Новая Зона. Наперекор судьбе

Серия «СТАЛКЕР» основана в 2012 году

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Серийное оформление Э. Кунтыш

Компьютерный дизайн А. Смирнова

Иллюстрация С. Тараник

© О. Крамер, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

Посвящается тебе, дорогой читатель.

Никогда не сдавайся и иди до конца.

Помни, смелым судьба помогает!

Глава 1

Еще десятилетие назад – квартиры на Ленинском проспекте столицы России стоили просто баснословных денег. Впрочем, как и любая другая недвижимость в Москве. Люди готовы были на самые страшные подлости ради того, чтобы обладать своими квадратными метрами в белокаменной. Ухватить свое место под солнцем, покорить город и отщипнуть от него маленький кусочек счастья. Москва же – она большая, на всех хватит. Сейчас, находясь в пустой квартире элитной многоэтажки, поверить в это было трудно. Женя медленно поднялся с кожаного дивана, сморщился от сильной боли в спине, и подошел к окну. С третьего этажа открывался скучный вид на дорогу с брошенными автомобилями и детскую площадку. Гравитационные аномалии, облюбовавшие это место, сильно погнули горку и многочисленные лестницы, а термическая аномалия превратила песок в деревянном квадрате песочницы в стекло. Одернув за собой грязную занавеску, Фролов едва успел отскочить, прежде чем карниз упал ему в ноги. Элемент декора рухнул на пол, подняв за собой облако пыли и наделав достаточно грохота. У Жени, боящегося за время пребывания в Зоне любого шума, сильно забилось сердце. Он прекрасно усвоил урок о том, что на любой сторонний звук может сбежаться кто или что угодно – от сумасшедшего лучника с аномальными наконечниками на стрелах, до неведомого сюрреалистического чудовища, способного сожрать и переварить вместе с костями. Пилот перевел взгляд на входную железную дверь, которую он закрыл на щеколду и на всякий случай задвинул шкафом.

Хотелось верить, что в квартире, которую он выбрал в качестве укрытия, действительно можно чувствовать себя в защищенности. Но после недавно пережитых событий Фролов не верил, что в Зоне есть хоть один квадратный метр безопасности.

Без сил упав на диван, Женя положил автомат на колени и прикрыл глаза. Необходимо что-то предпринять и как можно скорей. Сколько времени он пробыл в «зазеркалье»? Сутки? Наверное, чуть больше. За это время могло очень многое измениться, а учитывая, что он в Зоне, – самым неожиданным образом. И не факт, что в пользу Василисы и группы, под защитой которой она шла.

Василиса.

Снова все мысли заняла эта девушка.

Совсем некстати в голове нарисовалась странная картина: Василиса, сидящая в одном из дорогих ресторанов Новосибирска, а рядом с ней он, Женя, но ненастоящий, а злополучная аномальная копия. Девушка предлагает работу пилота в ее компании, а Фролов, нагло улыбнувшись, отказывается. Ему необходимо затеряться и сделать это как можно скорей. Так, чтобы если настоящий Женя выбрался бы из аномалии, он никогда не смог бы его найти. Земной шарик-то – огромный, ищи ветра в поле.

Но вскоре разум взял свое и из картины сначала пропал ресторан, а потом и девушка. Сутки не такой большой срок. Пока свяжутся с Большой землей, пока пройдет подтверждение о том, что это действительно Титова и выживший пилот, пока отправят вертолет, а это ведь дело не двух минут! Сколько одних бумаг и подписей необходимо собрать для спасательной операции. Может, в космос мы и летаем, а вот бюрократию победить пока не в силах. Эти мысли Женю немного приободрили, но ненадолго. Каждая минута, проведенная впустую, отделяет его от Василисы, которая сейчас находится совсем в ненадежных руках. Зона знает, каким коварством наделен Женин двойник.

В надежде разложить всю имеющуюся информацию по полочкам, пилот в своих воспоминаниях вернулся на несколько суток назад. Помнится, группа держала курс к одному из НИИ, Василиса говорила, что он находится не так далеко от их отправной точки – Болот. На Ленинском проспекте. Но сталкеры ее сразу предостерегли, что Ленинский, во-первых, очень протяженный проспект, а во-вторых, очень опасный и богатый на ловушки и аномалии. Женя хорошо усвоил, что понятие «недалеко» в Зоне не существует. Здесь смерть поджидает на каждом шагу, не успеешь и несколько метров пройти, как вляпаешься в какое-нибудь дерьмо. Пилот уверен, что в нынешней Москве есть аномалии коварней и страшней «зазеркалья». К тому же, чтобы куда-то идти, надо знать дорогу или хотя бы направление, а Женя, который в Москве до этого времени никогда не был, даже представить не мог, где именно обосновались ученые.

Отчаянно перебирая варианты, Женя даже думал попросить помощи у Флая. Но воспоминания о Болотах и его населении были совсем свежи.

Твари.

И не существа, терпеливо поджидающие свою жертву в камышах, чтобы растерзать острыми когтями, а люди. Люди без морали и принципов, глупые и очень жадные. Единственный человек, на которого там можно положиться – Афин, но к нему Женю даже на пушечный выстрел не подпустят.

Евгений думал, и вместе с мрачными мыслями в вечерний сумрак погружалась и комната. Все идеи по поводу того, как выбраться из сложной ситуации, послужили демонстрацией его абсолютной беспомощности. Боезапаса у пилота почти нет, рюкзак с вещами остался в аномалии, карты города у него тоже нет, а из знакомых, которым можно доверять – только Василиса.

Моргнув и широко раскрыв глаза, пилот уставился в стену перед собой. Его взгляд зацепился за несколько фотографий. Выцветшие от времени, они висели без всяких рамок, закрепленные на пожелтевших обоях канцелярскими булавками. Вроде, ничего особенного – молодая женщина с ребенком, а рядом – мужчина в военной форме. На другой фотографии все та же молодая пара, только в руках у девушки большой букет цветов. Женю изображения сильно заинтересовали, он все не мог понять, какая именно деталь на фотографии его смущает. Таких пар в Москве – тысяча, да и не факт, что снимок сделан в столице. Медленно поднявшись с дивана, пилот тяжело выдохнул, поморщился от боли в теле, собрался с силами и только после этого с трудом выпрямился, услышав, как громко хрустнули суставы. Злоключения последних дней даром для организма не прошли, не было той части тела, которая у Жени не болела бы. Сесть и расслабиться было большой ошибкой, пока пилот двигался, монотонная боль казалась привычным спутником.

Не сразу поверив своим глазам, Фролов нервным движением снял фотокарточку со стены, вырвав вместе с булавкой кусок отсыревших от времени и сырости обоев. На фото была Титова и он. Нет, не похожая на нее девушка, а именно Василиса. Женя в этом убедился, когда разглядел татуировку на правой руке. А мужчиной, в форме пилота гражданской авиации, которую Женя изначально принял за военную, оказался он сам. Молодые люди стояли на фоне одной из главных достопримечательностей родного города Василисы – Новосибирского метромоста, девятьсот метров которого проходят над рекой Обь.

– Не может быть! – Женя сорвал со стены вторую фотографию, там, где девушка на руках держит ребенка.

Никаких сомнений уже не оставалось – на фото его напарница. А в руках не оружие, а маленький ребенок.

Неизвестно, сколько бы пилот еще ошеломленно смотрел на фотографии, если бы не сильный шум на кухне, мигом выдернувший его из мыслей. Непослушными руками убрав фото во внутренний карман куртки, Фролов метнулся к стене, перехватил оружие, сняв его с предохранителя. Возня и грохот, похожие на звон упавших кастрюль, на кухне снова повторились. «Может, полка обрушилась?» – закралась в голову мысль, объясняющая загадочные события.

Осторожно выглянув в коридор, ведущий в небольшую кухню, Женя нос к носу столкнулся с человеком. Выронив от страха автомат и не сдержав панического крика, Фролов попятился, но споткнувшись о табуретку, нелепо и очень больно завалился на бок, отбивая и без того многострадальные ребра. Спина покрылась холодным потом, сердце сильно забилось, словно хотело сломать кости грудной клетки, дыхание сперло. Страх, взяв контроль над телом и разумом, полностью парализовал пилота.

Зона! Проклятая Зона!

Лабиринт страха, состоящий из ужаса, боли и мучительных смертей. В отчаянной попытке взять себя в руки пилот заскулил и, не чувствуя тела, заставил ползти себя к оружию. Ужас с головой захлестнул пилота, ему хотелось сорваться и бежать, куда глаза глядят, но что ожидать от человека в коридоре? Почему он больше не показывается и как вообще попал в квартиру, если входная дверь задвинута шкафом. Женя был готов поклясться, что все комнаты он осмотрел досконально, заглянув даже в шкафы. Единственный способ попасть сейчас в квартиру – окно, но какой безумный альпинист в ночных сумерках поползет на третий этаж? К тому же, Женя бы точно услышал звук бьющегося оконного стекла.

– Эй, иди сюда! Поговорим! – взяв контроль над голосовыми связками, пилот выдавил из себя слова. – Спокойно поговорим! Я не опасен!

Дотянувшись до оружия, пилот ощутил себя уверенней. С трудом поборов желание выпустить очередь веером в дверной проем, наугад, не для того, чтобы сразить тень, а чтобы испугать, и после этого драпать, Женя снова выглянул в коридор. Никого. Даже намека на присутствие постороннего человека в квартире не было.

Вязкая слюна застряла в горле, из влажных от пота ладоней выскальзывал автомат, дрожал палец на спусковом крючке. Воображение, подлый враг, за десяток секунд нарисовало ужасные картины, в каждой из которых Женя умирает мучительной смертью.

– Господи, – прошептал он, не веря своим глазам.

На кухне, за стеклянным столом сидел человек – молодая девушка. Она мешала ложечкой чай и с задумчивым видом смотрела в окно, не замечая рядом стоящего Женю.

– Вася, – изумленно прошептал пилот и медленно подошел к столу.

Программистка никак не реагировала на Женин голос. На серой, обшарпанной временем и страшными обстоятельствами кухне, девушка выглядела странно, а если быть честным – даже пугающе. Темно-синий шелковый халат едва прикрывал колени Василисы, короткий рукав не скрывал татуировку, а босые ноги скрещены и поджаты под табуреткой. Каштановые волосы Титова собрала в нелепый пучок из не расчесанных волос. Но взгляд пилота зацепился не за ладную фигурку, не за красивый профиль, а за безымянный палец правой руки, на котором тускло блестело обручальное кольцо.

– Это аномалия! – громко сказал Фролов и испугался эха собственного голоса.

– Это треклятая аномалия! Чертова Зона!

Бог проклял это место, каждый квадратный метр, каждую вещь и человека, попавшего сюда. Даже тех, кто оказался здесь не по собственной воле. Тех, кому не нужны ни богатства, ни тайны Зоны!

Как Женя покинул дом, помнит плохо. Кажется, он в панике пятился к двери, ни на секунду не выпуская Василису из поля зрения, с нечеловеческой силой оттолкнул шкаф, освобождая себе проход. Пролетел три этажа, словно один, и вот он уже на улице, глубоко вдыхает прохладный радиоактивный воздух столицы и сжимает кулаки, пытаясь справиться с трясущимися руками. Женя зажал одну руку другой, чтобы хоть как-то унять дрожь, и поднял взгляд к окну квартиры на третьем этаже. Он был готов поклясться, что, несмотря на ночную темноту и большое расстояние, четко разглядел лицо Василисы – спокойное и немного задумчивое.

Больше не оборачиваясь на проклятый многоэтажный дом, Фролов побрел прочь. Десятки квартир смотрели на пилота черными глазницами окон, и ни в одну Женя был не готов зайти, чтобы переждать ночь. Адреналиновая плеть гнала вперед, в неизвестность, но подальше от многоэтажек, нагоняющих на Женю животный страх.

Земля под ногами завибрировала.

Сначала едва ощутимо, Евгений даже не сразу почувствовал ловушку, но через десяток метров, которые Фролов преодолел, как не в себе, она ушла из-под ног окончательно, и пилот в очередной раз упал. Он словно очутился в эпицентре мощнейшего землетрясения. Почувствовав во рту сладковато-металлический привкус крови, пилот машинально облизнул прокушенную губу, и попытался выбраться из сердца аномалии. Все его попытки были тщетными – молодого человека подбрасывало, швыряло из стороны в сторону, он, как уж на сковородке, пытался извернуться, чтобы сгруппироваться и уберечь себя от новых переломов и сотрясения. Когда из легких выбило весь воздух, а он окончательно обезумел от страха и злости, получилось встать на четвереньки. Ярость и ненависть к миру и несправедливой судьбе двигали им. Пилот поднимался, снова заваливался, полз, получал сильные удары по всему телу, перекатывался, прижимался к земле, хватаясь за остатки асфальта, и с завидной целеустремленностью продолжал ползти. Аномалия словно не знала конца и края. Сантиметр за сантиметром, скуля от боли, Женя выбирался из коварной ловушки. Когда толчки позволили подняться, пилот вскочил на ноги, с трудом удержав равновесие, а после рванул вперед. Последние метры аномалии он преодолел в два широких прыжка, споткнулся об излом асфальта и растянулся на сырой земле. За все время он ни разу не выронил их рук автомата, напротив, сжимал его так, что пальцы от напряжения свело судорогой, и теперь их было не разогнуть. Сил подняться с земли не было. Женя, шумно и тяжело дыша, лежал и смотрел в серое московское небо. Все его мысли занимала нестерпимая боль в теле. Боль мешала сделать вдох, насытить легкие кислородом. На грудь словно поместили что-то невероятно тяжелое, мешающее полноценно дышать и жить. От нехватки кислорода закружилась голова, и пилот всем нутром чувствовал, что, если сейчас не найдет в себе силы полноценно дышать, он не жилец. Перевернувшись на живот, Фролов встал на колени, оперся на ладони, которые с трудом удерживали его вес.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Счастье – самое настоящее. Дышит, значит, сломанное ребро не пробило легкое. А то, что больно – даже хорошо. Раз еще чувствует боль, значит – жив. Значит, можно дальше бороться, попытаться выжить. Вертикальное положение принимал с большой осторожностью, не делая никаких резких движений, привыкая к новым болевым ощущениям. И были они отвратительны, словно Фролова переехал каток, а после, решив, что ему мало досталось, вернулся и переехал еще раз. Холодный ночной ветер отрезвляюще ударил в лицо, капли моросящего дождя пробрались за шиворот, смешались с потом и больше не впитывались – экипировка не могла принимать в себя такое количество влаги.

– Я переживу, ты слышишь? – подняв голову вверх, закричал Женя. – Я все переживу! Любое дерьмо! Лю-бо-е! – по слогам отчеканил пилот. – Но Василису встречу.

Пока есть цель, пока есть, к чему стремиться – смерть не преграда. Для Фролова Василиса – словно яркий свет фонаря, к которому он, будто глупый мотылек, стремится.

Вдох. Выдох. Еще раз, глубже и медленней. Больно – точно жив.

Впереди аллея, Женя ее хорошо запомнил, слишком много там было противных насекомых, доставляющих Титовой дискомфорт. Чуть поодаль, если пройти ее и еще несколько километров, то можно выйти к станции метрополитена.

Морок.

Морок!!!

Воспоминания об этом странном мужчине вылетели из памяти Фролова, будто кто-то заставил забыть этого необычного сталкера. Мудрый житель подземелья смог бы ему помочь и ввести в курс дела последних событий. Только досада – при Жене ни карт, ни простого фонаря, без которого под землю спускаться настоящее самоубийство. Темнота в метро особенная, пропитанная смертями и страхом, густая – проведешь рукой и схватишь свою порцию адреналина, впитаешь его каждой клеткой тела.

Выбора другого не оставалось, только двигаться к станции метро «Беляево» и надеяться, что таинственный житель подземелья узнает о нежданном госте. Это было самое глупое решение, принятое за последнюю неделю. Оно основывалось не на здравом смысле, не на фактах, не на логике, а на простой и глупой вере в чудо. Женя ругал себя за это, понимал весь абсурд своего поступка. Спуститься и просто ждать в темноте станции человека, который покрыт загадками чуть больше, чем полностью. Вероятно, считать Морока человеком в привычном понимании этого слова будет большой ошибкой – он местная легенда, призрак, путевой обходчик, обреченный пожизненно скитаться под землей. Фролов думал, а сам быстро шел вперед, чтобы сомнения не позволили ему развернуться. Он боялся даже допустить мысль о том, что Морок его не встретит. Если это так, то Фролов останется абсолютно один в Зоне, не имея при себе абсолютно ничего. Тогда стоит приберечь один патрон, чтобы была возможность пустить себе пулю в подбородок. Непременно в подбородок, а не в висок, как это делают герои фильмов. Он тут же представил, как его труп обгладывают до костей местные падальщики, а до этого какой-нибудь проходящий мимо бродяга обыщет его до трусов и заберет все мало-мальски ценное. Мертвецам оружие без надобности. Нет в Зоне мародеров, есть мертвые и те, кому могут их вещи еще пригодиться. От воспоминаний о том, как они с Василисой снимали обмундирование с убитых наемников, пробежали мурашки. До сих пор дорогостоящая экипировка и стволы спасали их с Василисой от агрессивной среды Зоны.

Бросая перед собой камушки, Женя до боли в глазах следил за траекторией их полета. Вскоре в темноте все стало единообразным, а перед глазами начали мерещиться черные «мошки». То и дело приходилось тереть уставшие от напряжения глаза, а когда Фролов их раскрывал, то ему казалось, что все вокруг уже изменилось. Что за те секунды, которые он пробыл в темноте, страшные чудовища успели окружить, выпустили когти и приготовились к атаке. Но ни с одним мутантом, несмотря на подозрительный и пугающий до мурашек шорох в кустах, Женя так и не повстречался. Хотя седьмым чувством ощущал взгляд в спину.

На покосившемся стенде, через паутину разбитого стекла, Фролов прочитал «Район Коньково», а ниже на красном полотне с зеленым треугольником разглядел изображение коня и царской короны над ним. Когда он шел с группой, этого стенда не заметил. Как же не хватает Василисы, так отлично знающей Москву! С большой вероятностью Фролов в ночи свернул уже не туда и метро в противоположной стороне. Но быстро взяв себя в руки и справившись с зачатками паники, Женя осмотрелся. Да, он немного сбился с пути, но увидев высотку гостиницы, про которую рассказывала Титова, вышел к ней. Это был хороший ориентир.

Несколько раз мужчина хотел сорваться на бег, но каждый раз с трудом брал тело под контроль разума. Нельзя! Такой кросс ничем хорошим не закончится.

В горле пересохло, невыносимо хотелось пить. Последние капли воды из фляги, на которую не поскупился Флай, пилот выпил еще сутки назад.

Дорога до метро «Беляево» отняла последние силы. Вестибюля у станции не было, чтобы попасть на платформу, необходимо было пройти подземный переход. Остановившись перед непроглядно черным входом, Фролов оперся на оружие и медленно сел на бетонную ступеньку. Все. Больше он не мог не то, что двигаться, но и дышать. Вместо тела у него один сгусток боли с эпицентром в грудной клетке. Если там, на платформе, его не встретит Морок, то он пропадет. Сомнения и страх разъедали пилота, слишком пугало его это «если». Чем больше Фролов бессмысленно пялился в темноту, тем сильней начинало биться его сердце. Он успел надумать себе уже всякого, а, как известно, придуманные страхи – границ не имеют.

Ухватившись за перила, Фролов рывком принял вертикальное положение и начал медленно спускаться. В кромешной темноте он кончиками пальцев касался стены до тех пор, пока не нащупал стеклянную дверь входа на станцию. Та оказалась слишком тяжелой, хотя еще несколько дней назад Жене казалось, что она поддалась легко. Страх делал мир другим.

Фролов припомнил, что Василиса вляпалась здесь в какую-то слизь, потому был готов, что ладонь в любую секунду может угодить во что-то омерзительное. Словно слепой щенок, аккуратно спускаясь и нащупывая ногами ступени, Фролов надеялся, что они под его весом не разъедутся.

Оказавшись внизу, Женя постоял несколько секунд, прислушиваясь к ощущениям. Чувства опасности не было, напротив, внутри зажглись искорки надежды и мужской, до боли приятный бархатистый голос, раздул из них костер.

– Что, уже соскучиться успел? – послышалось совсем рядом.

Женя обернулся на голос и замер.

– Погоди, сейчас включу фонарь. Прибереги глаза.

Но фонарь загорелся за спиной. Неправильно сориентировавшийся в темноте Женя успел даже выругать себя за невнимательность. А если бы это был враг? Тогда все было бы проще. Он бы пристрелил еще минут десять назад.

– Рад вас видеть, – Женя не смог скрыть искренней, но усталой улыбки. – И сразу признаюсь. Мне очень нужна ваша помощь.

Мужчина стоял на расстоянии вытянутой руки, а луч его фонаря был направлен в сторону, чтобы не слепить пилота. Потому рассмотреть хозяина подземелий не получалось, но необходимости в этом у Фролова не было, он не искал в Мороке опасности.

– Да уж я заметил. Пойдем, помогу, чем смогу. У меня тоже к тебе есть ряд вопросов.

Забрав из ослабевших рук Жени оружие, Морок помог спуститься ему на пути. Взвыв от боли, Фролов не устоял на ногах и сломанной куклой рухнул на колени.

– Сейчас, – прошипел он. – Минуту.

– Что-то ты совсем плох. Давай, опирайся.

Морок, несмотря на свой далеко не юный возраст, мужчиной оказался крепким и в отличной физической форме. Он помог подняться Жене, перекинул его руку себе через плечо и буквально потащил за собой. Если первые несколько метров Фролов противился, то потом бросил эти тщетные попытки идти самостоятельно. Кажется, на какое-то время он выпал из реальности, потому как до убежища сталкера они дошли подозрительно быстро. На входе в знакомую комнату, пилот попытался снять с себя ботинки, но Морок, не дав ему этой возможности, провел гостя к дивану и усадил на него.

– Василиса жива? – это было первое, о чем спросил путевой обходчик.

– Надеюсь, что да. Я не видел ее несколько дней. Возможно, она уже дома. Но я в этом не уверен, прошло еще недостаточно времени.

– Где? – удивление осело на бровях Морока.

Сталкер, до этого роющийся в металлическом чемоданчике аптечки, даже замер со шприцом в руках.

– Ну, как где? – с трудом выдавливая из себя слова, недоумевал Женя. – На Большой земле, в Новосибирске.

– Так ты не знаешь, что произошло в Зоне прошлой ночью?

Сталкер, под болезненное скуление пилота, помог снять экипировку. Как только Женя остался по пояс голый, лицо Морока скривилось.

– Тебя словно через мясорубку пропустили.

– У меня такое же ощущение, – не стал спорить пилот. – Помимо злоключений всех последний дней, я сегодня попал в какую-то аномалию, имитирующую землетрясение.

Вид у Морока при этом был скучающе-сосредоточенный, будто Женя рассказывал о каких-то очевидных вещах. Для Морока так оно и было.

– Это и есть аномалия «землетрясение».

– А я смотрю, с названиями вы не заморачиваетесь, – мрачно пошутил Фролов.

– Ну нет, от чего же, – пожал плечами Морок, сосредоточенно смотря на два шприца, которые он держал в руках: с жидкостью серебристого и серого цвета. – Иногда встречаются весьма необычные названия. Но ты ведь пришел не аномалии обсуждать, верно?

– Верно, – не стал спорить Фролов. – Я пришел за помощью. Но что произошло этой ночью в Зоне?

– Я отвечу на твой вопрос, если ты расскажешь, что произошло с тобой.

– После того, как вы нас проводили на поверхность, мы с Василисой вернулись на Болота. Не без злоключений, но вернулись живыми. Отдали артефакт Флаю, он остался очень доволен, и взамен выполнил свое обещание. Вместе с группой сталкеров отправил нас в один из научных институтов. Там мы должны были связаться с Большой землей и в безопасности ожидать помощи.

Затянув руку Жени жгутом, Морок жестом попросил пилота поработать кулаком. Сталкер еще раз посмотрел на шприц, а после ввел его содержимое в вену пилота. И это было неожиданно болезненно. Болезненно настолько, что у Фролова сперло дыхание и быстро забилось сердце. Однако Морок никак не прокомментировал свои действия, потому единственное, что оставалось пилоту – терпеть и полностью доверять хозяину подземелий. Вены и капилляры на руке вздулись и начали темнеть, кровеносные сосуды образовывали черную паутину, которая быстро распространялась по всей руке, поднималась выше, к плечам, шее. Женя опустил взгляд и замер в немом страхе, когда увидел, что творится с его торсом. Но Морок ничего не говорил, а только наблюдал за реакцией, таинственным содержимым шприца.