– Рустам, откладывай хорошие металлоизделия – уголки, швеллера, трубы и прочие интересные для стройки материалы. Как наберёшь достаточное количество, звони, я буду вывозить. Оплата по принятой у вас таксе.
Пока я занимался строительством дачи, финансовый кризис нарастал. И к Новому году индекс ММВБ опустился практически до 500 пунктов, что составляло падение более чем в три раза от его максимума, когда я начал продавать акции и уходить в кэш. Магия круглых чисел начала действовать на меня, я был больше чем уверен, что ниже рынок не упадет и что пора начинать скупать акции. Перед самым Новым годом всё-таки не выдержал и принялся покупать ценные бумаги некоторых эмитентов. Но 300 тысяч евро я оставил на покупку квартиры для дочери и продолжение строительства дачи и не сомневался, что этого вполне хватит. Тем более что стройматериалы и недвижимость стремительно дешевели.
Мою дочку зовут Вика. На тот момент времени ей было 19 лет, и она училась в МГУ. Вика – страшно упрямый и независимый человек, очень увлекалась музыкой и прекрасно играла на гитаре. Имелась у дочки и навязчивая идея, что формы у неё должны быть идеальными 90–60-90, а вес не более 53 килограммов, и это при росте 176 сантиметров. В её борьбе за достижение идеальных параметров страдали и мы, родители. Своими диетами она всех измучила, постоянно капая на мозг, что мы едим не те продукты и не ограничиваем себя в питании. Мамку (мою жену Марию) просто терроризировала, заставляя придерживаться диет и заниматься зарядкой, как будто из неё хотела сделать телезвезду, и это из домохозяйки, которая ни дня не работала по своей специальности (агроном). В этом, конечно, была моя заслуга, это я очаровал студентку пятого курса Тимирязевской академии, да так, что она быстро вышла за меня замуж, а диплом писала уже будучи беременной. Ну а потом появилась Вика, и стало уже совсем не до работы по той самой специальности.
Моя жена Маша – добрый и душевный человек, с обостренным чувством справедливости, она себя очень неуютно и потерянно чувствовала в нашей действительности, поэтому стремилась к самоизоляции и сведению к минимуму всех отношений с внешним миром. Ей нужен был только наш маленький мирок, где её знали и любили, в этот мирок были ещё допущены некоторые близкие родственники. Жена младше меня на четыре года, по призванию она домохозяйка и Мамочка. Больше всех расстраивалась при продаже старой дачи как раз Маша, у неё там были насаждения различных лекарственных трав, и все это в виде живописных лужаек, в окружении полудиких кустарников и плодовых деревьев. На участке произрастали даже лесные грибы.
После продажи дачи и получения денег мои девчонки меня просто изводили тем, что нужно покупать квартиру Вике, что до учебы она добирается больше чем полтора часа, в переполненном народом транспорте, что, наконец, ей надо устраивать личную жизнь, а постоянно жить с нами она не может. Я прекрасно все это осознавал и поэтому сам, не дожидаясь дальнейшего падения цен на недвижимость, купил Вике однокомнатную квартиру на Мичуринском проспекте.
Между тем Рустам, работающий на сортировке металлолома, про меня не забывал, уже два раза приходилось вывозить набранные им металлоизделия. Валера с Сергеем находились тоже тут, под боком, они как раз заканчивали отделку жилых помещений над гаражом.
С февраля ребята приступили к ремонту Викиной квартиры, все, кроме Рустама, которого я, можно сказать, специально не вызывал – меня вполне устраивало, что он исправно трудился на металлбазе и подбирал нужные мне железки. Где то после 8 марта он позвонил и пригласил приехать – привезли какие-то интересные металлоконструкции. Я отправился посмотреть, это оказались корпусные части от списанного башенного крана. Но сначала они меня особо не заинтересовали, и я стал бродить по территории базы, высматривая ещё какие-нибудь полезные железки. Дойдя до кучи, где складировались изделия из разных сплавов и цветных металлов, стал рассматривать пропеллер от самолета, почему-то он меня очень тогда заинтересовал. И тут у меня в голове что-то щелкнуло, я представил себе колонну, собранную из звеньев башенного крана, наверху этот пропеллер, соединенный с генератором, и все это вырабатывает дармовую электроэнергию.
Наверное, сработало подсознание, ведь я всегда был озабочен дороговизной и проблемами с подачей электричества с деревенского трансформатора. К авариям на деревенской линии, происходящим с завидным постоянством, добавлялись скачки напряжения и несоблюдение частотной характеристики подачи тока. К такой линии страшно было подключать сложные и нежные электронные приборы, например компьютер, а от его бесперебойной работы зависела вся моя деятельность на бирже. Бесперебойная связь и мгновенное получение нужной информации – это мой хлеб, я за счет этого жил, и вроде бы неплохо.
Итак, найдя Рустама, я ему заявил:
– Передай вашему боссу, что брать буду четыре сегмента крана и самолетный пропеллер. И ещё, дорогой мой! Поищи вал, которым этот пропеллер был соединен с двигателем самолета.
Потом я направился на дачу за «Газелью», заодно узнать, работает ли сейчас там кран.
Приехав в наш посёлок, увидел, что кран работает (кран был марки «КАТО»). Поговорив с крановщиком, выяснил, что он сможет поднять мой груз на высоту до 30 метров, также договорился о выгрузке привозимых сегментов. С крановщиком у меня вообще были очень хорошие отношения, я его постоянно подкармливал левым заработком – это он разгружал и укладывал тяжёлые плиты перекрытия на гараж и подвал.
С прорабом стройки у меня были тоже очень неплохие отношения, ему также что-то перепадало от использования мною экскаватора и крана. И вообще, он часто приходил ко мне, когда я оставался на ночь на даче, пропустить стаканчик другой, ну, и пообщаться, естественно. Все-таки я тоже бывший строитель, и говорили мы с ним на одном языке, пусть иногда и нецензурном.
В течение пяти дней я вывез на дачу все четыре сегмента крана, а также пропеллер и валы (Рустам откопал целых два вала с редукторами, они были по одному метру длиной).
После эпопеи с вывозом деталей для будущего ветряка я заехал к знакомому военному барыге – старшему прапорщику Михалычу. Он был кладовщиком на весьма интересных, с моей точки зрения, военных складах. Чего там только не было, в основном, конечно, инженерная техника и запчасти к ней. Переговорив с прапором, я за 20 тысяч рублей выкупил дизельный генератор мощностью 30 киловатт, с ЗИПом и кучей расходных материалов, в основном графитовыми щетками. Правда, Михалыч предупредил, что, хотя дизельный генератор практически новый, но сам двигатель сломан и годится только на списание как металлолом.
Сбоку движок был примят, наверное, вояки на него уронили что-то тяжёлое. Но мне было всё равно, в каком виде двигатель, главное – электрогенератор, а он был в отличном состоянии. Но под бракованный движок я вытребовал у Михалыча по пять пар ватных штанов, валенок и теплых варежек. Расстались мы довольные друг другом – он, что втюрил мне списанный агрегат, а я, что получил основной элемент для будущей электростанции.
Я, конечно, понимал, что самостоятельная постройка, без проектирования специалистами, это верх самонадеянности и глупости, и всё дело может закончиться пшиком, полным провалом. Но, как говорится, у богатых свои причуды, а я сейчас чувствовал себя весьма богатым человеком. Что мне, выбросить на ветер лишние деньги, какие-то 200–300 тысяч рублей. На бирже начался хороший рост, и мой счет ежедневно увеличивался на 100 тысяч рублей.
Несмотря на это, моя жена продолжала крохоборничать, обегая ежедневно несколько магазинов, чтобы сэкономить десять рублей и постоянно попрекая меня и дочь о потраченной лишней копейке.
Мои призывы перестать заниматься этой мелочной экономией полностью игнорировались.
Правда, я и сам был жадноват, прижимист, но никогда не экономил на хороших инструментах, механизмах и материалах, а когда мной овладевала какая-нибудь идея, я пёр как танк, невзирая на обстоятельства и финансовые затраты. Подобная идея овладела мной и в то время – построить теплый зимний дом, полностью автономный от внешних обстоятельств по снабжению жилища энергией и водой.
Глава 2
Посёлок наш располагался на высоком месте; широкая лента полей с двух сторон ограничивалась лесными массивами, дальше, в низине, километрах в десяти от него, текла река Ока. То есть местность представляла собой как бы большую аэротрубу, ветер в которой практически постоянно дул в сторону реки.
Это обстоятельство и являлось одной из основных причин возникновения у меня мысли о ветряке. Кроме того, мои предки – уральские казаки, генетически передали мне стремление всегда быть независимым от внешних условий, а потому я очень быстро соображал, как можно возникшие обстоятельства и подручные материалы использовать в нужном мне направлении и получить от этого максимальный эффект.
К майским праздникам я перевёз дочку на её новую квартиру, и остались жить мы с женой одни в трёхкомнатной. Но жена весьма часто ездила к Вике, всё опекала её. На бирже дела тоже шли в гору, индекс увеличивался и, хотя я практически один день в неделю занимался работой, получил уже доход в 300 процентов, то есть более 60 миллионов рублей, или 2 миллиона долларов. Ха! Я стал долларовым миллионером, при этом тратил меньше, чем зарабатывал, несмотря на все мои прожекты и затраты.
К 10 июня ребята закончили первый этаж. Я начал заказывать окна, решил ставить дорогие, из тройного стеклопакета, потом стал завозить материалы для крыши и полов, что заняло у меня несколько дней. Всё-таки строительство такого дома требовало колоссального количества материалов. Я подсчитал, что уже только по числу ездок «Газель, себя полностью окупила.
В июне мы с женой переехали на дачу, Валеру с Сергеем я потеснил, отправив на первый этаж в гараж. Так мы и жили с Машей за городом, появляясь в Москве только для того, чтобы навестить Вику, взять деньги и купить продукты. К середине августа закончили второй этаж и приступили к возведению крыши, каменщики в это время начали делать печь. Печку жена хотела большую, с лежанкой, настоящую русскую.
К концу августа наконец-то соорудили на Климовском заводе механическую систему ветряка вместе с платформой, на которой всё и крепилось. Утепленный кожух закрывал генератор, а также трансмиссию и подшипники. Там же располагались и нагревательные тэны для обогрева всего пространства под кожухом. За всю эту систему я отдал больше денег, чем за сам генератор и сегменты башенного крана, но дело стоило того. На заводе изготовили и посадочную платформу, которая намертво крепилась к вышке. Система отопления пространства под кожухом включалась и выключалась посредством термореле, получая энергию от самого генератора.
В общем, оставалось закрепить посадочную платформу к последнему сегменту и краном установить туда сам генератор с пропеллером. Подниматься к генератору для проведения регламентных работ нужно было по лестнице, находящейся внутри сегментов. Кабель от генератора проходил тоже внутри сегментов и по вкопанным в землю железным трубам вводился в дом.
К ноябрю наконец закончили крышу, всё хорошо утеплили. При строительстве крыши мы выкроили место для устройства мансарды, там получились две неплохие комнаты. Попасть в них можно было по винтовой лестнице. Для подъёма на второй этаж поставили стандартные бетонные пролеты, такие же как и в подвале.
Дом смотрелся великолепно, особенно после установки окон. Кирпичные стены, высокая зелёная крыша, балкон с торцевой стены здания. Ветряк мы так пока и не установили, не хватило времени, стремились до больших дождей и наступления холодов закончить крышу. Для ветряка успели только установить стойку-опору, высотой она получилась 17 метров.
Строители разъехались домой недели на две, потом собирались приехать на окончательную доделку дома. Практически все материалы для этого имелись в наличии. Оставалось только докупить вагонку и половую доску для устройства деревянного пола в подвале. Первоначально я хотел там делать полы из керамической плитки, но потом, поглядев на эти прекрасные, теплые, уютные помещения, смотрящиеся так здорово даже в неотделанном виде, подумал: «А почему бы не сделать полы из лиственницы – древесина прекрасная, не боится влажности, не гниёт и ходить по ней, имея в наличии сауну, приятно будет босиком, опять же, хорошая теплоизоляция от бетонного пола, тем более, если положить на него утеплитель». Высокая цена этой элитной древесины сейчас меня нисколько не смущала.
Дождавшись возвращения ребят, мы с женой отбыли, как говорится, на зимние квартиры в Москву. Строители вместо нас заняли теплые помещения на втором этаже гаража, а я, как и раньше, челноком мотался из Москвы на дачу, завозя необходимые материалы и продукты.
В зиму, кстати, проявилась прекрасная теплозащита дома. Несмотря на суровость погоды, температура порой достигала минус 35 градусов, строители пользовались только одной маленькой печкой «Булерьян», ни разу за всю зиму не задействовав большую русскую печь. Правда, в самые сильные холода включали электрический обогреватель.
За десять месяцев, то есть к ноябрю, все работы были завершены, и я принял готовый дом, как говорится, под ключ. Ветряк тоже окончательно установили. Правда, не обошлось без весьма большой переделки. Когда мы только установили ветряк с пропеллером от самолёта, работал он прекрасно, но почему-то выдавал мощность немного больше одного киловатта. Пришлось мне приглашать на шашлычок одного из приятелей, специалиста-энергетика. Внимательно осмотрев сооружение, он долго смеялся над этой нелепой конструкцией. Потом подытожил:
– Ты, Толь, совсем ошизел от свалившегося на тебя бабла. Напоминаешь мне сейчас дореволюционного купца низшего пошиба. Думаешь, пришла мысля, кинул деньги, и всё тип-топ. А накось, выкуси! Против аэродинамики, брат, не попрёшь! А тут чистая проблема из-за неё – профиль лопастей не тот. Авиационный пропеллер – он тянущий, и ты радуйся, что смог получить хотя бы один киловатт энергии. И что тебя угораздило с такими деньгами поставить самоделку, не понимаю. Коль так приспичило, ставил бы промышленный ветряк, оно вышло бы дешевле, да и смотрелось бы гораздо эстетичнее, чем это вот недоразумение.
Пока мы были ещё трезвые, я вынудил его описать требования к лопастям и дать обещание по дешёвке обеспечить меня несколькими комплектами аккумуляторов для ветряка. Наша экспертиза происходила в субботу, а в понедельник я уже приехал на поклон к товарищу на Климовский завод, где опять выслушал не очень лестные выражения в свой адрес, но всё-таки получил обещания по изготовлению лопастей. Делали эти лопасти там почти три недели. Вся конструкция получилась диаметром 3,8 метра, с лопастями из композиционных материалов. Такой диаметр получился исходя из наличия материалов в этом экспериментальном цеху. После установки лопастей Валера проверил соответствующими приборами мощность и другие параметры работы ветряка. Генератор выдавал при средней силе ветра всю положенную ему мощность. Одним словом, система работала спокойно, без всяких замечаний. А мой счёт в банке уменьшился на несколько десятков тысяч рублей. Зато теперь я не знал, куда девать дармовую электроэнергию. Полностью использовать её можно было только зимой, отапливая электричеством весь дом.
После всех испытаний мы с Машей окончательно переселились в это райское место. Даже на Новый год не уезжали в Москву, а праздновали здесь, на даче, вместе с соседями. Дочка уже окончательно от нас отделилась, в начале декабря она вышла замуж. Вика встречалась с Александром почти что год, и вот наконец они поженились. Саше было 26 лет, он военный, служил где-то в специальных частях. Правда мне не признавался, где, но, судя по его физической форме, ловкости и постоянным командировкам на Кавказ, где-то в спецназе ГРУ в звании капитана. Парень он видный, высокий, где-то под метр восемьдесят пять, да и характером весел и незлобив, в общем, мне понравился, а жена, так вообще, души в нём не чаяла.
Они поселились в квартире у Вики на Мичуринском проспекте. Саша до этого проживал в офицерском общежитии, в отдельной комнате, но постоянно обещал:
– Не волнуйтесь! Скоро мне выделят двухкомнатную квартиру. Я же теперь «женатик».
Я над ним немного подшучивал:
– Ты наконец-то породнился с настоящим долларовым миллионером, только заработал я эти деньги не должностью, сидя на газовой трубе, а исключительно за счёт напряжённой работы собственных мозгов. Так что, ты должен вести себя в нашем присутствии подобострастно, выполняя все капризы и пожелания.
На что я сразу получал не менее язвительный ответ:
– Если бы не такие солдаты, как я, тебе, батя, никогда не стать миллионером, в лучшем случае, пришлось бы работать дворником на какого-нибудь заграничного дядю. И вообще, у нас с Викой пожелания и, как ты там сказал, капризы, общие – сделать много детей, а в этом я полностью соответствую твоим и тёщиным мечтам.
Так что отношения у нас сложились добрые, можно сказать, сердечные, тем более что мы молодым особо не надоедали, приезжали в гости достаточно редко. Мы с Машей после переезда на дачу выезжали в Москву только для закупки мебели, хозяйственного инвентаря и продуктов. Продуктов набирали много, забивая ими всю машину, ещё бы три холодильника, один из которых исключительно с вегетарианской едой для Вики.
В марте я наконец-то купил снегоход, японский, довольно дорогой. По мнению всех разбирающихся в этом знакомых – хорошая была машина и очень надежная. Снегоход я давно хотел, мечтая о зимней охоте и рыбалке. К тому же один из соседей по даче постоянно раззадоривал меня в этом желании, часто хвастаясь своим снегоходом, но, правда, не имея в виду некое превосходство, а, наоборот, с намерением, чтобы ещё кто-нибудь заинтересовался этим вопросом, купил снегоход и стал гонять с ним вместе по заснеженным полям. Зимой он дал несколько раз прокатиться на его технике и провел, как он выразился, «курс молодого бойца».
Вообще, в поселке собрался весьма интересный народ. Правда, постоянно проживали кроме нас ещё только три семьи. С двумя из них мы очень сдружились.
Ну, во-первых, это мой ближний сосед Володя и его жена Галя. С Володей мы были одногодки, обоим уже по 45 лет. Сосед работал в Пущино в Институте биологического приборостроения, был заместителем директора, и ещё у него была небольшая фирма по производству приборов точной механики. По крайней мере он хвастался, что делает даже космические гироскопы. Хотя, конечно, я сомневался, может, какие-нибудь детали они и делали, не знаю, но работало у него всего-то 23 человека. Галя, его жена, сорокалетняя женщина была кандидатом наук, работала тоже в Пущино, в Институте Белка, работа как-то была связана с клонированием. У них был сын, который жил и учился в Москве и изредка навещал родителей.
Другими постоянными жителями поселка были, живущие за три дома от нас, Николай и его жена Ирина. Коле было 43 года, хороший автомеханик, он содержал автосервис в Пущино и постоянно мне помогал в ремонте и обслуживании «Газели». Это был симпатичный весельчак и балагур, любил рыбалку и являлся настоящим фанатом охоты. Коля меня раза три затаскивал порыбачить на Оке, однажды мы с ним сходили и на охоту. Его жена Ирина тоже работала в Пущино, в Институте биофизики клетки научным работником.
А ещё Ирина разводила кур (их было штук десять) и откармливала поросят – настоящий фанат натуральных продуктов. У Ирины с Колей было двое детей: парень Максим 16 лет и 12-летняя девочка Даша, летом они жили с родителями на даче, а во время учебы с бабушкой, в Пущино, приезжая в наш поселок на выходные и в каникулы.
Третья семья была достаточно молодая – Игорю было 32 года, он тоже работал в Пущино в местной больнице врачом-хирургом, а его жена Надя сидела дома с маленьким, двухлетним мальчиком Никитой. Надя раньше работала фельдшером в роддоме. Дом в поселке им купили родители, так получалось дешевле, чем квартира в городе.
