По ту сторону моря
– Отпусти! – Я попыталась высвободиться из его хватки, но это оказалось бесполезно. – Мне приснился кошмар, вот и все. Я в этом не виновата. Мне больно, отпусти!
Но Ворон словно и не слушал, продолжая буравить меня подозрительным взглядом.
– Я веду тебя на обследование, – вдруг произнес он, и я чуть не упала.
– Что? Не надо, это просто кошмар, я же тебе сказала!
– Твое поведение нестабильно.
– Глупости! Отпусти, куда ты меня тащишь? – Ворон потянул меня за собой, и мои ноги заскользили по полу. Я едва не упала, но страж грубо выпрямил меня и произнес сквозь зубы:
– И ты считаешь, что ведешь себя как обычный житель Города? Успокойся и подчиняйся моим приказам! Вы, – он быстро глянул на других стражников, – закройте комнату и возвращайтесь на пост. О происшествии я доложу сам.
Страж снова потащил меня по коридору, но на этот раз я уже не сопротивлялась. Ворон прав, жители Города так себя не ведут. Если с ними происходит что-то странное, они добровольно идут к лекарю, чтобы решить проблему. Вот только для меня само обследование может стать проблемой. В ОБ могут вспомнить о моей «амнезии» и взяться ее лечить. Что если меня снова отдадут Ранко… В животе закрутило, и к горлу подобралась тошнота.
Ворон больше ничего не говорил, а я боялась спрашивать. Мы шли очень быстро и вскоре оказались на втором этаже, но повернули не в сторону лечебницы, а в жилой отсек.
– Куда ты меня ведешь? – я не выдержала.
«Ранко… Ранко» – стучало в голове. На этом этаже жили только высокостатусные работники ОБ и его гости. Может, меня отведут хотя бы к Хофман?
Мы остановились у одной из дверей, и Ворон тихо постучал костяшками пальцев. Никто не ответил. Страж попробовал снова, и спустя несколько секунд по ту сторону послышался шум. Я судорожно вдохнула, и дверь открылась. От накрывшего облегчения у меня чуть не подкосились ноги – на пороге стояла Кристина. Сонная и растрепанная, она с удивлением посмотрела на нас.
– Забери ее к себе на эту ночь, – Ворон подтолкнул меня к девушке, – кажется, у нее проблемы с головой. Разберись! – Кристина кивнула, и страж быстро направился обратно.
– Заходи, – девушка втянула меня в комнату и закрыла дверь.
Я все еще не понимала, почему страж привел меня именно к Кристине, но искренне этому радовалась. Ее комната отличалась от моей только размером и наличием телевизора, в остальном же они были похожи как две капли воды.
– Что произошло? – И снова этот вопрос.
Кристина указала мне на стул, и я послушно на него опустилась.
– Мне приснился кошмар, – ответила я и посмотрела на девушку.
Кристина стояла у туалетного столика и внимательно разглядывала мое лицо.
– И это все? – она и не пыталась скрыть недоверие.
– Ну хорошо, мне кое-что привиделось, я испугалась, закричала и бросилась бежать. Так лучше?
Девушка немного помолчала, а потом произнесла:
– Если ты не рассказываешь правду, то как хочешь получить помощь?
– Я ее от тебя и не жду.
– Все еще не доверяешь мне? – Обида в ее голосе меня удивила.
– Нет, просто именно в этом случае ты мне не поможешь, – как можно мягче ответила я.
Да кто вообще может пойти против Тьмы? Хоть девушка и работала в Цитадели, я не хотела говорить с ней о Князе. А может, именно поэтому и не хотела.
– Я дам тебе успокоительное, – она открыла ящик и выложила что-то на столик.
– Спасибо, – я ощутила странную неловкость.
Наша связь с Кристиной казалась какой-то нелепой шуткой. Она – воскресшая невеста Двэйна, я – его нынешняя девушка. Она – работает на Советы и свято верит их догмам, я – терпеть их не могу и не верю ни единому слову. Наш союз практически невозможен.
– Я пообещала ему заботиться о тебе, ты же знаешь, – вдруг произнесла Кристина, словно услышав мои мысли. – Не надо смотреть на меня так удивленно.
– Другой причины я и не ждала, – тихо отозвалась я.– Но… он же изгнанник, тебя это больше не смущает?
– Не пытайся подловить меня на пустом месте. Я верна Советам, что бы ни происходило. Мне жаль, что Двэйн оказался на этом пути, и я помогу ему всем, чем сумею. Но вот у тебя появился шанс на новую жизнь. Будь благодарна и воспользуйся им хотя бы из уважения к Двэйну, которому этого шанса уже никогда не получить.
– Благодарной?? Уважения?? – я даже поперхнулась от злости. – Вот уж он меня зауважает, когда увидит меня на экранах!
– Не хочу спорить, – она раздраженно отмахнулась. – Таким, как ты, не понять…
– Конечно! – я не дала ей договорить. – Мы же не элита без трех полосок на руке!
Я резко поднялась и направилась к двери. Не могу ее слушать!
– Куда это ты собралась? – девушка усмехнулась. – До утра ты останешься здесь.
– Но почему? – Я не горела желанием возвращаться в свою комнату, но никак не могла понять, что делаю именно здесь.
– Это приказ Ворона, тебе следует его слушаться.
– Ему можно доверять?
– А разве ты умеешь доверять хоть кому-то, кто не жил в Пустоши? Вот это сюрприз! – ее нарочито удивленная интонация так и подначивала меня устроить ссору. Но я сдержалась.
«Она помогает тебе, Алиса!».
– Да, вот еще, – девушка достала что-то из ящика и поднесла мне, – ты потеряла свою вещицу.
На ее ладони лежала маленькая флешка. Сердце забилось как бешеное, когда я увидела эту вещь. Я боялась, что ее забрал кто-нибудь из ОБ.
– Я решила вернуть ее тебе, хоть мне и не нравится, что ты украла информацию из архива Цитадели.
– Так просто отдашь? – спросила я удивленно, но как только поймала взгляд девушки, сразу догадалась: – Ты проверила ее содержимое, верно?
– Да, и сочла, что там нет никакой опасной информации, ты можешь, не боясь, изучить ее.
Разочарование было таким сильным, что мне пришлось закусить губу, чтобы не расплакаться. Если там нет ничего секретного, то я не смогу отыскать ответы на свои вопросы, а значит, наша вылазка в Цитадель оказалась бессмысленной. Я вздохнула, но все-таки забрала флешку. Кто знает, может, я замечу что-нибудь, чего не увидела Кристина.
– Я постелю тебе на полу, там тепло и ничего не примерещится, – произнесла девушка и, подойдя к шкафу, вытащила оттуда подушку и длинное тяжелое одеяло.
– Кристина, – неуверенно начала я, – могу я тебя попросить еще об одной услуге?
– Ну, если ты не брезгуешь помощью элиты без трех полосок на руке, то попробуй. Но учти, – она строго глянула на меня, – я делаю то, что не навредит Советам.
– Позаботься о Джоанн, пожалуйста! Она всего лишь ребенок, забери ее под свою опеку, пусть даже в Цитадель, но только не надо ставить над ней никаких экспериментов!
– Да за кого ты нас принимаешь? – возмутилась девушка. – Советы заботятся о нас от колыбели до могилы, кто из них хоть раз обидел ребенка…
– Кристина… – вспоминать атаку на рейт я сейчас не собиралась.
– Девочка больна, она словно звереныш, а может, и хуже. Ей нужен врач.
– Забери ее, вылечи сама, но не оставляй в ОБ! Двэйн… он всегда заботился…
– Только не вздумай теперь к каждой просьбе добавлять его имя! – Кристина недовольно поморщилась. – Никто не захочет возиться с этим ребенком, я и так собиралась увести ее с собой. У нас есть хорошие специалисты.
– Спасибо!
Не знаю, хорошая ли это идея – отдать ее Кристине (как будто от меня тут что-то зависело!), но я ощутила облегчение.
– Спасибо! – повторила я.
– Спи, не хочу больше слышать от тебя ни звука!
С самым раздраженным видом она легла на кровать и отвернулась к стенке. А я еще долго не могла уснуть, боясь, что стоит только закрыть глаза, как угол снова наполнится мраком. Но Тьмы рядом не было. Я знала это наверняка. Сегодня Князь не вернется. Но: «Ты не прогонишь его навечно. Смирись!»
Глава 5
Мир в Объединениях – вот чего всегда желали Советы и чего пытались добиться на протяжении многих лет. Но даже после окончания Войны и постройки Городов он не был надежен. Поэтому я обращаюсь ко всем, у кого еще остаются сомнения: посмотрите, что делают с нами изгнанники! Разве мы заслужили их гнев? Разве мы не протягивали им руку помощи? Но чем они отплатили нам? Кровью, и только кровью! И как мы можем быть спокойны, когда такое происходит, когда мы со страхом смотрим на наших мирно спящих детей и думаем об их будущем? Разумеется, мы не можем позволить Теням испортить их судьбы. Поэтому Советы заявляют в последний раз: остановитесь, вернитесь к оберегающему нас всех Закону, иначе кара за ваши преступления будет ужасной…
Из речи первого советника девятого Объединения, Дарио Моретти
Кристина уехала через несколько дней, забрав вместе с собой Джоанн. Мне не позволили еще раз увидеться с девочкой, и настаивать я не стала. Пока я наблюдала за машинами, выезжающими на Дорогу и быстро скрывающимися за горизонтом, меня снова окутало чувство одиночества. Они обе были отголоском чего-то родного и знакомого, особенно Джоанн. Нас связывал рейт, и казалось, что где-то рядом, за самой стенкой, прятался родной дом. И вот он снова исчез.
Я покосилась на свое перебинтованное запястье и усмехнулась. За плотным слоем белой материи прятались три пунктирные полоски – еще одно напоминание о доме, запрятанное теперь от посторонних глаз. Когда всем амнистированным пришлось сделать заявления, отзываясь на мои слова, Советы забеспокоились. Как я и предполагала, они еще не были готовы пойти на риск и решили прибегнуть к хитрости. Всех «амнистированных» заставили перевязать запястья, чтобы окружающие думали, будто мы проходим через сложную многомесячную процедуру по избавлению от метки. Разумеется, это вызвало в Городах настоящий фурор. Так же, как и у изгнанников.
По словам торговцев из Пустоши, теперь все Тени нарочно вырезают у себя на запястьях пунктирные полоски. Конечно, это не совсем та метка, что ставят в Городах, но все-таки знак отличия. Теперь они хотят выделить свои отличия и свое единство. Хотя, полагаю, ребята из сопротивления этому не последуют, ведь они носят множество личин, в том числе и в самих Городах.
Я тяжело вздохнула, вспоминая свою жизнь в рейте. Существует ли он до сих пор? Не переселились ли они на другие территории? И почему это их старшие позволяют их детям блуждать по Пустоши в полном одиночестве? Я машинально сунула руку в карман – мысли о Джоанн заставили меня вспомнить о Кристине и флешке. Но в кармашке было пусто. Пару дней назад я передала флешку Рахель, надеясь, что брату с сестрой удастся найти на ней что-нибудь интересное. Пусть там нет ничего нового или секретного, но там могут быть имена моих родителей, а может, даже и фотографии. Я не говорила им о Цитадели и архиве и лишь попросила посмотреть содержимое. Если уж Кристина не нашла в этом ничего предосудительного, то беспокоиться было не о чем. По крайней мере, я так думала.
Два дня от ребят не было никаких вестей, а заходить к ним снова казалось слишком рискованным. Меня снедало нетерпение. Мои родители, и приемные, и биологические, исследовали Пустошь, изучали Тьму. Какие сведения они могли оставить после себя? Если, конечно, на этой флешке сохранилось хоть что-то важное. Мой мозг отказывался верить в слова Кристины, и я глупо продолжала надеяться, что Азриэлю и Рахель удастся откопать нечто ценное.
На третий день меня мучило уже не любопытство, а беспокойство. Брат с сестрой так и не дали о себе знать. Я даже попыталась попасть в компьютерный зал, наплевав на осторожность, но Ворон заявил, что ребята сегодня работают в Городе, и до завтра они не появятся. Что ж, все может быть…
Прошло еще два дня. Я уже не могла думать ни о какой флешке. Рахель и Азриэль пропали, и это, безусловно, было связано со мной. Духи Пустоши, что я наделала! От страха я не могла спать, а Ворон все повторял и повторял: «Они на задании в Городе». Места у компьютеров пустовали, и казалось, будто в этом темном углу разрослась черная дыра, которая поглотила брата с сестрой навсегда. В эти дни я столкнулась с самыми жестокими паническими атаками за все время пребывания в девятом, и мне пришлось обратиться к лекарям. Не знаю, насколько мои истории о «волнении перед процедурой снятия метки» их убедили, но выбора у меня не оставалось. Я не в порядке, мне нужна помощь и помощь нужна моим друзьям.
На пятый день я решила вытащить из Ворона все, что только смогу, и пусть подозревает меня сколько хочет. Мучиться неизвестностью и не иметь возможности что-либо предпринять – невыносимо. Я уверенно подошла к компьютерному залу и злобно посмотрела на стража.
– Где они? – громко спросила я. – Миссис Хофман уже который день ждет от них ответа! Ты же знаешь, Ворон, еще немного, и она придет сюда сама! – угроза была вполне реалистичной.
Я ожидала, что страж разозлится и попытается прогнать меня отсюда, но он молча окинул меня пустым взглядом и отошел в сторону, открывая мне путь внутрь зала. Я замерла в нерешительности. Он ждет, пока я войду внутрь? Меня это совсем не порадовало, во взгляде Ворона мелькнуло что-то предостерегающее, и мой затылок похолодел. Я шагнула в жужжащую полутьму комнаты и посмотрела в самый ее конец. На месте Рахель и Азриэля кто-то сидел, мне даже на секунду показалось, что они и в самом деле вернулись, но стоило сделать еще шаг, как я разглядела облегающую форму, худой силуэт и вытянутый профиль. Ранко. Мои ноги тут же ослабли, в животе кто-то свернулся, и я не смогла сдвинуться с места.
Он медленно повернулся, его губы дрогнули в чуть заметной улыбке, и мужчина поманил меня к себе. Я покорно пересекла зал. Он молча указал на стул, и я послушно туда опустилась. Меня окутывало тошнотворное бессилие. Даже при встрече с Князем, внушающим животный ужас, я могла действовать. А с Ранко – нет. Он будто сковывал мой разум, и от этого я ненавидела его еще сильнее.
– Удобное тут место, правда? – задумчивым тоном произнес он. – Тихое, темное, укромное…
– М-м, – выдавила я сквозь зубы.
Мужчина пристально посмотрел мне в глаза и улыбнулся:
– Вижу, ты еще помнишь наши с тобой беседы. Что ж, я очень рад, это позволит нам сразу перейти к делу.
– Что… что вы хотите?
– Неужели ты думала, что я перестал наблюдать за тобой? Ты стала такой беспечной, я разочарован, – он покачал головой. – Кем ты возомнила себя: шпионкой изгнанников, политической интриганкой? Смехотворно. Ты, наверное, забыла, где живешь. Это отдел безопасности, – он обвел комнату руками, – здесь никогда не перестают наблюдать.
– Нет, не забыла.
– И все равно засунула свой нос в секретные архивы? Да еще и двух цыплят за собой повела, – он бегло глянул на компьютеры и снова впился взглядом в меня.
– Они думали, это Хофман, я говорила…
Ранко поднял руку и скривился:
– Ложь я слышу не меньше сотни раз на дню. Не хочу тратить на это время. Думаешь, этот парень достал тебе досье изгнанников, потому что он такой крутой? Нет, это я ему позволил. В этом здании возможно только то, что позволяю я. Существует только тот, кому я разрешаю существовать. Это мы уяснили, я думаю? Так?
– Да.
– Отлично! – снова чуть заметная улыбка и пронзительный взгляд. – А теперь вот это. – Он вытащил из кармана флешку и протянул ее мне. Я почувствовала, как от напряжения свело мышцы. – Забирай, что смотришь? Она мне не нужна.
Ранко ждал, и мне пришлось медленно вытянуть руку и дотронуться холодными пальцами до его ладони. Я ждала, что он вот-вот вцепится в меня или даже ударит, но как только флешка оказалась в моей руке, мужчина расслабленно отклонился назад.
– Ты не сможешь ее посмотреть… пока нет.
– Пока? – переспросила я чуть слышно.
– Ну ты же хочешь знать, чем занимались твои родители? – В его глазах промелькнула насмешка, а я непонимающе посмотрела в ответ. – Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Я не тот человек, что будет рядиться на публику и разыгрывать всемирную любовь, Алиса, я предпочитаю действовать открыто и быстро. Я всегда выбираю прямой и самый эффективный путь и никогда не притворяюсь, что мой враг – это мой друг. Но я могу идти на компромисс, если моя цель того стоит. Мне нужно кое-что получить, а тебе нужно побольше мотивации, чтобы достать мне это. Ты жила в Пустоши довольно долго, и я знаю, чего можно ждать от таких людей. Пока ты боишься, но стоит промелькнуть хоть капле надежды, и ты можешь слететь с катушек. Решишь, что ты сильнее, чем есть, и создашь мне ненужные проблемы. Возиться с тобой я не хочу. Поэтому чем больше у тебя причин работать на меня, тем лучше. Забирай флешку и возвращайся к себе. Советники не узнают о произошедшем, а ты останешься мне должна. И этот долг очень скоро я потребую вернуть. Твои дружки вернутся через пару дней, и мы на время обо всем забудем. Все ясно?
– Так просто? – вырвалось у меня.
Его предложение меня поразило. Он может заставить меня сделать что угодно и без мотивации.
– Я никогда не полагаюсь на один лишь физический страх. Нужно использовать все слабости человека, тогда результат выходит гораздо лучше.
Он резко поднялся и посмотрел на меня сверху вниз:
– Но больше никаких игр в шпионов, иначе тебе со мной никогда не расплатиться.
Он брезгливо отряхнул одежду и ушел.
Я задрожала только сейчас. Челюсть болела от того, с какой силой я сжимала зубы. Я сидела не меньше получаса, пытаясь успокоиться. Рахель и Азриэль в порядке. Меня не поведут в комнату допросов. Ранко заключил со мной сделку. И пока неважно, что он попросит взамен. Это лучший исход из всех возможных. Даже флешка снова у меня. Бог, боги, духи Пустоши, спасибо! Но почему он решил, что именно я могу это сделать? Ранко приближен к советникам, особенно к Дарио, и, должно быть, в курсе всех их планов. Он не стал бы заключать сделку просто так, значит, Советы придумали на мой счет что-то новое. Это какой-то бесконечный круг. ОБ – Советы – снова ОБ. Я завязла тут как в болоте. Нужно бежать, и как можно скорее. Тут изгнанников и тех, кто им помогает, ждет лишь один конец.
Прошло несколько дней после встречи с Ранко. В ОБ было тихо, никто, в том числе и Ворон, ни разу не намекнул мне на историю с флешкой. Даже Рахель с Азриэлем, которые, наконец, вернулись со своего задания, не знали о случившемся. Флешку они спрятали в своих вещах, но даже не подозревали, что кто-то станет обыскивать их комнату. Рахель долго и эмоционально возмущалась по этому поводу, а ее брат молча и бездумно смотрел в экран. Он не сказал ни слова, и все его привычное недовольство куда-то исчезло. Лишь раз он коснулся этой темы, сказав, что теперь и сам хотел бы посмотреть, что там на флешке. Больше мы к этому не возвращались, а я покончила со своими просьбами, по крайней мере, на время. Жизнь в ОБ снова затихла.
Хофман еще чаще начала выставлять меня перед публикой, заставляя болтать всякую чепуху. Она будто хотела, чтобы мое лицо впечаталось в память каждого жителя Города. И хотя я продолжала переживать по поводу каждой своей речи и того влияния, которое они могут оказать на жизнь изгнанников, я начала привыкать. Страшно до чертиков, какими обычными стали казаться мне мои дни. Иногда я даже не задумывалась о том, что и как делаю. Да, каждое утро начиналось с мыслей о Пустоши, Тьме и моих близких, но потом я погружалась в работу и уже не думала ни о чем. Я так радовалась способности человека привыкать, когда только попала к изгнанникам, а теперь же ненавидела ее. Кто бы мог подумать!
Я возвращалась с очередной встречи с Хофман, когда, только открыв дверь своей комнаты, сразу поняла, что здесь кто-то был. Ничто не было тронуто, все лежало на своих местах, но ощущение чужака поразило меня с порога, и только спустя несколько секунд я поняла, что чувствую запах мужского парфюма. Я встречалась с Дарио Моррети лишь пару раз, но этот цитрусовый аромат запомнила сразу же. Что первый советник делал в ОБ и тем более в моей комнате? Неужели Ранко солгал? Я в панике огляделась, сама не зная, что ожидаю увидеть, и мой взгляд остановился на прикроватной тумбочке. На белой ровной поверхности лежал одинокий конверт. Я медленно подошла и задумчиво оглядела его. Ни подписи, ни печати. Что это, послание? Почему бы советник не передал его через стражей? Внутри конверта лежало коротенькое письмо, содержимое которого поразило меня еще больше:
«Дорогая мисс Кастерли! Я наблюдал за вашими выступлениями и остался очень доволен проделанной Вами работой. Вы хорошо потрудились, поэтому, я полагаю, вполне заслужили отдых. Завтра, в семь часов вечера, в Старом театре пройдет увлекательная постановка, которую нам с Вами было бы зазорно пропустить. Приглашаю Вас сопроводить меня. По поводу наряда не волнуйтесь, мадам Хофман ни за что не позволит Вам ударить в грязь лицом. Жду Вас в шесть у ворот ОБ.
Первый советник девятого Объединения Дарио Моррети».
Театр? Это казалось таким неуместным и нелепым, что я рассмеялась. В Пустоши каждый день происходит какой-нибудь катаклизм, в рейтах пытаются прокормиться, мои друзья застряли где-то на другом берегу, а я каждый день жду, как ко мне в комнату ворвется или Ранко, или Князь. И я пойду в театр?! Какое мне до него сейчас дело?
Я устало повалилась на кровать. Если Дарио решил, что я должна быть там, значит, у Совета появились новые планы на мой счет. Интересно, что они заставят меня делать? Все это казалось подозрительным, но все же я была рада хоть ненадолго выбраться за стены ОБ.
***
Я смотрела по сторонам, непривычно яркий свет, отражающийся от хрусталиков люстры, заставлял меня щуриться. Я была в театре лишь раз, когда была еще совсем маленькой, и мои родители-охотники могли позволить такую роскошь. Я знаю, что ша по своему уважаемому званию можно было посещать народные постановки, но на нас с сестрой эта привилегия не распространялась, и няня решила не ходить туда вовсе.
Она рассказывала нам, что в далекие времена до Пустоши театры выглядели иначе – они походили на королевские дворцы, украшенные золотом и богатой лепниной. Наверное, это выглядело восхитительно, но театры нашего времени, как по мне, не уступали им в красоте. Электрический свет падал на светлые стены круглого зала, и все помещение словно искрилось от солнечных лучей. Балконы второго, третьего и четвертого уровня огораживались стеклянными перилами и из-за своей легкой и полупрозрачной конструкции казались парящими в воздухе озерцами. Нижний этаж, где собирались менее обеспеченные жители Города, попадавшие в театр благодаря благотворительным программам Советов, разделялся единственным длинным проходом и был заставлен простыми, но изящными стульями. Отдельным украшением театра была, конечно же, сама сцена – она располагалась на возвышении, сделанном с такой хитростью, что казалась зависшей между полом и потолком. С пестрыми шторами, яркими декорациями она напоминала плывущий в пространстве корабль. Конечно, нижним этажам приходилось сидеть, задирая головы, но для третьего и четвертого уровня, самого дорогого по стоимости билета, это был идеальный вариант. Там, по самому центру, сели я и Дарио, а за нашими спинами выстроились четыре стража, одним из которых был Ворон.
Я тонула в этом огромном мягком кресле, а советник, тихо посмеиваясь надо мной, попивал шампанское, бутылка которого возвышалась на столике между нами.
– Вы еще не всех рассмотрели?
Я старалась не выказывать своего любопытства к гостям, но это оказалось довольно сложно.
– Мне здесь некомфортно, – честно призналась я, – мы сидим на виду у всех. Так что это не я рассматриваю, а меня.
Дарио кивнул:
– Эти места принадлежат советникам, и тут редко видят другие лица.
– Особенно мое.
– Да, особенно ваше.
– Не понимаю, почему вы позвали меня?
– А разве вам что-то не нравится? Я отказал стольким людям, которые с удовольствием посетили бы со мной сегодняшнее представление.
– Это, конечно, большая честь, – улыбнулась я, – но все-таки, почему?
– Я посчитал, что эта постановка будет для вас полезна.
– Она об изгнанниках и Объединениях, правильно? – я усмехнулась.
– Вы правы, Алиса. Сейчас это особенно актуальная тема.
– А вы не думаете, что если человеку изо дня в день повторять одно и то же, это вызовет раздражение? Ваша пропаганда может привести к негативным последствиям.
– Ваша пропаганда? Наша! Выражайтесь осторожнее, мисс, не то я решу, что вы еще не покончили со своим прошлым.
Я сжала зубы. Стоит быть осмотрительнее!
– И нет, я с вами не согласен. Искусство доносит мысли яснее, ведь человек лучше осознает истину с помощью чувств, а не с помощью разума. Вам понравится сегодняшний вечер, вот увидите.
– А еще люди увидят меня с вами, и доверие ко мне повысится, – тихо добавила я.
– Да, история с меткой уже сошла на нет. А вы ведь не хотите, чтобы от вас продолжали шарахаться, и ваши речи летели в никуда? Вы постепенно входите в наше общество, а я помогаю вам ускорить этот процесс.
– Благодарю вас, советник, – как можно искреннее произнесла я, и Дарио с улыбкой кивнул мне в ответ.