Клан Волка. Том 5. Наследник
И когда Акулина узнала, что готовятся две группы для пересечения портала в обратную сторону: одна – делегация дипломатов; вторая – отряд обработанных Иномирцев под видом возвращающихся домой, то сразу же сказала отцу, что тоже хочет поехать.
Он отказал ей.
Ему было не до странных прихотей дочери. Только она всё равно добилась своего, и тот их разговор стал решающим.
Акулина пришла в кабинет к отцу и прямо заявила:
– Кирилл Волков на самом деле не погиб. Он жив. У него в Стокняжье осталась лекарша, с которой он связан обоюдной целительской привязанностью. Она бы сразу ощутила, что он мёртв, но она утверждает, что это не так. Учитель Галей с ней согласен.
Отец даже с кресла приподнялся, а это значило, что новость произвела на него впечатление. Только не такое, какое ожидала Акулина.
Он с силой вдавил сигару в пепельницу и сжал кулаки.
– Лучше бы Волков погиб.
– Что?.. – опешила Акулина. – Он рискнул всем, чтобы уничтожить Цуо! Он вытащил меня из могилы и отвлёк врагов на себя! Он национальный герой! Он спас наш Дом от поглощения Домом Ланне! Разве этого мало, чтобы желать ему жизни?
Отец сел обратно в кресло и раскурил новую сигару.
На этот раз медленно и спокойно.
– «Железный Бутон» раскопал про твоего Волкова много чего занятного. Во-первых, он Иномирец. Во-вторых, он великий Колид, потомок древнего могущественного рода, истреблённого сотни лет назад. И как эти два факта связаны, мне пока неясно. Как потомок Колидов вообще оказался в другом мире? По какой причине он вернулся? Ты прекрасно знаешь, что сейчас происходит на фронте, и веры нет никому.
Акулину не удержали ноги, и она села в кресло напротив отца, но её лицо оставалось невозмутимым.
– Как давно ты знаешь, что он Иномирец?
– Не так давно. А вот то, что он Колид, я узнал раньше.
После его слов в голове Акулины сошлась вся мозаика.
Ну конечно!
Вот откуда у Кирилла такой сильный психодух и зашкаливающая магия без ограничений. Вот почему Кирилл забрал кубок у Гедеона Ланне, вот почему у него была та тетрадка.
Он умел пользоваться артефактами Колидов, а значит, все эти артефакты – не безделушки, как наивно утверждал чокнутый учёный из Тафалара. Возможно, и Ланне были в курсе, какое сокровище попало им в руки в виде кубков.
Отец выпустил дым из носа.
– А теперь говори, что ты ещё про него знаешь.
– Он нам не враг, – твёрдо сказала Акулина. – Если бы он был врагом и агентом Котлованов, то при первой возможности уничтожил бы меня, а не Цуо.
Акулина видела, что отец ещё не принял окончательного решения насчёт того, что Кирилл – враг.
Каким бы жёстким ни был Андрей Снегов, он всегда ценил мужество, силу и надёжность, а Кирилл вызывал у него уважение, и она это отлично знала.
– Но это не отменяет того, что его не убили сразу, – нахмурился он. – А у парня нет Знамения, и его может обработать Жрец. И это далеко не самое неприятное. «Железный Бутон» нарыл связь между ним и пропавшим Иномирцем по прозвищу Керук. А это врач Мирон Волков, отец Кирилла.
Он внимательно посмотрел на Акулину, прикусив зубами сигару.
– Так что же ты ещё расскажешь мне про своего дражайшего телохранителя, Акулина Андреевна? Я жду.
Она замерла в кресле под его тяжёлым взглядом.
Таиться уже не имело смысла.
– Да, Кирилл – Иномирец по прозвищу Киджо. Я узнала об этом, когда мы вместе с ним посещали Тафалар, но он не враг и не агент. Я видела и врагов, и агентов. Кирилл ни тот, ни другой. Его поступки ясно говорят, что…
– Он нравится тебе? – вдруг спросил отец.
– Это никак не влияет на мою оценку человека, как врага, – холодно ответила Акулина. – Если бы он был врагом, я бы первой убила его, даже если бы была в него влюблена.
Отец прищурился и удовлетворённо кивнул.
– Продолжай.
– У него в том мире осталась больная мать, а его отец Керук, скорее всего, находится сейчас в Котлованах. И если ты говоришь, что Кирилл – Колид, то значит, и его отец тоже. Тем более, учёный из Тафалара говорил, что Керук украл у него артефакты из коллекции Ивана Андронникова. Меч и тетрадь. Вероятно, Керук вознамерился отомстить за то, что наши власти знали о том, что Иномирцев можно излечить, но молчали и делали из них рабов.
Отец выпустил клуб дыма.
– Ну вот и сошлось. Отец и сын объединятся в Котлованах…
– Нет, – тут же возразила Акулина. – Кирилл не объединится с Котлованами. Его не сломают. Он умеет сопротивляться действию молитвы Оракула, у него невероятный по мощности резерв, он отличный стратег и человек со стальной волей. Чтобы удержать Кирилла, его отцу придётся обездвижить пленника и ограничить ему силу. Также Волкова будут прятать от ниудов, иначе те разорвут его из-за Цуо. Это даст нам время разыскать его. И я уже разыскиваю, у меня есть некоторая информация с допросов парочки чароитов, на днях выловленных на границе.
Она поднялась с кресла и посмотрела отцу в глаза.
– Но мне нужно больше ресурсов, мне нужно твоё разрешение на активные действия в тылу противника, нужна вся твоя агентурная сеть. Помоги мне вытащить Кирилла Волкова из плена, помоги забрать его мать из того мира, помоги вернуть потомка Колидов в Стокняжье, и ты не будешь жалеть об этом никогда.
Акулина точно знала, на что давить.
Она специально сказала про «потомка Колидов», чтобы придать своей речи веса, но не ожидала, куда повернёт весь этот разговор.
– А ты молодец, Акулина Андреевна, – хмыкнул отец. – Его мать станет для нас гарантией в борьбе с Колидами, если таковое случится. Я сделаю всё, чтобы доставить её сюда, а ты будешь за ней ухаживать. Глаз с неё не спускай. Она должна доверять тебе. Что же до самого Волкова, то я даю тебе все возможности, чтобы выяснить, где его держат. Влияние Дома Снеговых усилилось, и теперь нет никаких препятствий устроить охоту в Котлованах.
Она была готова принять и такой вариант.
Но потом отец добавил:
– И если Волков спасётся, сделай всё возможное, чтобы стать его женой. После того, как ты вернёшь ему мать, он будет обязан тебе. Ты моя единственная дочь, и такой могущественный маг усилит наш Дом.
– Но у него свой Клан, – тут же возразила Акулина. – Он создаст свой Военный Дом. У него сотни воинов, верных только ему.
– Значит, ты станешь связующим звеном между двумя почтенными Домами.
– Волков любит другую девушку, – спокойно и холодно заметила она.
Но отец даже бровью не повёл.
– И что? Убери её с дороги. Для тебя это не проблема. Сейчас война, никто и не удивится, что девчонка погибла, пропала, сошла с ума. Всё, что угодно. Если не сможешь, то я сам это обеспечу. Только назови мне имя. Что там за лекарша?
Тогда Акулина впервые ощутила растерянность.
Если она уберёт Джанко, то Кирилл ей никогда этого не простит.
А если не можешь победить конкурента – объединись с ним. Акулина решила, что устроит охоту в Котлованах вместе с Джанко. Всё остальное решится потом. Главное – вытащить Кирилла из плена.
– Нет, папа, я сама всё сделаю, – тут же заверила она отца. – У тебя есть более важные дела. А я исполню то, что должна, и то, что не противоречит моей чести.
Она отдала ему фотографию семьи Волковых.
Отец внимательно всмотрелся в лица, кивнул и ещё раз повторил:
– Когда все узнают, что он Колид, а это непременно случится, ты должна быть готова. Я хочу представить свою дочь обществу, как официальную супругу наследника Колидов. А главное, как мать его будущих детей.
Он будто забыл, что пять минут назад похоронил Волкова, а две минуты назад намекал, что Кирилл может быть врагом, он будто забыл, что когда-то воспринимал его лишь как хорошего бойца для службы.
Только Акулина слишком хорошо знала отца и догадывалась, что, скорее всего, он вынашивал план по замужеству дочери с того самого момента, как узнал самую большую тайну Кирилла Волкова.
Через два месяца после того разговора отец сдержал обещание.
Его люди выкрали мать Кирилла из больницы. Отец никогда не говорил, насколько сложным это было, и как много народу пришлось использовать, а возможно, и убить.
Да она и не спрашивала.
Акулина и её личный врач Елена скрывали женщину в резиденции Снеговых, ухаживали и долго выводили её из комы, а потом так же долго Акулина объясняла ей, что происходит.
О том, что сам Кирилл попросил Акулину забрать свою мать, и как это случилось. Она рассказывала Ольге Михайловне о её сыне только самое лучшее: о том, что он учится в Академии и считается сильнейшим студентом, о его победах и подвигах, о его жизни в Стокняжье, о его Клане и землях.
Женщина со слезами слушала, порой шептала:
– Мои Кири… мой мальчик…
И плакала, плакала.
С каждой неделей ей становилось всё лучше. Она обожала Акулину, души в ней не чаяла и доверяла ей во всём. Когда женщине стало намного лучше, Акулина привезла её в чайный домик, и ей так понравилось, что они всё чаще стали туда летать.
Именно там мама Кирилла познакомилась с Галеем.
Он стал единственным из Клана Волкова, кто узнал, кем на самом деле является эта женщина. Они часто пили чай вместе и разговаривали о Кирилле. Его мама даже начала улыбаться, а порой заливисто смеялась.
Её щёки порозовели, лицо разгладилось.
Она ведь не знала, что Кирилл на самом деле находится в плену. Не знала, что её муж жив и поддерживает врага Стокняжья. Не знала, что сейчас война.
Акулине пришлось многое недоговаривать и наврать ей насчёт далёкой поездки, из которой Кирилл должен был вернуться…
…и вот он вернулся.
Акулина смотрела на то, как побледневший Кирилл смотрит на свою мать, и радость будоражила ей сердце.
– Акулина, – прошептал он, не сводя со спящей матери глаз, – как ты это сделала?
Она не стала говорить ему, как она это сделала, и что ей пришлось пообещать отцу.
Вместо ответа она мягко подтолкнула Кирилла к креслу, где отдыхала его мать.
Акулину с детства учили оставаться хладнокровной, её готовили не к любви, а к ледяному расчёту. Она собиралась выйти замуж только ради того, чтобы усилить позиции Дома Снеговых.
И тут Волков.
Великий Колид.
Всё вышло так, будто сама судьба толкала Акулину на брак с ним. Только это будет не расчёт, как считал отец.
Нет, не расчёт.
И, уж точно, не на крови.
Она до сих пор не могла забыть тот случай в карете, когда Кирилл прижал её к сиденью. Она помнила его губы на своей шее, тяжесть его тела, грубость хищника… и ту близость, которую мечтала ощутить ещё миллион раз.
«Это лишь влечение зверя», – твердил разум, пытаясь себя обмануть.
И пусть он влюблён в свою лекаршу, которая ухитрилась приковать его к себе целительской привязанностью, требование отца всё равно ждало своего часа.
Только Акулина не собиралась делать того, что противоречит для неё законам чести, но в то же время понимала, что отец не отступится.
Потому что Снеговы всегда выполняют договорённости…
***
Я смотрел на маму, спящую в кресле, и не мог сделать шага.
Как Акулина сделала это? Продала душу дьяволу, чтобы выполнить данное мне обещание?
Девушка подтолкнула меня к креслу, но перед тем, как подойти к матери, я повернулся к Акулине, крепко-крепко обнял её и прошептал на ухо:
– Спасибо… я буду вечно благодарен тебе за это…
От моих объятий она почему-то смутилась и слегка покраснела.
– Да иди же к ней… иди…
Закусив губу, я бесшумно подошёл к креслу, опустился на пол и положил голову на колени матери.
Она вздрогнула.
А через секунду её тёплая рука легла мне на макушку.
– Господи, неужели… – Она больше ничего не смогла сказать.
Вскочила на ноги, сбросив плед, и принялась меня обнимать. От её всхлипов и шёпота, я и сам чуть не расплакался. Зажмурился влажными ресницами, прижавшись к её плечу.
– Мама…
Мы долго так стояли, очень долго.
Трещали дрова в камине, Акулина сидела за чайным столиком и с улыбкой наблюдала за нами, а мы всё не могли отойти друг от друга.
Мама целовала мне лицо, взъерошивала волосы и сквозь слёзы всё бормотала, как она скучала, как я вырос, как она меня любит, как она ждала, какой я у неё замечательный, не сын, а золото, что она столько про меня наслушалась.
Я смотрел на её посвежевшее лицо, лукавый блеск в глазах, на пышные русые волосы и порозовевшие щёки – и не верил, что это она. Не худая, истощённая и бледная, а вот такая: здоровая и красивая, как прежде.
Но вдруг её улыбка померкла.
– Что с твоими глазами, Кири?
Я машинально опустил взгляд.
– Это фагнум, мам. Не волнуйся. Я выведу его из организма, как только…
– А что такое фагнум?
Переглянувшись с Акулиной, я покачал головой.
– Потом расскажу. Это слишком долго.
Она тут же обернулась и уставилась на девушку.
– Акулиночка, ты можешь объяснить? А то мой сын вечно что-то недоговаривает. Он с детства такой.
Акулина меня спасла.
Она пригласила всех на чай, а потом спокойно и кратко пояснила, что такое фагнум. Без лишних подробностей, чтобы не вызывать беспокойства, за что я был особо благодарен.
Матери она нравилась.
Очень.
От Акулы она была без ума, хотя ничего удивительного. Красивая, умная и рассудительная девушка, а мама всегда такое ценила, хотя из разговора я понял, что она вообще много чего обо мне не знает, а об отце – тем более.
Всю информацию надо было подавать аккуратно, и в первый день я так и не решился испортить матери радость.
К тому же, как и Акулина, я понимал, что личность моей матери лучше держать в секрете – так безопасней для всех, особенно для неё самой. И то, что у неё нет Знамения, сразу породит кучу вопросов.
Мама тактично оставила меня и Акулину наедине, вдруг сказав, что хочет посмотреть на озеро.
И как только она вышла, я и Акула моментально посерьёзнели.
– Пусть пока она останется у меня в резиденции, – предложила девушка. – Иначе как ты будешь пояснять своим ребятам, кто эта женщина без Знамения?
– Когда-нибудь они узнают обо мне правду, и скорее всего, уже скоро. И пусть узнают её от меня.
Лицо Акулины вытянулось.
– Ты хочешь рассказать всем, что ты Иномирец? Мы с ними воюем, Кирилл. Это самоубийство.
– Я хочу реализовать один план, и надеюсь, ты мне поможешь. Но сначала мне нужно изучить расстановку сил и всё хорошо продумать, прежде чем его озвучивать. Я прошу тебя остаться с моей матерью ещё на некоторое время и охранять её.
Она с готовностью кивнула, потом нервно стиснула чашку с чаем и уже собралась что-то добавить, но тут зашла мама, и Акулина промолчала.
Ещё через час я пообещал навестить их обеих уже завтра. Мама согласилась, но ещё долго обнимала меня, снова плакала, снова говорила, какой я замечательный, а у меня сердце сжималось при одной мысли о том, что с ней будет, когда она узнает, что папа жив и какие у него планы.
Перед самым отлётом, когда я проводил маму в верхолёт, Акулина отвела меня в сторону и подала мне кобуру вместе с моим револьвером.
– Спасибо. Он спас мне жизнь, как и ты. Но я кое-что тебе хотела сказать, и поэтому…
Она не договорила.
На станцию перед чайным домиком приземлилась машина с моими гербами. Из окна высунулся Мичи (он научился управлять верхолётом!) и проорал, не скрывая тревоги:
– Мужайся, дружище! Там Джанко!..
Книга 5. Эпизод 4.
При одном её имени меня бросило в жар.
Джанко.
Быстро попрощавшись с Акулиной, я рванул к верхолёту и вместе с Мичи отправился обратно в особняк. Только тревога на лице друга всё больше настораживала.
– Ты главное не волнуйся, – предупредил он. – Эта бестия может напасть сразу, без разговоров. Раз – и всё. Будь наготове, понял? Я серьёзно. Извини за бестию, конечно, но другого слова на ум не приходит. Настоящая разъярённая кобра, будто ей на хвост наступили.
Меня не пугали ни бестии, ни кобры.
Мне срочно нужно было увидеть мою Джанко.
Как только верхолёт приземлился, я спрыгнул с подножки и быстрым шагом направился в дом, а там снова столкнулся с Галеем.
Он остановил меня.
– Джанко наверху. Дверь с засовом. У неё специальная комната, с решётками…
– С чем? – не поверил я. – С решётками?
– Она сама попросила их установить, чтобы никто не пострадал, когда у неё сильные приступы гнева. И судя по всему, сейчас будет именно этот момент.
Галей постучал пальцем по моим ножнам.
– И про это не забывай, понял? Только её не порань.
– Вот чёрт… – Я рванул наверх.
– И про броню не забывай! – крикнул Галей мне вслед. – Обязательно используй броню, как войдёшь в комнату! И не надейся, что всё будет просто, опоссум! Это тебе не врагов крошить!..
На втором этаже нашлась только одна комната с засовом.
Джанко закрыли, как буйно помешанную.
Но даже за закрытой дверью я ощутил её присутствие – будто моего астрального тела коснулась её тёмная магия. Такого раньше не было, и оттого моё нетерпение совсем зашкалило.
Я убрал засов, распахнул дверь и уткнулся в решётки, скреплённые цепью.
В комнате было темно, ни одной лампы не горело, но Джанко точно была здесь – я чувствовал её.
Одним ударом меча я перерубил цепь, открыл решетчатую дверь и шагнул внутрь с ощущением, что захожу в клетку со зверем.
– Джанко, – тихо сказал я, переведя дыхание, – это я…
На этом мне пришлось заткнуться.
Я успел лишь увидеть, как из кромешной темноты в голову мне летит белый кинжал в виде змеиного клыка, а на его острие вспыхивает зелёный огонь яда.
Святая Богородица, спасибо за мою реакцию!
Клык с ядом пронёсся в паре сантиметров от моего правого глаза и тут же исчез, а потом удары последовали один за другим – в голову, в спину, в бока, руки и ноги – будто Джанко находилась одновременно со всех сторон.
Вот тут меня спасла уже не реакция, а броня Витязя.
И если бы не серьёзный активный резерв, то Янамарская Кобра уже проткнула бы меня и отправила в мир иной. Её удары были короткими, сильными, точными и настолько быстрыми, что я не успевал ухватить её за руку.
Казалось, девушка превратилась в тень.
– Джанко! Это же я!
– Победи меня… – пронёсся её голос шипящий отовсюду.
Это прозвучало так отчаянно, но при этом зло, что холодок пробежал по спине.
– Джанко, я не хочу с тобой драться. Чёрт возьми, я целый год…
И опять она прервала меня.
Удар её клыка пришёлся мне точно в шею, ткнул в броню и распространил вокруг себя яд. Он моментально проник мне в нос, достиг глотки и перекрыл дыхание.
Я с сипом втянул воздух, закашлялся и тут же получил ещё удар в плечо, на этот раз двумя клыками. Джанко вбила их в меня со всей дури.
– Ну всё… – Я скрипнул зубами от боли. – Сама напросилась.
Моя броня вспыхнула огнём Ган почти без усилий, озарила комнату и силуэт напротив. Очень соблазнительный такой силуэт в чёрном кимоно…
Я рванул на неё, но она снова ускользнула.
Ловко подпрыгнула и двинула мне ногой точно в челюсть, а потом, когда я отшатнулся, догнала уже ударом клыков в спину.
Я выгнулся от боли.
– Неплохо, детка… это ты настолько на меня обиделась, да?
И снова удары посыпались один за другим, по кругу, сверху, снизу, справа, слева. Зрение не могло уловить движение Джанко, настолько она была быстрой.
Тогда ничего не оставалось, как использовать Следопыта, иначе она меня тут истыкает своими клыками и в конце концов пробьёт защиту, а потом я тихо сдохну, корчась у неё в ногах.
Через пару секунд я принял образ Следопыта, и тогда началось.
Джанко опять подпрыгнула, чтобы двинуть мне ногой в лицо, но я увернулся и ухватил её за руку, рывком притянул к себе спиной и прошептал на ухо:
– Оставь силы на что-нибудь другое.
Вместо ответа она ударила меня поставленным ударом ноги точно по голени.
Хорошо, хоть не между ног, и на том спасибо.
Джанко была ловкой и быстрой, но с хваткой Следопыта тягаться всё же не смогла. Я стиснул её так сильно, что она застонала, выгнулась и перестала рваться, замерев и тяжело дыша.
– Ну вот. Будь хорошей девочкой.
Но стоило мне только на миг успокоиться, как она рванула вбок, а потом мне в голову прилетела настольная лампа.
Ах ты чёрт…
Меня царапнуло по щеке острым стеклом, и со звоном осколки разлетелись по полу. Разозлившись, я кинулся следом за Джанко, сшиб её с ног и накрыл телом, прижав к полу, лицом вниз.
– Ну всё… хватит, – выдохнул я ей в затылок. – Давай будем считать, что я тебя победил. Ты же этого хотела?
Она дёрнулась пару раз, пихнув меня ягодицами, и затихла.
От запаха её волос и кожи, от близости её тела у меня смешались мысли. Уже не хотелось её отпускать. Рывком я перевернул девушку на спину и наконец увидел лицо.
Такое же красивое, как раньше.
Она больше не рвалась, смотрела на меня расширенными зрачками, её грудь поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания, но кинжалы с ядом продолжали царапать мне спину.
Я позволил ей делать это, а сам выискивал в её глазах доказательство того, что она узнала меня.
Нет, никаких признаков. Совершенное безумие.
Ничего не оставалось, как применить единственный вариант спасения – Божественный Дух Целителя, который нас и связывал.
Не убирая образ Следопыта, я обхватил затылок девушки и практически насильно её поцеловал. Она задёргалась подо мной, двинула коленом, на этот раз целясь между ног, но я лишь сильнее вдавил её в пол.
И как только мой Божественный Дух сработал, Джанко замерла. Я и сам застыл на месте, почувствовав плотное прикосновение наших астральных тел, после чего снова посмотрел на девушку.
Она часто заморгала, будто только что пришла в себя и поняла, где находится, потом посмотрела на меня совсем по-другому – кажется, узнала – и наконец прошептала:
– Оками-кин… это ты…
С глухим стуком её кинжалы упали на пол.
***
Интерлюдия третья. Джанко Ян
Эта тоска была такой тяжёлой, такой невыносимой, что чуть не убила её.
Поначалу Джанко справлялась, но шли дни, проходили недели, а разлука продолжалась, и становилось всё хуже.
Сознание погружалось в беспросветную печаль, личность стиралась и будто растворялась в проклятой скорби, душа болела, целительские силы истощались с каждой минутой, активный резерв таял на глазах.
И вот наступил тот день, когда она не смогла встать с постели.
Её одолели страшные сны, и хотелось только одного – смерти. Она не могла жить без него, не находила для этого ни причин, ни сил. Она проклинала свою целительскую привязанность, проклинала всё на свете, ведь понимала, что и он мучается так же.
Но в тот вечер, когда стало совсем плохо, к ней в комнату неожиданно явилась Акулина Снегова, с цветами и фруктами.
Её никто не звал, и Джанко никогда не испытывала к ней большой симпатии, а когда увидела с цветами, то нисколько не обрадовалась.
Акула не из тех, кто дарит что-то просто так.
Она будто принесла свой букет, чтобы возложить на могилу. Наверняка, госпожа Снегова уже похоронила Джанко, и лишь обрадуется, когда та, и вправду, умрёт, чтобы освободить Кирилла от своей привязанности.
Этого хваткая Акула и ждала, чтобы окончательно прибрать его к рукам, вцепиться в него зубами и проглотить – так Дом Снеговых делает со всеми, кто им полезен.
Акула плотно прикрыла дверь и провернула ключ, чтобы никто не вошёл, потом поставила корзину с фруктами на тумбу, а букет небрежно положила сверху.
– Добрый вечер, госпожа Ян, – сказала она холодным голосом. – Мне сообщили, что ты при смерти.
Да уж, Акула умела рубить словами, этого у неё не отнять.
Джанко не умела так разговаривать и порой корила себя за мягкость.
– Мне уже лучше, спасибо, – ответила она тихо, хоть изо всех сил старалась сделать голос твёрже и громче.
– Вижу, – бросила Акула, явно намекая на иное. – Но я пришла не за тем, чтобы упражняться в учтивости. Я хочу помочь тебе, а значит, и Кириллу Волкову.
Джанко приподнялась на локте, но тут же уронила затылок на подушку – даже на это не хватило сил.
Видя это, Акула нахмурилась, но в её взгляде не было сочувствия, только высокомерный холод.
– Заключим сделку, госпожа Ян. Сейчас я расскажу тебе кое-что, а ты сама решишь, погибать ли тебе от тоски или бороться за жизнь. Ну что?
Джанко всё-таки заставила себя приподняться и сесть.
– Говорите, Акулина Андреевна. Слушаю вас.
Та смерила её взглядом, будто прицениваясь, а затем сказала то, после чего всё изменилось.
– Мой отец был бы счастлив узнать, что ты умерла сегодня, и я легко могу это устроить. Никто не подкопается.
У Джанко перехватило дыхание.
От Акулы она ждала чего угодно, но всё же не такого.
– Зачем тебе это?
Та пожала плечом.