Двое рабочих из Аккры создали AKA и воздвигли империю света, жизни и воды: на другой стороне Луны построили защищенные лаборатории патогенов, разместив их глубоко под кратером Пуанкаре, за чередой шлюзов и герметичных дверей. Адриана Корта смотрела, как уменьшается оставшаяся позади Бразилия на экранах орбитального транспортника; на другой стороне Луны кабели «лунной петли» посылали капсулы в хранилища под Морем Восточным, чтобы сберечь генетические богатства Земли, в безопасности и вдали от разрушенной биосферы планеты.
У него никогда не было официального названия. Университет Невидимой стороны – прозвище, хотя оно, как все лучшие клички, точное. Его туннели и трамвайные пути, гиперлупы и фуникулеры покрывают пятьдесят процентов обратной стороны Луны. По одним меркам, это самый большой город в двух мирах, по другим – мать всех пригородов. Он раскинулся по всей Луне через свои коллоквиумы, учебные группы и микроколледжи, но его сердце, дом, не видит Землю, потому что перед ним раскинулась Вселенная. Это передовой научно-исследовательский центр двух миров, яростно защищающий свои богатства и независимость. Это третья сила, скрытый клинок. Орел и Драконы давно научились не испытывать терпение Университета.
– Есть новые разработки в области 3D-печати белковых чипов, – говорит Лусика. – Искусственные нейроны, программируемые наноматериалы.
– Они могут восстановить поврежденное?
– Могут, но им понадобится доступ к его воспоминаниям.
– Но ты сказала, что повреждения…
– Их восстановят, опираясь на внешние источники. Его фамильяр, сетевой след и еще люди: друзья, семья.
Лукас Корта смотрит через открытую щель окна на окрашенную в розовый буйную растительность трубофермы Йебоа. Он чувствует влажное тепло всей кожей. Земля была такой плотной и влажной, за каждый вдох приходилось воевать с жарой и силой тяжести. Он пробует на вкус плодородие, силу листьев и жизни. Жуан-ди-Деус и Боа-Виста лежат под Mare Fecunditatis, Морем Изобилия. То место лучше подошло бы для Тве. Моря Изобилия, Спокойствия, Ясности, Нектаров, Паров, Дождей. Моря лжи, селенологической и эмоциональной. Море Холода, море Кризисов, океан Бурь – моря истины.
Лукас Корта ясно видит опасность. Узнает ли он сына, который вернется с обратной стороны? Что Лукасинью будет знать о нем?
– Я хотел взять его с собой в Меридиан, – говорит Лукас.
– Это недопустимо.
– Это для них. Ты ведь понимаешь? Все, что я сделал, – для них. Я хочу, чтобы мы все вернулись.
– Я понимаю, Лукас.
– Неужели? Отведи меня к нему, мне надо снова его увидеть.
– Конечно.
На третьей ложке подтаявшего льда Луна решает, что гранита [11 - Гранита – разновидность десерта (колотый фруктовый лед с сахаром).] из матча, кардамона и клубники – не такая хорошая идея, как ей представлялось.
– Матча, кардамон и клубника, – говорит хозяин кафе «Квае», стараясь не таращиться на лицо девочки – на лик Леди Луны.
– Матча, кардамон и клубника.
Матча, кардамон и клубника не сочетаются, но экспериментаторша не собирается это демонстрировать хозяину и старательно уплетает ложку за ложкой, стремясь достичь дна. На двухсантиметровой отметке она замечает, что в кафе никого не осталось, кроме хозяина и мадриньи Элис.
Еще две ложки – вот и хозяин исчез.
В кафе «Квае» врывается рой насекомых и делает круг под низким потолком, словно дым, а потом сливается в жужжащий шар, повисший над автоматом по продаже воды. Потом влетает попугай и садится на край прилавка, следом появляется енот с ловкими лапами, и наконец ее мать с пауком-ананси на плече.
– Ну как, вкусно? – Лусика Асамоа смотрит на бокал с гранитой и талую воду в верхушке перевернутого конуса, куда ложечкой не дотянуться.
– Хочешь попробовать? – Луна погружает ложечку в розовую жидкость.
Лусика пробует растаявший лед.
– Я чувствую клубнику, кардамон… это матча?
– Тебе нравится?
– Честно?
– Честно.
– По отдельности было бы вкусно…
– Но вместе – нет.
Лусика Асамоа бросает взгляд на мадринью Элис, и та уходит.
– Можно потрогать твоего паука? – спрашивает Луна. – Он трикстер, как Ананси?
– Она не трикстер, но у нее есть суперсила. Луна, Лукасинью пострадал сильнее, чем мы думали.
– Но он ведь будет жить?
– Будет. Но он все потерял. Не может ходить, есть и говорить. Анжинью, если бы он тебя увидел, не узнал бы. Мы не в силах помочь ему здесь. Он должен покинуть Тве.
– И куда он поедет?
– На обратную сторону.
Девочка слышала о другой стороне Луны, где никогда не восходит Земля и в небе только множество звезд, но все это так же далеко от каменных морей, горных хребтов и кратерных полей ее родной стороны, как верхушка лунного пирога от его донышка. Она знает, что мир круглый и железные дороги ВТО огибают его, уходя туда-сюда, но он ощущается не таким, а плоским как диск. И если кто-то собрался на другую сторону, ему придется совершить волшебное путешествие сквозь Луну, а толщины в ней – миллионы метров или, может, миллиметров. Противоположные стороны одного и того же, но более далекие, чем голубая Земля.
– На обратной стороне его вылечат?
– Они попытаются. Они ничего не могут обещать.
Луна отодвигает бокал с гранитой и кладет руки ладонями на стол.
– Я отправлюсь с ним.
– Луна.
– Он вел меня со станции Лаббок к Боа-Виста. За нами гнались боты и Маккензи, мы заблудились на стекле, у меня в скафандре появилась дырка, и он отдал мне свой воздух, и был со мной до конца. Я его не брошу.
– Анжинью.
– Это слово моего пайн, – говорит Луна. – Это слово Корта. Я не хотела ехать в Тве.
– Я не понимаю, любовь моя.
Луна наклоняется вперед.
– После вечеринки в Боа-Виста. После праздника в честь Лунной гонки, когда кто-то попытался убить пайн. Ты забрала меня в Тве. Я не хотела ехать. Боа-Виста – мой дом.
– Баа [12 - Девочка (чви; наречие языка акан).], там было небезопасно.
