– Ну, как там сегодня наш совхоз, как поживают мои родственники?
Кызылбек, словно ожидал этого вопроса, ответил сразу:
– Давно уже нет нашего совхоза, и многие уехали от нас, как ты, поближе к городской жизни. И родственники твои, уехали одними из первых, никого не осталось.
– Вот как, – сказал задумчиво Жантас, помешивая палкой угли костра. – Значит, я напрасно ехал сюда. А ведь я так надеялся дожить свою жизнь в родном селении.
– Ну, почему напрасно, – ответил ему Кызылбек. – Очень даже хорошо, что ты приехал. Когда уезжали в город люди, которым ты продал свой дом, отец вызвал меня и сказал, чтобы я выкупил его. Ты ведь знаешь, как он уважал твоего отца и был дружен с ним. И сегодня я понял, как мудр он был. Вот и пришло время, когда в этом доме снова будет твой очаг.
– Как, ты выкупил наш дом? Зачем? – словно не веря Кызылбеку, спросил Жантас.
– Да, и не только твой дом, – сказал Кызылбек. – Я выкупил почти все земли, которые когда-то принадлежали моему деду и даже больше. И все это я отдал своим детям, сейчас они занимаются моими делами. Многие люди уже вернулись обратно из города и работают у меня, но когда вернулись те, которые купили когда-то твой дом, я не вернул им его, потому что так хотел мой отец.
– Так значит, твоя семья снова стали баями? – спросил, немного помолчав Жантас.
– Ну, понимай, как хочешь, – ответил Кызылбек. – Только я так не думаю. Надо много трудиться, чтобы быть, как ты говоришь – баем.
– Видать, твои дела идут не так хорошо, если ты ездишь на такой старой кляче, – сказал Жантас.
Здесь Кызылбек от души рассмеялся и сказал:
– Ну, Жантас, а ты вижу молодец! Разглядел – таки, что моя лошадь стара! Но ты не прав Жантас! Ты ведь слышал, наверное, что я в основном работал с техникой и сейчас у меня её не меньше чем в нашем совхозе. Одних легковых машин девять штук от «Мазды», до «Мерседесов». Но зачем они мне, я всё их отдал детям. Я уже никуда не спешу, Жантас и тебе не советую. Я очень рад, что ты вернулся. Вот приедем домой, и мы вместе будем доживать на родной земле.
– Вместе, – обронил Жантас. – Это значит снова, идти к твоей семье батрачить?!
Кызылбек поднялся со своего, присел возле Жантаса и сказал ему:
– Ну, ты что говоришь такое Жантас? Какой из тебя батрак? Неужели ты думаешь, что мы не сможем прокормить тебя и будем нуждаться в твоём труде? Ведь ты мой ровесник, почти брат мне! Я так обрадовался, что ты появился и мне будет с кем коротать свою старость, а ты говоришь такие глупости! Вспомни, мой дед и отец кормили в трудные годы почти весь аул. Разве они обидели кого-нибудь, вспомни!
Ничего не сказал на это Жантас, и только спустя некоторое время проговорил как бы самому себе:
– Всё равно, вы были и остались баями, а мы – бедняками.
6.
Был в чём-то прав Жантас.
Дед Кызылбека, Нурум был действительно известным и богатым баем. Его, просвещённого для того времени человека по указанию губернатора назначили аулнаем.
Конечно, баи были разные, как и сам степной народ. Некоторые отличались известной жестокостью, иные добросердечностью, что впрочем, не всегда приносило им пользу.
Но Нурум был именно тем баем, который умел находить золотую середину и правил своими людьми и мудро и жёстко, но никогда не доводил до того, чтобы его делами интересовались власти. Это о таких людях как он говорили в народе, что лучше быть битым камчой своего бая, чем иноземца.
Нурум, один из первых приютил у себя одного из татарских мулл, которыми царское правительство наводнили казахские степи, дал ему жену, жилище, кормил его, и обязал взамен сеять в народе своём покорность и прилежание. Все это приносило свои плоды, и поэтому когда в степь пришла новая власть и то тут, то там, начали вспыхивать народные волнения, это никак не коснулось стойбища Нурума.
Но новая власть не делила богатых на добрых и злых, справедливых и жестоких и вскоре началась повсеместная чистка богатых среди народа и присвоение их богатств. Многие тогда ушли со своими людьми и стадами в чужие земли, но Нурум поступил по – другому. Однажды он дал указание своим родственникам разделить скот между людьми, а сам ушел к киргизам.
Новая власть помыкалась с хозяйством Нурума вдоволь поруководив, наконец, поняла, что в этом деле нет толку от бывших командиров-горлопанов и вскоре, не мудрствуя, «выбрала» в руководство хозяйством его старшего сына Абильду.
Вскоре стойбище было преобразовано в совхоз, и Абильда вывел его в число передовых и процветающих. Жизнь степных и кочевых людей изменилась, и они постепенно привыкли к новым условиям жизни. Незаметно в семью вернулся Нурум. Он привел с собой новую жену киргизку Айбике и дочь Аяну. Ничего тогда не сказала его жена Зухра и молча приняла в дом пополнение и прожили они в мире и согласии до конца дней своих.
Весь совхоз провожал и встречал затем Абильду и несколько лучших работников совхоза, когда они поехали в далёкую Москву на Всесоюзную выставку. Вернулись они оттуда с блестящими орденами и медалями и диковинными подарками.
Абильде подарили велосипед, и поскольку никто не знал, как с ним обращаться, он привязал его повыше к своей юрте, чтобы каждый мог посмотреть на него. И только когда однажды в одном из кинофильмов который показала заезжающая раз месяц в совхоз кинобудка, промелькнул эпизод, как катаются на велосипеде, Абильда отвязал свой подарок и отдал мальчишкам, которые бесконечно ездили на нем, пока он окончательно не развалился.
У Абильды появились не только завистники, но и настоящие враги. Все чаще они открыто говорить, что он сын бая, а значит классовый враг, и стали разыскивать среди работников совхоза людей обиженных на него. Понятно, что это люди были в основном тунеядцами и лодырями, которых Абильда никогда не повожал. Это они подписывали подметные письма, которые руководства области пока просто клали под сукно. Но когда пришло указание из самой Москвы, разобраться с этими письмами, стало ясно, что дело принимает самое известное продолжение для тех времён.
И как это ни странно, Абильду спасла война. Когда она началась, его вызвал к себе секретарь обкома и сказал:
– Абильда, уходи добровольцем на войну. Ордер на твой арест вот-вот будет подписан и если это случится, никто уже не сможет помочь тебе. Война когда-нибудь закончится, и если ты, дай бог, останешься жив, уже никто не сможет обвинить тебя в чём-то.
Нурум, поддержал мнение этого человека и Абильда одним из первых ушёл на войну.
Через четыре месяца его ранило и, пройдя на лечении несколько госпиталей, Абильда калекой вернулся с войны, откуда не вернулись, ушедшие один за другим, три его младших брата.
Так война поступила с семьей Нурума, оставив из его детей в живых только сына Абильду и дочь Аяну.
Первым, кто пришел навестить Абильду, был тот самый секретарь обкома, который отправил его на войну.
– Абильда, – сказал он. – Я знаю, как тебе тяжело, но нужно, чтобы ты снова принял совхоз в свои руки. С тех пор, как ты ушел на войну, прошла большая чистка кадров. Люди стали бояться идти на руководящие должности и директором твоего совхоза пришлось назначить Султана, того самого который писал на тебя доносы. Он уже наполовину развалил совхоз и, пожалуй, сам не рад, что согласился быть директором. Принимай дела Абильда, а мы тебе поможем, чем сможем.
Перепуганный, из-за очень плохо идущих дел, Султан действительно с облегчением сдал свой пост, и даже отправился на свою прежнею работу. Только его дочь, Марзия, которую Абильда в свое время отправил в столицу учиться в пединститут, много лет спустя припомнила ему это, исключив его сына Кызылбека из интерната.
Война сплотила людей в горе, и они упорно трудились, но большинство мужчин ушли на фронт, рабочих рук стало просто не хватать. Помощь неожиданно поступила из рядов сосланных и репрессированных народов, которые рассеянные по всему Казахстану оказались и в совхозе Абильды. И если, другие директора совхозов пока только приглядывались к ним, Абильда сразу же начал заниматься их бытом и привлекать к работе.
Трудней всего, оказалось, одеть и обуть этих людей, особенно чеченцев, для которых зимний климат, казался просто смертельным. Но Абильда был не таким человеком, который так просто сдавался. Он организовал целую артель по пошиву одежды, благо шкур хватало, и скоро одел всех людей. Сложней было с обувью. Местные умельцы-старики, вспомнили, как в детстве их деды делали из кожи легкую обувь шарке и тут же сами, без указаний принялись шить их из остатков пошива одежды.
Абильда примерил эту необычную обувь и остался доволен, она получилось удобной, легкой и теплой. Но вскоре выяснилось, что шарке, легко пропитывается влагой, отчего обувь становится тяжелой и холодной.
Абильда уже хотел отказаться от дальнейшего пошива этой обуви, но помощь неожиданно пришла от Айбике. Она вспомнила, что такую кожу для обуви предварительно нужно смазать козьим жиром и рассказала как.
Абильда, приказал зарезать козу и собрать ее жир. Он со стариками подогревал над огнем куски шкур, смазывал их жиром и пробивал их палками, чтобы жир лучше пропитывался в них. Вскоре все переселенцы стали с удовольствием ходить в этой замечательной обуви, которая не только не пропускала влагу, но и хранила тепло.
Такая забота тронула их сердца, они быстро свыклись и прижились с местным населением, а главное стали работать, так, как этого требовало это тяжёлое время.
Нередко, на совещаниях в районе и области, директора совхозов жаловались на высокую смертность среди переселенцев, что оказывало и без того плохое влияние на местных жителей и просили убрать их с глаз долой. Только один Абильда молчал. За всё годы войны и после неё, в его совхозе не умер ни один переселенец, разве что от старости.
Так пережили войну. В пятидесятые Абильда с работниками ещё раз съездил в Москву, где их снова наградили, и привез оттуда подарок от своих туркменских друзей, огромный ковёр, который с трудом довёз до дома.
Многие предлагали повесить его как когда-то велосипед, но Абильда расстелил его в юрте и многие годы любовался, как на нём играют его внуки, которых подарили ему Кызылбек и Аяна.
7.
Кызылбек и Жантас сидели у костра, и каждый из них думал о своем.
– Послушай, Кызылбек, а если вернутся коммунисты? – сказал вдруг Жантас.– Они ведь сразу объявят тебя врагом народа и отберут твои земли.
– А, пусть вернутся! – махнул рукой Кызылбек. – Не думаю, что они теперь будут творить такие глупости. Пусть возвращаются, разве при них было плохо? Народ работал, получал деньги, и всем было хорошо. Сейчас никто не хочет работать, все уехали в город, где много развлечений и уютно. Кто народ будет кормить? Разве бананами и апельсинами прокормишь людей? А враги у народа действительно были. Вспомни, как они развалили такую великую страну. Сегодня у народа одни враги и никто ничего не может сделать с ними!
