Рижский ноктюрн мечты

Снова вместе

– Отпустите его! – слышу я чей-то голос. Голос Аниты!

От этого я сразу трезвею. Произошло чудо, она вернулась в мою жизнь. Я ее больше не отпущу от себя. Мне теперь только стыдно, что я таком виде…

Она, продолжая говорить, но уже по-латышски, как-то удивительно ловко вклинивается между мной и сержантом Екабсонсом. Некоторое время мы стоим вчетвером – молодой человек, держащий меня, я, затем Анита, и, наконец, сержант, который все еще не ослабил свой болевой прием.

Анита что-то быстро говорит. Скоро сержант Якобсонс, сурово взглянув на меня, отпускает мою руку. Отходит в сторону, укоризненно качая головой, и молодой человек.

Я стою, потирая окровавленной рукой другую. Ту, с которой поработал сержант. Злоба, распиравшая меня весь вечер, постепенно уходит. Я начинаю чувствовать себя напроказившим ребенком.

Монолог Аниты, обращенный к представителю власти, продолжается. К нему внимательно прислушиваются юноши и девушка. Полицейский что-то спрашивает у Аниты, она отвечает, он кивает головой, задает второй, третий вопросы. К разговору подключаются молодые люди. Я стою в стороне. Обстановка между тем разряжается. Говорит по-прежнему в основном Анита. А сержант и молодые люди уже согласно кивают ей, иногда поглядывают в мою сторону. Уже не сердито, а, как ни странно, с сочувствием.

Затем сержант Айварс Екабсонс с важным видом, будто читает нотацию, что-то долго говорит Аните, оба юноши и девушка, судя по всему, полностью согласны с ним. Она согласно, с сокрушенным видом, качает головой.

– Что ж, учитывая все обстоятельства, я отпускаю вас, – обращается, наконец, сержант ко мне.

Я не верю своим ушам…

– Вы вели себя очень плохо, – наставительно продолжает он, – постарайтесь впредь ничего подобного не допускать. Чтобы больше вас в таком состоянии никто не видел. А теперь ваша безответственная жена отведет вас домой – и не выходите оттуда, пока не приедете в себя!

Что, собственно, происходит?

А тут еще и девушка платочек протягивает.

– Возьмите, вытрите руку. – Она улыбается.

Молодой человек снова роется в карманах, протягивает мне пачку сигарет.

– Ludzu! (пожалуйста – лат.)

Я беру ее, тупо разглядываю. От этого занятия меня отвлекает голос сержанта.

– До свидания, – важно говорит он и…. уходит.

Молодые люди также покидают наше с Анитой общество, продолжая бесцеремонно прерванный мной путь. Худенький блондин на прощание даже улыбается, поправляя свой шарф.

Мы вдвоем на улице Альберта. Она одета не так экстравагантно, как прежде – в коричневом драповом пальто, на шее узенький фиолетовый шарф. И похудела, осунулась, синяки под глазами.

Анита подходит ко мне, берет платочек, перевязывает им мою руку. Наклонилась слегка, и я не вижу ее глаз. Я их так давно не видел.

От ее близости ко мне, от прикосновения к руке я будто просыпаюсь. Кончился тяжелый кошмарный сон, начавшийся, когда я потерял ее. Я снова вижу ее, вижу в обрамлении красоты Югендстиля улицы Альберта.

Свободной рукой я глажу щеку Аниты.

– Прости, что я таком виде.

– Что ты такое говоришь. – Она наклоняется еще больше, прижимается лицом к моей руке.

– Посмотри на меня, – прошу я.

Она поднимает голову. В ее глазах очень многое – и сострадание ко мне, и какая-то сильная усталость, и грусть. Но главное, что я вижу и чувствую каждой клеточкой своего тела, – она любит меня. Я прикасаюсь к ее шее, тому месту, которое не закрыто шарфиком.

– Я столько искал тебя.

– Я знаю, – она уже давно перевязала мою руку, но не отпускает ее, а держит крепко-крепко. – Прости, но я дала тебе неправильный номер телефона.

Я уже ничего не понимаю, ведь я вижу чувство ко мне в ее глазах.

– Объясни, почему?

– Потом, – Анита отрицательно качает головой. – Давай пойдем в гостиницу, ты правда выпил, я отведу тебя.

– Я выпил, между прочим, оттого, что не мог найти тебя,

Я сержусь на нее, пусть объяснится, но не могу оторвать руку от ее щеки.

– Прости, прости, что причинила тебе эту боль, а сейчас пойдем. – Она берет меня за руку, слегка тянет за собой.

– Хорошо, скажи хоть, что такое ты сказала полицейскому?

– Сказала, что ты мой муж, я тебя обидела, выгнала, отправила к родителям в Москву.

– И что этого было достаточно, чтобы меня отпустить?

– Не совсем, еще я сказала, что ты алкоголик и страдаешь психическим расстройством, – грустно улыбается она. – А сорвался ты нынче из-за того, что у меня скверный характер, я вела себя, как стерва, но теперь об этом очень жалею и извиняюсь перед господами студентами и полицейским.

– Горазда врать, и как они тебе только поверили.

– Я умею говорить с людьми. Мне всегда верят.

Он внимательно смотрит на меня – в глазах сквозит та самая надменность, что и прежде. Но обращена она уже не ко мне.

– Да, хорошенькая пара мы с тобой – стерва и псих, – не удержался я, что бы не съехидничать. – Кстати, как ты здесь оказалась?

– А здесь неподалеку находится литературный кружок, в который я хожу.

Мы пошли по улице Альберта. Еще не объяснились, все это будет потом, а сейчас мне было настолько хорошо, что даже в непроницаемых лицах ее сфинксов я видел добрые улыбки.

Скоро оказались на улице Вольдемара. Еще несколько кварталов – и будет гостиница. Пошли пешком. Анита сказала, что кондуктор не пустит меня в троллейбус в таком виде (читателю: кондукторы перестали ездить в троллейбусах Риги в 2009 году).

Всегда останавливаюсь в этой гостинице. Сколько раз один в самое разное время года и в самом разном настроении ходил по улице Вольдемара. В последнее время, время тщетных поисков Аниты, дорога всегда была грустной. А теперь я ни на что не обращал внимания, чувствовал только Аниту, идущую рядом со мной. Мы не разговаривали, просто шли вместе.

В фойе гостиницы остановились у стойки, за которой при виде нас встрепенулся подрабатывающий ночными сменами студент Рижского технического университета.

Строго посмотрев на него, Анита перечислила все, что нужно незамедлительно принести в номер: бинт, йод, нитки и иголку.

Рука разболелась, пальто, пиджак и рубашку пришлось снимать с ее помощью.

В номере тепло. Анита снимает пальто, сбрасывает шарф. Остается в желтой майке с открытыми плечами, джинсах, разувается. Как тогда, в кафе. Я понимаю: она любит ходить босиком.

Она очень похудела…

Отвела меня в ванную и долго тщательно промывала руку водой. Потом мы сидели рядышком на кровати, она мазала руку йодом и перевязывала ее. Мне было настолько уютно и хорошо, что расспросы я пока отложил.

На желтой майке Аниты – фиолетовые узоры. Я вижу, что свой стиль вызова в одежде она не бросила, просто спрятала под пальто.

Скоро мой очаровательный доктор превратился в не менее очаровательного портного. Сев по-турецки на кровать, Анита старательно зашивала мое порвавшееся пальто, и казалось, ее настолько поглотило это занятие, что она забыла о моем присутствии. Во всяком случае, смотреть на меня избегала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.