только если не оставляешь выбора. Так что да, ты прав. Но раскаиваться я не намерен, просить у тебя прощения и переигрывать заново наш разговор не собираюсь. Ставка слишком высока. По доброй воле или нет, но ты пойдешь в Зону. Твоей жизни ничего угрожает, тебя будут охранять профессионалы.

– Вот в этом-то и проблема, – вздохнул Вербицкий. – Я не смогу настроиться на поиск, когда меня контролируют, когда рядом незнакомые люди. Короче, с вашей охраной я стопроцентно никого не найду, нечего даже пробовать.

Геннадий выдохнул, нащупал пульт кондиционера и нажал кнопку. Стало совсем тихо.

– Без охраны ты погибнешь в первые же два часа. У меня нет времени инструктировать и готовить тебя, как тех людей, о которых я тебе толкую. Да и вообще в одиночку в Зону ходят только самоубийцы.

– А еще сталкеры, – пробормотал Денис тихо себе под нос, но Геннадий услышал.

– Ты не сталкер по определению, дорогой, – сказал он с улыбкой. – У тебя нет шансов вернуться живым из Зоны в одиночку.

– Я пойду не с вашими охранниками, а с моим другом, он сталкер и не будет отвлекать меня, потому что он мне хорошо знаком.

– С каким еще другом? Из Анапы?

– Нет, он местный, из Адыгейска. Его зовут Тимофей.

Все-таки Геннадий не совладал с собой, забарабанил пальцами, правда, через пару секунд спохватился и снова принял позу холодной официальной доброжелательности.

– Тимофей, значит. И сколько у него ходок, у этого твоего приятеля?

– Опыт большой, – сказал Денис.

– Я должен посмотреть на него.

– А вы уже видели его, и скорее всего не один раз. Он сидит у входа в деловой центр каждый день.

Брови собеседника взлетели и несколько секунд не возвращались в нормальное положение. Вероятно, это признак крайнего удивления для директора мизераблей, ситуация, в которой другие люди вскричали бы «омайгад». Но, скорее всего, этот манипулятор просто обдумывает новую вводную.

Вербицкий опустил взгляд на стоящую на столе фоторамку, чтобы не выдать охватившее его смятение. Ну а что можно было еще сделать? Вариантов-то и правда нет.

Голос Геннадия прозвучал совершенно буднично-деловито:

– Хорошо, пусть будет так. Бери своего друга. Только у меня условие: никто, кроме тебя, не должен знать, что ребенок, которого ты ищешь, мой сын. Если кто-то узнает об этом – ты точно сядешь.

– Но об этом могут узнать и не через меня! А может, и уже знают.

– На это ты повлиять не можешь. Просто не болтай лишнего.

Денис шел по коридору делового центра, пол пару раз неприятно покачнулся, так бывает, когда спускаешься с корабля после плавания. Никуда не годится. Надо спортом заняться наконец, а то, похоже, впереди не самые простые задачи.

У Геннадия, конечно, завидное самообладание. С другой стороны, его же не пытались только что упечь в тюрьму.

Менеджер по продаже здоровья торопливо вышел из здания. Надо успеть поговорить с Тимофеем, пока перерыв, обсудить детали, условия.

Газон оказался пуст, на нем не маячила привычная фигура в поношенном камуфляже. Что, если бомж возьмет и не появится больше? Искать его негде, вряд ли у него есть телефон, да и у кого узнаешь номер? Смешно. Еще два часа назад наличие Тимофея казалось совершенно безразличным. Ну, разве только он немного поднимал настроение, создавал у Дениса иллюзию востребованности, вроде кто-то тебя ждет каждый день, спрашивает, как дела. А вот сейчас без него, похоже, вообще ничего не сложится. Впрочем, хороший ли он сталкер? Тут же физическая форма важна. Хотя, пожалуй, интуиция важнее, специфика-то больше на охоту похожа, чем на спорт.

В окрестностях бомжа не обнаружилось. Вербицкий вернулся в деловой центр, успешно побеседовал с несколькими тетеньками, желающими выгодно оздоровиться, и снова спустился.

Газон по-прежнему встретил пустотой, по дорожке прыгал полусдувшийся воздушный шарик с рекламой детского кафе. Менеджер изо всех сил пнул его, чуть не потеряв равновесие. Черт, нервы совсем сдали. Он обошел деловой центр по второму кругу. Вдруг из крохотного скверика со странной авангардной скульптурой, изображавшей то ли бога Меркурия, то ли вора, убегающего от полиции, донесся знакомый хриплый голос:

– Дэнчик, ты чего это мечешься, как горбуша на нересте, меня, что ли, ищешь-то?

– Тебя, – облегченно выдохнул Денис. – Представляешь, тут такие новости!

Бродяга хмыкнул:

– Есть поговорка-то английская: самая лучшая новость – это отсутствие новостей. Но, пожалуй, не в моем случае. Давай, выкладывай.

– Меня в Зону посылают. Я попросил, чтобы моим проводником назначили тебя.

Тимофей опустился на землю рядом с клумбой из маргариток. Посмотрел своим пронзительным взглядом:

– А чего это тебя посылают? Странно как-то…

– Нужно статью о Зоне написать, а я же как раз на журналиста учусь.

– Все страньше и страньше… Туда и ученых-то не очень пускают, а журналистов там и вообще никто не видел-то. Какая еще статья, для чего она нужна?

– Ну уж не знаю, для чего, может, туристический бизнес кто-то открыть собрался? – соврал Вербицкий. – Мое дело сторона. Мне сказали текст сделать, описать красиво все, что там есть, особенно яблоки, конечно. Ну и местных жителей тоже охватить надо, может, интервью взять.

Тут бомж тихонько заржал:

– Интервью, говоришь… с местными жителями, говоришь… Ты-то ладно, ничего не понимаешь, дурак еще. А те, кто тебя послал, они каким местом думают?

– За что купил, за то и продаю. Сказали описать яблони и с местными жителями пообщаться – что я, спорить должен?

Тимофей прищелкнул языком:

– Ох, не нравится мне все это. Я, пожалуй, подумаю еще.

«Сейчас все вообще сорвется, пока он думать будет. Надо как-то достучаться до него…»

– Ты же мечтал попасть в Зону… – начал Денис.

– Попасть-то мечтал, а вот сдохнуть – вовсе нет. Как-то и солнышко мне нравится, и на пивко-то подают… Подумаю еще, не пойду скорее всего…

«Вот же блин, все они так, только на словах…»

– И знаешь, почему не пойду? – Бродяга даже приосанился от возмущения. – Потому что ты мне врешь. А в Зону если идешь с кем-то – не должно быть между людьми косяков.

«Ну что… сказать ему как есть? А где гарантия, что он не выдаст? С другой стороны, Геннадий не запрещал рассказывать о поиске ребенка, нельзя только говорить, что это его сын. Да и вообще можно не говорить про Геннадия».

– Ну, хорошо. Ты прав, дело не в статье… не только в ней… Там одного человека найти надо. Его то ли насильно туда отвезли, то ли сам сбежал.

– Вообще забудь! Людей в Зоне искать точно не пойду! Гиблое дело!

– Да почему это вдруг? – Вербицкий начал терять терпение.

– Да потому! Что ты вообще знаешь о Зоне? Послушай-ка, Денис, – Тимофей взял его за плечо, – в Зоне все совсем не так, как пишут во всех ваших брошюрках-то. Ты не смотри, что я тут побираюсь, я до События в НИИ работал. Пусть и лаборантом всего лишь, пусть говорят, что я последние мозги пропил, а что осталось – то пыльцой заражено, но кое в чем я не хуже всех ученых-то соображаю до сих пор. Просто там все совсем по-другому… Да что я говорю, сам увидишь, раз тебя туда отправляют.

– Но я один точно там не справлюсь. – Вербицкий пытался незаметно высвободиться из цепких пальцев капризного бомжа. – И ты, наверное, не понял, это не просьба, а предложение работы. Я думаю, они тебе неплохо заплатят.

– Кто они-то? – Тимофей прыснул от смеха. – Если я не пойду, тебе же вдвое больше достанется, дурачок. – Лицо его внезапно посерьезнело. – Если, конечно, вернешься оттуда.

Вербицкий терял последнее терпение. Уговаривать бродягу в его планы совсем не входило, он и не подозревал, что тот вообще станет отказываться. Почему же этот никому не нужный маргинал в какой-то момент решил увильнуть? Неужели набивает себе цену?

– Хорошо, а какие твои условия, чтобы пойти со мной в Зону? – Денис пытался быть максимально серьезным и деловым, но между ним и Тимофеем будто была прозрачная стена, через которую ему не удавалось пробиться.

– Да никаких. Не хочу я туда. Как бы хочу, но не хочу. Тебе не понять. Вообще, – тут он горделиво тряхнул грязной головой, – в Зону-то всем надо за волшебными подарками, не вы, так кто-нибудь другой меня туда снарядит. Без работы бывший сталкер точно не останется.

Неожиданное препятствие оказалось непреодолимым. Нельзя же связать бомжа и отвезти в Зону насильно? То есть теоретически можно, но делать это некому. Денис задумался. И тут за спиной послышался голос директора. Он подошел абсолютно незаметно и теперь наблюдал за перепалкой от края газона:

– Добрый день. Можно вас на минутку?

– Меня? – Вербицкий машинально сделал шаг навстречу.

– Нет. Вашего товарища. А вы на сегодня свободны. Можете идти.