Отец кивнул.
– Двадцать дней назад охотники заметили след огненного червя неподалеку от города. Согласно следу он около двух шагов в толщину, а в длину от тридцати до сорока шагов. И он движется к Сторбашу. Думаю, по силе он на уровне пятнадцатой-шестнадцатой руны. Кнут, ты говорил, что есть новости!
– Новости получены от твоего сына. Спроси его, – буркнул Кнут, не глядя на меня.
– Кай?
– Эмм, – я нерешительно поднялся, не зная, чего от меня ждут.
Я-то никакого червя и в глаза не видывал.
– Ты видел какой-то необычный след. Где? Как далеко от Сторбаша?
– А, видел. Меньше дня пути от Сторбаша, возле горы. Там здоровенная выжженная полоса, только я не знал, что это след червя.
Люди вокруг меня зашумели, обсуждая услышанное.
– Ско?рни Таран, Да?гна Сильная, Ма?рни Топот. Ваших сил недостаточно, чтобы убить червя. Скоро прибудут еще хуска?рлы со своими дружинами. Я прошу вас лишь задержать тварь, не допустить к стенам Сторбаша. По силе и по сердцу ли вам такая задача?
– А если мы ненароком пришибем червя втроем, сможем забрать внутренности и поделить между собой? – спросила Дагна.
– Как я и обещал. Червя получат все, кто принял участие в его убийстве. Плюс плату от города.
– Договорились. Мальчик, так где, говоришь, ты видел след?
– Я уже не мальчик, – огрызнулся я.
Клянусь бородой Скири?ра, я никогда не думал, что если женщина берет в руки оружие, она становится такой невыносимой. Слова, которые я пропустил бы мимо ушей, будь они высказаны мужчиной, из уст женщины жалили сильнее.
– Ой, прости! Когда же ты успел…
– Дагна, во имя Фомрира, закрой рот! – рявкнул Скорни. – Не кидайся хотя бы на тех, кто не хочет с тобой драться.
– Жене своей указывай. А я женщина вольная.
– Парень, не слушай ее. Она уже лет десять врезается своей твердолобой головой в каждую встречную стену. Так где был след червя?
После моих объяснений Дагна тут же ушла с тинга, а Скорни Таран и Марни Топот еще поговорили с отцом, обсудили, кто проводит их к месту и как можно замедлить червя. Некоторые наши воины также захотели пойти с пришлыми хускарлами и помочь.
Затем, когда гости ушли, отец сказал, что ожидает еще две-три дружины, поэтому нужно подготовить еще несколько домов и угощения, раздал поручения и закрыл тинг. Нужно было ускорить построение каменной стены, которая хоть и не остановит червя, зато задержит, чтобы мы могли увести жителей подальше. Также обсудили, что будет, если пришлые воины не смогут убить червя. Ответ был неутешителен: придется бросить Сторбаш и увезти всех жителей в море, пока эта тварь не нагуляется вволю и не пойдет куда-нибудь еще. Но ведь вокруг наши земли. Если мы не убьем червя до Сторбаша, будут разорены все местные поля, все деревушки, и жителям придется просить защиту у других ярлов. Пригодных к вспашке участков не так много, и, как знать, в качестве кого и на каких условиях их примут? Я бы не хотел видеть свою мать простой батрачкой.
На выходе меня поймал Кнут и спокойно сказал:
– Ты сломал Дагу челюсть. Жрец сказал, что он долго не сможет есть твердую пищу. Если он не поправится, я сделаю с тобой то же.
– Тогда поторопись, пока я не стал сильнее, – ответил я, вырвался из хватки и пошел за отцом на пристань.
Пару дней мы тяжело работали. Даже я помогал таскать камни для укрепления стены. Теперь она поднялась аж до пояса. Впрочем, мне пояснили, что никто и не собирается делать ее высокой. Даже огненный червь – это всего лишь червь, он не может лазать по стенам или перепрыгивать их, и стена в рост человека будет сдерживать его не хуже, чем стена в три человеческих роста. Тут главное – ее толщина.
Каждый из пришлых воинов пришел не один, а со своими людьми. У Дагны была нанятая дружина, которая привезла ее сюда, а потом заберет и доставит, куда ей захочется. У Сторни и Марни же были свои крепко сбитые ватаги, проверенные боем. И это было привычно. Правильно.
Что делать воину, недавно получившему первую благодать, если рядом не предвидится никакой войны? Идти вырезать деревни? Так если за твоей спиной нет отца-ярла, тебя быстро поймают и живьем закопают, а это самая позорная смерть, ведь ты не сможешь попасть в отряд к Фомриру, а будешь бесконечно долго пожираться тварями, потом перевариваться, вываливаться в виде дерьма и снова пожираться. Лучше уж сдохнуть под пытками! Резать коз или других животных? Даже мясник не сможет поднять больше второй руны, забивая беспомощных зверей. Охотники могут дорасти до пятой руны, если будут убивать кабанов, медведей или лосей.
А чтобы получить шестую руну и стать хускарлом, нужно сражаться по-настоящему. Либо с рунными воинами, либо с разными тварями, которые вроде бы слабее пятой руны не бывают. Для того боги и наделили людей благодатью.
Поэтому низкорунные прибиваются в команды к высокорунным в надежде поучаствовать в какой-нибудь заварушке и отхватить себе кусочек. Многие хельты или даже сторхельты начинали путь обычными карлами под крылом сильных воинов, а потом превосходили их. Порой и за счет убийства хёвдинга. Отец говорил, такое происходит, потому что это не настоящие ватаги. Если каждый хочет только поиметь пользу и не думает о собратьях, то предательство случается сплошь и рядом. Либо старшой бросает людей на гибель, спасая свою шкуру, либо кто-то из карлов убивает его, взлетая сразу на две-три руны. Может, поэтому отец и не пошел ни к кому под руку, а собрал свой хирд. Пусть без сильного воина они не смогли высоко подняться, зато не потеряли дружбу. Люди отца до сих пор преданы ему и готовы пойти ради него на многое.
На третий день после тинга прибыли новые гости. Я не хотел их встречать, но отец заставил пойти вместе с ним.
– Ты сын лендермана, и ты должен приветствовать тех, кто прибыл спасти твой город.
– Твой город, отец. Я не хочу становиться лендерманом.
Он лишь усмехнулся себе в бороду, от чего его лицо слегка перекосилось.
– Конечно. Само собой, ты хочешь стать хускарлом, потом хельтом, потом сторхельтом и даже сравняться с богами. Все дети мечтают об этом.
После моего возвращения из Растранда отец сильно помягчел. Я за все это время не увидел ни одной привычной вспышки гнева и не получил ни одной затрещины. Я хотел бы думать, что дело в том, что я теперь взрослый, но, скорее всего, отец изменился, когда решил, что я умер. И мне это не нравилось. Теперь он вел себя как старик, не кричал на меня, а поучал. Того и гляди, скоро у него начнут отваливаться пальцы, превращая его в жреца Мамира, который только и может, что бубнить о былых временах.
Сначала причалил крупный кнорр, который привез товары, а заодно захватил небольшую ватагу, всего в десять человек, во главе которой стоял некий Тину?р Жаба, худощавый мужчина с насмешливым выбритым лицом. На поясе у него висел небольшой меч, который больше напоминал размерами ножик, зато вслед за ним с кнорра вынесли целую охапку коротких тонких копий.
Отец обнял Тинура и сказал:
– Смотрю, ты уже почти дошел до хельта.
Я выпучил глаза. Неужто он и впрямь уже на десятой руне? От мужчины не веяло опасностью, он не давил на окружающих, как это обычно бывает. Обычный тощий мужик, который зачем-то срезает волосы на лице. Наверное, он невероятно силен.
– Да, рассчитываю, что твой червь поделится сердцами и поможет пройти грань.
– Пока соперников у тебя немного, и те на восьмой-девятой руне. Знакомься, это мой сын Кай.
Тинур приветливо кивнул и занялся разгрузкой корабля. Затем отец отправил вместе с Тинуром человека, чтобы тот показал выделенный ему дом, а сам остался ради еще одного корабля, чей парус только-только показался из-за скал.
– Может, я пойду помогу на стене? – не особо рассчитывая на согласие, спросил я.
– Жди.
Хотя я ошибся. Эта скорлупка не заслуживала звания корабля. Она и на плаву держалась еле-еле. Несмотря на приличный ветер, люди на борту помогали веслами, наверное, тоже опасались, что она потонет раньше, чем доплывет. Когда лодка подошла вплотную к пирсу, я вздрогнул и тихо сказал отцу:
– Мне лучше уйти. Там… Кажется, там…
– Торкель Мачта, – сказал невероятно тощий и высокий мужчина, сияя лысой, как коленка, макушкой. – Ты Эрлинг?
Глава 9
Огненный червь. Эта тварь вырастает до сорока шагов в длину и двух шагов в поперечнике, имеет весьма твердую шкуру, под которой вместо крови течет едкая огненная жижа, коей червь может плеваться. Испражнения червя делают землю бесплодной и ядовитой.
Снова горячо пылал огонь посередине тингхуса, отец восседал на законном месте, сумрачный, задумчивый, в богатых мехах. Вокруг сидели люди. Не люди – воины. На некоторых из них были плотные повязки, через которые проступали темные пятна.
