Неделя шла за неделей, снегопады усилились. Миа старалась закрыться работой то в кузне, то по дому, лишь бы не думать о плохом. Но факты говорили сами за себя: велика вероятность, что Бьёрн погиб. Крайне велика.
И девушка не могла понять, что она чувствует от этого осознания.
Часть 2
Сообщник
Зимы в Хэлвегарде всегда были суровыми и многоснежными: сугробов наметало по самые крыши одноэтажных домишек. Под неподъемным гнётом стихии ломало вековые деревья и трухлявые ограды, некрепкую черепицу, вовремя неубранные телеги и даже несущие опоры домов, если те были в недостаточном порядке, подгнившие за мокрое лето.
Жители поселения бьярнваров даже не пытались уже расчищать снег. Они лишь следили за тем, чтобы открывались двери, а в окна попадало хотя бы мизерное количество света с улицы, остальное усердно притаптывали по особо важным направлениям. Невостребованные же ходы заваливало основательно, без возможности пробраться к ним до самой оттепели.
Миа никогда в жизни не видела столько снега. В замковом саду всегда его было минимум, потому как придворные расчищали дорожки и особо важные площади, а из окна, кроме скал и оврага, девушка ничего не видела. Визуально же невозможно было определить, сколько там снега, бело и бело. Поэтому удивление наполняло её каждый день проживания в деревне.
И беспокойство. Жгучее, снедающее изнутри, сметающее всё на своём пути. Если сначала девушка смущалась показывать его на людях, то спустя месяц после возвращения Айварса с группой побитых полевых, сдерживать это в себе стало невозможно. Даже Дэгрун уже всерьёз забеспокоилась о её здоровье, но Миа не могла ничего поделать с собой. Изнутри что-то мощное рвалось наружу, лишив её самоконтроля в повседневных мелочах.
При этом поселение бьярнваров отвечало ей полной противоположностью. Тянулись размеренные однотипные дни без новостей и происшествий, белые и морозные, рутинно похожие один на другой.
Работы в кузне было много, Герда радовалась дополнительному доходу и интересным занятиям. Миа на автомате выполняла свою часть, мыслями и разумом находясь не здесь. Подруга видела это в ней и время от времени спрашивала о самочувствии, на что та всякий раз отвечала: «всё нормально». Разве могла она рассказать кому-то, что волнуется? Это бы выглядело так, словно она усомнилась в непобедимости легендарного бойца. Ничего не оставалось больше, кроме как коротать дни в мастерской.
Теперь, когда новости об их деятельности разнеслись по всем «медвежьим» поселениям, девушки стали получать заказы и от колльбьёрнов. Оказывается, подобная одежда – неженственная – была востребована и у них. Герда ушла встречать повозку с кожей от их соседей, а Миа осталась с иглой и напёрстком возле окна, где было достаточно света.
В общем зале кузни мерно работал молот Скьельда, время от времени прикрикивающего на своих помощников. Открывалась и закрывалась дверь, впуская бойцов и заказчиков, подельщиков и просто друзей. Жизнь текла сквозь поселение замедленно, будто и не текла вовсе.
Вдруг Миа поняла, что из-за двери раздаются странные звуки.
– О-о-о, – протяжно раздавался хор мужских голосов, всё наращивая громкость.
Раскатом пошли аплодисменты, звон инструментов, словно кто-то бил ими друг о друга не по делу, а просто так, стараясь выдать как можно больше шума. Когда же гул голосов перешёл на отчетливый воинский крик, девушка поняла, за дверью происходит что-то невразумительное. Она бросила шитьё и, проверив на боку наличие ножен, рванула к выходу из каморки.
Ужасный шум ударил ей по ушам, и Миа скривилась. Глаза искали источник общей вакханалии и нашли его, что уж говорить. В центре всеобщего внимания, похлопываемый десятком рук, стоял Бьёрн, смущённый и радостный, но бледный, заросший и немного растерянный. В двери кузни уже тянулись местные жители, желающие убедиться в живучести главного бойца, однако тому больше не было дела до толпы, потому что он увидел её. Упёрся взглядом в глаза Мии и замер, утопая в двух голубых озёрах её зрачков.
– Она волновалась за тебя, – затараторили наперебой его друзья. – Ещё как волновалась! Места себе не находила, всю деревню обошла. У меня спрашивала. И у меня. У меня дважды. Ты нас всех напугал, парень!
Миа залилась краской смущения, но взгляд не отняла, не в силах поверить, что боец вернулся. Изнутри снова всё менялось, что-то расслаблялось от облегчения, а что-то напротив начало учащённо биться, словно запустился некий механизм жизни.
– Излишняя опека воина не приносит ему никакой пользы, – заявил Бьёрн во всеобщее внимание, а сам направился к замершей в углу зала девушке.
Он приблизился к Мие вплотную и встал слишком близко для обычного разговора, опять впитывал каждый её вздох, словно проверял воина перед битвой. Внутри него роились какие-то чувства, и вот мужчина решился прикоснуться к ней: очень несмело обхватил ладонями её плечи, оставаясь на небольшом расстоянии и сверля взглядом. Сердце едва не выпрыгнуло из глотки девушки.
– Спасибо, что волновалась, – проговорил он искренне, но настолько тихо, что фраза осталась только между ними двоими.
– Я просто никогда не видела, чтобы люди спали так долго. Мы же не медведи, – пролепетала девушка смущенно. – То есть, «медведи», но тела у нас – человеческие. Поэтому я подумала, что ты погиб.
– Похоже, ты ничего не знаешь о воинском сне. Идём со мной.
Он ухватил её за ладонь и, расталкивая набившихся в зал зевак, вывел из кузни под улюлюканье друзей, Миа едва успела захватить свою парку. Дурацкая улыбка заиграла на её устах, когда она осознала, что сам Бьёрн ведёт её куда-то за руку. Да, и когда? Только вернувшись из лап смерти, не отобедав и не отдохнув. Мурашки побежали по спине.
Вскоре мужчина привёл её к озеру.
– Присядь, – бросил он свою шкуру на невысокий сугроб.
Под накидкой Бьёрн оказался в боевых кожистых накладках, кое-где рассечённых, из-под которых проглядывала разодранная в некоторых местах чёрная рубаха, покрытая бурыми подтёками. Миа приземлилась, куда следовало, и мужчина сел рядом.
– Закрой глаза и отделись духом, а после этого попробуй сделать вот что. Дай внутреннее намерение исцелиться максимально глубоко, пока ты под водой.
Что ж, это она могла. Через секунду девушка уже была в озере, на самой глубине. От озвученного намерения вода вокруг стала странно себя вести, закручиваться, обтекать её тело, а потом и вовсе проникать сквозь него, вымывая весь ужас и напряжение.
Оказывается, она очень много сдерживала внутри себя, ожидая назад непобедимого воина, скрывая свою историю, потеряв родителей и поселившись у бьярнваров. Миа расслабилась и позволила воде вымыть это всё из себя. Горячие слёзы побежали по щекам от облегчения и надёжности, разлитой в пространстве.
Голубоватое светопредставление продолжалось довольно долгое время. Слёзы уже иссякли, а на сердце стало вдруг светло и хорошо. Наконец, вода угомонилась, и девушка почувствовала себя обновлённой, одухотворённой, живой! Сердечно благодарная своему учителю, она приняла решение возвращаться.
Вот странно: Миа хотела учиться у Бьёрна бою, а он учил её отдыхать.
Воительница очнулась на знакомом месте у озера поверх медвежьей шкуры, завёрнутая в ещё одну такую же. Рядом сидел Бьёрн, сжимая в руках бурдюк с водой. Возле его ног тонкой струйкой дыма угасало костровище, явно не единожды разожжённое, а сам воин был переодет в тёмно-зелёную свежую рубаху и меховой жилет. Девушка села на своём ложе и почувствовала под шкурой настил из лапника. Всё их место привала растопилось от тепла костра, сугробы кое-где осели и покрылись игольчатыми проталинами, а в некоторых местах виднелась чёрная земля.
Миа недоумённо уставилась на мужчину, тот лишь усмехнулся и отпил тёплой воды.
– Ты шутишь? – возмутилась она, словно воин пытался негласно убедить её в чём-то.
– Хочешь пить? – протянул он ей бурдюк, и девушка жадно приложилась к горлышку мягкого мешка.
Оказывается, она ужасно сильно страдала от жажды! И голода. Словно прочитав её мысли, Бьёрн стал сворачивать небольшой лагерь.
– Идём домой, – позвал он её, когда всё оказалось готово.
Она хотела завалить воина вопросами, но тот довольно скоро шёл вперёд, не сильно интересуясь, поспевает ли она за ним. Когда показалась ограда дома Дэгрун, он обернулся и спросил:
– Сама дойдёшь дальше?
Девушка кивнула, но тут поняла, что не хочет отпускать его снова.
– Бьёрн, постой! – крикнула Миа и ускорилась, пока не достигла остановившегося воина. – Могу я задать несколько вопросов?
– Потом задашь, – бросил он и двинулся в лес от поселения, утаскивая за собой весь скарб, который собрал с привала у озера.
Она зашла в дом Дэгрун, и старуха, завидев её, тут же набросилась на пропавшую:
– Миа! Где тебя носит третий день? Я уже думала, поисковый отряд сооружать!
– Прошло три дня? – ошарашено произнесла та. – Бьёрн просто несносный! Он даже не предупредил меня!
– Бьёрн? – уточнила старуха, сращивая мысли в голове. – Ты опять была с ним?
– Да. А что?
– И как он тебе? – спросила травница, хитро щурясь.
– В каком смысле? – не поняла Миа, и та довольно лукаво скользнула по её телу к ногам и назад, вызвав возмущение «внучки». – Дэгрун! Я с ним не… Боже, о чём ты думаешь?
