Залететь в чарты: инструкция к успеху. Первая книга от A&R-менеджера для начинающих артистов

1.1. Первые шаги в музыке

Я оказался в музыкальной индустрии неслучайно. С детства я баловался, играя на музыкальных инструментах – сперва на ксилофоне, который мне подарили родители, потом на папиной старой немецкой гитаре Resonata, она до сих пор пылится дома, иногда до нее добирается мой маленький ребенок. На ксилофоне я умел играть только две мелодии: «В лесу родилась елочка» и «Чижик-пыжик». Вот такие простые вещи привили мне любовь к музыке. Правда, игра на инструментах была для меня исключительно развлечением.

Когда мне было лет 15, папа рассказал о программе FL Studio. Тогда она еще называлась Fruity Loops. Это была версия FL Studio 6 (на момент написания книги актуальной версией является FL Studio 21). Я не сразу проникся любовью к приложению, поскольку ничего не понимал, а рядом не было человека, способного объяснить, как им пользоваться. В итоге я все-таки научился что-то сочинять. В ту пору был популярен «подъездный» рэп. «Пацанчики с района» читали о своей тяжелой жизни. Все это происходило под аккомпанемент сэмплированных[4] битов, об авторских правах, конечно, никто не задумывался. Я слушал исключительно хип-хоп и влюбился в него с того момента, как услышал Get Rich or Die Tryin’ от 5 °Cent, The Eminem Show и другие вышедшие тогда альбомы. Я покупал лицензионные кассеты. Русская музыка в тот момент меня совсем не интересовала.

Отец распечатал мне толстенную книгу полностью на английском FL Studio Bible[5] на десятках листов А4. Благо, я хорошо знал язык и освоил по ней базовые навыки. Я не прочел ее всю – только то, что необходимо для написания битов. Несколько раз бросал написание музыки из-за разочарования, что ничего не выходит, и все равно возвращался. Это точно была любовь! Уже через несколько лет я полноценно писал инструменталы[6], но ни о каком сведении, мастеринге и прочем я и понятия не имел. С тех пор FL Studio стала для меня и хобби, и игрой: я забросил компьютерные игры еще будучи подростком. Написание музыки стало для меня всем.

Помимо битов я старался писать песни. На самом деле это началось задолго до полноценного продюсирования битов. Все, кто когда-либо увлекался созданием музыки в конце 1990-х/начале 2000-х, проходили через написание треков в программах от Ejay. В них содержатся заготовленные заранее лупы[7], с их помощью можно сформировать полноценную аранжировку, записать вокал и экспортировать на компьютер. Это была моя первая DAW (digital audio workstation, цифровая аудиостанция), и я зависал с ней часами. В свободное время катался на скейте, писал музыку и иногда рисовал. В таком темпе я сделал несколько «альбомов». Конечно, это нельзя считать чем-то серьезным, скорее просто весельем. Тем не менее на пару дисков моего творческого запала хватило. На последнем из них было, может быть, около 13 песен. Я не заявлял в них о чем-то великом – просто фиксировал поток сознания, наговаривал свои мысли на микрофон-палочку от Genius.

Уверен, что в этой истории себя узнали бы сотни тысяч музыкантов. Я сделал классный розовый дизайн для упаковки CD, записал несколько десятков копий. У меня был дисковод, позволявший оформить собственный дизайн дисков. Мне всегда было важно, чтобы это были не просто песни, а полноценный продукт. Ведь его можно продавать! Я продавал копии этих дисков своим одноклассникам и даже учителям за 200 рублей. Это можно назвать моим первым финансовым успехом в музыкальной индустрии. Сейчас мне смешно вспоминать то время, ведь тот «продукт» вряд ли можно назвать качественным. Зато я получил ценный опыт. Если ни с чего не начинать, то ничего и не получится. Тогда я сделал первые шаги как артист.

Был момент, когда я записывал музыку на кассеты. У меня был двухдековый магнитофон. В одну деку вставлялась кассета с записью музыки. Во вторую – кассета, на которую я записывал голос. Потом сливал обе пленки с помощью магнитофона. Я до конца не помню, как все работало, но в итоге появлялась единая запись с битом и вокалом. Конечно же, к ним я тоже делал дизайн и тоже продавал: преподавателю по брейкдансу (да, в ту эпоху все хотели танцевать брейк), друзьям. Вскоре стало проще записывать треки в цифровом варианте.

Парни, с которыми я дружил, тоже увлекались музыкой, пытались что-то записывать. Я бы не сказал, что у меня были шикарные возможности, но почему-то я объединял людей. Мы записывались иногда у меня дома, иногда у кого-то еще. Я с боем выпросил у родителей нормальный конденсаторный микрофон[8] и стойку для него на свой день рождения. На этом этапе, разумеется, мне уже давно было мало обычного компьютерного микрофона. Я записывал себя и друзей.

Когда мы сделали 2–3 песни, то начали искать возможность выступать. Несколько раз я выступал в клубах, за это не платили. Песни были на стандартные рэп-темы: какие мы крутые и как мы умеем понтоваться. У меня появились связи, я познакомился с рэперами из соседнего района. Всем им нужны были качественные биты, а у меня они были. Я никогда не продавал биты дешево, как продают современные школьники – например, по 50 рублей. Я продавал биты по 700 рублей и всегда повышал цену. Вскоре один мой бит стоил 1400 рублей. У меня всегда был талант продавать, но я осознал это уже в более зрелом возрасте.

Мое преимущество заключалось в том, что я всегда слушал только западный хип-хоп. Мои биты звучали классно с коммерческой точки зрения. К тому моменту, когда я начал продавать биты, я уже познакомился с трэпом[9]. В России он начал обретать популярность примерно в 2012 году. Его никто не воспринимал всерьез, поскольку не думал, что этот жанр станет популярен в нашей стране. Парни, покупавшие у меня биты, жили в Красногорске – родном городе Yanix’а[10]. Мы с ним никогда не пересекались, но он нравится мне как артист. Действительно, его можно назвать отцом русского трэпа, ведь до него хип-хоп-аудитория слушала только олдскульный рэп. В Красногорске было развито хип-хоп-движение. Местные музыканты хотели «прорваться», создавали свои студии, пытались делать полноценные альбомы. Однажды я даже записал один с рэпером, Максом по кличке RedB, также известным как Red-Flow. Так моя история пересеклась с рынком музыкальной индустрии.

У меня были конденсаторный USB-микрофон, который подарили родители, компьютер с длинной 49-клавишной MIDI-клавиатурой, поэтому я платно записывал треки разных ребят в квартире дедушки, куда съехал от родителей в 16 лет. Каждая запись стоила порядка 1000–1500 рублей. Я записал около 15 песен Макса. Кто-то приводил ко мне даже знакомых рокеров, но с роком у меня дела не задались. Мне нравится это направление, но тогда я не понимал, как сводить подобную музыку. Думаю, что моя наслушенность касалась исключительно хип-хопа. Я работал в программе Adobe Audition. Сейчас она не кажется актуальной, так как процесс наложения эффектов происходил не в реальном времени, как в других DAW. Они применялись безвозвратно, без возможности отмены.

1.2. Первый A&R-опыт

Я учился на специалиста по рекламе в Московском государственном университете культуры и искусств (МГУКИ, сегодня – МГИК) в Химках. Там случилось несколько историй, связанных с музыкой, одна из них даже оказалась пророческой. Мой однокурсник Костя увлекался глэм-роком[11]. Он играл на басу в одной группе. Парни постоянно бронировали репетиционные базы и тусовались там. Глэм-рок – чисто американский жанр, и петь, стало быть, надо на английском, но у группы не было английских текстов. У меня с иностранным языком все было хорошо, поэтому они предложили написать несколько песен. От скуки на парах истории я сочинял тексты, а ребята потом накладывали их на свою музыку.

В моем универе учился очень необычный человек. Он был одним из первых, кто завирусился в сети с помощью видео. Его звали Dirty Monk. Парень позиционировал себя как gangsta-рэпер, гонял голубей, записывая это на камеру, и сочинял фристайл-куплеты. Такой… прародитель Чипинкоса[12]. Я сразу смекнул, что он может делать деньги на своей популярности, но у него не было команды. Я стал тем, кто открыл его широкому миру и телевидению, – связался с ним, пообщался, мы договорились о встрече. На ней мы обсудили, каким образом я могу помочь ему «раскрутиться». Какой-то финансовой выгоды я не преследовал, это просто казалось мне прикольным. Я записал с ним песню у себя дома, договорился о встрече с телеканалом 2х2 и привел его туда. Остальное – уже история. Парень получил собственное шоу[13] на популярном телеканале. К тому моменту, когда его начали показывать, я уже с ним почти не общался.

Обнаружение Dirty Monk и открытие его широкой публике стало моим первым шагом в A&R-менеджменте. A&R (artist & repertoire) – менеджер – тот человек, который находит музыкальные таланты на самом раннем этапе для подписания их на лейбл, ведет переговоры, заключает контракты. Конечно, тогда еще я ни о чем таком не слышал. Компании занимались тем, что выпускали и продавали записи артистов на физических носителях. Стриминга как такового просто не существовало, не говоря уже о лицензиях на цифровой музыкальный контент.

Какой бы ни был артист, рано или поздно он сталкивается с музыкальным бизнесом. В бизнесе важно не то, чем занимается человек, а то, каков исход его действий, то есть насколько велика прибыль. С коммерческой точки зрения Dirty Monk – отличный продукт: он развлекает, привлекает внимание, органически вирусится (не нужно тратить деньги на рекламу). Это золотая жила. Уверен, специалисты телеканала 2x2 все поняли на самой первой встрече с артистом. Получается, что я предложил им офигенный вариант, способный приносить деньги.

Каких-то других попыток поиска и продюсирования артистов с тех пор у меня не было еще 6–7 лет, вплоть до 2019 года. Какого-либо желания это делать – тоже. Я даже не мог предположить, что подобная деятельность может являться полноценной профессией.

Будучи студентом, я записывал собственные песни, некоторые даже становились популярны среди моих друзей. Какие-то микстейпы[14] на биты популярных исполнителей я выпускал в сети. Оглушительного успеха они не имели. Я просто не занимался распространением своей музыки. Поэтому со временем начал относиться к ее написанию менее серьезно и, можно сказать, практически на это забил. Я продолжал писать биты в качестве хобби. На первое место вышла работа, построение семьи (в 2013 году, когда мне был 21 год, у меня родился первый ребенок).

После армии я устроился на работу по специальности, работал рекламщиком в двух интернет-проектах. Один был довольно крупным – онлайн-игры, а второй был туристическим стартапом. Идейным вдохновителем стартапа был инвестор, на мне лежали задачи по построению шаблонов, дизайнов и логике взаимодействия пользователей с сервисом. Это не имело ничего общего с музыкой и сильно демотивировало меня. На тот момент вся моя музыкальная деятельность сводилась к написанию битов в свободное время. Я практически перестал их продавать, такой цели не стояло. Музыка стала островком спокойствия, помогавшим мне сбалансировать свою жизнь.

1.3. Бросить все ради мечты

В 2018 году я понял, что больше не могу работать в области рекламы. Коллега, которого я нанял незадолго до своего увольнения, посоветовал мне поинтересоваться музыкальной Академией талантов Sony Music, одного из трех мейджор-лейблов в мире. Музыкальных профессионалов в России можно пересчитать по пальцам, поэтому руководство Sony нашло уникальный способ нахождения кадров, имеющих страсть к музыке. Академия талантов – это серия лекций от профессионалов музыкальной индустрии, менеджеров, работников радио и рекламы длиной в месяц. По окончании Академии студенты обязаны были сдать «экзамен», представить руководству свое видение музыкальной индустрии в России и найти несколько артистов, которых они считают перспективными.

Чтобы подать заявку, требовалось прислать короткое видео с информацией о себе. Я сразу же записал ролик. Спустя некоторое время Академия Sony пригласила меня пообщаться. Я прошел собеседование с главой A&R-отдела Sony – Ольгой Лотовой, огромным профессионалом, в дальнейшем она сильно повлияла на мой стиль ведения дел. Ольга спрашивала меня о том, какой я вижу музыкальную индустрию сегодня, почему те или иные русские артисты популярны и, видимо, мои ответы ее устроили. Я отучился в Академии и успешно сдал выпускной экзамен среди приблизительно 15 человек желающих. Всего трудоустроили 5 человек, один из которых, текстовый онлайн-блогер, вообще стал удаленным скаутом компании.

Моя финальная презентация содержала где-то 35 слайдов, а времени, чтобы ее рассказать, было 5 минут. Дима Фридрих, парень, также попавший в Sony через Академию, предупредил, что этого может не хватить, но я ответил, что у меня все схвачено. Презентация была быстрой и динамичной. Я рассказал о том, каким вижу рынок, часть из моих «предсказаний» сбылась. Например, возврат моды на олдскульный рэп. Его слушают в основном в регионах парни на «тазиках», это особая субкультура. Стриминг пришел в регионы, и местные артисты заняли высокие позиции. Теперь олдскульные рэперы зарабатывают миллионы. Среди музыкантов, которых я показывал руководству компании, была Дора, еще задолго до того, как она стала широко популярна. Мы ставили треки буквально на 10–20 секунд, демонстрируя самые важные отрывки. Конечно, молодые ребята, уже работавшие в Sony, уже давно нашли некоторых показанных мной артистов и даже успели провести переговоры с доброй половиной из них. Это были настоящие профессионалы. У каждого A&R-менеджера свой подход к работе, каждый ищет артистов там, где считает нужным. В музыкальной индустрии нет четких правил.

Спустя некоторое время после финальной презентации меня пригласили работать в Sony Music Russia. В тот момент я уже трудился на еще одну российскую корпорацию – крупнейший интернет-медиа-холдинг Rambler. У меня была хорошая зарплата, но не самая любимая работа. Приглашение в музыкальную компанию казалось шагом в сторону дауншифтинга. Так как в этой индустрии действительно трудно найти стоящего профессионала, лейблы не готовы платить новым сотрудникам большие деньги. Совсем не факт, что новый работник вообще найдет кого-то, с кем можно заключить контракт. Мой оффер был в 2 раза меньше того, что в Rambler, и почти в 2,5 раза меньше, чем в рекламе.

Конечно, такое снижение доходов для меня стало тяжелым шагом. Моему ребенку исполнилось уже 6 лет, я должен был кормить семью, но в глубине души понимал, что работа в музыкальной индустрии принесет большие плоды. Все-таки музыка – моя страсть, и я был уверен, что занятие любимым делом окупится стократно. Я решил рискнуть и принял предложение Sony.

Первые полгода на новой работе у меня мало что получалось, я не мог найти артистов, которых можно подписать, хотя и искал очень усердно. Зато я получил большой опыт, собрал «источники» новых песен в отдельный файлик. Я постоянно записывал и придумывал новые подходы. Второе, что меня печалило в Sony, – то, что я не понимал нанятых одновременно со мной коллег. Мне было 27 лет, а им по 18, 20, 22. Мы имели разный жизненный опыт. Естественно, это создавало напряженную обстановку, но я понимал, что рано или поздно тяжелый труд изменит ситуацию в лучшую сторону.

1.4. Мой первый хит

Спустя 5 месяцев после трудоустройства я подписал свой первый хит. Трек Валика Попсового «Валентинка» попал в топ-чарт ВКонтакте на 80-е позиции и провел в нем почти неделю. Я знал, что так будет. В музыкальной индустрии все зависит от того, насколько сильно ты веришь в трек. Вера должна быть настолько заразительной, а уверенность в артисте настолько высокой, что все само начинает крутиться. К сожалению, дальнейшая карьера артиста не оправдала моих ожиданий и вложенных в него денег. Все-таки у него не хватало индивидуальности. О том, как развить ее, я расскажу чуть позже.

До первого хита я тоже подписал несколько релизов, но они оказались не очень успешными. Я предпочитаю относиться к ним как к тренировочному опыту. Те треки были в попсовом стиле. Один – от трех начинающих артистов Vusso, Sally & Tabby. Vusso уже вирусился ранее с композицией «Фламинго». Их релиз в Sony назывался «Амазонка», но средств, затраченных на рекламу, видимо, не хватило, чтобы он стал популярен. Другой трек – от начинающей группы Jackdawson. Он звучал радийно, подавал хорошие надежды, но с ним возникла другая проблема: сами артисты не вели хоть сколько-нибудь активную жизнь в социальных сетях. Трек вышел, его поставили в плейлисты площадок, дали небольшую рекламу, но результат был практически нулевым. Все эти трудности мы еще обсудим. Были у меня и очень активные артисты, записывавшие трек за треком день ото дня, но тоже не ведущие соцсети – им не хватало харизмы, чтобы начать собирать органический трафик[15]. В общем, потребовалось время, чтобы что-то начало получаться. Пять месяцев – небольшой период. Именно поэтому он запомнился мне таким напряженным. Я понимал, что должен сделать все, чтобы углубиться в музыкальную индустрию, понять, по каким законам она существует.

С момента начала работы и до моего первого крупного подписания я успел многому научиться. Я «настроил» свой слух и понял, какая в России и СНГ музыкальная аудитория. Единственное, что мне мешало раньше, – то, что я «отторгал» русскую музыку. Выращенный на западных хитах, я привык к высокому качеству записи, сведения, мастеринга. В других странах индустрия работает как конвейер, звукоинженеры загружены, а каждый артист понимает, что любой простой – это потеря денег. Поэтому трудятся не покладая рук. У нас, на мой взгляд, музыканты (по крайней мере, начинающие) так к делу не относятся. В этой книге я научу вас принципам, которые помогут понять, как превратить творчество в золотую жилу, не потеряв к нему интерес. Многие артисты утрачивают азарт, как только музыка перестает быть хобби, но это только вопрос их восприятия.

После первого подписанного мной прорывного трека все пошло как по маслу – я начал подписывать крупных артистов, а также делать виральные синглы[16]