Тихий лес
Одному кролику удалось выбраться из своего дома до того, как его настигли пернатые хищники. Он побежал прочь из своего поселения, в надежде на то, что за ним не будет погони.
Рванув на тот самый холм, где я примостился в зарослях кустарника, он всё же не смог избежать преследования. И всего в нескольких метрах от меня на него спикировала огромная тень. Птица была столь близка, что я наконец смог её рассмотреть.
Длинные когти на ногах. Гигантские крылья с чёрным оперением. Под ними четыре тонкие руки, держащие острые сабли. Уродливая голова с двумя клювами, где один был чуть меньше и располагался внутри второго. Красные, безжизненные глаза по обе стороны от пасти.
Но страшнее всего была грудь существа, в самом центре которой располагался огромный светящийся белым глаз. Он открылся только после того, как кролик был повержен. И, что самое страшное, будто бы смотрел прямо на меня.
Да, птица определённо заметила меня и теперь рассматривала, расценивая противника. Я сжал покрепче свой клинок, готовясь к битве. Шансов у меня немного, особенно если к нему на помощь придут сородичи. Но без боя сдаваться я не хотел. Если крови суждено пролиться, я её пролью!
Тем не менее пернатый атаковать не спешил. Без особой агрессии он сделал пару шагов в мою сторону и произнёс потусторонним голосом:
– Ты уважаешь обычаи леса, а потому не умрёшь, лисёнок. Правила превыше всего. Нам ни к чему биться.
– Так вы разговариваете!
– Через нас говорят деревья. Мы слышим их лучше всех в лесу. И мы служим им, чтобы не допустить КОЛЛАПСА. Продолжай и ты верно исполнять заветы. И однажды, сможешь к нам присоединиться.
Сказав это, птица взлетела в небо и направилась к вершинам деревьев. Вместе с ней полетели и те, которые находились в селе. Видимо, резня завершилась.
Не знаю, почему мне была дарована честь выйти на контакт с обитателями ветвей, но становится одним из них я точно не желаю. Рано или поздно я выясню, как забраться наверх и оттуда уж точно разгляжу путь к спасению из рощи. Поддерживать лес или уж тем более служить ему глупо, ибо это навсегда привяжет меня к деревьям. И я навсегда останусь заложником вечной борьбы за выживание, без шансов на успех. Этого я точно не хочу…
Лишний раз перестраховавшись и прождав до самого утра, я спустился в поселение с самым рассветом. Как и ожидалось, никого живого там больше не было. Только трупы. Десятки трупов. Те, что более— менее сохранились, можно будет продать. К тому же я нашёл тот самый мешочек с ценными ягодами. Теперь можно было не бояться его брать, ибо цена за них уже была уплачена. Кровью.
Бедные, глупые кролики, что не ведали лесных законов и считали себя самыми умными! Они остались и без жизней, и без веточек вербы, ослеплённые гордыней. И сколь презрительно они отнеслись к моим суждениям!
А в итоге, я, и выжил, и забрал их богатства. Ибо я хитёр. И моя главная хитрость – это игра по правилам.
Жертва – Корни и волки
В Тихом лесу, бесконечной вотчине гигантских деревьев, ландшафт порой удивительно разнообразен. Здесь встречаются и овраги, и поляны, и даже озёра, в которых, кажется, водится что-то ещё более страшное, чем все обитатели поверхности. Есть в чаще, и холмы, и скалы, и горы.
Но даже они недостаточно высоки, чтобы подняться выше переплетённых ветвей. Тем не менее, некоторые из таких возвышенности становятся не только отличными ориентирами, но ещё и превосходными крепостями для тех, кто способен их удержать. Общими усилиями и потратив не мало сил, некоторые сообщества превращали скалы в настоящие неприступные замки.
Не стоит удивляться тому, что мутанты смогли самоорганизоваться в достаточной мере для того, чтобы воплотить подобный проект. Жизнь в мутирующем лесу кипит уже далеко не один век. И те из зверей, кто ещё сохранил рассудок, образовали свои подобия государств. Ну, если клановые поселения, занимающиеся грабительством и разбоем, вообще можно назвать государствами.
Всё же любое разумное существо, так или иначе, стремится к упорядочиванию и нормализации своего быта. Даже если цена за это упорядочивание – подчинение самым жестоким лесным хищникам, волкам.
Моя деревня была в подчинении местной стаи бесконечно долгий срок. Как минимум всё то время, что прошло с момента моего попадания в лес. И, как у подчинённых, у нас было множество обязательств перед владыками.
За защиту от прочих кланов— вымогателей, мы платили частью своей добычи, беспрекословным исполнением законов стаи и периодическими жертвоприношениями. По только им видимым причинам, волки иногда посещали малые поселения, вроде нашего и требовали одного жителя в качестве дани.
Его уводили в крепость. Что происходило дальше никто не знает, но потом беднягу никто и никогда больше не видел. Его вряд ли съедали, ибо в вечной борьбе за жизнь среди листвы, недостатка в более сытном и вкусном мясе не было. А потому резон данного действия порождал множество вопросов среди селян.
И я бы отдал всё, что имею, лишь бы не знать на них ответ. Но судьба была ко мне не слишком радушна. И когда волчий посланник нагрянул в наше поселение, выбор его пал на меня. И вот я, одетый в цепи, брёл в сторону громадной скалы, внутри которой был вырезан целый город.
В моём конвое был всего один волк, но его было достаточно, чтобы я даже не думал о побеге. Ибо эти клыкастые твари не только были одними из самых опасных лесных обитателей, но ещё и внешне пугали до чёртиков. Да так, что и пошевелиться лишний раз не хотелось.
Огромные размеры, в четыре метра высоты и метр ширины. Пасть с тремя рядами зубов. Четыре чёрных, как ночь, глаза. Длинная гибкая шея. Тонкие, относительно общих пропорций тела, мускулистые конечности. На каждой лапе по шесть пальцев с когтями.
В общем, такой если догонит, на месте разорвёт. А бегают эти махины, на удивление, быстро. Так что я покорно плёлся в сторону скалы через плотную поросль кустарников, неприятно царапавших ноги.
С таким эскортом нападения в глубинах чащи можно было не бояться. Хотя, может, напади кто— нибудь ужасающий на нас, у меня мог бы появиться шанс на побег. А так, приниженный бреду безмолвно.
Вот на горизонте показался огромный каменный массив. В Тихом лесу редко увидишь хоть какие— то признаки цивилизации, ибо корни обычно разрушают крупные постройки. Но тут, действительно целый замок. Множество пещер, выемок и продолбленных окошек, из которых сочился мягкий, чарующий свет.
За внушительными деревянными воротами скрывалась вереница запутанных коридоров и комнат, по которым то и дело бродили волки, подобные тому, который меня вёл. Они практически не обращали на меня внимания, а я старался лишний раз не поднимать глаз.
Изрядно потоптав каменные полы, меня, наконец, привели в обширную комнату, посреди которой стоял длинный стол. По обеим сторонам от него, плотно расселись жуткие волки. И прежде, чем я подумал, что стану их главным блюдом, меня усадили на непомерно большой стул во главе стола.
Тут же, предо мной поставили тарелку с сырым куском мяса и стопку с чёрной наливкой. Видимо, моё удивление сразу было отображено на лице, ибо в тот же миг старый хищник, сидевший ко мне ближе всех, мягким голосом пояснил:
– Ешь. Традиция требует, чтобы ты был сыт.
– Но для чего?
– Чтобы всё прошло, как следует. Ешь. Я знаю, что селяне, вроде тебя не сильно пируют в своих деревнях.
В этом волк был прав. В поселениях, вроде того, в котором я жил, звери не слишком довольствуются едой. Ибо все те крохи, что удаётся добыть охотой и собирательством, по итогу делятся на всех жителей. Впрочем, не будь этого коллективного труда, мы бы, скорее всего, вообще бы не ели. Трудно охотится, если ты слаб и не одарён орудиями убийств, вроде волчьих когтей или лисьей хитрости.
Так что я с аппетитом набросился на кусок мяса, стараясь не задумываться о том, кем он был при жизни. Об этом, в Тихом лесу вообще не принято думать. Если уж он дал тебе еду, то стоит отбросить, и брезгливость, и мораль. Иначе просто не выжить.
Расправившись с нехитрым блюдом даже быстрее, чем сидевшие рядом хищники, с их огромными пастями, я пригубил и чарку. Слегка взбодрившись и даже немного повеселев, я обратился к тому волку, что наказал есть:
– Что всё это значит? Зачем вы меня привели сюда?
– Для важнейшего обряда. Тебя ждёт Корневое Венчание.
– И в чём же оно заключается?
– Узнаешь, как ритуал начнётся.
– А когда он начнётся?
– Сейчас.
С этими словами он встал. Синхронно поднялись и другие хищники. Меня взяли под руки и повели прочь из комнаты. Опять я оказался в длинных и запутанных коридорах. Но на сей раз, они сменились длинной винтовой лестницей, ведущей куда— то вниз. Через какое— то, довольно значительное время, мы наконец достигли её конца и моему взору предстала небольшая зала с высоким потолком.
В центре залы, в углублении, стоял массивный яйцеобразный предмет, словно бы состоящий из переплетённых корней. Вокруг него стояли звери разных мастей. К их головам были подсоединены древесные шланги, уходившие куда— то в вершину огромного яйца.
Пленники дышали и взирали на таинственную сферу стеклянными глазами. Они явно были живы, но напрочь лишены рассудка. Смотря на них, я вдруг осознал, что вскоре разделю эту странную судьбу. Ибо от яйцеобразного объекта отходил один единственный отросток, не присоединённый ни к чьей голове.
Я даже хотел было забрыкаться и попытаться вырваться, но моё тело предательски ослабло. Видимо, чёртовы хищники что-то подмешали в моё блюдо или напиток. Я обмяк настолько, что даже не дёрнулся, когда острый коготь чертил круг по вершине моего черепа. Не двинулся я и в тот момент, когда с моей головы сняли «крышку» и сунули странный корень прямо в мой мозг.
В этот момент я и вовсе перестал чувствовать тело. Моё сознание словно бы скакнуло в некое гиперпространство и мне открылось ЭТО. Мириады корней, копошащиеся в единой массе, закрывающей всё осознаваемое бытие, представляли собой организм, бывший вне понимания смертных.
И яйцо – лишь его маленькое семечко, подобных которому немало. Если они прорастут, СУЩНОСТЬ получит возможность воплотиться в материальной форме. И тогда… Тихий лес погибнет. Или переродиться?
Я вижу многие мысли и образы, что ОНО показывает мне, но не все из них мне понятны…
Вот я вижу зверей, что собрались вокруг семя, следуя ЗОВУ. Вот они складывают к яйцу своих сородичей. Вот перерождаются в волков. А вот уже и правят всем лесом. Пока не появляется первый росток. Лес меняется… Лес обретает новый облик… Лес встречает своего нового бога…
Теперь мне показывают иную картину. Моего предшественника, что также был принесён в жертву. Он долгие годы стоял в тёмной зале. Его кормили и поили, пока он совсем не ослаб. Когда он умер, его тело отнесли на кухню, приготовили и затем подали мне. Так волки поступали со всеми, кого отдавали семени.
Но на деле все эти несчастные не умирали. Они оставались в сознании этого странного существа, становясь его частью. Так они подпитывали ЭТО, давали ему сил, чтобы ОНО могло родиться. Слепки их сознания же навечно должны остаться здесь, на другом плане бытия. И моему суждено то же самое.
Ибо БОГ КОРНЕЙ любит своих слуг и всегда одаривает их, вне зависимости от того, сами они являются жертвами или приносят их. Волки, вряд ли знают, чем на самом деле они платят за свою власть и силу. ЧТО создают в своих крепостях.
Я бы тоже не хотел знать. Я бы вообще не хотел жить в Тихом лесу. Бог с ним, пусть даже, я бы на век остался в своём маленьком поселении, проживая жизнь уязвимого зверька. Лишь бы только не знать ЕГО.
Лишь бы не подпитывать своим знанием, не усилить ЗОВ. Ибо даже хаотичный разум Тихого леса менее безумен. Ибо ЭТО не подчиняется никаким правилам и не приемлет законы. ОНО жаждет лишь поглощать всё вокруг, увеличивая свою силу и размер. И даже бесконечность чащи его не остановит, ибо БОГ КОРНЕЙ сможет выйти за её пределы. И когда это случится, он будет ассимилировать мир до тех пор, пока не останется только он один.
А потом его семена попадут уже на иной план бытия и всё начнётся по новой…
Сова – Вечная жертва
В Тихом лесу, где деревья шепчут свою страшную песнь, есть много рутинных вещей, которые могут показаться пугающими. И в каждой части леса, у каждого вида местных обитателей своя жутковатая обыденность, свои ритуалы и свои наказания. Разумеется, всё это касается только тех местных обитателей, что ещё не утратили разум и не одичали.
Зайцы здесь играют роль жертв. Их доля – быть мирными крестьянами, растящими съедобные корешки и собирающими лесные травы. Зачастую они становятся кормом, игрушками для ритуалов и живым товаром рабовладельцев. Они не смотрят наверх, ибо вся их работа проходит на земле.
Волки – прямая противоположность. Они правят, властвуют и угнетают. Вотчины их кланов являются царством террора, где эти звери играют в аристократов. Серые хищники проводят светские вечера, пиры, торжества, ритуальные жатвы и поклоняются КОРНЯМ. Они не смотрят наверх, ибо слишком увлечены собственной властью.
У лесных хряков другие заботы. Они хотят разрыть КОРНИ и уничтожить ТОГО, КТО ЗА НИМИ СТОИТ. Пока волки держат власть, у них это не слишком хорошо получается, но кабаны очень фанатичны в своей борьбе и кочуют по лесу, выцепляя зубастых хищников поодиночке. Они тоже не смотрят наверх. Возможно, потому что увлечены битвой, а возможно и просто потому, что не имеют шеи.
Многие разумные также предпочитают не поднимать глаз к ВЕТВЯМ, ибо не способны их достичь. Исключением, пожалуй, являются немногочисленные разумные лисы. Эти твари слишком любопытны по своей природе, а некоторые из них даже очень идейны. Охотники, убийцы, торговцы, волчья прислуга – не так уж и важно кем они становятся, главное то, что плуты часто пытаются разгадать тайны ВЕТВЕЙ.
И тем рыжие бестии доставляют нам множество проблем. Под «нами» я подразумеваю птичье сообщество. В него входит множество различных видов пернатых. И все они должны курировать обстановку внизу. И не только для того, чтобы жители поверхности соблюдали лесные порядки, но, и чтобы не лезли в наши дела.
Я вот из сов. Мне повезло переродиться с крыльями и способностью к запоминанию большого количества данных. Я взлетел в высь, присоединился к своим сородичам и был назначен жрецом ХРАНИТЕЛЯ ВЕТВЕЙ. Кроме различных служебных практик, в обязанности последователя сего культа входит и наблюдение за жителями поверхности.
Благо, отсюда, сверху, это всё равно что наблюдать за муравьями. Они ползают себе туда— сюда, занимаются своими делами и даже не подозревают, что являются объектом исследований. Смотря с такой позиции, мы, совы, приблизились ближе всех прочих зверей к пониманию природы леса. Тем не менее, многое всё ещё остаётся неизвестным.
Как Тихий лес возник? Что находится за его пределами? Как и зачем бесшёрстные попадают в чащу? Почему превращаются? Можно ли обратить этот процесс? Можно ли сбежать отсюда?
Последний вопрос особенно волнует всех местных обитателей. Ибо жизнь здесь далеко не сахар. Однако, даже мы, находящиеся ближе всех к небу, не смогли отыскать выхода.
Сверху, над кронами, лес кажется всё столь же бесконечным. А взлететь достаточно высоко, чтобы преодолеть эту аномалию ни у кого пока не получалось. К тому же, нашему побегу мешает и наш покровитель. ХРАНИТЕЛЬ ВЕТВЕЙ, являясь полной противоположностью БОГА КОРНЕЙ, ОН всё также цепляется за своих последователей и даёт нам строгие наказы не пытаться покинуть лес.
Что ж, ЕГО можно понять. Ни одно божество не хочет потерять свою паству. Кто же тогда будет приносить ему жертвы и молиться?
И я считаю, что за всю поддержку НАШЕГО БОГА и его содействие нашему сообществу, мы должны быть благодарны в той мере, чтобы беспрекословно следовать любым наказам. Я воспринял с благоговением и тот факт, что оказался избран для принесения в жертву ВЕТВЯМ. Ибо это не только великая честь, но и моя, личная плата за сытую жизнь наверху.
ХРАНИТЕЛЬ дарует нам солнце, еду, защиту и цель. Можно ли желать большего в столь диком и хаотичном месте?
Меня готовили с самого утра. На тело, изуродованное мутациями, в особенности бубонами, надели крайне просторную белую рубаху, достающую практически до цевки. На голову поместили витый из маленьких веточек венок. Руки облачили в браслеты из камня, а на шею повесили переливающийся в лучах кулон. Не то чтобы всё это было необходимо, чтобы после смерти я попал куда нужно, но пред богом надобно представать при полном параде.
Далее меня привели на последний ужин. Налили настойки на плодах мёртвого кустарника. Поставили передо мной тушу свежепойманного кролика.
Когда я насытился, меня, наконец, повели в храм. Храм стоял на очень толстой ветви и представлял собой внушительную пагоду, вытесанную из огромного деревянного нароста.
В ней, для церемонии, к тому моменту собралось двенадцать высокопоставленных птиц, одобрительно замахавших крыльями при моём появлении. Они обступили меня и сопроводили до алтаря. Он представлял собой каменный менгир, к которому меня сразу же привязали.
В тот момент я уже полностью отпустил свою жизнь и приготовился навечно закрыть глаза. Окружавшие меня жрецы тихо шептали свои заговоры, еле двигая искажёнными клювами. Затем один из них взял острый стилет и легонько провёл его остриём по моему лбу. Так он начертил специфичный узор, помечающий меня для ХРАНИТЕЛЯ.
Потом был резкий удар. Я заснул. А потом проснулся. Но уже не в храме, а в просторной зале, словно бы сотканной из облаков. Даже скорее из грозовых туч, плотных и свинцовых. Я встал на свои три ноги и был крайне удивлён тому, что пол меня держит, будто состоит не из пара, а из камня.
Однако, долго топтаться на месте и удивляться не стал. Видел вещи и страннее, пока наблюдал за жителями поверхности. А потому направился изучать это странное место. Уже вскоре ноги вынесли меня в небольшой тронный зал, где на троне из серых облаков восседал ХРАНИТЕЛЬ.
Выглядел ОН точно так, как его описывают легенды птичьего сообщества: огромный живой скелет стервятника, ослепляющий белизной костей. Именно НАШ БОГ, если верить всё тем же россказням старых жителей леса, ведал посмертной жизнью и решал куда должна отправиться душа погибшего зверя. Поэтому же он отвечал и за порядком. Кто владеет смертью, тот владеет и властью.
Теперь и я предстал перед ним, почтенно опустившись на колено и смиренно опустив голову.
– Не стоит, право, поднимайся! – сказал мне ХРАНИТЕЛЬ весёлым голосом, – Ты тут не для того, чтобы кланяться.
– А для чего?
– Мне скучно. И я жажду хорошей беседы. Мне подумалось, что ты сможешь подарить мне интересный разговор ни о чём. Видишь ли, я тут восседаю уже целую вечность. Время течёт для меня бесконечно медленно и каждый момент вечности скучен до невозможности. Поэтому я иногда приглашаю к себе своих верных поклонников, чтобы поболтать.
– Богам разве бывает скучно?
– Поверь, бывает. Ну мне точно. С прочими лесными владыками я ни разу не говорил. Они практически наверняка неинтересные или невменяемые собеседники. Единственная местная сильная сущность, с которой мне бы хотелось поговорить, так это ХОДЯЩИЙ МЕЖ СТВОЛОВ. Но он так и не проронил ни одного слова. Может, это живое воплощение СУТИ Тихого леса и не способно говорить, оттого и столь интересно. А если говорить про других посланных ко мне собеседников, то уже через каких— то несколько десятков циклов у них заканчиваются темы для разговоров, и они остаются у меня в качестве вечных, не слишком увлекательных гостей. А потому приходится просить принести в жертву нового почитателя.
– Они все здесь?
– Да, мой чертог всегда открыт для птичьих душ. В обе стороны. Птицы вольны как остаться, так и уйти в любом направлении. Хоть обратно в лес, хоть в вечное небытие.
– То есть, ты можешь меня возродить?
– Могу. Буду даже рад, ибо ты сможешь поднабраться новых знаний и заглядывать ко мне в гости. Правда, на роль вечной жертвы, никто до этого не соглашался. Никто не хочет обратно в чащу. Все либо остаются в моём чертоге, благоденствовать, либо отправляются в СУТЬ леса.
– А что ждёт в СУТИ?
– Понятия не имею. Не я же его создал. Наверное. По крайней мере, я помню только то, что очнулся сильной сущностью, когда Тихий лес уже был в своём обычном состоянии. И, по сути, просто занял пустующую роль лесного судьи. В конце концов, чтобы чаща не поглотила всех нас, нужен тот, кто будет следить за соблюдением правил.
– Что ж, тогда как мы закончим, я бы пожелал вернуться.
– Интересный выбор. Почему же ты хочешь вернуться в лес?
– Ну, там мой дом. Моё призвание. Мне очень нравится наблюдать за его обитателями. Не меньше мне нравится становиться свидетелем аномалий.
– А с чем интересным ты сталкивался в последнее время?
– Ну, я очень много наблюдал за лисами. Эти твари странные даже по меркам Тихого леса. Везде суют свой нос, пытаются докопаться до истины. А сами подлецы подлецами, готовые на любые извороты ради выживания. Это довольно парадоксально. Как можно ставить во главу угла, и свою шкуру, и вселенские тайны одновременно?
– Действительно. За раскрытием тайн звери всегда лишаются шкуры. И наоборот, за заботой о своей шёрстке, всегда теряют из виду истину. Но, возможно, это лисья природа?
– Если бы только она. Я очень много наблюдал за их породой. И один Охотник меня крайне удивил своей трепетностью к лесным правилам. Я никогда не видел, чтобы хитрецы столь сильно беспокоились о соблюдении законов, а не о возможности их обойти.
– Правда? Забавно. Он мог бы стать моим последователем и блюсти закон на поверхности, карая тех, кто не уважает лес. Говорят, лисы хороши в выслеживании и устранении.
– Пожалуй, что так. Тем более этот зверь стремится в высь больше прочих. Желает разгадать наши тайны.
– Он будет крайне разочарован, узнав, сколь мало вы знаете о лесе. Да даже я знаю о нём не сильно больше. Ибо я такое же его порождение, как и вы. Правда, в отличие от вас, я вроде бы не был ранее бесшёрстным.
– У меня есть ощущение, что бытность бесшёрстным, навроде существование гусеницей, что при попадании в лес, становится бабочкой и раскрывает себя.
– Возможно так оно и есть. Но сейчас эти пространные рассуждения не так важны. Я заинтересовался этим любопытным лисом. В большей степени, чем тобой. А потому, разу уж ты всё равно собираешься вернуться, то озаботься тем, чтобы привести его ко мне. Думаю, этот зверь сможет подарить мне несколько отличных бесед, а взамен получить несколько ответов.
– Мне нужно привести жителя поверхность к вам?
– Да, такова моя воля. А теперь, прочь! Я позову тебя, как только моё любопытство касательно этого зверя будет удовлетворено.
Скелет щёлкнул когтями на ноге, и я вновь заснул. А очнулся в уже знакомом храме, привязанный к менгиру. Рана на моей груди зажила, как и отметки на лбу. Я почувствовал себя обновлённым и чистым.
И у меня была новая цель, достать новую игрушку для ХРАНИТЕЛЯ. И я чётко знал, что цикл смерть— перерождение ждёт меня ещё очень много раз…
ФАР – Отчёт
Отчёт Федерального Агентства Разведки СПН
Предоставлен Лабораторным отделом
Транскрипция разговора, записанного на аудиокассету – год 1981
Опрос проводил: Опрос проводил: Специальный Агент— Визионер по посаду Нововия, Роман Агафьев (далее просто САВ)
Опрашиваемый: Опрашиваемый: Полевой Агент номер 098 (далее просто 098)
Место проведения опроса: Место проведения опроса: Полевой штаб «Интерквел», недалеко от поселения Прость, Посад Нововия
САВ: Итак, агент, расскажите под запись, что конкретно произошло, когда вы прибыли на место происшествия? Меня интересуют, прежде всего общие сведения о данной аномалии, а уже потом мы перейдём к обсуждению вашего запроса директору ФАР. Это необходимо для протокола.
098: Мы приехали, откликнувшись на сообщение местных о аномальной активности в районе селения Прость. Там уже несколько лет, с разной периодичностью, бесследно исчезали люди. К тому же из того района начали поступать сообщения о странных существах, наблюдавшихся неподалёку от людских поселений.
САВ: И вы действительно обнаружили аномалию?
098: Точно. Это лес. Роща гигантских секвой, если быть точным. Таких, небольших заповедников, знаете много по всему Восточному побережью. Да и на Западном их тоже не мало. Секвойядендроны занимают площадь примерно в семь квадратных километров и стоят обособленно от прочих деревьев. Вероятнее всего, вся роща и есть одна большая аномалия.
САВ: Как вы это поняли?
098: На неё нам указали жители деревни, как на место, куда уже многие поколения никто не ходил. Все местные обходили её и ни одного человека, кто бы мог поведать, что там, внутри, мы не нашли. Позже стала ясна и причина этого. Когда агенты 121 и 065 решили войти в лес и бесследно пропали.