Страшные рассказы 6

В сообщении, полученном малолетним хулиганом, значилось:

«Ты умрёшь, когда у тебя появится френд номер 666».

Костя хмыкнул и сплюнул.

– Что за бред? Идиот какой-то.

Он удалил СМС-ку, случайно отметив, что её номер заканчивается тремя шестёрками, и вернулся к привычному занятию – ничегонеделанию. Какой-то обиженка пытается развести его на эмоции, эка невидаль. Чего зря внимание обращать? И Костя тут же забыл об этом мелком происшествии.

Так бы оно и сгинуло в пучине прошлого, пропущенное мимо глаз и ума, если бы с того момента жизнь подростка постепенно не начала превращаться в ад.

Но началось всё не сразу.

Утомлённый рысканием в поисковике, Костя зашёл проверить последние новости во «ВКонтакте». Он уже нажал соответствующую вкладку, когда краем глаза случайно зацепился за число «665». Именно столько френдов было у него в этой социальной сети.

Костя ещё раз хмыкнул, проворчал что-то неприличное насчёт всяких недоумков, которым проводят Интернет, и с головой погрузился в виртуальную реальность.

Домой он пришёл вовремя, естественно – с рюкзаком за плечами и сменкой в руках. Мать вновь не заподозрила, что единственный сын прогуливал уроки. Или ей уже стало настолько всё равно, что она предпочитала закрывать глаза на поведение Кости, которого вряд ли получится перевоспитать.

Бросив в комнате рюкзак, Костя завалился на кровать и снова достал смартфон. Из головы почему-то никак не шла та СМС-ка. Возможно, её прислали по ошибке. Но в любом случае, парень то и дело мыслями возвращался к этой странной, жуткой фразе.

«Ты умрёшь, когда у тебя появится френд номер 666».

Фраза эта не должна была испугать завзятого хулигана и забияку. И всё же исподволь, незаметно страх проникал в черепную коробку и бередил сознание. Пока ещё Костя этого не понимал: не привык бояться. Боялись, скорее, его самого.

Чтобы отвлечься, а заодно чем-нибудь себя занять, он стал списываться со всеми друзьями подряд. Те уже вернулись из школы, и многие, несмотря на характер и поведение Кости – а может, именно благодаря им, – любили поболтать с парнем. Поболтать, погулять, поиграть, поприкалываться…

– Слышь, Машка, я тут такую кору получил, хех. Щас перешлю…

И он напечатал и скинул однокласснице текст той непонятной СМС-ки. Впрочем, такой ли уж непонятной?

– Привет, Колян, хочешь прикол? Мне тут один дебил чухню написал…

– Здорово, Васёк…

– Хай, Лен…

– Салам, Ринат…

И так далее, и так далее, и так далее.

Никто, разумеется, не воспринял фразу о смерти и френде всерьёз, отчасти потому, что рассказывал об этом Костя. А даже если и поверил, вслед за подростком посмеялся над нелепым происшествием.

– Да ерунда, Костян…

– Кость, это больной какой-то написал…

– Костик, наверное ошиблись…

– ХЗ, Краснов, бред, по-моему…

И так далее, и так далее, и так далее.

Наконец мать позвала обедать. Костя был даже рад отложить смартфон, поскольку излишнее внимание со стороны друзей начало его утомлять.

На обед была курица. Готовила временно безработная мать вкусно.

– Папа опять задерживается на работе, – сказала она.

– Угу, – безразлично бросил Костя.

А потом, в некоем бесконтрольном порыве, решил рассказать маме о полученной СМС-ке. Обычно он такого не делал: чем меньше знают родители, тем крепче спят. Но на сей раз ему было прямо невтерпёж поделиться смешным, как он считал, случаем. К тому же Костя не делал различий между родными, друзьями, учителями и незнакомыми людьми. Все для него являлись потенциальными объектами для розыгрышей и приколов. Почему бы не поволновать собственную мать, которая всегда отличалась беспокойным нравом?

– Мам, тут такое произошло…

– Что случилось? – Она немедля насторожилась.

– Да ты не волнуйся. В общем, сижу я в школе, делаю задание по алгебре, как вдруг…

И он пересказал ей придуманную на ходу историю. Правдой в ней был лишь текст той дурацкой СМС-ки.

– Ну, что ты на это скажешь? – И он весело посмотрел на мать.

На женщине лица не было.

«Не переборщил ли я? А, плевать».

– Ладно, пойду к себе в комнату. Спасибо, мам.

Рыгнув, он, под пристальным взором матери, встал из-за стола. Вернулся к себе и опять завалился со смартфоном на кровать.

За то время, пока ел, ему пришло более полусотни сообщений. Ни одного угрожающего, однако во всех так или иначе сквозило любопытство. Кто ему написал ту гадость, зачем и когда? Подозревает ли кого-нибудь Костя? При чём тут «френд 666»?.. И так далее, и так далее, и так далее. И хотя парень слегка утомился отвечать (иногда – повторно) на эти вопросы, после сытного вкусного обеда он подобрел и с новыми силами бросился переписываться с многочисленными друзьями.

Поздно вечером, усталый, но неизменно добродушный, вернулся отец.

«Удивительно, – подумал Костя, – как в семье таких людей мог вырасти сын вроде меня?»

Он, наверное, сам не до конца понял промелькнувшую мысль. А потом сразу забыл, как часто случалось, когда дело касалось каких-нибудь незначительных вещей.

Из кухни раздавались голоса: встревоженное сопрано матери, рассудительный бас отца. Костя не мог разобрать слов, однако интуиция подсказывала, что мать пересказывает отцу выдуманную сыном историю. Почти выдуманную.

«Как волнуется, – подумал Костя; он уже улёгся в постель и, закрыв глаза, безмятежно засыпал. – И отец, кажется, тоже. Шутка удалась. Да и как может быть иначе, ведь…»

Мысль осталась незаконченной: Костя уснул.

Следующий день стал для него сюрпризом.

За завтраком – мать всегда завтракала вместе с ним – женщина сообщила сыну, что в школу он не идёт.

– Ого. С чего вдруг такие милости? – в своей излюбленной манере пошутил он.

– Ты пойдёшь со мной к психологу.

– Что?! – Костя выпучил глаза, не зная, как реагировать.

– Я уже записалась на приём.

– Никуда я не пойду!

– Пойдёшь. – В голосе матери неожиданно зазвучала сталь, которой сын прежде не слышал. – Думаешь, я не знаю о твоих прогулах и прочих выходках? А ещё эта вчерашняя история…

– Какая история… – начал было он, но под взглядом матери ни с того ни с сего смутился. – Да я всё выдумал. Не было ничего. Просто пошутил…

– А нам с отцом твои шутки дорого стоит, – безапелляционным тоном оборвала мать. – В общем, мы идём к психологу, и точка.

Костя проворчал что-то невнятное, но про себя решил: если ей очень хочется, ладно, сходит, так и быть. В конце концов, это ещё одна возможность проявить свои актёрские способности и хорошенько пошутить.

Психолога звали Элла. Это была молодая и миловидная женщина с короткими, крашенными в рыжее волосами.

На приёме Костя чувствовал себя крайне неуютно.

«Наверное, так себя ощущают на допросе», – подумал он и хмыкнул про себя.

И хотя Элла напрямую ни о чём не допытывалась и ни в чём не старалась убедить подростка, у того создавалось впечатление, что его рассматривают под микроскопом: и психолог, и сидящая рядом мать.

Костя вёл себя по обыкновению раскованно, даже развязно. Шутил и подтрунивал, ничего не скрывал, в подробностях рассказал о той самой СМС-ке, полученной в парке. Да, ему пришлось признаться, что прогулял уроки, – теперь-то уж никуда не денешься.

– А разве, кроме меня, никто школу не прогуливал? – резонно осведомился Костя.

– Да-да, Константин, вы правы.

Она обращалась к нему на «вы». Это жутко бесило, но парень не подавал виду, только внутренне сжимался от каждого вежливого обращения.

«Кого она из себя корячит? И что ей от меня надо?»

А осторожный методичный «допрос» тем временем продолжался. Сколько прошло времени, прежде чем приём закончился, Костя не знал, но всяко больше заявленного часа. Он был так расстроен и подавлен происходящим, что даже забыл посмотреть на часы. А ещё – какое-то незнакомое чувство билось о стенки черепа. Что это? Сомнение? Волнение? Страх? Да, похоже, страх – но откуда, с чего вдруг?..

– Константин, вы не могли бы на пять минуток оставить нас одних? – попросила Элла.

Парень кивнул и молча вышел из кабинета. Облокотившись на стену напротив двери, стал ждать, пока мать с психологом наговорятся. Подслушивать даже не пытался: возможно, и получилось бы, но ему было неинтересно, что они там лопочут. Слава богу, скоро эта бадяга закончится, и они с матерью отправятся домой, и всё вернётся на круги своя.

«Выдумала же маман визит к психологу… на мою голову», – невесело, что с ним случалось редко, подумал Костя.

Разговор матери и специалиста длился гораздо больше пяти минут. В конце концов дверь открылась, и на пороге появилась Костина родительница. Он отлепился от стены и хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Впервые подросток видел у матери такое выражение глаз: холодное, решительное. Пугающее.

Костя поёжился, однако тут же себя одёрнул. Что за ерунда? Это же его мама! Она не сделает ему ничего плохого, чего бы эта рыжая шарлатанка ей ни наговорила.

– Идём, – ледяным тоном сказала мать и, не глядя на него, зашагала по коридору.

Костя беззвучно выругался и нехотя припустил следом.

С этого дня его жизнь превратилась в контроль – неизменный, неусыпный.

Что мать, что отец, постоянно проверяли каждую мелочь, связанную с сыном: начиная с того, как он заправляет кровать, и заканчивая тем, какие оценки приносит из школы. Безусловно, следили они, и прогуливает ли он уроки. Созванивались с учителями, о чём-то долго с ними беседовали за закрытой кухонной дверью. Зачем-то звонили даже родителям его друзей! Костя не подслушивал – вот ещё, заниматься подобными глупостями, – а мать с отцом особенно не таились.

– Ты уже сделал уроки?

– Почему на тебя жаловалась Наталья Олеговна?

– Чем ты занимался в комнате?

– Что это у тебя в телефоне?..

И так далее, и так далее, и так далее.

Гнев вперемешку с ещё непривычным чувством страха вскипал в Косте всё сильнее.

Поначалу он убеждал родителей, что уже взрослый, упирался, дерзил, но его наказывали как маленького. Отбирали вещи, заставляли сидеть в комнате, а один раз и вовсе отлупили ремнём. Отец оказался тяжёлым на руку. Костя весь день рыдал – больше от обиды, чем от боли. Он ведь уже взрослый. Взрослый!

Тогда подросток решил, что лучше не перечить родителям и хотя бы притворяться хорошим мальчиком. Это претило его натуре баламута, но что поделаешь? Лучше так, чем боль и позор.

Но, как бы положительно он себя ни вёл, отношение родителей не менялось. Враз сделавшись отстранённым, чужим, жёстким… даже жестоким, – таким оно и оставалось.

Костю регулярно водили на приём к психологу, к той самой «шарлатанке» Элле. Они всегда ходили вместе с матерью, что казалось парню особенно постыдным. Будто он ребёнок!..

Элла теперь без устали «допрашивала» его, задавая неудобные вопросы о детстве, знакомых, о нём самом…

– А как зовут твоих друзей?

– А во что ты играл ребёнком?

– А какие тебе нравятся девочки?

– А что ты любишь делать в свободное время?..

И так далее, и так далее, и так далее.

«Да какая ей разница?!» – непрестанно возмущался Костя, но поделать ничего не мог.

Заканчивался приём всякий раз одинаково: его выпроваживали за дверь кабинета, пока мать с психологом о чём-то шушукались. Затем дверь распахивалась, и наружу непривычно-решительным шагом выходила женщина, с которой у Кости будто бы не было никакого родства. Безусловно, об этом он не говорил психологу – чтобы она не придумала новой гадости и не убедила в ней мать. А ведь та обязательно расскажет отцу, а у отца тяжёлая рука…

Конечно же, его походы к специалисту по душевным недугам не остались без внимания друзей. Точнее сказать, бывших друзей. Нет, никто прямо не говорил ему: ты мне больше никто. Может, боялись, зная его репутацию. Но, скорее, здесь оказалось замешано нечто иное; что – Костя пока не успел разобраться.

Как бы то ни было, знакомые шутили, прикалывались, издевались над ним. То и дело поминали визиты к психологу, представляя их чем-то жутким и постыдным. И самое ужасное, что внутренне Костя был с этим согласен. Но внешне – нет; внешне он не хотел и не мог подтвердить их слова, чтобы не выглядеть слюнтяем, размазнёй и маменькиным сынком.

А многие именно так его и называли. Дело доходило до драк, причём побеждал далеко не всегда Костя.

Наталья Олеговна, эта грымза-математичка, через день водила его к директору. Там подростка отчитывали, чуть ли не угрожали ему…

– Да как ты смеешь!..

– Да что ты о себе возомнил!..

– Ты совершенно не думаешь и не умеешь себя вести!..

– Если подобное повторится, то!..

И так далее, и так далее, и так далее.

Поначалу Костя пытался делиться своими переживаниями с матерью и отцом, но им, кажется, было безразлично.

Вскоре на родительском собрании подняли вопрос об исключении парня из школы. Когда отец и мать – вот ведь редкость, они пошли на собрание вместе – вернулись домой, Косте влетело так, что он не то что присесть – прилечь не мог. Парень заперся у себя в комнате и плакал. Ей богу, было бы легче, если бы они сказали ему что-нибудь обидное, как-нибудь обозвали, в чём-нибудь упрекнули – в общем, объяснили причины и мотивы своего поведения. Отчасти Костя их понимал – но только отчасти. Он не мог согласиться, что, чтобы перевоспитать человека – тем более столь юного, как он, – следует давить на него психологически и физически. Ему было очень больно и обидно…

Друзья один за другим удаляли его из френдов: в «Одноклассниках» и «ВКонтакте», в «ЕГС» и «Стиме»… везде. Подросток часто плакал – от непонимания, несправедливости. Все, конечно, видели «синяки» под его глазами, и это ещё больше усугубляло ситуацию. Издевательства возобновлялись, словно эти люди только и ждали всегда, что свалившихся на него бед. Опять драки, опять приводы к директору, опять выволочки и ссоры дома, опять бессонница… Бесконечно однообразная и бесконечно долгая пытка. Круг замкнулся. Но всем, похоже, было плевать.

Пока, в один из серых, уже почти бесцветных в своей жестокости дней, ближе к ночи, Костя не сбежал из дома. Они жили на первом в этаже, а потому не было ничего сложного в том, чтобы открыть окно и выбраться наружу.

Едва оказавшись снаружи своей «темницы», Костя стремглав бросился бежать. Он нёсся, не разбирая дороги, и чуть не попал под машину. Водитель обложил парня матом и преспокойно поехал дальше. А Костя не понимал, где находится, куда мчится… он мог лишь бежать…

Когда пришёл в себя, то увидел, что стоит посреди парка. Чтобы отдышаться и успокоиться, присел на свободную скамейку: в это время они все пустовали.

В ночном небе светила белая луна. Горели жёлтым одинокие фонари. Никакие звуки не тревожили окрестности парка; ветра, и того не было.

Костя постарался отвлечься от невесёлых раздумий – от мыслей, что неотступно сопровождали последние недели. Родители, школа, бывшие друзья, позор, буллинг… Глаза вновь сделались мокрыми, однако он подавил эту минутную слабость. Вытер рукавом наворачивающиеся слёзы, шмыгнул носом и уткнулся в смартфон. Стал лазать по Интернету.

Сколько у него друзей во «ВКонтакте»? Менее четырёхсот? А было больше шестисот… когда-то… До жуткой травли, которая началась с того памятного, первого похода к психологу.

Мать с отцом будут его искать. Скорее всего, с утра, когда обнаружат, что сын пропал. А может, уже разыскивают. В полицию звонят… странно, правда, что не ему самому… Ну, наверное, ещё ничего не знают.

И что они с ним сделают, если найдут!..

«А мне фиолетово! – думал Костя, уставившись в экран смартфона. – Это родители во всём виноваты! Пусть поволнуются, побегают. Пускай хоть всю Москву к поискам подключат, всю Россию. Весь мир!»

Да, именно! Отцу и матери не грех поразмыслить, как они обращались с единственным сыном.

И кто знает, вдруг его бегство заставит их стать такими, какими были: добрыми, заботливыми, немного рассеянными, всепрощающими… И всё наладится, всё будет как прежде… А он пока перекантуется… у кого-нибудь. Костя ещё не решил у кого, да и сложно решить, когда чуть ли не все знакомые от тебя отвернулись. Отказались…

Он непроизвольно снова шмыгнул носом.

Погружённый в свои мысли, подросток не заметил, как кто-то подошёл к нему. Беззвучно, точно призрак. Когда Костя поднял глаза, отвлечённый от размышлений и напуганный внезапным ощущением чьей-то близости, этот кто-то стоял возле него, прямо напротив скамейки.

Страх, уже давно не новорожденный, а огромный и упрямый, бешено стучался о стенки черепа.

– Но у меня нет шестьсот… – только и смог выговорить Костя – первое, что пришло на ум.

Однако фраза осталась незаконченной. Впрочем, какая разница: он всё равно ошибся.

Горло сжало судорогой от панического ужаса.

«Ты умрёшь, когда у тебя появится френд номер 666».

Высокий, мощного телосложения мужчина с топором размахнулся и пустил оружие в ход, со свистом разрезав окружающую темноту. Тусклый отблеск светящей в небе луны сверкнул на остром, нацеленном в шею подростка лезвии и в не знающих пощады и жалости глазах маньяка. И – в глазах напротив, остекленевших от невероятного, почти инфернального испуга и жуткого непонимания…