Чемульпо – Владивосток

Глава 2

Пожар в публичном доме

Рейд Чемульпо, Корея. 26 января 1904 года, 12:35

Ну хоть по поводу памяти каперанга Руднева не кинули, гады. Действительно работает. Интересно. Но, черт возьми, КАК? Что же это за супермоделирование-то такое, с достоверными даже на ощупь интерьерами, натуральнейшей головной болью и мерзким похмельным вкусом кошачьего дерьма во рту? Неужели и вправду? Да ну, чушняк какой-то… Проще считать, что какое-то моделирование в виртуальной реальности, а то точно можно с катушек съехать…

Но каковы сволочи в этом НИИ химических удобрений и ядохимикатов! Так же только матросов на британский флот вербовали в веке, этак, семнадцатом. Проснулся с бодунища – и, на тебе, 1904 год! Но им-то хоть опохмелиться давали в старые добрые времена…

Хотя… Командир я, или где? Сейчас проверим, чего тут мне эти козлищи намоделировали… Так… Как бишь, его? Вестового-то моего? А! Ну да!

– Тихон!!!

Долго ждать не пришлось, тут как тут нарисовался. На щеке отпечаток грубой ткани форменки. Видать, в кресле дрых, пока господин каперанг в адмиральский час почивают.

– Чего изволите, ваше высокоблагородие!

– Пива, будь добр, друг любезный.

Вестовой выпучил осоловелые глаза:

– Какое пиво, вашвысбродь? – зачастил Чибисов. – Уж недели две, как кончимшись, из Артура-то мы когда вышли…

Твою мать! Действительно, какое пиво в Корее? Но как же колбасит, батюшки светы…

– Что встал столбом?! Хоть чаю тащи, ирод! Или смерти моей захотел?

– Сей секунд, ваше высокоблагородие!

Так, эта проблема решается… Кстати, реакции вестового достоверные – пиво в Корее если и есть, то местная кислятина с коротким сроком жизни. На крейсер ее никто не потащит, тем более для господ офицеров…

Да. Хоть и гады по жизни эти яйцеголовые, но, похоже, хорошая матмодель у них получилась, детализированная… Что на взгляд, что на ощупь – высший класс! Ну и ладно. Типа, я поверил, что за бортом 1904-й. По морде Вадик все одно в нашем 2012-м получит. И крепко. За одно только отсутствие нормального пива удавлю козла.

Тыксс… Полтос евриков, говорите? Интересно-интересно… В случае успешного прорыва – сотка. А как быть с этим самым прорывом? Что я помню из того, что тут случится, без перечитывания шпаргалок? Под вечер «Кореец» приползет обратно на рейд с «радостным» известием о том, что японские крейсера и миноносцы преградили ему выход в море, а миноносцы даже пускали по нему мины. На что его артиллеристы без приказа с мостика ответили несколькими выстрелами из мелкокалиберных орудий. К полуночи самураи под прикрытием трех крейсеров и четверки миноносцев скинут десант, тысячи три штыков, так что если что-то надо с берега, то лучше об этом позаботиться нынче же. А завтра с утреца получаем ультиматум, и понеслось…

Чем могу им на это возразить? Варианты, навскидку?

Может, остановить пока «Корейца»? Поднять на «Варяге» пары и сразу идти вместе с ним? Через час снимемся с якорей… Ага. А Уриу уже идет островами… Все равно не разминемся. Значит – бой. Итог понятен. Прорыва нет.

Или при себе пока оставить Беляева… А смысл? И как мне тогда, без сегодняшних минных атак японцев на его канонерку, господ-офицеров и посланника Павлова убеждать, что завтра у нас – ОБЯЗАТЕЛЬНО война? Еще решат, не дай бог, что командир перекушал чего до белочки или просто сбрендил со страху. Может наоборот, постараться избавиться от старика – приказать Беляеву ближе к вечеру тихой сапой проползти мелководьями по южному фарватеру?

Допустим… И что будет? Даже в сумерках незамеченным он вряд ли прошмыгнет. Хоть у Уриу и есть приказ Того постараться не начинать боевых действий до завтрашнего утра, тут что угодно может случиться. Он его не выпустит по-любому: конечно, до Артура старик к ночной атаке их дестроеров на эскадру Старка никак не успевает, но вот в Чифу с телеграммой… А значит, будет открыт огонь. И в Чемульпо он, конечно, будет слышен. Что я предприму в этом случае, японец не знает, следовательно, будет рассчитывать на худшее. И в результате вместо ужина вопрется «Асама» на рейд аки слон в посудную лавку меня топтать. Прорыв – аллес. Еврики – капут. Это не годится…

Конечно, ночью в темноте «Кореец» с его осадкой ускользнуть сможет. А мы с ним вдвоем? Нет, это авантюра чистая. Все равно, что на «зеро» поставить. Слишком уж велика вероятность для «Варяга» вылезти на камни. Опять с прорывом не камильфо-с…

Какие еще есть варианты? Часа через четыре, после минимальной подготовки, пойти с Беляевым на пару, наплевав на приказ Алексеева не мешать японской высадке, топить их пароходы с десантом на подходе к рейду? Отстреливаясь от крейсеров с надеждой в сумерках оторваться. А как не выйдет «с наглой рожей»? А и стопудово не выйдет, раскатают. Слишком уж их много на нас двоих… Ну, хоть протаранить напоследок самого «жирного» супостата. Типа – подвиг! Только вот мне это – монопенисуально. Все равно, хоть «Асама» и в минусе, «Варяг» тоже на дне. По финансам – тож на тож…

Или все-таки та задумка про «Корейца», что форумными корифеями и подпевалой их Вадиком была дружно тапками забросана? А почему нет, собственно говоря?

Ха! А ведь забавно, елы-палы, если выгорит… Значит пора расчехлять главное оружие XXI века – черный пиар и информационные войны. Или попросту – включать дурака. Хотя это еще старик Сунь-Цзы писал: «Обмануть – значит победить». Будем надеяться, что Уриу его не читал, а если и читал, то не обращал должного внимания на этот конкретный момент. Тут-то пока рыцарство в ходу, хоть и не у всех…

Что мы имеем? Пива нет, вестовой расторопный, крейсер, как подсказывает память Руднева, сейчас в состоянии «так себе». Но, кстати, и не такая уж развалина, как представлялось из будущего. Машины перебрали с перезаливкой новым металлом всех опорных подшипников пять месяцев назад. Днище чистое, доковались в августе. Полный тоннаж на сегодня – семь четыреста. Если тонн на двести-триста успеть разгрузиться, то двадцать два узла на пару-тройку часов дадим, лишь бы котельные трубки рвать не начало на семнадцати с половиной атмосферах. А двадцать узлов на четырнадцати по манометру – хоть на весь день. И уж никак не те «предельные двенадцать», о которых писали некоторые горячие головы. Но, что обидно, НИКТО ЖЕ ИЗ НИХ НЕ ПОВЕРИТ!

Впрочем, сначала надо прорваться, а не сесть средь бела дня на мель под расстрел всей японской своры, как это уже разок было[1]. К слову, про свору. Эскадра противника. Ну, об этих ребятах я как бы поболе Руднева знаю, что, в общем, и не удивительно.

Первым у нас в очереди на раздачу броненосный крейсер «Асама» – предтеча линейных крейсеров… Фактически никакой не крейсер, а броненосец второго класса. Или третьего, если во второй занести отечественные «Пересветы». Пока эта грозная боевая машина стоит как кость в горле поперек выхода, о прорыве можно и не мечтать, потому как превосходит она «Варяга» втрое по весу бортового залпа и впятеро по весу брони. Приплюсовав лучшую выучку комендоров и шимозные фугасы, получаем, что прямое противостояние с «Асамой» – либо повторение печального финала из «нашей» истории, либо, если после первых серьезных повреждений попробуем переть дальше, все будет еще более грустно. Поэтому против этого чудища применим домашнюю заготовку из XXI века. Правило «корейского» буравчика, так сказать…

Далее, предположим, что получилось. И к вящему изумлению всей собравшейся публики – хоть здесь, на мостиках и мачтовых марсах стационеров, хоть там, у этих уродов в лаборатории за компами, если они каким-то образом ситуацию отслеживают, «Асаму» мы с Беляевым грохнули. И тут же нас встречает кодла крейсеров более мелкого пошиба, у которых и дым пожиже и трубы пониже, как говорится. «Варяг» индивидуально сильнее каждого, но с ними предстоит драться по-честному и без фокусов. Самураи не тот народ, чтобы запаниковать при виде гибели самого сильного их корабля. Скорее наоборот, могут очертя голову ринуться мстить, поэтому к началу драчки с ними надо успеть разогнаться. Преимущество в ходе – вот мой главный козырь. Неторопливый дедушка «Кореец» к этому моменту по-любому уже вне игры.

«Нанива» и «Такачихо» – однотипная пара эльсвикских[2] крейсеров не первой свежести. По скорости, бронированию и мореходности «Варягу» они не ровня. Но после перевооружения на новые шестидюймовки Армстронга, таковых у них по пять стволов на борт, десять против шести… Неприятно… Оставшиеся три крейсера – разнотипный сброд. Новейшая «гора»[3] «Нийтака» в своем первом боевом походе с еще «сырыми», не притертыми механизмами и такой же командой. Еле ползающий на японском мусорном угле старенький «Чиода», кстати, с бронепоясом пароход, хоть и узким, и из сталежелезной брони, но все же. Да еще от рождения страдающий хроническими проблемами с машинами «Акаси». По вооружению все они слабее даже эльсвикских близнецов. Но вместе их пятеро. На раз-два не проредишь, да мимо с гиком не проедешь…

И задачка. Всего-то – вырваться из Чемульпо любыми средствами, действуя иначе, чем Руднев в реале… Иначе, чем он? Вот уж это-то без проблем, господа. Чтоб лбом об стенку да с разбегу – не мой стиль. Да, красиво, с максимумом героизма, но… Не буду! А что буду, собственно, и что для этого у нас есть? Посчитаем, «состоятельные кроты»?

Для начала – имеем фору по сравнению с реалом в сутки, для подготовки к бою вместо драяния медяшек. И довольно приличное знание как противника, так и хода войны в целом. Мало? Не мало, а просто ничего! Тем паче, с такой похмелюги…

За сутки крейсер в семь с лишним тысяч тонн в идеальное состояние не привести, комендоров стрелять не научить. Анрыл! И что? Слив засчитан? Нет, кое-что сделать попытаться можно, конечно, главное ведь в нашем деле не пушки, а мозги.

Господи, лучше бы не вспоминал!.. А ведь говорил же кто-то, что кость болеть не может! Слава богу, заварен чаек-то хорошо. Отпускает вроде и без аспирина…

– Тихон! Господ старшего офицера и старшего артиллериста ко мне. Немедленно… И Лейкова минут через двадцать, пусть готовится подробно рассказывать, что за хе… чепуха у нас с машинами происходит. Может с собой вазели… мыла с песком захватить, драить буду! Да, еще передай вахтенному офицеру, чтобы послали вельбот на пароход «Сунгари», как тот станет на якорь, пусть попросят капитана ко мне через час. И пусть оповестит всех господ офицеров о военном совете в восемнадцать часов!

Все же с несвойственными времени выражениями надо как-то завязывать. И откуда мне спросонок знать, что «Сунгари» сейчас входит в порт? Свои же офицеры повяжут, доктору сдадут, и плакали денежки! Игра-то, похоже, без сэйвов. Обидно будет…

Так, программа-минимум. Противоторпедные сети превратить в противоснарядные. Как? Сложить вдвое по ширине и обеспечить отвод от борта их выстрелов – шестов, на которые они подвязываются – не на полный размах, а примерно на его половину. Тогда от ватерлинии и на высоту около трех метров борт будет прикрыт импровизированным «сетевым улавливателем» для японских фугасных снарядов. И коек туда еще напихать. Конечно, осколки в нас прилетят, но это уже не двух-трехметровые рваные пробоины.

Далее. Надо скинуть тонн триста японского угля. Стояночный, он нам уже без надобности. Машины привести в порядок, насколько это за сутки вообще возможно. При этом приготовить к форсировке: предохранительные клапаны зажать, подшипники, чтоб не грелись, пусть хоть льдом обкладывают, хоть маслом охлажденным из ведер поливают. Надо забрать все масло на «Корейце» и «Сунгари». Если мало Лейкву покажется – у французов купить на «Паскале», Сенес не откажет. Будем надеяться, что это нам пару-тройку часов нормального хода да добавит. И обязательно напомнить этому перестраховщику, что котлы реально испытывались не на его любимом давлении в четырнадцать атмосфер, а на всех двадцати восьми, так что завтра с началом прорыва надо поддерживать не менее семнадцати-восемнадцати. Если жить хочет, конечно.

Что еще?.. Обязательно самому пройти по кочегаркам. Конечно, мехи сами должны мозговать, как духов убедить в том, что риск обвариться из-за лопнувшей трубки в котле гораздо меньше, чем риск утопнуть во чреве крейсера, если при прорыве они не выжмут из машин оборотов на 22 узла. Но и командирское слово лишним не будет.

Кочегаров от третьей вахты освободить, пары ночью и сунгарские матросики смогут поддержать по минимуму. Накормить всех от пуза. Дерево – за борт, что успеем. Большие шлюпки – на «Сунгари», лишние запасы и, главное, мины заграждения – туда же. Кроме одной. Той, которой, может быть, предстоит сделаться главной героиней предстоящего нам действа… Торпеды оставить, пригодятся.

Теперь самое главное. Ради чего строятся корабли? Ради пушек. Что мы имеем на «Варяге» и какие есть у меня в кармане ноу-хау по действию артиллерии? Стрельба у скалы Роунда по пути сюда – на «три с минусом». Хоть память Руднева подсказывает, что разбор полетов произведен, а старарт с Ниродом свое получили, поскольку главная причина сего конфуза именно неверное определение расстояний дальномерщиками. Только вот из истории явствует, что к бою с эскадрой Уриу кардинальных улучшений в этом вопросе так и не произошло. Но тут роковую роль мог сыграть и японский «лаки шот»[4], уничтоживший варяжский дальномер и всю его прислугу в самом начале боя.

Нас это все не устраивает категорически. Чем-то придется блиндировать, обложить нашего «Барра энд Струда» кроме мата. Какая сука его вообще неприкрытым поставила? И как вернется «Кореец» – обязательно провести сверку и тренировку в определении дистанций, а то, если хроники не врут, то от головы до хвоста было в полтора раза больше, чем от хвоста до головы![5] Пока Нирод[6] живой, неплохо бы ему поработать, может, тогда живым и останется.

По железу – проще ничего не трогать. За сутки улучшить уже ничего нельзя. Даже простейших щитов к орудиям не приклепать, это неделя минимум. Может, сделать противоосколочные стенки для бортовых орудий из коек или, еще лучше, из котельного железа, если таковое сегодня-завтра найдется? Но к носовым и кормовым парам шестидюймовок их сделать не получится, будут соседним пушкам блокировать сектора обстрела. Брустверы, помнится, на форуме кто-то из умных голов предлагал… Можно было бы попробовать. Из чего? Да как обычно. Сутки почти у нас есть, надо, чтоб из города притащили несколько сотен мешков с песком на «Варяг». Да! Не забыть еще заказать цемент на «Сунгари». Тонн так двести-триста…

К 47-миллиметровкам[7] народ завтра не посылать, толку от них ноль до начала минной атаки, зачем людей зря гробить. На дистанции свыше сорока кабельтов постараться не стрелять, а то подъемные дуги переломаем. Пока сблизимся – половина орудий из строя выйдет без воздействия противника. И хоть сдохнуть самому, хоть прибить старарта с его азартными мичманами, но надо замедлить темп стрельбы! В реальности моего мира, похоже, артиллеристы «Варяга» так торопились выстрелить, что не успевали прицелиться. «Стреляли часто, но поражали лишь рыбу», – может, и гады эти японцы, но поэтически выражаться умеют… С маскировочной и искажающей окраской хорошо бы, но нечем, а главное, некогда.

А сейчас, пока Степанов с Зарубаевым не явились, самое время набросать письмо дипломату нашему – посланнику Павлову. Чтоб не вздумал перечить переводу ко мне на борт охраны дипмиссии. А сам пусть перебирается к французам или немцам под крылышко… И пусть еще телеграмму отобьет в Артур о неизбежной грядущей ночной атаке. Вдруг япошки телеграф не отрубили еще? Чтоб этим уродам из НИИ веселее было с их континуумом: глядишь, Старк по-другому в дебюте сыграет, вот потеха-то будет. Хотя это не мое дело, в конце концов, гонорар-то мне только за Чемульпо обещан.

Ох, сбылись мечты идиота на его же голову… Ладно, будем мудрить.

Глава 3

Видимая сторона Луны

Рейд Чемульпо, Корея. 27-е января 1904 года, 07:45–16:35

Вечер и ночь прошли в высадке японского десанта, перегрузке на «Сунгари» с «Варяга» кучи разного барахла и перетаскивании другой кучи запасов с «Сунгари» и «Корейца» на «Варяг». Через бортовые горловины носовых угольных ям крейсера прямо за борт были выброшены более двухсот тонн стояночного угля, а корейцы привезли на двух шаландах зачем-то срочно понадобившийся русским морякам песок.

Утром с берега на «Варяг» переправились казаки и рота моряков с «Севастополя» из охраны посланника и его резиденции, счастливо избегнувших инцидентов с японскими военными благодаря находчивости офицеров и матросов с «Паскаля», возвращавшихся из Сеула тем же поездом. Следом за ними на крейсер перебралась основная часть команды «Сунгари». С учетом прибывших перед самым рассветом моряков с канонерки, без которых Беляев сегодня сможет обойтись, численность экипажа на борту повысилась почти на полторы сотни человек. Увы, обученность и соответственно полезность большинства вышеупомянутых людей в морском бою была околонулевой, за исключением «севастопольских» и «корейских», конечно…

После того, как утренний туман пропал вместе с японскими кораблями, точь-в-точь по ходу событий, насколько их помнила психоматрица лже-Руднева, катер с «Паскаля» доставил его на «Тэлбот». Первая половина встречи капитанов иностранных стационеров, с момента вручения ему японского ультиматума до отбытия итальянского и французского капитанов на свои суда, прошла примерно так же как и в известной Петровичу истории. Достаточно было просто позволить личности Руднева вести диалог – сначала просить командиров стационаров послать японцам ноту о недопустимости нападения на корабли на нейтральном рейде, а после их отказа сопроводить «Варяга» и «Корейца» до нейтральных вод, долго уверять собравшихся в готовности умереть за царя. Но вот приватная беседа с коммодором Бейли пошла по несколько иному руслу.

– Коммодор, с вами я могу быть вполне откровенным. Мой крейсер является таковым чисто номинально. На самом деле это картонная посудина с текущими котлами и постоянно греющимися подшипниками! На бумаге он выглядит грозно, не спорю – дюжина скорострельных шестидюймовок, двадцать четыре узла… А что на самом деле? Орудия стоят без всякого прикрытия. Пары фугасов хватит для выноса половины артиллерии – как орудий, так и расчетов. Машины реально дают не более двенадцати узлов, спасибо господину Крампу и котлам Никлосса! Зная это, адмирал Старк списал мне в команду алкоголиков и неумех со всей эскадры! И с этим я должен идти на «Асаму»? Был бы у меня ваш «Тэлбот» – я бы, пожалуй, рискнул. А мое корыто и один «Асама» сожрет, не подавившись! Зачем Уриу притащил сюда еще пять крейсеров, не понимаю…

В ответе Бейли плохо скрываемое удивление – такого пассажа от Руднева он явно не ожидал – сплелось с холодным и ироничным сарказмом истинного британца:

– Это я вас не понимаю, сэр… Зачем ему пять крейсеров? Полагаю, чтобы, поскольку война начата, гарантированно решить поставленную перед ним задачу по обеспечению высадки войск. Без оглядки на любое возможное ваше сопротивление. Или вы, может быть, предлагаете МНЕ выйти в море и биться с японцами за вас?

– Хорошо бы, но нет, я всего-навсего прошу вас помочь мне обдурить эту желтую макаку Уриу… Что? Не ожидали такого, сэр Льюис?! – неожиданно рассмеялся Руднев.

«Этот русский, наверное, совсем спятил!» – явственно читалось на лице коммодора. Впрочем, наивностью Руднева надо было воспользоваться, ведь союзнику британской короны, адмиралу Уриу, не помешает знать планы противника.

– Занятно… Только чем я могу вам помочь, господин капитан первого ранга?

– Поймите: я совершенно не хочу умирать за этот занюханный корейский порт и губить здесь несколько сотен православных душ. Если он так уж нужен японцам – да, пожалуйста! Пусть подавятся, в конце концов, пусть узкоглазые управляют узкоглазыми, мне все равно!

«Боже, и такие тупицы дослуживаются в русском флоте до каперангов! – пронеслось в мозгу Бейли. – Макаки – на то и макаки, чтобы работать на нас, белых людей, и под НАШИМ управлением. Но не понимать элементарных вещей вроде ключевой роли Чемульпо в развертывании японской армии! И это командир стационера?!»

– Понимаю. Но что вы намерены предпринять? – вежливо осведомился британец.

– Я выйду из порта. Но не до полудня, а сразу после того, как вам удастся передать Уриу смысл моего секретного предложения. Если оно будет им принято – дадите мне прямо с катера два свистка. Затем я вышлю парламентера на моем катере. Его машины не лучше варяжских, да и трястись по волнам целый час мне не очень хочется. Так что, наверное, придется «Корейцу» его подтащить поближе к японцам.

Свой крейсер и «Сунгари» я поставлю на якоря, как выйду из порта. Примерно там, где намело банки, на которых француз прошлым летом сидел, и фактический фарватер не шире пяти кабельтовых… Но, ради бога, сэр Льюис, предупредите Уриу, чтобы он не стрелял! Ведь главное для него – высадить войска и заполучить порт. Я готов уйти и разоружиться в Чифу, и пусть он делает в Чемульпо все, что ему заблагорассудится!

– И это – ваше предложение? – с физиономии Бейли можно было писать картину «Скепсис». – Боюсь, мой дорогой Всеволод, что на это японский адмирал не пойдет. Зачем ему выпускать вас из порта? У него настолько подавляющее превосходство в силах, что ему безопаснее утопить вас прямо тут или захватить, а не рисковать сопровождать и упустить быстроходнейший крейсер в море. Ему ведь нужна победа, а не ничья.

– Какой «быстроходнейший»?! Интересно, какую взятку получила наша комиссия, принявшая это убожество? Ну, если не в Чифу, да хоть тут прямо, в Чемульпо и интернируюсь, если вы лично гарантируете неприкосновенность «Варяга» до конца войны, пока «Тэлбот» стационирует тут. Только пусть Уриу выпустит «Сунгари», ведь на него уже сутки перегружают мою коллекцию холодного оружия, разных нефритовых безделушек и китайского фарф… гм… Одним словом, все самое дорогое судовое имущество, самодвижущиеся мины и секретные документы.

Глаза Бейли загорелись: «А! Так вот оно что. Оказывается у него с собой бьющийся и очень дорогой ЛИЧНЫЙ багаж! Тогда все встает на свои места… Этот жадный и недалекий русский медведь только что фактически подарил Японии свой корабль! А чья в этом будет заслуга? Интересно, сколько, чего и как быстро можно получить с Японии за неповрежденный крейсер в семь тысяч тонн, самый быстрый в мире, кстати…»

– Но, Всеволод, а зачем вам тогда вообще выходить на крейсере из Чемульпо? Стойте себе на рейде до окончания моих переговоров с японцами.

– Я хочу блефануть. Пригрожу Уриу, что утоплю «Сунгари» минами «Варяга» на фарватере, если он не выпустит меня в Чифу! А потом приму бой на якорях, после чего затоплюсь там же сам. Посмотрим, насколько ему нужен порт Чемульпо. Зимой поднять обломки парохода в две тысячи тонн и разбитый крейсер-семитысячник – непросто.

– А я что, вместе с остальными стационерами должен буду сидеть в этой дыре полгода, пока не расчистят фарватер? Вы с ума сошли!!!

– Коммодор, я же сказал, что блефую! Ну кто мне позволит топить пароход частной компании, да еще такой, в которой имеет интересы сам Сергей Юльевич Витте? Кстати, в любом случае, фарватер там в высокую воду – пять-шесть кабельтовых, «Сунгари» и «Варяг» перекроют три от силы. Вы-то на быстроходном «Тэлботе» не глядя на течение пройдете, а вот неуклюжие транспорты японцы замучаются проводить… Так что, если мы с вами понимаем, что это блеф, то макаки могут и купиться. Если Уриу не будет стрелять первым, то, поверьте, в свободном уходе «Сунгари» я заинтересован побольше вашего. Но при всем при этом, сэр Льюис, перед начальством и собственной командой мне тоже не хочется выглядеть… Как бы… Ведь проявленную перед лицом неприятеля некоторую пассивность кое-кто может превратно истолковать, вы не находите?

– Полагаете? Хотя, конечно, определенный резон тут есть. Я вас понимаю…

«Все ясно, надо предупредить Уриу, чтобы на переговорах на компромиссы не шел! И не открывал огня первым. Разоружение «Варяга» в Чемульпо, и точка. Через неделю-другую «Тэлбот» отзовут, и пусть японцы делают с этим «Варягом» что хотят. Моя совесть чиста, а карман полон». Дипломатических способностей истинного Руднева хватило на то, чтобы читать мысли Бейли с лица, как со страницы открытой книги, а выдержки и пофигизма Петровича хватило на то, чтобы их не откомментировать и не рассмеяться. Они начинали неплохо работать вместе!

– Ну что же, можете на меня рассчитывать, мой дорогой капитан. Я передам ваши слова контр-адмиралу Уриу максимум через два часа. Но зачем вы ломали комедию перед французом и итальянцем?

– О своей репутации мне ведь надо было позаботиться и с этой стороны. А если они предупредят японцев о моей готовности сражаться, договориться будет еще проще. Все же остальное – между нами, мой любезный коммодор. И потом, если нам удастся с адмиралом Уриу устроить маленькое шоу со стрельбой… Но, это уж как пойдет на наших с ним переговорах. Главное, заранее передайте ему мою изначальную пропозицию, и я – ваш должник по жизни!