Кровь Охотника
Резким движением я забросил обмякшее тело в квартиру, выглянул на мгновение наружу и тут же захлопнул дверь за собой. На площадке больше никого не было. Отлично. Соседи, если даже чего и видели, приникнув к дверным глазкам, пока еще в шоке от увиденного. И минут десять – пятнадцать до приезда ментов у меня точно есть.
Я обернулся. В тусклом свете ночника три мертвеца, валяющиеся друг на друге, напоминали большую навозную кучу. В которой, прежде чем уйти, мне еще предстояло покопаться.
Перво-наперво я положил липкий от крови кинжал на пол и обшарил карманы трупов. Что не дало мне практически ничего – немного денег, пара плотно набитых «беломорин» с характерно завернутыми цилиндрами из папиросной бумаги, зажигалки, дешевые ножи-выкидухи. Джентльменский набор гопоты, коптящей московское небо вонючим дымом легких наркотиков и пивных испарений.
У того, чью голову я почти отделил от тела «розочкой», в кармане был фирменный спичечный коробок ночного клуба «Bloody Mary». «Кровавая Мэри», ишь ты! Тематическое название. О таком клубе я не слышал, но название на всякий случай запомнил – мало ли, вдруг пригодится.
Пока я ворочал трупы, мой желудок проснулся снова. Черт, я и не думал, что запах крови может так сводить с ума… Под конец единственным моим желанием было впиться в рану на шее мертвеца и глотать, глотать, глотать пьянящую жидкость, пока не отпустит нереальный голод, крутящий спазмами мои внутренности…
Но я пересилил себя. Вот уж не было печали как испытывать наркоманские ломки при виде кровищи! Хрен вам, твари, не дождетесь!
Подобрав ножи Папы Джумбо, я наскоро вымыл их в ванной и заодно ополоснул руки и лицо. После чего вытер их собственным носовым платком, проигнорировав не особо свежее полотенце, висящее на веревке, – лишние улики ни к чему. Взглянув в зеркало, я отметил несколько свежих темных пятен на куртке, но решил, что на камуфляже они не будут так уж сильно бросаться в глаза.
Времени у меня оставалось немного. По всем параметрам дружки убитых с минуты на минуту должны начать беспокоиться по поводу затянувшегося разговора с «мясом», да и любопытные соседи по лестничной клетке могут уже прийти в себя от увиденного и решиться набрать на телефоне пару заветных цифр. Короче говоря, пора было сматываться и заодно решать задачу номер два, ради которой я, собственно, сюда и заявился.
На вешалке висела Васькина телогрейка, шапка-ушанка и ватные штаны. Штаны я проигнорировал, а вот телогрейку с шапкой натянул на себя, мысленно попросив прощения у хозяина: «Извини, Вась, но теперь они тебе ни к чему. А мне, возможно, жизнь спасут».
Перед выходом из квартиры я тщательно протер подошвы ботинок о полы пальто первой твари – не оставлять же кровавые следы по всему подъезду. После чего покинул квартиру, на всякий случай заперев дверь Васькиными ключами. Глядишь, пока милиция будет возиться с замками, я успею свалить отсюда подальше.
Из подъезда я вышел вразвалку, надвинув ушанку по самые брови и подняв воротник.
Так и есть, четверо недорослей стояли у входа, буравя меня недоверчивыми взглядами. Что ж, будем надеяться, что Васькина спецодежда достаточно пропахла дешевым табаком и помоечными ароматами, для того чтоб через это амбре звери в человечьем обличье не учуяли свежую кровь своих товарищей на моем камуфляже.
– Здравствуйте, – сказал я душевно. И повернулся к ним спиной, доставая ключи от мусорной камеры…
Какой бы ты ни был суперниндзя, но если на твоей стороне нет фактора неожиданности, с которым мне крупно повезло в Васькиной квартире, то четыре отморозка с ножами в карманах имеют все шансы превратить тебя в дуршлаг, пока ты будешь корчить из себя Чака Норриса. К тому же, когда на тебя пялится из окон десяток старушек, мающихся от безделья и с телефонами под боком, даже в случае удачной ликвидации подростковой банды московский Норрис имеет все шансы загреметь в ментовку. Что в свете натюрморта, созданного мной и кровососами пятью этажами выше, в мои планы решительно не входило. Видели что Витькины соседи, не видели – еще вопрос, но уж наши подмосковные бабушки сто пудов тут же отзвонят по ноль-два, как только увидят малейший намек на уличную махаловку.
За моей спиной повисло тягостное молчание. Твари мучительно соображали. Я почти слышал за спиной, как медленно, словно толстые черви в банках, с чавканьем ворочаются извилины в их отнюдь не человеческих черепах. Старший с товарищами пошли мочить дворника и его жену и за каким-то хреном ждать мясо (кстати, за каким именно, мне еще предстояло выяснить). Итак, мясо появилось, вошло в подъезд, поднялось на этаж. После чего из подъезда вышел… дворник.
Информация явно не укладывалась в обдолбанные марихуаной межушные ганглии. Я же, сняв замок, обернулся и добавил кровопийцам пищи для размышлений:
– Напарник вот на работу не вышел. А мне из ДЭЗа звонят, иди, мол, вместо него. Ну прям мне делать нечего в выходной…
С этими словами я нырнул в мусорную камеру, оставив недорослей снаружи переваривать дополнительную вводную.
За дверью был вонючий бокс два на два с квадратным черным жерлом, из которого в подставленный фанерный ящик на колесах валятся отходы жизнедеятельности, скидываемые в мусоропровод населением подъезда. В данный момент из жерла ничего не валилось. В нем, словно в телевизоре, сидела толстая крыса и смотрела на меня мудрым взглядом буддистского монаха, потревоженного во время медитации.
– Я на минутку, – шепнул я крысе, кривясь от шибанувших в нос помоечных ароматов.
В свое время мне потребовалось полтора часа, чтобы оборудовать тайник, который можно было бы при необходимости вскрыть за полминуты. Сложного здесь ничего не было – фанерка, загодя крашенная под цвет стены и прямо на месте при свете фонарика подпиленная под необходимый размер, надежно прикрыла естественную нишу, в которой скрылся мой чемоданчик. Крысам чемоданчик был явно не по зубам, а того, что Вася или его сменщик случайно обнаружат мою закладку, я не боялся – в углу бокса, загораживая тайник, стояли лопаты, метлы, веники и пара ломов. Как говорил наш инструктор по спецподготовке майор Громов, «оборудуя схрон, не забывайте об обычных предметах, которые другому человеку будет просто лень двигать туда-сюда».
Сдвинув в сторону охапку «обычных предметов» дворницкого ремесла, я просунул руку между стеной и мусоропроводом и одним движением оторвал фанерку.
Есть!
Я вытащил объемистый стальной кейс, в котором дипкурьеры возят особо секретные документы. Чтобы спецчемоданчик не особо бросался в глаза, он был выкрашен в матово-черный цвет и сильно смахивал на обычный, разве что чуть более объемистый «дипломат».
Задерживаться дольше в мусорной камере смысла не было. Я положил чемодан в наполовину заполненный ящик для мусора и взвесил на руке один из ломов. Нормально. С учетом того, что один конец лома заострен, а к другому приварен за обух топор, более чем нормально. Многофункциональное оружие, хоть и немного тяжеловатое. Но не метлой же отгонять кровопийц в случае чего. А выходить наружу с голыми руками против четверых вооруженных противников не хотелось. И с чемоданом возиться времени не было, того и гляди молодежь сообразит, что уж больно много дворников обитает в одном подъезде.
Левой рукой я ухватился за веревку, привязанную к ящику, и, навесив на лицо сосредоточенную маску человека, выполняющего важную миссию, покинул бокс, подмигнув на прощание крысе. Которая, кстати, так и не подумала сдвинуться с места во время моих достаточно шумных манипуляций.
Четверка юных кровопийц продолжала стоять на прежнем месте, переводя взгляды с меня на подъезд и обратно. Эх, жаль, что их тут слишком много! Из-за чего сейчас идти в свою квартиру равносильно самоубийству. Хоть за тетю Валю поквитаться очень хочется, но, видать, с отмщением придется повременить. Сейчас бы до Васиной «шестерки» добраться без приключений, вон она стоит, родимая, сразу за синим «Рено»…
Без приключений добраться не получилось.
– Слышь, ты! – раздалось за спиной.
– Чево? – бросил я через плечо и не подумав остановиться. Краем глаза я видел, как наиболее рослый из недорослей, затянутый в косуху, отделился от группы и двинулся за мной.
– «Ничево», деревня, – ответствовал недоросль, суя руку в карман. – На хрена тебе лом?
Действительно, лом, специально модернизированный дэзовским сварщиком для колки льда на асфальтовых пешеходных дорожках, в ноябре смотрелся несколько странно.
Н-да, подвело меня глобальное потепление. Крутить в полумраке мусорного бокса четыре колесика кодового замка чемодана, пытаясь рассмотреть выдавленные на них циферки, было делом заранее обреченным на провал. Вот лом и прихватил за неимением лучшего. Правда, думаю, этот в косухе и без лома нашел бы к чему докопаться. А так хоть какой-то шанс.
– Надо, – сказал я грубовато. – Работать не мешай.
Мне показалось, что именно так должен ответить уважающий себя дворник в подобной ситуации.
Но недоросль в косухе думал иначе.
– Стоять, козел! – прорычал он, выдергивая руку из кармана.
Понятно. На улице клыками сверкать им, похоже, религия не позволяет. А вот выкидухой помахать – это у них в порядке вещей. Только очень интересно, как он собирается с ножиком против лома воевать?
Но следующее движение недоросля развеяло мои сомнения. Знакомое такое, короткое, от бедра снизу. Так называемое безоборотное метание, когда нож летит в лицо противника не вращаясь в воздухе, а по прямой, словно стрела, – ни увидеть, ни отклониться в сторону… Если, конечно, сам не убил какое-то время на необязательные тренировки по метанию ножа – полузабытое направление спецподготовки диверсантов, постепенно затухающее под обилием различных модификаций огнестрельного оружия.
Ножа я, естественно, не видел – траектория его полета проходила как раз на уровне моих глаз. Интересно, кто их учит таким приемам?
Додумывал мысль я уже в рывке, уходя с линии броска по диагонали и вперед. При этом моя правая рука, занятая ломом, на долю секунды осталась на месте – инерция тяжелой железяки при таком скоротечном бое вещь труднопреодолимая. Но возможная – если, конечно, очень надо и при этом не жаль плечевого сустава. Который я, кстати, чуть не вывернул из суставной сумки, разгоняя тело и вкладывая весь его вес в бросок.
Тренер-метатель был у кровопивца хороший. А вот прыгать в сторону от летящих предметов не научил. Реакция у парня в косухе имелась, он даже попытался присесть, уходя от лома, летящего в него на манер копья. Но получилось у него это неважно.
Топор, приваренный к стальной палке, вошел ему точно в переносицу, и я явственно услышал хруст лицевых костей, вминаемых в черепную коробку. Неприятный звук, меня аж слегка передернуло. Неэстетично, конечно, но, извините, не я первый начал.
Трое у подъезда замерли, открыв рты. Понятное дело, я б в их нежном возрасте тоже слегка обалдел от такой картины – вожак, валяющийся на боку и дрыгающий ногами, в башке – лом, из морды – кровь толчками хлещет.
Ждать, пока они выйдут из ступора, я не стал – выхватив из мусорного ящика свой чемодан, рванул к машине, свободной рукой доставая из кармана ключи.
Они слишком поздно осознали, что увалень-дворник оказался неожиданно шустрым и теперь банально от них сваливает. Я захлопнул дверь, воткнул ключ в замок зажигания и повернул, очень сильно молясь кому-то, чтобы Васина «шестерка» именно сейчас не вздумала капризничать.
Этот «кто-то» меня услышал. Она не вздумала.
Мотор чихнул – и недовольно заурчал, словно сонный медведь, потревоженный в своей берлоге. Я вдавил педаль газа и ухмыльнулся, с удовольствием наблюдая в зеркало заднего вида удаляющиеся фигуры, бестолково машущие руками. Но улыбка немедленно сползла с моего лица, когда позади тех фигур я успел разглядеть шатающийся силуэт, встающий с земли и медленно выдирающий из своего лица всаженный туда мною топор для колки льда.
***Отъехав пару километров от места битвы, я притормозил у обочины. За шиворот сочилось липкое и теплое, и это раздражало.
«Все-таки не Рембо я, чтобы безнаказанно камнями вертолеты сбивать», – мелькнула мысль, когда я, вытянув шею, рассматривал в зеркало заднего вида широкий порез под ухом. Нож кровососа в косухе все же полоснул по коже – хорошо, что до артерии не достал. Не выпендриваться надо было, а резче уходить в сторону. Хотя это значило бросить лом на асфальт, и тогда неизвестно как бы все обернулось.
Заниматься мгновенной регенерацией мой организм не спешил – хорошо, что хоть кровь почти остановилась, и на этом спасибо. Но в то же время разглядывать дырки в шкуре, ожидая дальнейших милостей от природы, было слегка недосуг. К тому же чего на них пялиться? Дезинфицировать и перевязывать надо, черт знает где кровосос своим пером ковырялся. Потому, прервав созерцание, я положил черный «дипломат» на колени и, поколдовав с минуту над хитрым замком, открыл свой «дембельский чемоданчик».
В такие моменты мне всегда вспоминался душевный рассказ О'Генри про профессионального взломщика сейфов, у которого тоже имелся чемодан с идеальным набором инструментов его криминального ремесла. Бес его знает, зачем я все годы службы собирал вот этот личный набор, которому крепко позавидовал бы средневековый ниндзя. Может, чувствовал чего? Уже упомянутый мной инструктор по спецподготовке майор Громов, сильно повернутый на восточной тематике, как-то сказал: «У каждого в жизни есть свое предназначение. Часто мы движемся к цели не осознавая, куда и зачем несет нас река жизни. И выплывет лишь тот, кто не сопротивляется потоку».
Я не особо разбирался в восточных философских замутах, которые уважают многие серьезные мастера единоборств, предпочитая практическую сторону вопроса. Тем не менее я никогда не пытался обуздать свою тягу спереть или прикупить по случаю предмет, который мне в то время был не особо и нужен. В общем, не сопротивлялся потоку. В результате чего и образовалась у меня коллекция, состоящая из:
а) НРС-2, то есть ножа разведчика специального с копьевидным клинком, пилой на обухе и рукоятью, снабженной вставкой, посредством которой в сложной ситуации можно произвести неприцельный выстрел бесшумным патроном СП-4, необычная цилиндрическая пуля которого на расстоянии двадцати метров способна пробить стальную каску;
б) пары десятков этих самых СП-4, аккуратно вставленных в специально высверленные гнезда подложки чемодана, под дембель сделанного на заказ строго по форме снаряжения, размещенного в нем;
в) двадцатикратного бинокля со встроенным прибором ночного видения;
г) универсальной экспериментальной натовской аптечки, сто́ящей на черном рынке как чугунный мост и содержащей необходимый минимум медицинских инструментов и препаратов для экстренного возврата в строй военнослужащего в полевых условиях;
д) набора отмычек, сверл и иных приспособлений, предназначенных как для проникновения в закрытые помещения, так и для вскрытия сейфов;
е) набора приспособлений для проникновения на территории, огороженные заборами, обнесенные колючей проволокой, а также снабженные видеокамерами и датчиками движения;
ж) часов американских «Special Forces» и компаса той же команды «освободителей угнетенных»[2];
з) сшитого на заказ набора тонких и прочных чехлов и ремней для закрепления всего этого хозяйства на моей фигуре в различных вариациях в зависимости от поставленной задачи.
Такая вот «абэвэгэдэйка», за которую при обнаружении ее правоохранительными органами хозяин чемоданчика, то есть я, поимел бы очень много проблем, неразрешимых в ближайшем будущем. Однако в объективном настоящем данный набор должен был мне очень сильно пригодиться.
Для начала я продезинфицировал рану на шее и, стянув ее края, наложил повязку со специальным медицинским клеем, рассудив, что на шее шкура тонкая, обойдемся без швов. После чего чахнул еще с пару минут над своими сокровищами, как царь Кощей над златом, перебирая и осматривая предметы, – говорят, знакомая тема для любого коллекционера.
Но особо чахнуть времени не было – до наступления темноты желательно было прибыть к месту дислокации цели номер один. То есть к жилищу оборотня по прозвищу Мангуст, ибо располагалось оно несколько ближе резиденции Большого Грогги. Потому я, взяв лишь навороченные штатовские часы, с явным сожалением захлопнул чемодан и пристроил его на заднее сиденье, накинув сверху старый Васин дождевик, перешедший мне по наследству от хозяина в комплекте с машиной.
– Намек на девиз «Зеленых беретов» «Угнетённых освободим».
Цель номер один, то есть жилище Мангуста, находилась в коттеджном городке, расположенном в блатном месте, где цена земли была просто нереальной, словно в ней залегала легкодоступная золотая жила.
К сожалению, портативный JPRS, встроенный в часы, пока для моих целей не годился – надо было подключаться к Интернету и обновлять программу. Но, к счастью, в бардачке «шестерки» обнаружился старенький аналогичный прибор китайского производства. Не иначе Васька – светлая ему память – калымил в свободное от работы время.
Осторожно присоединив прибор к прикуривателю шнуром, в нескольких местах обмотанном изолентой, я порадовался от души – несмотря на плачевный внешний вид, JPRS функционировал, что в моем положении было очень кстати. За время моего отсутствия Москва сильно изменилась, да и машины у меня сроду не было, только автодело в школе да армейская практика, так что вряд ли я бы с ходу нашел дорогу. Теперь же дело упростилось значительно.
Знакомый вредный голос известного политика сообщил мне, что стоять на месте нелучший выход в моем положении. Подивившись изобретательности российских кулибиных, адаптировавших программу навигатора под реалии современной жизни, я завел мотор и поехал куда указывала желтая стрелка и глас одного из сильных мира сего, попутно размышляя о том, что за нелегкая свалилась на мою голову.
Ситуация была очевидно бредовая. Я ехал в коттеджный городок, чтобы выпить кровь то ли человека, то ли зверя в его образе, оставив за спиной семь «двухсотых». Причем четырех из них я сделал своими руками. И один из них десять минут назад на моих глазах пытался вытащить лом из своей головы, пробитой им до затылка.
Плюс ко всему этому мои раны, затягивающиеся за несколько часов, зубы, сами по себе оздоровившиеся, избавившиеся от пломб и коронок и теперь по-киношному неординарно реагирующие на кровь… И необъяснимые позывы желудка при виде таковой.
Приходилось примириться с мыслью – я остро, до помешательства, чуть не до потери сознания хотел пить человеческую кровь. Ее настоятельно требовал мой организм, хотя сознание всеми силами противилось этой мысли. Какой бы закаленной ни была твоя психика, но осознание того, что тебе придется рвать людские шеи и глотать кровь из прокушенных тобой артерий, кого угодно заставит чувствовать себя не в своей тарелке.
Мелькнула мысль обратиться к психиатру – может, я от удара по головушке с катушек соскочил? Мелькнула – и пропала. Не улыбалось мне как-то до конца жизни сидеть в дурдоме, облизываясь на шеи злых санитаров и соседей по палате.
Поэтому оставался один выход – давить педаль газа и ни о чем не думать. Как в армии. Задача на выживание поставлена, теперь остается ломать голову лишь о ее выполнении, а не о морально-этической стороне вопроса. Тем более что другого выхода пока я не видел, кроме вышеупомянутого с психиатром и санитарами.
«По крайней мере, если я действительно сбрендил, то на выходе все равно будет то же самое – дурдом с навязчивым сервисом», – усмехнулся я, сворачивая с Кольцевой.
Через некоторое время дорога углубилась в лес, и вдоль серой ленты шоссе потянулись редкие дорожные знаки с силуэтами оленей и волков в обрамлении светящихся лампочек. Про то, что знак с оленем есть в ПДД, я помнил, хотя в реальности встречал лишь раза два. А вот волка в красном кружке на белом фоне видел впервые. Но и лампочки, понатыканные по окружности знаков, тоже вроде ГИБДД не регламентировались. Так что в данной местности, похоже, свои правила дорожного движения. Что ж, учтем на будущее.
Политик из навигатора сообщил недовольным голосом, что до цели моего путешествия осталось пятьсот метров.
Исходя из того, что в элитный поселок вряд ли пустят камуфлированного типа на «шестерке» с ржавым багажником на крыше, я сбросил скорость, съехал с шоссе и осторожно углубился в лес. Метров через десять тесный просвет между вековыми стволами превратился в деревянный тупик, но большего мне и не требовалось. С шоссе машину не видать – и ладно.
Я вышел наружу, раскрыл чемоданчик и не спеша экипировался, разместив на себе все необходимое для добывания крови оборотня, проживающего на охраняемой территории. Попрыгав на месте и помахав руками-ногами, протестировал экипировку на предмет удобства, громыхания и вываливания из чехлов в самый неподходящий момент. Не найдя изъяна, я выдохнул знаменитое гагаринское «Поехали!» и выдвинулся вперед вдоль шоссе, хоронясь за деревьями при звуке проезжающих по шоссе автомобилей.
Таковых оказалось немного, и до поселка я добрался быстро. «Нормально так живут олигархи», – хмыкнул я, оценивая вполне грамотно оборудованное КПП с двумя скрытыми огневыми точками, позволяющими без проблем простреливать подступы к стальным автоматическим воротам.
Правда, если контрольно-пропускной пункт строили специалисты, то охраняли поселок раздолбаи из какого-то ЧОПа. Один курил, облокотясь на перила возле входа в КПП, второй, стоя рядом, что-то ему доказывал, отчаянно жестикулируя. На что первый обращал внимания не больше, чем на муху, летающую рядом, но пока не особо досаждающую.
Полюбовавшись в бинокль на разборки местной стражи, я переключил внимание на стену, которую мне предстояло преодолеть. В принципе, ничего сложного. Два с лишним метра кирпича плюс «Егоза» поверху. И охота же людям за свои кровные жить в элитном концлагере? Хотя, если верить Папе Джумбо, в таких «концлагерях» люди живут редко, так как денег на покупку недвижимости в таких местах у простых людей из плоти и крови обычно не бывает. Кстати, случайно ли на Руси сбережения называют «кровными»? Типа, без питья крови кровных не заработать? Так, ладно, посторонние мысли потом, главное – дело.
Согласно инструкциям Папы, нужный мне коттедж находился за стеной неподалеку от ворот – «войдешь через КПП и сразу налево вдоль забора, третий дом». Угу, проблема только в «войдешь». Хотя дело мастера боится.
А мастер – дела…
Честно говоря, совсем не хотелось мне лезть через этот забор. Не особенно я представлял, что буду делать, проникнув в коттедж Мангуста. Вернее, что делать – было в общем-то понятно. Кровь пускать, и это было не самое сложное. Как-никак, много лет учился этому делу. А вот пить выпускаемое отцы-командиры как-то не научили. И хотя мой желудок хлебнуть чужой юшки был очень даже не против, мозг отчаянно сопротивлялся подобной перспективе. В то же время осознавая, что в свете последних происшествий, похоже, без данной процедуры не обойтись. И на стыке этих конфликтов рождались некоторые колебания внутри моего «я», до этого привыкшего выполнять поставленные задачи неукоснительно.
В связи с чем пришлось остановиться, глубоко вдохнуть-выдохнуть несколько раз, вспомнить подетально увиденное в квартире дворника и мысленно приказать самому себе: «Вперед, солдат! Перед тобой боевая задача, от выполнения которой зависят жизни многих людей, которых ты не дашь сожрать и обескровить, если останешься жив. Поэтому сначала выживи, потом разберись в истинном устройстве мира, а уж после решай как спасать русских Васек и теть Валь, до которых пока не добрались нелюди. А что делать для того, чтобы выжить, ты знаешь. Вперед!»
После такой прокачки мозг временно сдал свои позиции. Что и требовалось. Потому как сомнения во время выполнения задачи есть самый страшный враг.
По-прежнему не высовываясь из лесного массива, я двинулся вперед в указанном направлении, держа стену в поле зрения и мысленно прикидывая, где может находиться «третий дом вдоль забора».
Забор был добротным и практически бесконечным, значит, домики за ним должны были быть нехилыми по размерам. Но в то же время если это городок, а не отдельное частное владение, то в среднем участки там должны быть соток по пятнадцать – двадцать. Значит, чтоб попасть на одну линию с нужным домом или близко к этому отсчитываем где-нибудь метров сто двадцать – сто тридцать от КПП.
Отмерив на глаз намеченное расстояние, я выщелкнул из напульсников складные стальные когти, удобно легшие в ладони, и при помощи этого нехитрого приспособления достаточно быстро залез на дерево.
Залез, убедился, что не ошибся в расчетах, – и присвистнул. Понятное дело – вдоль шоссе, по которому я ехал, встречались коттеджи весьма неслабые. Но такая концентрация всевозможных архитектурных изысков, собранная в одном месте, поражала мое неокрепшее после службы воображение.
«Да, дядя Андрей, похоже, жизнь твоя потрачена зря», – хмыкнул я, вспоминая размер своей зарплаты и соотнося ее с возможной стоимостью самого захудалого домишки, расположенного за забором. Получалось, что за тысячелетие непрерывного труда я вполне мог скопить на какую-нибудь зазаборную недвижимость.