Пуританин

Я посмотрел два фильма. Три фильма подряд – это уже слишком. Я пробовал так делать, но чувствовалась усталость в глазах. Надо было выйти из темноты. Развеяться, и хотя бы немного, но подышать свежим воздухом. Правда, в кинотеатрах всегда работали кондиционеры, и нехватки кислорода не ощущалось, в принципе. А иногда даже было холодно. Кондиционеры работали на полную мощность, людей в зале по утрам было мало. Можно было и замерзнуть, особенно зимой.

Я вышел на улицу. От снега слепило глаза. Да и солнце всегда казалось ослепительно ярким, после темного зала. А белый снег с ярким солнцем – это уже перебор. Я дал привыкнуть глазам к свету, постояв на огромной террасе кинотеатра. А потом немного понаблюдал за зрителями, которые выходили из Киноцентра. Кстати, это мне помогало отчасти понять, на какой фильм стоит пойти, а на какой не стоит. Да и просто было интересно смотреть на людей. Я наблюдал за лицами, с какими они выходили после просмотра фильма. По ним можно было понять, как там с фильмом вообще. Заслуживает ли фильм моего внимания или не заслуживает. Когда люди выходили тихими, а иногда даже с красными от слез глазами, то было понятно, что фильм был, по меньшей мере, очень непростой, вероятнее всего глубокий, и скорее всего грустный. И если мне хотелось погрузиться или поплакать, то я уже понимал на какой фильм мне стоит сходить, а на какой нет. «А давайте поскорее забудем об этом фильме!» или «Нет, простите меня, конечно, но я еще не дорос до вот этого всего!» или «Нет, я все понимаю, но с концовкой они явно перемудрили!». Обрывки слов дополняли картину, но определяющими для меня никогда не были. А вот, если человек после фильма молчит и слов связать не может – вот это поведение для меня было гораздо понятнее.

Количество народа перед Киноцентром поубавилось. Начинался новый сеанс, и я решил пройтись по проверенному уже маршруту до кинотеатра «Художественный». Там сегодня показывали фильм «Хрусталев, машину!». С фильмами Алексея Германа я был не знаком. Вот и подумал. Надо бы глянуть это кино. Тем более его практически нигде больше не показывали. До сеанса оставалось как раз где-то полтора часа. Киноцентр был на Баррикадной, а «Художественный» – на Арбатской. Если пешком, то можно и за полчаса дойти. Но у меня были планы заглянуть по пути в «Дом книги на Новом Арбате» и в магазин «Мелодия».

«Киноцентр», «Дом книги на Новом Арбате», «Мелодия» и «Художественный» – уже как полгода стали обязательными точками моих прогулок на выходные. Это был мой стандартный маршрут. Хотя стандарт – это не красивое какое-то слово. Не веет от него свободой, которую я испытывал в своей бродячей жизни по выходным. Назову-ка я его лучше не стандартным, а своим любимым маршрутом. А появился он благодаря одному журналу.

С сентября тысяча девятьсот девяносто девятого года моим путеводителем по жизни стал журнал «Афиша». Единственный глянцевый журнал, который начал выходить с апреля тысяча девятьсот девяносто девятого года, имел вполне себе адекватную цену и неплохие картинки. На глянец меня тянуло, но денег на «Playboy» не было. А когда «Афиша» вышел с музыкальным диском в комплекте – я впервые его купил – не удержался от бесплатного подарка. Хотя слушать компакт диски мне было вообще негде.

Я не читал журнал от корки до корки. На туризм, рестораны, концерты и театры денег у меня все равно не было. Выставки я тоже пропускал мимо. Уж не знаю, почему я на них не ходил. Раздел «Вещи» я не пропускал из-за картинок, а покупать что-то оттуда я не решался. Дорого. Но вот пару недель назад я все же купил себе ботинки фирмы «Гриндерс». Повелся на рекламу? Нет. Я думаю, что тут сыграл свою роль не только журнал «Афиша». И не только то, что ботинки действительно выглядели очень круто. Черные, высокие, на толстенной подошве. Скорее всего, я купил их себе из-за того, что в таких ходили зрители еще одного моего самого любимого кинотеатра – «Музей кино». Он находится в здании «Киноцентра», но я его нашел не сразу. В «Музее кино» было еще больше залов, чем в «Киноцентре». Один большой (человек на сто пятьдесят) и штук десять маленьких (человек на тридцать). Тут показывают фильмы всех времен и народов. На всех языках мира – и с переводом, и без перевода, и с субтитрами, и с переводом вживую. Фильмы, которые выходили очень ограниченным прокатом. И те, что не выходили в прокат совсем. И те, что существуют чуть ли не в единственном экземпляре. И те, которые нигде больше, кроме как в «Музее кино» и посмотреть-то было нельзя.

Зрители «Музея кино» – в основном студенты творческих вузов. И выглядели они все совсем не как все. Купив «Гриндерсы» и пальто, я хоть немного, но стал с ними сливаться, как мне казалось, и не вызывал сильного диссонанса. Да и шарф был тут в тему, и моя сумка на длинном ремне. И свитера теперь пригодились. Я их тоже обычно не носил. С рубашками разобрался быстро. С джинсами вообще проблем не было. Можно было и не рвать ничего на коленках. Мне оставалось, как я думал, решить только вопрос с шапкой. Хотя все эти люди обычных шапок вообще не носили. Поэтому шапка при подходе к «Музею кино» просто пряталась мной в сумку.

Для меня тут был какой-то совсем другой мир. Но я очень хотел в него вписаться. Тем более в том мире, в котором я жил всегда, я не вписывался. Короче, чтобы хоть немного слиться с этим новым и другим для меня миром, я и решил купить «Гриндерсы».

Ездил за ними в специальный фирменный магазин. Совершенно потерялся от того, как меня окружили там вниманием. К тому же в магазине я был один из покупателей. Вокруг меня носились две красивые девушки, и я испытывал такое смущение от всего этого, что вообще ничего не соображал. И когда привез домой ботинки, я подумал, что мне попались бракованные. Там внутри не было меха в районе пятки. Везде был, а там не было. Я вернулся в магазин. Мне спокойно показали остальные фирменные ботинки на меху. Оказывается, что так и должно было быть!

– У нас в «Гриндерсах» на пятках нет меха, так как при ходьбе в этом месте происходит очень сильное трение. Поэтому мы тут не пришиваем мех. Потому что он в любом случае от этого сильного трения будет сваливаться в комки. А комки натрут ногу, и ходить вам будет неудобно и больно. И не переживайте, что ваши пятки замерзнут. В задней части ботинка вшит дополнительный слой кожи и текстильная подкладка. Пятка точно не замерзнет, – рассказывала мне одна самых красивых девушек-продавщиц, которых я когда-либо видел в своей жизни. И она совсем-совсем не смеялась надо мной. Она так мило улыбалась, что я подумал, что надо будет купить себе ботинки еще и на осень, на весну и на лето.

– Ой, что я вам все на словах. Я покажу вам ботинок в разрезе. Сами все увидите и руками потрогаете, – и она отбежала к стеклянной витрине. Достала оттуда ботинок в разрезе и вручила мне. – Вот. Смотрите, какой красивый!

«Гриндерсы» я носил редко. В основном, как раз в «Музей кино». Подошва у них массивная. Подошва хоть и была вся рифленая и ребристая с огромными протекторами, но от гололедицы почему-то вообще не спасала. И на льду в них было просто как-то очень скользко.

Дорога от Киноцентра до кинотеатра «Художественный» проходила по улицам, которые примыкали к дому правительства и к посольству США. Потом был Новинский бульвар и Новый Арбат. В принципе, все эти улицы чищеными были всегда. Льда под ногами не было и можно было спокойно смотреть по сторонам, размышлять или просто расслабится.

О чем я там говорил? А, да. Про «Афишу».

У меня три любимых раздела в журнале: «Музыка, «Кино» и «Книги».

Какую музыку послушать – берем из раздела «Музыка». Я покупал и слушал прямо по списку. Не все удавалось найти, потому что многое выходило на компакт-дисках. И было от этого вообще-то грустно. До тех пор, пока я не забрел в магазин «Мелодия» на Новом Арбате. Диски, конечно, там были по бешеным ценам. И слушать мне их было не на чем, но было чертовски приятно трогать их руками. А от виниловых пластинок вообще сводило с ума. Пару месяцев я заходил туда просто потрогать вот это все, а потом вдруг случайно узнал, что любой диск из ассортимента магазина за совершенно небольшую сумму можно записать на аудиокассету. И я был просто счастлив.

Какое кино посмотреть – берем из раздела «Кино». Поначалу для меня единственным кинотеатром был «Киноцентр на Красной Пресне». Потом появился еще один – кинотеатр «35мм» на Красных воротах. Там я, кстати, недавно посмотрел очень хороший фильм «Беги, Лола, беги» Тома Тыквера. Его нигде не показывали, кроме как в «35 мм». Журнал очень хорошо отзывался об этом фильме. И я пошел. И впервые посмотрел фильм на языке оригинала. «Беги, Лола, беги» был на немецком языке, с русскими субтитрами. Когда я пришел в кинотеатр, я думал о том, что не успею одновременно читать субтитры и смотреть фильм. Готовился к худшему. И первые несколько минут мне действительно было неудобно. Но потом я так погрузился в фильм, что мне вообще показалось, что я отлично знаю немецкий язык. Было очень круто. Фильм мне так понравился, что я решил купить себе видеокассету в коллекцию. Ну и другим показать его хотелось. И я еще подумал, а вдруг я что-то все же пропустил в плане слов и надо бы мне посмотреть фильм еще раз, но с переводом. И как-то вечером в одиночестве включил кассету… Это был полнейший ужас! Русская речь в фильме смотрелась коряво и чуждо. Я не смог посмотреть и двадцати минут. Я снова изучил коробку от видеокассеты. Лицензионная. С официальным русским переводом. Но фильм с этим переводом потерял всю свою привлекательность. Ну как так? Кстати, вот Клод Лелуш. Французский кинорежиссер. Он говорит, что его собственные фильмы с русским дубляжом нравятся ему гораздо больше, чем на родном французском. Вероятно, с развалом союза иностранные фильмы перестали нормально переводить.

А еще в «Афише» в расписаниях кинотеатров последним был какой-то «Музей кино». С какими-то неизвестными названиями фильмов в расписании сеансов. Знакомыми названиями были только те, которые я встречал иногда в газетах с телепрограммой. Или в журналах «Советский экран». У нас дома есть несколько номеров, но меня там интересовали только красивые актрисы. Я даже в тихую испортил пару-тройку номеров, вырвав оттуда несколько страниц с ними, на которых они были полуголыми. У меня была даже тетрадка, куда я вклеивал этих девушек. Но мама как-то нашла ее… в моем секретном месте. И мне пришлось с тетрадкой расстаться. Территориально «Музей кино» был в этом самом «Киноцентре»!!! Только вход в него был с другой стороны. Через неприметную арку, которую я сначала и не заметил даже.

Раздел «Книги» приобщил меня к литературе. До этого момента единственной книгой, которую я прочитал, был «Порт-Артур». Не знаю, уж каким путем она попала ко мне в руки. Скорее всего, из-за увлечения военной историей я и заглянул в нее. Ведь там – Русско-японская война. Была, правда, у меня толстенная книга Новикова-Прибоя «Цусима», но я ее так и не осилил. Я листал ее периодически, но особо не читал. А вот внутри «Порт-Артура» оказалась романтическая история любви одного из русских офицеров – Сергея Звонарева. Я читал и плакал натуральным образом. Никогда я такого в своей жизни еще не испытывал…

Я вспомнил! Эта книга попала мне в руки, когда расформировали мою школу. И огромное количество книг подготовили на выброс. Я был знаком лично с библиотекаршей. И мне перепало несколько томов Большой Советской энциклопедии. А потом я немного покопался в завалах книг и забрал «Цусиму» и «Порт-Артур». Про войну же.

И вообще, я думаю, что только благодаря «Афише» я и начал читать художественную литературу. С ее страниц ко мне завалилась целая толпа писателей: Виктор Пелевин, Владимир Сорокин, Джон Фаулз, Курт Воннегут, Франц Кафка, Жан-Поль Сартр, Милан Кундера, Эрленд Лу, Иржи Грошек, Роальд Даль, Тонино Бенаквиста, Чак Паланик…

Правда, Чак Паланик придет ко мне от Дэвида Финчера. В следующем году, прямо под мой день рождения выйдет в прокат его фильм «Бойцовский клуб». Я посмотрю его в Киноцентре. А потом, чуть позже, я куплю три варианта видеокассет с разными переводами этого фильма на русский язык. И все они будут ужасные. А успокоюсь я, когда куплю спустя пару лет дорогое подарочное издание от «Лазер-видео» в магазине «Союз». И он будет как раз с тем переводом, что и в кинотеатре. Даже по телевизору фильм потом почему-то показывали не с тем переводом, что в кинотеатре…

Что-то я забежал куда-то вперед. Ну ладно. Скажу еще одну важную вещь. И далее буду держаться хронологии (надеюсь). С журналом «Афиша», в следующем году, ко мне подселится на постоянное место жительства Харуки Мураками со своей «Охотой на овец» и перевернет мою жизнь. Тогда про него вообще еще никто толком ничего не знал. А когда он станет популярным в России писателем (года через три), мне, честно говоря, станет даже как-то грустно. Потому что про него станут говорить: «Харуки Мураками? А, ну да, ну да. Как же не слышали? Слышали! Ну, его же все читают. Я лучше что-нибудь другое почитаю… Извини меня, Олег». И мне станет от этого не по себе.

В общем, как тут не крути, но художественная литература пришла ко мне со страниц «Афиши». Каждые две недели, когда выходил журнал, я шел со списком книг (из обзора в журнале) в дом книги на Новом Арбате и начинал читать прямо там. Прочту одну-две страницы и прислушиваюсь к себе – нравится или не нравится. Если были небольшие сомнения, то я приходил через неделю и читал еще несколько страниц. Книг пять я таким образом прочитал прямо там, в магазине. Но если первые страницы в книге мне очень нравились и отзывались внутри, то книгу я покупал.

Остальные разделы «Афиши» представляли для меня небольшой интерес. Слишком это были дорогие удовольствия. Мне не по карману. Меня, может быть, и тянуло в театры, но тех денег, что просили за посещение театров, мне было жалко. Единственным спектаклем, на который я схожу за все пять лет института, будет «Мастер и Маргарита». Он был в не особо, так сказать, престижном театре… В театре Киноактера. И, вероятно, именно поэтому цена на спектакль там была в разы меньше, чем в других театрах. И я пошел на него не совсем по своей воле. Меня туда вытянула компания первокурсниц. К слову, сам роман я прочитал гораздо позже. Но он тогда меня не особо задел. Надо будет как-нибудь перечитать.

Концертная жизнь была у меня просто на полном нуле. А вот с клубной жизнью было получше. Хотя «Афиша» в этом никак не была замешана. Как-то в поезде по пути домой я встретил одного человека. Тоже студента, но из Бауманки. Мы познакомились с ним, и он рассказал мне, что распространяет флаеры в клубы.

– Что такое флаеры? – спросил я его тогда. Мы лежали на верхних полках в купе поезда до Ташкента. Я добирался домой на перекладных. Прямой поезд до Душанбе отменили из-за антисанитарии и чего-то еще. Вот меня и занесло в Ташкентский.

– Сейчас, – радостно произнес он, достал свою большую спортивную сумку с верхнего отдела для багажа и расстегнул молнию. Все пространство сумки было забито огромным количеством всевозможных вариантов лапши быстрого приготовления, пюре с сухариками и без, пакетиков с арахисом, с фисташками, кешью и ассорти с фруктами бутылок кока-колы (некоторые были пустыми), сникерсов, марсов, твиксов, чипсов и чего-то еще. Он покопался во всем этом с полминуты и достал целую стопку небольших рекламных листовок размером в треть альбомного листа и протянул мне ее всю. Они чуть не разлетелись по всему купе.

Я взял в руки и начал их разглядывать. На них были постеры разных групп и исполнителей. Российских и иностранных. Некоторых я знал. А о некоторых я вообще ничего никогда не слышал. Были флаеры и с различными тематическими вечеринками, типа – «Дискотека восьмидесятых», «Техно-вечеринка от ди-джея Грува», «Рейв на Ибице»… с надписями: «скидка пятьдесят процентов на вход предъявителю этого флаера», «девушкам вход бесплатный», «вход до 24 часов – бесплатно», «два пива предъявителю этого флаера», «студентам вход бесплатный» и так далее.

Потом уже, сразу после каникул, мы с ним пересеклись, и он дал мне несколько флаеров в «Манхеттен-экспресс», который находится в гостинице «Россия». Ну, потом он каждую неделю давал мне флаеры. А я раздавал их своим однокурсникам. И мы зачастили в этот клуб. И часть флаеров уже набирали сами. В клубе была специальная стойка с ними. Вот так и началась моя клубная жизнь. Чуть позже появилась возможность попасть в клуб «Солярис» в гостинице «Космос». Он был попроще «Манхеттена», и никаких бесплатных концертов там особо и не было. Дискотека, да и все. Поэтому «Манхеттен-экспресс» стал лучшим клубом. Был, правда, еще ночной клуб в подвале основного здания нашего института на Ярославском шоссе – «Яр». Пару раз я там тоже был. Но там было совсем не интересно. Группа «Блестящие» как-то зацепила своей наготой. Да и все.

Если уж я и забежал вперед, то расскажу еще про один журнал. Совсем скоро я стану покупать еще один глянцевый журнал – «Men’s Health». Это будет после того, как ко мне в руки потекут китайские деньги. Но об этом позже. Скажу только, что по рецептам в этом журнале я стал готовить еду, узнал, как завязывать галстук по-английски, учился тому, как общаться с девушками, ну и другой полезной, а иногда и смешной ерунде для людей с хорошим финансовым положением. Это журнал подкупал легкостью отношения к жизни, в нем не было занудства и нравоучений. Он заражал хорошим таким оптимизмом, которого мне явно никогда не хватало.

Хотя, ровно через год журнал начнет вызывать у меня ощущение «дежавю». Мне покажется, что в нем одни и те же статьи, только с разницей в один год, и все предложения в текстах просто переставлены местами, только фотографии были новыми. Покупать новые номера смысла уже никакого не было. И я перестану его покупать. Хотя, те первые двенадцать номеров, которые я купил, я хранил и перечитывал некоторое время и после того, как закончил институт. А салат с тунцом и красной фасолью я готовлю и люблю до сих пор.

Я зашел в Дом книги на Новом Арбате. Сегодня тут много народу. Вероятно, из-за того, что до нового года оставалось совсем ничего. И я очень быстро и бестолково прошелся по этажам.

В магазин «Мелодия» я заходить не стал и дошел до кинотеатра «Художественный». Купил билет, как и планировал, на фильм «Хрусталев, машину!». Побродил по фойе кинотеатра среди большого количества растений. Как в лето вернулся. Но после просмотра фильма погрузился в такую зиму, что мне стало очень холодно и не по себе. Фильм мне не понравился. То ли не дорос, то ли еще чего. Не знаю. Стало как-то страшно после него, и я решил для себя побыстрее о нем забыть.

Вернулся той же дорогой в «Киноцентр на Красной Пресне». Кажется, даже успел чем-то перекусить по дороге, но не запомнил чем. Обошел его с другой стороны и через арку оказался в «Музее кино».

В двадцать один ноль-ноль здесь показывали фильм «Лунный папа». Говорили, что это самая первая версия фильма. Которую еще вообще никто никогда не видел. То, что режиссер Бахтиер Худойназаров родился в том же городе, что и я, меня конечно немного подкупало. Но это было не главное. В фильме снималась Чулпан Хаматова. Я впервые ее увидел, год назад, в «Стране глухих» Валерия Тодоровского и влюбился в нее по уши. Даже фотографию ее у себя над кроватью в общаге повесил.

– Олег, да ты помешался уже на этих татарках, – шутили и смеялись надо мной мои одногруппники, намекая на Амину.

«Лунного папу» показывали в «Музее кино» в рамках специального показа. Он только еще должен был выйти в прокат. То есть фактически здесь был первый показ. Народу был полный зал. Места были заняты все. Зрители сидели даже в проходах. В программке было написано, что к зрителям, после фильма, выйдет сам режиссер и Чулпан Хаматова и еще пара человек из съемочной группы.

Фильм начался на полчаса позже. Вероятно, что-то было не так со звуком. Потому что было очень громко. И музыка была громче, чем диалоги. И поэтому не все всегда было хорошо слышно. Но я остался в полном восторге. Фильм был гремучей смесью. Сказка так перемешалась с реальностью, что душа ушла в пятки. Чулпан сводила с ума. Коренной немец Мориц Бляйбтрой выглядел настоящим таджиком. Смешной Николай Фоменко производил впечатление отъявленного, жуткого негодяя. Пересказывать фильм – дело не благодарное. Его надо только смотреть. Фильм закончился, и все хлопали долго-долго. Расходиться никто не собирался. Все ждали режиссера и актеров. Но потом вышел кто-то из организаторов. И извинился за проблемы со звуком и за то, что, к сожалению, Бахтиер Худойназаров и Чулпан Хаматова задержались на какой-то встрече с прессой и не приедут.

Но все это никак на мне не отразилось. И впечатлений у меня было столько, что я очнулся только в электричке. И то, вероятно, от того, что на меня кто-то смотрел.

Я поднял глаза и заметил на себе взгляд девушки. Она сидела у окна в двух рядах от меня. Я был в правой части вагона. Она наискосок от меня в левой. В электричке было сравнительно немного народу. Тусклый свет горел через одну лампу на потолке. Темновато. Но ее глаза я видел хорошо. Я глянул по сторонам. Больше на меня никто кроме нее смотреть не мог. Я опять посмотрел на нее. Она отвела взгляд в окно. А я на всякий случай решил еще раз проверить других людей. Мог ли кто-то еще на меня тут смотреть? Чуть дальше парочка – он и она. Она смотрит в окно. У него глаза закрыты. Несчастные влюбленные. Он сидит ровно, ее голова у него на плече. Вероятно, поссорились. Им не до меня – точно. Еще чуть дальше сидят двое – спиной ко мне. Не они. Глаз на спине не бывает. В конце вагона четыре бабушки с клетчатыми сумками. Судя по всему, уставшие торговцы электрички. Что-то едят из баночек. По левой стороне в вагоне больше никого нет. По правой – компания из четырех студентов, моего возраста. Двое о чем-то вяло разговаривают. Двое спят с наушниками в ушах. У самого входа спиной ко мне сидит мужик и клюет носом. Не он. Я обернулся. Сзади пара женщин. Сидят друг напротив друга. Обе смотрят в окно. Перекидываются друг с другом предложениями. Но особо друг на друга никак не реагируют. В общем, никого не было кроме той девушки, кто мог бы смотреть на меня. Я опять смотрел на нее.

Вероятно, незнакомка поняла, что я ее раскусил, и достала из сумки книгу. Она перевернула пару-тройку страниц. Мне показалось, что она слишком быстро читает. И скорее всего она не читает, а только делает вид. Она опять легко взглянула не меня. Потом в окно и снова в книгу. Я безотрывно смотрел на нее. И страниц в книге она больше не переворачивала…

В тамбуре вагона появились трое. Они явно были навеселе. О чем-то спорили и громко смеялись. Один вытащил сигареты и закурил.

Незнакомка тоже их заметила, закрыла книгу, кинула ее себе в сумку и переместилась в мой ряд и села напротив. Когда компания в тамбуре решила все-таки зайти в вагон, она быстро села рядом со мной, взяла меня под руку так, чтобы моя рука оказалась у нее на плече, и положила голову мне на грудь. Я успел почувствовать приятный запах ее духов до того, как веселая компания поравнялась с нами. Один из парней шумно сел напротив нас. И запах ее духов сразу смешался с запахом алкоголя.

– Привет, – он улыбнулся мне и пьяным голосом добавил, косясь на мою незнакомку. – Разрешите задать вопрос вашей девушке?

Не знаю, чем бы это все закончилось, но из другого вагона зашли два контролера и с ними три милиционера. Пьяная компания, заметив это, недовольно кинулась в другую сторону вагона, к выходу. Билетов у них явно не было.

Контролеры дошли до нас и попросили предъявить билеты. У с билетами было все в полном порядке. Контролеры пожелали нам счастливого пути и двинулись в другой вагон.

Незнакомка отодвинулась от меня:

– Простите меня, пожалуйста! Я жутко боюсь пьяных.

Я замешкался, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но машинист прямо в этот момент громко объявил остановку. Электричка затормозила. Ну, как и я, в принципе.

А Незнакомка быстро встала и вышла из вагона. И уже на платформе она остановилась. Обернулась, улыбнулась и помахала мне рукой. Электричка тронулась, а я не мог некоторое время сдвинуться с места. Следующая остановка была моя. И я чуть ее не пропустил. Очнулся только тогда, когда машинист объявил, что следующая остановка «Пушкино». Но я успел выбежать.

На этом вечер субботы завершился. А воскресенье вообще пролетело незаметно. С утра я позавтракал омлетом с сосисками. Потом замочил в тазу свои вещи. Затем поехал на рынок и закупился продуктами на неделю. Вернувшись в общагу, я разложил продукты в холодильнике. Допил кефир. Лучше бы я этого не делал. Так как туда каким-то образом залез таракан. Я выплюнул довольно спокойно, но обедать расхотелось. Затем постирал то, что замочил с утра. Развесил вещи в душевой и попытался почитать книгу. Неуспешно. Я вспомнил, что надо купить ватман, и поехал в магазин «Канцелярские товары». Купил там четыре листа ватмана. И пару сменных блоков в тетрадь. Я завел себе тетрадь со сменными блоками. И теперь мне не надо было ничего вырывать. Листочки с рассказами, которые я писал на лекциях, теперь легко и просто вынимались. И в институт можно было ходить с одной единственной тетрадкой. А после учебы оставалось просто разложить листочки по предметам. А рассказы отдельно. Это было удобно и практично.