Сердце Холода
Что это, насторожился Холод, пустая болтовня или попытка что-то выведать?
– Да уж, – кивнул он, помолчав.
– А я здесь выросла, – продолжала Луна, заходя дальше в реку. Вода закружилась у её лап, вспыхивая солнечными бликами. – На самом деле не так уж и плохо.
Ледяной дракончик лишь скептически хмыкнул.
– Что-о? – вскинулась Кинкажу, сидевшая на другом берегу. – Не так уж плохо? Это же самая прекрасная часть Пиррии! Любой дракон был бы счастлив здесь жить!
Радужная прыгнула в реку, обрызгав Холода от рогов до хвоста. Жирная ярко-оранжевая лягушка в панике выпрыгнула на берег и заковыляла к зарослям тростника, спасаясь от незваных пришельцев. Луна покосилась на неё и замахала крыльями, привлекая внимание Вихря, который сидел посередине реки по шею в воде.
– Не вздумай её глотать! – предупредила она. – Мне от такой целый день икалось, да ещё снилась потом бредятина разная. Сперва подумала даже, что это видение из будущего, где тритоны с муравьедами захватили мир.
Кинкажу весело хихикнула. Луна потянулась к нависшей над головой ветви и сорвала пригоршню странных плодов, похожих на плотные розовато-пурпурные соцветия.
– Лучше вот это попробуй.
Она разрезала один плод когтем, обнажая белоснежную мякоть с крошечными чёрными семенами, и протянула Вихрю. Вопросительно глянула на Холода, но он решительно потряс головой.
– Ни в коем случае. Даже смотреть не хочу на такую слякоть. Фрукты! Фу! – Он поскрёб когтями по камню, чтобы заглушить предательское урчание в желудке.
– Нет, ну ты странный… – проронила Кинкажу. – Не понимаю, как тут может не нравиться! У вас там что, совсем всё бесцветное, никакой жизни?
Холод вздохнул, вспоминая тысячи мерцающих оттенков голубого в прекрасном ледяном дворце, плеск искрящихся на солнце волн, где резвятся киты и тюлени, а звуки разносятся от горизонта до горизонта по бескрайним заснеженным просторам. Запах белого медведя или полярной лисицы можно учуять издалека и уловить малейшее их движение в застывшей морозной тишине.
А здесь… здесь просто всего слишком много!
– Белый – вот цвет! – зашипел он, обернувшись к радужной. – И голубой – цвет. А вот это… – Он ткнул когтем в мясистый пронзительно-красный цветок. – Это просто безвкусица!
– У нас и другие бывают, – возразила ночная, приподнимая широкий тёмно-зелёный лист, под которым пряталась кисть нежных бело-голубых цветов, похожих на снег, осыпавший толстый коричневый ствол. – Ой, смотри, ленивец! – Она кивнула на пушистого серого зверька, который медленно карабкался с ветки на ветку.
– Ну, слава лунам! – встрепенулся Холод, поднимаясь на лапы. – Я знал, что хоть что-то здесь должно отыскаться на обед. – Он взмыл в воздух, целясь когтями в незащищённый белый животик ленивца.
– Стой! – крикнула Луна. Одновременно раздался панический визг радужной.
Ленивец изумлённо моргнул огромными блестящими глазами, глядя через плечо.
В тот же миг что-то сильно ударило Холода в бок, отбрасывая к стволу дерева. Перед глазами мелькнула ярко-красная чешуя, блеснули острые клыки. Небесный дракон! Откуда он здесь? Неужели сама королева Пурпур?
Холод развернулся и хлестнул шипастым хвостом, но враг ловко поднырнул под удар. Достать когтями тоже не вышло. Красный дракон вмиг оказался в кроне дерева, схватил ленивца, сверкнул злобным взглядом и исчез, словно и не было. Ледяной дракончик испустил свирепый рёв.
– Успокойся! – крикнул подоспевший Вихрь, увёртываясь от когтей. – Прекрати, слышишь?
– Это был небесный! – зарычал Холод. – Напал на меня и украл мою добычу! Украл и сбеж… Что? Тюленьи кишки! – в сердцах выругался он.
– Какой же он небесный? – показал наверх Вихрь, но ледяной уже понял и сам.
– Да знаю я! – заревел он, в бешенстве хлопая крыльями. – Выходи на честный бой, трусливая радужная тварь! Ворюга!
Дракониха снова появилась в кроне дерева, теперь покрытая чёрными и оранжевыми пятнами.
– Мохноног ничей не обед! – завопила она, оскалившись на Холода. – Эти мерзкие чёрные драконы уже сожрали одного моего ленивца, сколько можно!
– Не зли её, – прошипел Вихрь, удерживая ледяного дракончика за плечо. – То есть не зли ещё больше.
Жар от чешуи песчаного заставил Холода отшатнуться.
– Можно подумать, кто-то из радужных решится на драку, – презрительно фыркнул он. – Одним когтем глотку порву.
– Дались тебе эти глотки, – усмехнулся Вихрь, – одно и то же, что в академии, что здесь. Обещай хоть иногда для разнообразия что-нибудь другое.
Тем временем Кинкажу взлетела на ветку к рассерженной радужной, заслоняя её от Холода.
– Извини, Прелесть, это я виновата, не предупредила, – начала она. – Мы как раз собирались его остановить…
– Ха! Ещё чего! – перебил ледяной.
Песчаный дракончик вздохнул.
– Слушай, ты вообще имеешь понятие о сочувствии? Этот зверёк – её домашний питомец, вроде твоего Бандита. Вспомни, как совсем недавно ты сам его защищал!
Холод задумался. Ну конечно, он помнил, как Луна кинулась спасать его любимца от прожорливых драконят в академии. Песчаный прав… опять! Ну почему он всегда прав? Это просто невыносимо!
– Мой Бандит совсем не то что какой-нибудь блохастый ленивец! – бросил ледяной, усаживаясь на толстый сук и стряхивая длинную многоножку, которая тут же заползла ему на лапу. – Он куда сообразительнее! Ладно, так и быть, не трону я ваших любимцев… Кого ещё нельзя – очаровательных броненосцев, обожаемых волосатых пауков?
– Лично мне нравятся обезьянки, они такие милые, – скромно потупилась Луна, подлетая ближе. – Вот бы ты их тоже пожалел…
Он грозно взглянул на неё. С этой ночной не поймёшь, когда она шутит, а когда говорит серьёзно.
– А что, – невинно поинтересовался песчаный, – волосатого паука ты бы съел?
Красная дракониха злобно глянула на драконят, крепче прижала к себе ленивца и вновь растворилась в окружающей листве. На этот раз Холод успел заметить, как замерцали чешуйки, меняя цвет. Мгновение спустя ветка, где она сидела, качнулась, и лёгкий шорох проводил полёт радужной в кронах деревьев.
Луна опустилась рядом с Холодом и вдруг потёрлась о него крылом. Чешуя ночной, гладкая и прохладная, не как у песчаного, напомнила дракончику стены его комнаты в ледяном дворце.
«Как она смеет меня трогать! – подумал он, в то же время стараясь не шевелиться, чтобы не нарушить прикосновения. – Что со мной творится?»
Глаза ночной были устремлены вдаль. Поняла ли она вообще, что коснулась его?
– Кто-то летит, – шепнула она. – Я слышу тёмные мысли.
«Интересно, какую тьму успела она увидеть в моей голове? – невольно подумал Холод. – Ненависть к другим драконам?»
– Что такое тёмные мысли? – спросил Вихрь. В голосе его слышалось беспокойство.
Тоже боится, что ночная разглядела в нём зло?
– Это Обсидиан, – сказала она, послушав ещё. – Ему не нравится работа патрульного… особенно в паре с радужной. Злится, что чужаки им командуют… Ждёт, что ночные свергнут королеву Ореолу и станут сами править в дождевом лесу… Всё, пролетели мимо.
Почувствовав, что касается Холода, она глянула виновато и отодвинулась. Он сделал вид, что ничего не заметил.
– Стало быть, ночных надо опасаться… – покачал головой Вихрь. – Ну, не считая присутствующих, само собой.
– Может, и не всех ночных, но его – точно, – кивнула Луна. – Вот не знаю, стоит ли рассказывать королеве о моих способностях… – Она задумчиво пошевелила хвостом листву. – Не хочу становиться королевской шпионкой и докладывать о крамольных мыслях подданных. Разве можно наказывать за мысли, если они так и остаются мыслями и не приводят к действиям? А если приведут, хотя это можно было бы предотвратить, рассказав вовремя?
– Вообще-то, – заметил песчаный, – о заговорах и покушениях полезно узнавать заранее. Наверное, стоит подслушивать хотя бы некоторых драконов, самых опасных.
– Нет! – резко возразил Холод. – Вторжение в чужие мысли ничем нельзя оправдать.
– Но ведь только так удалось остановить Хладну, иначе она убила бы Звездокрыла, – заметил песчаный. – Разве ты не рад?
Ледяной дракончик сердито глянул на Кинкажу, которая весело плескалась в реке.
– Всё равно шпионство мне не по душе! В плохих лапах… Допустим, Луна расскажет королеве, что кто-то готовит убийство, и его казнят. А кто докажет, что она не врёт?
– Я не стану врать! – возмущённо вскинулась ночная.
– А как мы узнаем? Ты скрывала от нас свои способности, как тебе теперь верить? И даже если ты честная, то как насчёт других ночных? Они врали всей Пиррии, что умеют всё на свете! Тысячи лет врали, ещё со времён Мракокрада и его проклятой мамаши Люты.
Луна дёрнулась от неожиданности, неловко взмахнула крыльями и свалилась с ветки. Ледяной дракончик удивлённо смотрел, как она возвращается. Вихрь тоже вытаращил глаза.
– Во имя всех лун, что с тобой такое? – спросил песчаный.
– Мракокрад? – переспросила она, не ответив. – Откуда ты знаешь о Мракокраде?
– О нём каждый знает, – пожал крыльями Холод.
– Я, к примеру, не знаю, – вставил песчаный.
– Каждый, кто что-то собой представляет, – ядовито пояснил ледяной.
– Ах да, понятно, – хмыкнул Вихрь, – то есть каждый из ваших.
– Ночные тоже знают, – возразила Луна. – Он наша легенда. Кошмар, призрак, монстр… И так далее.
– У нас то же самое, – мрачно буркнул ледяной.
– Что же он у вас натворил?
– Убил одного из принцев, украл королевское наследие… Всё навсегда испортил.
– Вот прямо навсегда? – Песчаный дракончик со скорбным видом оглядел солнечный лес и покивал. – То-то я дивлюсь, какое всё кругом испорченное. Теперь понятно, кто в этом виноват.
– Знал бы ты всё, не стал бы шутить.
Луна прикрыла веки и покачала головой с какой-то особенной горечью.
– Мне бы очень хотелось знать, что… – начала она и вдруг тревожно распахнула глаза. – Они летят назад! Обсидиан и радужная – нам надо…
– Эй, привет! – крикнула Кинкажу, призывно махая крылом и глядя в чащу. – Летите к нам!
– Уже не надо, – закончил Вихрь, посмотрев на расстроенную ночную.
Холод зашипел от досады. В самом деле, прятаться было поздно. Оставалось ждать патруль.
Глава 4
Чёрный дракон – тот самый, с «тёмными мыслями», – подошёл не торопясь по берегу реки, подозрительно разглядывая Кинкажу и поигрывая чёрным раздвоенным языком. Рядом с хмурым видом шлёпала по воде радужная дракониха, окрашенная в цвет листвы.
– А, это ты, – протянула Кинкажу. – Я думала, Орхидея. – Ледяной дракончик впервые увидел, как у жизнерадостной малышки портится настроение. – Привет, Бромелия.
– Что ты тут делаешь? – сердито спросила дракониха. – Твоё место в той академии, куда тебя послала королева Ореола! Вот говорила я ей, что ты ужасная ученица и непременно сбежишь, но разве меня кто-то слушает? Выходит, я всё-таки была права!
– У меня важное дело! – гордо бросила Кинкажу. – Речь идёт о жизни королевы, чтоб ты знала!
Холод уловил тень, пробежавшую по угрюмой морде ночного дракона. Возможно, Луна и права – этот тип задумал что-то нехорошее.
Ночной окинул взглядом кроны деревьев и вдруг свирепо хлестнул по бокам хвостом.
– Ледяной! – прорычал он, оскалившись. – В нашем лесу ледяной! Хватит прятаться, дружок. Вылезай, покажись!
Вылезать на свет Холоду хотелось меньше всего, но нарываться на драку с патрульным означало потерю времени, необходимого для поисков сестры. Он со снисходительным видом расправил крылья.
– Не давай себя запугать, – шепнула ночная, трогая его за плечо. – Он сам тебя боится, а грубит нарочно – надеется, что ты станешь пресмыкаться.
– Я ни перед кем не пресмыкаюсь, – тихонько рыкнул ледяной дракончик.
– Знаю, – кивнула Луна. – Тебе и незачем, ты намного лучше него… лучше всех. – Она потупилась, разглядывая свои когти.
Холод смущённо моргнул. Если она так думает даже после того как читала его мысли…
– Неужели даже лучше меня? – деланно возмутился Вихрь, толкая её хвостом. – Я же такой замечательный!
Её насмешливый взгляд, брошенный на песчаного, почему-то бросил Холода в жар. Он поспешно отвернулся и перелетел с дерева на берег. Луна с Вихрем последовали за ним.
Ночной стражник уселся на камень и с подозрением уставился на четверых драконят. На ледяного глянул, как на обглоданного тюленя. Холода так и тянуло пустить в ход свой грозный хвост, но он сдерживался, глубоко вонзив когти в мокрые листья.
Значительно помолчав, Обсидиан устремил прищуренный взгляд на ночную.
– А, та самая молчунья? – язвительно ухмыльнулся он. – Что, уже выгнали из академии? А эта пёстрая компания – кто вы такие вообще?
– Не твоё дело! – прорычал Холод.
Патрульный удивлённо вздёрнул брови, глядя на ледяного ещё высокомернее. Когти у Холода чесались от желания располосовать эту чёрную морду вдоль и поперёк.
– Мы прибыли, чтобы увидеться с королевой Ореолой, – поспешил заговорить Вихрь. Как ни удивительно, в голосе песчаного, обычно избегавшего ссор, тоже ощущалась нотка враждебности. – Она наверняка захочет поговорить с нами, так что не стоит тут мериться верблюжьими хвостами.
– Вас следует доставить в лагерь ночных, – важно произнёс чёрный дракон. – Так положено поступать со всеми новоприбывшими. Мы пошлём королеве донесение, и если её величеству будет угодно, она почтит вас визитом.
– Я никакая не новоприбывшая! – возмутилась Кинкажу. – Это мой лес, я здесь живу! Мы с королевой почти что лучшие подруги, и мои друзья полетят к ней вместе со мной – прямо сейчас!
Ночной дракон с сомнением шевельнул крыльями, поигрывая чёрным языком между острых клыков.
– Кинкажу, – вмешалась Луна, трогая её за плечо. – В лагере моя мать, её можно будет спросить, не видел ли там кто Хладну…
– А… ну тогда ладно, – согласилась радужная, раздувая пышный оранжевый воротник. – Только иду я сама, по своему желанию, а не потому что мне велят!
– Тогда пошли, – ухмыльнулся чёрный дракон.
– Я доложу о вас её величеству, – буркнула Бромелия, взмыла кверху и исчезла в листве.
Ледяной дракончик двинулся за Вихрем и остальными, держась позади, чтобы приглядывать за патрульным.
Он давно уже мечтал посетить обиталище ночных драконов, только не так, а с войском, во главе боевого крыла. Обрушиться с высоты во всём блеске и славе, замораживая всё вокруг смертельным ледяным дыханием. Уничтожить поганое племя, стереть с лица земли!
С ночными они враждовали уже сотни лет, хотя на памяти Холода никаких серьёзных стычек не было. Слишком заняты были ледяные войной за Песчаное наследство, сражаясь почти с каждым из остальных племён. Скрытные, неизвестно где обитающие ночные почти не привлекали их внимания, хоть и оставались заклятыми врагами.
Однако затем пришли вести об ужасающей бойне в Небесном дворце, куда внезапно нагрянул целый отряд ночных и прикончил всех ледяных пленников – беззащитных, в цепях. В тот день жажда мести вспыхнула в сердце не у одного юного Холода – отыскать логово подлых убийц и разделаться с ними поклялось всё племя.
И вот он здесь.
Конечно, дождевой лес – уже не прежняя тайная крепость, уничтоженная взрывом вулкана на острове, а временное пристанище. Лесной лагерь ни для кого не составляет секрета. Ночные потеряли силу и власть, отдавшись под крыло молодой Радужной королеве, которой едва исполнилось семь лет.
Шум лесного лагеря слышался издалека: хлопанье крыльев, треск веток, звон железа. Доносился и аромат варёного мяса. Жалко, что не прикажешь замолчать голодному желудку.
В зарослях мелькнула чёрная чешуя, и сердце ледяного дракончика заколотилось. Двое чёрных стражников мерили шагами тропинку, прорубленную в чаще. Обсидиан вышел вперёд и сказал им что-то вполголоса. Часовые хмуро глянули на пришельцев. Холод сжал когти. Пасть в бою с ночными – достойная смерть. Или они убивают только подло, как… Он одёрнул себя. Ничего удивительного, что чёрная чешуя вызывает мысли о Граде, но если верить королеве Пурпур, брат остался жив. Впрочем, погибла целая дюжина других ледяных пленников, и их убийцы где-то здесь, в лагере.
Обсидиан махнул кончиком хвоста, подзывая драконят к себе, и часовые расступились, давая им дорогу и провожая надменными ухмылками в своей отвратительной ночной манере.
– И чему только ухмыляются? – громко произнёс песчаный, обращаясь к Холоду. – Можно подумать, им осталось, чем гордиться. Были самым могущественным племенем в Пиррии, а теперь жалкие бездомные и кланяются радужным.
Все трое ночных мрачно оскалились, приподнимая крылья.
– А разве так уж стыдно поклониться радужным? – обиделась Кинкажу.
– Вихрь, кончай раздувать! – прошипела Луна.
– Я просто не понял, – невинно пожал он крыльями, незаметно подмигнув Холоду.
Ледяной дракончик лишь хмыкнул. Издеваясь над ночными, хитрый песчаный старался подбодрить и успокоить его. Впрочем, своей цели Вихрь достиг.
Тем не менее в лагерь Холод вошёл, напряжённый как струна. Впереди появлялось всё больше ночных, и он то и дело стрелял глазами по сторонам, высматривая опасность. Однако никаких воинственных приготовлений не заметил – чёрные драконы занимались самыми повседневными делами.
С десяток ночных валили деревья и расчищали заросли, освобождая участок под застройку, трое мыли фрукты в ручье, а ещё четверо пекли в огневых ямах какую-то дичь, похожую на небольших свиней. На уже очищенной площадке возводились примитивные жилища. Совсем юный дракончик взлетел наверх и стал поправлять кровлю из пальмовых листьев, но всё сооружение покосилось, и он с криком и грохотом провалился внутрь, собирая вокруг орущую толпу.
– Несколько наших вызвались им помочь, – стала объяснять Кинкажу, обернувшись к Холоду и Вихрю, – хотели научить строить хижины на деревьях, но они отказались – мол, наверху слишком много солнца. Это как, не понимаю? Солнца не бывает слишком много!
На земле и впрямь было прохладней, чем в древесных кронах, но куда грязнее. Холод задумался, что бы предпочёл он, радуясь в душе, что такой выбор перед ним не стоит. Едва ли сами ночные считают, что здесь лучше, чем на их бывшем задымлённом острове.
– Мама! – вдруг выкрикнула Луна, просияв, словно ледник, освещённый солнцем.
Перелетев строительную площадку, она обхватила крыльями высокую тощую дракониху, очень похожую на неё, но без серебристых чешуек в уголках глаз.
– Луна! – ахнула ночная, крепко прижимая к себе дочь. Терпеливо-усталый вид её сменился радостным возбуждением.
Холод наблюдал за ними со странным чувством. Ледяные не имели привычки обниматься, особенно королевская родня, считая это неприличным. Трудно было даже представить, как отец или мать обхватывают его вот так крыльями и прижимают к себе. Да и радостных любящих взглядов он, как ни старался, припомнить не мог.
Неужели все ночные ведут себя так со своими драконятами? Он огляделся, высматривая молодняк, и почти никого не обнаружил. Лишь в стороне, на берегу ручья, маленький дракончик жался к боку матери и помогал мыть фрукты, а она заботливо придерживала его крылом.
Ещё одна малышка училась летать, прыгая с поднятыми крыльями с толстого поваленного ствола. Отец стоял рядом и ловил её, когда она падала. В его позе и движениях тоже чувствовалась забота.
Ледяной дракончик перевёл взгляд на Вихря и Кинкажу. Они смотрели на Луну с матерью как-то странно и грустно. Интересно, что у них самих за семьи?
Не бойцы, а унылые коровы какие-то, подумал Холод. Он ни за что не стал бы вот так о чём-то переживать.
Родители никогда не жалели его, чтобы вырастить сильным и жестоким – настоящим драконом! Во всяком случае, здесь нет никого, кто мог бы с ним справиться. Конечно, Град сильнее и свирепее, но из чужаков – никто! Племя ледяных – величайшее в Пиррии, и он станет вести себя как ледяной, особенно на глазах у извечных врагов. Как велел отец: «Будь сильным, бдительным, бей первым и не доверяй никому!»
– Что ты тут делаешь? – спросила мать Луну, держа её за плечи.
Ночная опустила крылья и потупилась.
– Нет, меня не выгнали из академии, и я никому не сделала ничего плохого… Не бойся, мама.
Ледяной дракончик понял, что она отвечает на тревожные мысли матери, которые слышит. Он дотронулся до мешочка с небесным камнем. А вдруг среди ночных есть и другие, кто читает мысли – защитит ли такой маленький осколок от них от всех?
– Тихо! – прошипела дракониха, опасливо озираясь и вновь прижимая к себе дочь.
– А друзей я всё-таки нашла, – продолжала Луна. Она отстранилась, чтобы показать на драконят, и вдруг крикнула, выкатив глаза: – Нет! Стойте! Он не…
Холод не успел обернуться. На шее сомкнулись когти, и мощный толчок бросил его на землю. Кто-то большой и тяжёлый тут же навалился сверху.
– Даже не вздумай дёргаться, ледяной! – произнёс чужой голос. – Ты арестован.
Глава 5
Холод яростно заревел, пытаясь встать, но сильный и опытный противник не давал даже пошевелиться.
– Прекрати сейчас же! Отпусти! – кричала Луна.
Прижатый к земле, Холод ничего не видел, но чувствовал, что сверху происходит какая-то борьба.
– Он на нашей стороне! – подхватила Кинкажу. – Вернее, был, пока ты не напал ни с того ни с сего… А теперь он навсегда с нами раздружится!
– Не собирался я ни с кем дружить! – заорал Холод, плюясь от ярости и унижения. – Я вас всех ненавижу! А этого вообще убью!
– Ну, не знаю, Кинкажу, – хмыкнул чужой голос, – ты сама слышишь, какой он. Сообщили, что по лесу бродит крайне опасный ледяной, так что отпускать рано, подождём новых указаний.
– Я сама даю тебе указания! – завопила радужная. – Не опасный он никакой, это его сестра опасная!
– Так и есть, – вмешался Вихрь, – он честный дракон, не какой-нибудь убийца из-за угла.
Неизвестный дракон фыркнул.
– Лично я ничего не имею против убийц, вполне достойная профессия. Только пусть не убивают мою… мою королеву, защищать её – моя работа. Я останавливаю их, но не сужу…
– Холод не хотел убивать Ореолу, – перебила Луна, – а если бы и захотел, то вызвал бы на честный поединок!
Ледяной дракончик невольно задумался. Конечно, никаких радужных он убивать не собирался, кому они нужны вообще… А вот королеву ночных – вызвал бы честно или убил как получится? Что бы посоветовали родители? Пожалуй, второе. Град с Хладной не стали бы даже задумываться.
– Потрошитель! – прогремел вдруг новый голос, от которого на деревьях затряслись листья. – Ты чем это тут занимаешься?
– Спасаю тебя, а также защищаю лес и наш новый дом, сидя на жутко холодном ледяном, – бодро доложил дракон. – Всё как обычно.
Приблизились чьи-то шаги, по деревне пробежал тревожный гомон. Холод попытался извернуться, чтобы посмотреть, но морду его крепко прижали к земле. Странноватая буро-зелёная тварь с тысячами лапок тут же с любопытством забралась на нос.
– Прекрати арестовывать моих гостей, – произнесла неизвестная, останавливаясь рядом. – Это не романтично, а неприлично, я сто раз тебе говорила!
– Я знаю, – сердито буркнул Потрошитель, – но ты сама глянь – это же ледяной! Солнышко ясно сказала, что они собираются убить всех драконят судьбы. В таких случаях положено сначала хватать, а потом уже задавать вопросы.
– Слезай, кому говорят! – скомандовала Ореола. Вес, давивший на спину Холода, тут же пропал, как будто она смахнула его хвостом. – Если ты не способен отличить ледяного дракончика из компании Луны и Кинкажу от ледяной-одиночки, то какой из тебя телохранитель? Будь внимательней!
Ледяной дракончик вскочил на лапы, с отвращением сбросил с морды многоножку и оскалил зубы, разглядывая своего обидчика – ночного несколькими годами старше, жилистого и поджарого. Уверенная стойка и цепкий взгляд выдавали тренированного бойца.
Не успел Холод кинуться на противника, как впереди выросла тёмно-зелёная радужная дракониха с оранжевым гребнем и такими же полосами на изнанке крыльев. Схватила за лапу, пожала и слегка поклонилась.
– Для нас большая честь, – произнесла она, – принимать в своём лесу родного племянника королевы Глетчер. Приношу свои самые искренние извинения за безобразное поведение моего тупоголового телохранителя. Гостей должны были проводить в тронный зал, а не нападать на них в столь неуважительной манере. – Она окинула суровым взглядом собравшихся ночных. – А вы что глазеете? Немедленно за работу!
К удивлению Холода, драконы повиновались, хотя слышался и ропот, а двое или трое расходились подчёркнуто не торопясь.
Ледяной дракончик угрюмо молчал. Тело рвалось в бой, сердце колотилось. Налететь, разорвать на части! Как смел этот ночной так обращаться с ледяным принцем, да ещё перед целой толпой своих соплеменников! Нет, просто так это наглецу с лап не сойдёт.
С другой стороны, никогда и никто ещё не приветствовал Холода в качестве высокой особы, а ещё приятнее был жест королевы, приглашающий его идти рядом, как равного. Перед такой вежливостью трудно было устоять.