Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)

– Иванов, – лениво ответил за меня Гоголев.

– …Иванов, целый мехкорпус передислоцировался, так что еще не такие колеи дальше будут.

– Понятно, – хмыкнул я.

– Пропусти охрану вперед, – велел комиссар водителю.

– Товарищ комиссар государственной безопасности, тут уже неделю, как нападений и обстрела нашей техники не было, – сказал тот, но по приказу остановился, пропуская вперед второй грузовик с бойцами НКВД.

Рыча двигателями, машины медленно ползли в тени деревьев по разбитой лесной дороге. Бойцы охраны, выставив автоматные стволы, держали на прицеле близкий лес, росший у самых обочин, и тревожно осматривали кустарник на опушке.

Но никакого нападения не произошло, и еще через пару километров мы свернули на недавно наезженную дорогу, по которой совершенно спокойно достигли цели.

К моему удивлению, на месте Аномалии уже стоял большой бревенчатый склад, огромные ворота которого охранял сонный красноармеец самого затрапезного вида.

«Нет, я, конечно, объяснил, где она находится, даже схему нарисовал и привязку от деревьев описал, но так оперативно ее найти!»

– Это что еще такое? – спросил я удивленно комиссара, тыкая пальцем в новенький, блестящий свежий сруб, идя с ним от машин к неприметному зданию невдалеке от склада.

– А ты чего ожидал увидеть? Теперь тут вещевой склад ближайшей стрелковой дивизии, по крайней мере, именно это обнаружат немцы на остатках сгоревшего при бомбежке сарая.

– Хитро, – ответил я, невольно покачав головой. Понятно, что удержать здесь оборону мы не сможем, и спецы Берии уже позаботились о страховке и маскировке.

– Но как смогли найти поляну?

– Около деревни Сосновка поляна по твоему писанию только одна, именно эта. Только тут с одной стороны сосновый бор, а с другой смешанный лес, плевая задача, – объяснял мне на ходу командир.

Дверь сторожки открылась, и оттуда вышел немолодой пехотный командир в звании старшины с потертой медалью «За отвагу» на груди.

– Здравствуйте, Павел Анатольевич, – первым поздоровался я с Судоплатовым.

– Здравствуй, Александр, – ответил главный диверсант Союза и, поздоровавшись с Гоголевым, с хитринкой спросил: – Ну что, сперва пообедаем или?..

– Или! – переглянувшись, ответили мы хором с комиссаром.

– Я так и думал. Пойдемте, посмотрите, правильно ли мы сруб поставили, не намудрили ли чего. Может, она вообще в стороне.

Мы неспешно подошли к воротам, и по приказу Судоплатова красноармеец, блеснув холодным оценивающим взглядом, неторопливо открыл нам одну створку, после чего снова превратился в ленивого часового.

– Идите за мной, параллельные проходы между стеллажей заставлены бочками с бензином.

Я двигался вслед за Судоплатовым, с интересом крутя головой, и при свете электрических лампочек, горящих под потолком, осматривал склад. В нем действительно было вещевое имущество, начиная от котелков и заканчивая связками сапог на нижних полках.

– И как вы только успели? – спросил у Судоплатова следующий за мной Гоголев.

– Тут два инженерных батальона работало, сделали все за два дня, – объяснил Павел Анатольевич.

– А из бойцов, тут работающих, никто ничего не видел? Я в том смысле, видели ли они Аномалию?

– Нет. Ничего никто не видел, – немедленно ответил Судоплатов. Похоже, этого вопроса он ожидал раньше.

Мы вышли на свободное пространство, и я осмотрелся.

– Здесь она? – В голосе Гоголева слышались тревожные нотки.

– Здесь, – кивнул я и, улыбнувшись, спросил у Судоплатова: – Павел Анатольевич, вы ведь планировали построить склад так, чтобы Аномалия оказалась посередине этого пустого пространства?

– Да, – коротко ответил он, чуть сузив глаза.

– Вы немного ошиблись с местоположением Аномалии.

Двинувшись вперед, я подошел к крайнему стеллажу и, подняв руку, прикоснулся к белесому овалу. Со стуком упал край стеллажа, на земляной пол посыпались разрезанные портянки.

– Анатолич, ты это видишь? – охрипшим голосом вдруг спросил Гоголев.

– Да, вижу… это она, Аномалия! – ответил тот.

Убрав руку, я отошел в сторону и с улыбкой посмотрел на генерала и полковника, демонстративно тряся рукой, якобы стряхивая с нее воду.

– Синцов, ты понял, что нужно делать? – вдруг спросил Судоплатов.

– Да, товарищ старшина, – ответил невысокий крепыш в советском двухцветном камуфляже: только сейчас я разглядел пятерку бойцов, стоящих в тени одного из стеллажей.

«Ну понятно, охрана, а тот, на входе – для маскировки», – сообразил я.

– Уберите эти стеллажи, чтобы доступ к Аномалии был больше, – между тем продолжал командовать Судоплатов.

– Сделаем, – веско ответил боец. В каком он был звании, я не видел, петлиц на вороте не было.

Оставив охрану чесать затылки и трогать места разреза, мы направились к домику.

– Ну угощайтесь, чем, как говорится, бог послал, – предложил Павел Анатольевич, широким жестом показывая на стол. И чего только там не было!.. Да ничего там не было. Тарелки со щами и пюре с котлетой на второе. И все.

– А компот? – вспомнив старый советский фильм, спросил я с возмущением.

Оба командира кино про Шурика смотрели, так что шутку оценили. Судоплатов вообще не отходил от ноута за последние дни, изучал мой мир по фильмам.

– Компота нет, но есть чай.

– И тут обделили, – вздохнул я, усаживаясь за стол.

Когда мы пообедали и пили чай из железных кружек, Судоплатов спросил у меня:

– Список у вас?

– Нет, у Михаил Алексеевича, – кивнул я на Гоголева и принялся с интересом наблюдать за тем, как командиры обсуждают, чего в нем еще не хватает.

«Вот не понимаю, все уже сто раз проверили, чего нам остро необходимо, так нет – еще что-то внести хотят!» – думал я, поглядывая на них поверх кружки.

В это время в дверь без стука вошел тот боец из склада, Синцов.

– Товарищ полковник, все готово.

– Хорошо, майор, группе готовность номер один.

– Понял, готовность номер один. – Козырнув, майор Синцов вышел.

Проводив его взглядом, я поставил пустую кружку на стол и, откинувшись на спинку казенного стула, спросил:

– Когда выход?

– Через четырнадцать минут, – ответил полковник, мельком глянув на наручные часы.

– Понятно.

Оглянувшись, я посмотрел на ученых, стоявших за моей спиной. Понятное дело, пока не исследуют все возможности Аномалии, никто нас на тут сторону не отпустит. Вот и пришлось открывать переход под внимательными взглядами не только бойцов охраны, но и шести типов с умными физиономиями.

За три часа исследований удалось выяснить, что если я встану в проход и буду держать его, то другие люди смогут спокойно как перейти на другую сторону Аномалии, так и вернуться обратно. Но существовала небольшая проблема: поскольку овал портала был не очень велик, требовалось соблюдать особую осторожность. Срезанные палки до сих пор стояли у меня перед глазами, да и местные ученые это тоже проверили и то и дело поглядывали на две короткие железные трубы, поблескивающие в стороне ровными срезами.

Однако и здесь я сумел найти выход. Погоняв по овалу разбегавшиеся от моего прикосновения в разные стороны волны, смог раздвинуть края. По замерам ученых, овал увеличился на двадцать сантиметров в каждую сторону. Дальше последовал уже целенаправленный эксперимент, и я еще час размахивал руками, гоняя по овалу волны, пока старший из ученых с холодным взглядом профессионального чекиста не остановил меня, сказав, что хватит.

И действительно, окно перехода стало не просто большим, оно достигло крыши немаленького склада, имевшего высоту пять метров.

– Тут и танк пройдет, – удовлетворительно хмыкнул Судоплатов, глядя на колышущееся пятно, из которого я пока не вышел.

После всех экспериментов ученые пошли писать докладные записки и составлять свое мнение, а мы готовились к выходу. Вместе со мной шли трое сотрудников нового отдела, одетых в гражданскую одежду, специально подобранную для того, чтобы она не привлекала внимания в будущем, и шестерка бойцов осназа с полной выкладкой.

Переходить на ту сторону мы решили вечером, самое то для разведки, тем более охранявшие с той стороны бойцы ничего не видели, хотя и слышали работающую вдалеке технику.

– Давай, не подведи нас, – хлопнул меня по плечу Гоголев.

– Сделаю все, что смогу, товарищ комиссар государственной безопасности.

– Группе готовность! – послышалось справа.

– Пора! – сказал Гоголев, оглянувшись.

– Да, пора, – согласился я, зябко поводя плечами: мне было как-то неспокойно.

Прежде всего в очередной раз осмотрел Аномалию. За два часа, прошедшие с того времени, как я закончил увеличивать ее, она стала меньше ненамного. По крайней мере, невооруженный взгляд не фиксировал уменьшения.

– Карл Фридрихович, насколько уменьшилась Аномалия? – спросил я старшего из ученых.

– За два часа всего на два сантиметра в ширине и в высоте.

– Хорошо, что она так медленно уменьшается.

– Начинаем! – сказал Судоплатов, кивнув мне.

Я сделал несколько шагов вперед и наполовину вошел в овал, мимо меня тут же тенями проскользнули осназовцы, причем когда они ее проходили, Аномалия была не так возмущенна, а вот от меня всегда шли большие волны. Это изрядно озадачило ученых, и они до сих пор не пришли к единому мнению относительно возможностей прохода.

Дождавшись, пока овал перейдут парни из Отдела, махнул рукой, прощаясь с остающимися в прошлом, и вышел с той стороны.

– Ну здравствуй, родное время, – сказал я вслух и с улыбкой посмотрел на видневшееся через ветки деревьев серо-голубое небо.

– Ну все, нам осталось только ждать. – Судоплатов обернулся к Гоголеву, как только овал Аномалии исчез за ушедшим Гостем.

– Да, ожидание самое тяжелое в нашей работе, – ответил тот и, вздохнув, спросил: – Что ты думаешь о создавшейся политической обстановке у наших потомков?

– Ж…!

Гоголев невольно хохотнул, услышав ответ полковника. Отсмеявшись, сказал, опершись локтем об одну из полок с вещами:

– Ты еще не слышал, как товарищ Сталин выразился, когда наш Гость начал рассказ о том, что творилось в Союзе после его смерти. Александр потом весь день ходил красный как рак, особенно когда рассказал о том, как нашего Вождя ТАМ величают.

– М-да, как Гость говорит, «полный беспредел».

– Это так, вот бы нас туда, а? Эх, мы бы их… ух!

– Подождем, то ли еще будет. Ладно, сейчас машины должны подойти с антиквариатом, пойду встречать. – Судоплатов развернулся было к выходу, но услышал крик одного из бойцов охранения:

– Товарищ старшина! – Из-за секретности все бойцы вокруг склада и в окрестностях – поболее батальона – величали его старшиной. Согласно форме, в которую он был одет.

– Аномалия, она снова проявилась!

Резко обернувшись, полковник увидел колыхающийся овал, в который просунулась окровавленная рука.

– К бою, укрыться! – немедленно закричал он, уходя в сторону перекатом и одновременно выхватывая из кобуры наган. Рядом на земляной пол плюхнулся Гоголев, не боясь запачкать свою чистую форму.

Со всех сторон залязгали затворы. Неподалеку, положив ствол «дегтярева» на одну из полок ближайшего стеллажа, стоял пулеметчик, направив дуло на Аномалию.

– Сперва нужно осмотреться, – сказал я, повернувшись к старшему группы осназа майору Синцову.

– Хорошо, идите спокойно, если что, мы рядом, – ответил он, и не успел я глазом моргнуть, как восьмерка бойцов растворилась в лесу. Покрутив головой в попытке их обнаружить, я не без восхищения сказал оставшимся со мной трем парням из Отдела:

– Однако!

– Пора идти, – напомнил старший из них, Олег.

Олег Карпов, насколько я знал, был из летчиков и, судя по ожогам на руках, то, что он горел в истребителе, воюя в Испании, было правдой. Его основная задача – все, что связано с авиацией. Те немногочисленные принесенные фильмы и мои неполные рассказы не смогли прояснить некоторые моменты. Вот поэтому и был отправлен майор Карпов.

Вторым был Юра Гоголев, младший брат генерала. Попал он не по протекции, как я думал сначала, а из-за того, что являлся действительно уникумом, причем в прямом смысле этого слова. Все, что я знал о компах, я ему выложил и научил работать на ноуте. Так, за трехчасовой урок Юрий освоил тачпад и клавиатуру лучше меня. А послушав рассказы о всемирной паутине Интернета, он просто загорелся желанием побыстрее сесть у монитора.

Третий, тезка Карпова, Олег Данилец был из силовиков, его задача – осмотреть все, что можно, на предмет выявления и дальнейшего использования местных ресурсов. Проще говоря, это были глаза Берии.

– Хм, Аномалия и с этой стороны большая, если что, то можно технику перегонять, – заметил я, задумчиво глядя на овал.

– Нужно сперва осмотреться. Изменилось ли что или нет, – напомнил мне старший Олег.

– Да, идем.

Неторопливо двигаясь к опушке, мы под присмотром четвертки бойцов охраны намечали, где лучше проложить дорогу до портала.

– О, этот муравейник был! Я его прошлый раз приметил, когда с матерью грибы собирал, – сказал я, показав пальцем на большой холм муравейника.

– Ты судишь об изменениях по муравейникам? – ехидно поинтересовался младший Гоголев.

– Хм, да я так просто сказал… о, вон и опушка!

– Четыреста метров, нормально! – прикинул Данилец расстояние от опушки до Аномалии.

– Там впереди дорога и замаскированная в кустах машина с двумя пассажирами, – предупредил внезапно появившийся из-за дерева один из осназовцев, внешне чем-то похожий на актера Владислава Галкина.

– Наверное, это Артур. Вы были правы, Александр, за вами следили! – хмыкнул Данилец, после чего спросил у осназовца: – Как?

Похоже, боец понял, о чем его спрашивают, поэтому ответил сразу:

– Не получится, грамотно стоят… если только отвлечь?

В это время с другой стороны появился майор Синцов, оставшийся у портала, и спросил:

– Чего встали?

Ему быстро объяснили ситуацию.

– Нужно их брать. Хорошо, что тут посадка с той стороны, неприметное место, – решил майор, немного подумав.

– А что если мне отвлечь их? Меня-то они в лицо точно знают, – спросил я после некоторого колебания, так как никогда не считал себя героем боевиков и не имел привычки лезть в самое пекло.

– Хорошо, давай. Наш снайпер, если что, тебя прикроет! – сразу согласился Синцов.

После небольшого обсуждения порядка действий и раздачи приказов мы разошлись по местам.

Отойдя в сторону метров на триста, я вышел на опушку и, поднявшись по небольшой обочине на китайскую дорогу, которую строят в двух километрах от Алексеевска, неспешно потопал по ней, поднимая глиняную пыль.

Не дойдя до засады несколько десятков метров, услышал хлопанье автомобильной дверцы и, немного замедлив шаг, приготовился.

Из кустов вышли два человек, и если одного из них я знал – это был курьер, что привез мне заказанные документы – то второго разглядывал особо: мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, с седым ежиком волос на голове и запоминающимся брюшком.

«Похоже, это и есть Артур-Попаданец, сейчас узнаем!»

– Добрый день, Александр Геннадьевич, мы тут ждем вас, ждем, а вас все нет и нет, – поздоровался «Артур», настороженно разглядывая меня.

Паренек стоял сбоку и с любопытством разглядывал мои ботинки, которые, кстати, я получил ТАМ.

«Черт, понял? А ведь понял, значит, пора».

С криком, чтобы дезориентировать, я прыгнул на паренька и провел две короткие серии – в корпус и челюсть. В это же время «Артура» снесли с дороги две фигуры в камуфляже, случайно толкнув и меня, отчего я свалился на пацана, и мы покатились вслед за осназовцами с их жертвой. Получилось так, что в процессе кувыркания моя ладонь оказалась прямо на лице парня, и, похоже, у него сработал рефлекс – мою ладонь сжали крепкие молодые зубы.

– А-а-а-а, твою мать! – голосил я, стараясь оторвать руку от курьера, но парень, рыча сквозь зубы и бешено вращая глазами, продолжал сжимать челюсти. Рядом как по волшебству появились два бойца и тоже попытались оторвать меня от этого замаскированного волкодава.

– В лес! Быстро уходим в лес, пока никто не появился! – приказал Синцов, выбегая из-за кустов.

– Да не ездит тут никто, строится дорога! – отмахнулся я свободной рукой, поморщившись, так как один из осназовцев как раз в это время пытался пальцами раздвинуть челюсти озверевшего сопляка, вызвав у меня новые приступы боли. Глядя на текущую по подбородку парня мою кровь, я предложил: – Может, второго попросить, чтобы он уговорил этого мальца перестать кусаться?

– Хорошая идея! Валера, давай этого, второго.

К нам подвели «Артура» с закутанной белой материей головой.

– Сними с него повязку, – велел майор, кивнув на пленного.

Когда с Попаданца сняли повязку, он сразу осмотрелся и жадно уставился на красноармейскую звездочку на пилотке ближайшего бойца.

– Значит, это правда, – тихо пробормотал он, но мне это было неинтересно, болевшая рука беспокоила меня больше.

Однако даже присутствие «Артура» не помогло – паренек продолжал смотреть на нас, переводя взгляд с одного на другого и стиснув зубы.

– У него, похоже, челюсть заклинило, – авторитетно заявил осназовец «Галкин».

Активное кивание парнишки подтвердило эту версию и вызвало новые стоны у меня.

Подойдя ближе, «Галкин» двумя руками взялся за челюсть паренька и на что-то нажал, с заметным хрустом рот открылся.

– Блин, до кости прокусил, гад.

– Дай-ка я гляну, – попросил Данилец и, осмотрев ладонь с капающей с нее кровью, взял протянутый одним из бойцов медпакет и принялся перебинтовывать руку под мои слова:

– Теперь уколы от бешенства делать!

Я мрачно посмотрел на паренька, похожего на вампира после пиршества, который прятался за бойцами от моих недобрых взглядов.

– Так, значит, все-таки портал существует, – повторил пузан, не отводя глаз от осназовцев.

– Какой портал, бестолочь? У нас тут реконструкция боев на Украине сорок четвертого года, – устало ответил я и добавил: – А вы нам всю игру ломаете, ходите, бродите!..

– Да что вы мне лапшу на уши вешаете?! Я что, по-вашему, не могу распознать реконструктора?! Да я…

– Прекратите, Александр, он все понял, нужно возвращаться. Пусть с ними наше командование разбирается! – сказал Данилец, внимательно слушавший наш разговор.

– Нужно так нужно! – пожал я плечами. Мне, честно говоря, было по фиг – рука занимала все внимание.

Подхватив связанных «языков» с завязанными повязками глазами, мы направились обратно под заинтересованные вопросы неумолкающего «Артура», пока Синцов не приказал заткнуть ему рот кляпом. Курьеру, кстати, тоже залепили рот – так, на всякий случай.

Дотронувшись раненой рукой до Аномалии, я открыл ее.

В проявившееся марево портала немедленно двинулись бойцы, придерживая под локти обоих пленников, чтобы они не коснулись краев.

– …вашу мать! – услышал я концовку, когда последним прошел переход.

Посреди склада стоял старший Гоголев и виртуозно матерился, выплескивая все, что в нем накопилось. Мы стояли и с недоумением слушали его, не понимая, что случилось. Однако полковник Судоплатов быстро взял все в свои руки и приказал пленных в допросную, роль которой исполняла сторожка охраны, а меня – к врачу. Дальнейший выход отложили, пока не будут допрошены «языки».

– Однако хороший укус, кто это вас так? – спросил врач группы, осматривая разбинтованную руку. Врач не был похож на врача, больше всего он напоминал сельского учителя, и вообще все люди Судоплатова мало походили на диверсантов, разве что только бойцы Синцова.

– Гамадрил один покусал, – ответил я мрачно.

Врач с интересом посмотрел на меня и, достав кривую иголку с ниткой, спросил:

– Это не тот ли связанный гамадрил с окровавленным лицом?

– Тот, гад, – ответил я и зашипел от боли.

От врача я сразу же направился к сторожке – послушать, что наболтали пленные. В том, что они выговорились, я не сомневался – уже хорошо знал спецов Берии. Допрос подходил к концу, когда я зашел в обеденную комнату, однако по знаку Гоголева немедленно ее покинул.

– Ну что там? – спросил я у вышедшего за мной генерала.

– А-а-а, все то же самое, что ты рассказывал! – расстроенно махнул рукой Гоголев.

– Точно все? Может, что-то пропустили?

– Все. И война, и Хрущев, и Афганистан, и Перестройка, про все рассказал.

«Уф, как гора с плеч!» – подумал я, вспоминая родителей. Терять их мне совсем не хотелось.

– И что с ними будет?

– Решать, конечно, Москве, но этот Артур очень просится к нам, прям горит желанием помочь.

– Помощь от него будет точно существеннее, я-то так, дуболом в истории, а он профи, судя по сайту.

Не знаю, о чем начальники говорили с этими «гостями», но я решил не дожидаться, пока они закончат, и пошел спать. Если что – разбудят.

Разбудили меня действительно рано, где-то под три часа утра. Кивнув бойцу, что, мол, проснулся, я сел на койке, опустив ноги на пол, и, потирая глаза, зевнул. Рана стреляла болью, начав полыхать огнем под бинтом.

«Черт, как бы заражения не было. Может, во вчерашних моих словах была доля правды? Как перейду на ту сторону, немедленно к врачам пойду, пусть уколют противостолбнячной сывороткой».

Осторожно умывшись, я вышел из землянки и потопал к сторожке.

– А, проснулся, соня? – спросил Гоголев и сладко зевнул при виде моей бодрой выспавшейся рожи. Судя по виду генерала, он даже еще не ложился.

– Проснулся. Что там наши гости начирикали?

– Да все то, что мы и предполагали. Кстати, у тебя теперь будет на одного напарника больше. Конечно, возможности проверить слова Артура у нас пока нет, но судя по его ответам, он просто кладезь возможностей. Знаешь, что он заявил?

– Нет.

– Он сказал: «Вам нужны станки? Будут вам станки!..» С его советами и помощью мы, может быть, даже перевыполним план по поиску и доставке информации и техники!

– Хорошо, коль так, все-таки лучше, если с вами работает специалист, а не такой как я.

– Ну не надо на себя наговаривать!.. Кстати, у вас через час переход назначен, а у тебя вся куртка в крови, сходи к старшине, переоденься.

– К какому именно? – спросил я, имея в виду и Судоплатова.

– Ну-с, ни пуха ни пера! – пожелал Судоплатов. Мы как положено с чувством послали его к черту. Гоголева-старшего при переходе не было, он продолжал работать с нашими гостями. Кстати, пузан действительно оказался Артуром-Попаданцем, мы не ошиблись, что слежку организовал именно он.

Переход прошел штатно, то есть никто нас не ждал, не нападал. Оставив группу охраны у портала, мы направились к машине Артура, решив воспользоваться ею для своих нужд.

– Что это за марка? Никогда такой не видел, – спросил Юра, с интересом разглядывая иномарку.

– «Киа», корейская вроде.

– А что, у вас и корейцы машины выпускают?! – изумился Данилец.

– Да их кто только не делает… даже наши. Видно же, что у них ничего не получается, а все равно делают… гады.

– А что, советские… то есть российские машины плохие?

– Скажем так, не доходят до стандарта, – дипломатично ответил я.

Открыв незапертую дверцу, благо машина была хорошо замаскирована и никто ее не заметил, я пригласил спутников садиться и заодно показал, как поднимать стекла и тому подобное. После чего вставил ключ в замок зажигания и повернул его, заведя двигатель.

– Тихая какая, – удивился обычно молчаливый Карпов.

– Да уж, пристегнитесь, поехали, – сказал я и, показав, как это делается, выжал сцепление. Ехать пришлось осторожно – стоило коснуться поврежденной рукой чего-нибудь, и рана просто взрывалась болью, да и постоянные подергивания в ней тоже тревожили меня.

«Залечил-таки, эскулап хренов! Вернусь – уговорю полковника, чтобы его отправили к нам на переподготовку!» – думал я, выкручивая руль, чтобы въехать на дорогу. Дальше уже пошел убитый участок рядом с мукомольным. Но даже и на таком асфальте все равно почувствовалась разница между бездорожьем и более-менее нормальной дорогой.

– Сейчас сперва на мою бывшую квартиру. Я там вас оставлю и поеду в больницу, рана от укуса болит, уже сил терпеть нету! – объяснил я спутникам.

– Что-то серьезное? Сильно болит? – озаботился Данилец.

– Пока терплю, но лучше в больницу побыстрее! – ответил я, поворачивая с Советской на улицу Павелкина.

– Ладно, Олег с Юрой останутся у тебя, а я еду с тобой, – решил Данилец.

Поставив машину рядом со своим гаражом, я осторожно вылез, и мы вместе с парнями поднялись в квартиру.

– Александр, а почему ты сказал «в свою бывшую квартиру»? – спросил Данилец, осматривая комнаты.

– Я с товарищем Сталиным договорился. Он мне трехкомнатную в Москве в центре города, а я ему свою. По-моему, обмен неравнозначен – у меня Интернет есть и окна пластиковые. Вон, посмотри, какой ремонт в ванной забабахал, а свою новую квартиру еще даже не видел, только адрес, когда бумаги подписывал.