– Меня уже предупредили с самого верха, что если не справимся, то красным кодом может не ограничится. Я и сам не знаю нюансов. Черт возьми, я вообще ничего толком не знаю, но война будет точно. И у этих… – тут Белоглазов едва сдержался, чтобы не выдать все, что думает о разведчиках, контрразведчиках и прочих крутых перцах из спецслужб, – даже корабля под рукой нету.
Возмущение его было понятным, хотя легче от этого не становилось. Идиотизм какой-то. А все из-за той шустрой девицы, из-за которой они трое уже рисковали недавно собственными шкурами.
Реальный идиотизм, да не простой, а редкостный. Вместо того чтобы посадить особо ценную пассажирку на борт, скажем, фрегата, которых (это Серов знал совершенно точно) в резерве сейчас болтается аж пять штук, ее отправили курьерским кораблем. Сказали, что из соображений секретности, хотя, куда вероятнее, просто не захотели влезать в еще большие долги перед флотом, выпрашивая корабль. И вот, результат на всю морду – курьера перехватили. Кто – неясно, однако сам факт показателен. Ведь сверхскоростной корабль, тем более имперский, так просто не догонишь. Тут как минимум надо иметь загонщиков, стоящие в засаде корабли, перекрывающие все возможные маршруты бегства, а их в космосе много, да еще и знать, хотя бы примерно, маршрут жертвы. Словом, целая операция, да еще и крайне сложная, не каждому по плечу. И вот, когда уже все случилось, спецура прибежала к комфлота и на коленях стала просить – помогите. И пошлите тех, кто и так в курсе, чтобы количество посвященных не увеличивать. Послать бы их далече, но дело-то государственное. Вот так.
– Ребята, – комфлота в особо серьезных ситуациях имел привычку переходить на задушевный тон, – я вам приказывать не могу. Просто не имею права. Я вас могу только попросить: сделайте это. Звания, награды, двойной отпуск – это обязательно, если еще чего надо – говорите.
– Все так серьезно? – за всех спросил Док.
– Похоже, да.
– Ну, тогда… я пойду, – и протянул руку ладонью кверху.
– Я тоже, – Кобра положила на нее свою ладонь, удивительно изящную для женщины ее сложения.
– А, пропади все пропадом, – Серов накрыл их руки своей. – Но про двойной отпуск я вас за язык не тянул. И еще, на чем мы отправимся?
Вопрос был актуальный. Их корвет сейчас проходил техническое обслуживание и стоял в доке в полуразобранном состоянии. Неделя на приведение его в рабочее состояние, и это в лучшем случае. Адмирал лишь махнул рукой:
– Это не проблема. К нам на испытание пригнали новый фрегат, возьмете его.
– Вот как? – Серов чуть скептически поднял бровь. – А как же секретность? Там экипаж человек в десять, не меньше.
– Я же сказал. НОВЫЙ фрегат, – ухмыльнулся Белоглазов. – Наши умники взяли за основу корабль типа «Витязь» и смогли впихнуть на него двигатели и вооружение от эсминца, а заодно снизить потребность в экипаже до стандартного корвета. Как – не знаю, но кораблик получился красивый. Прототип к нам пригнали на обкатку – вот и испытаете заодно. Если все пойдет, как нужно, корабль останется вашим.
А вот это уже и впрямь стимул. Фрегат в любом случае классом выше корвета. Тем более новейший. Это и престиж, и перспектива карьерного роста, причем для всех. Щедро командование, ох, щедро. Не к добру, однозначно.
– Кто с нами пойдет от разведки?
– Никого, – мрачно ответил адмирал. – Говорят, у них сейчас ни одного специалиста под рукой, да и не нужны они в космосе.
– Чего-о? Мы что, рыжие?
– Иван Игоревич, заткнись, а. Иди, принимай корабль.
– Тьфу, – Серов едва удержался от того, чтобы плюнуть на пол прямо тут, в адмиральском салоне, и ограничился только характерным звуком. Белоглазов, что характерно, не обратил на это внимания, скорее всего, понимая, что и сам бы поступил так же.
– Ты чего распсиховался? – спросил его Док, когда за ними закрылась тяжелая дверь личных апартаментов адмирала. – Потом ведь отрыгнется.
– Не, я Старика неплохо знаю. Вы-то на два года позже меня учиться начали, когда его уже сюда перевели, а у меня он преподавал. Наставник, да еще и куратор группы, так что общаться немного проще. Он мало того, что не злопамятен, так еще и знает, что подставляет нас, и ничего не может поделать, поэтому сейчас его совесть ест.
– Почему думаешь, что подставляет? Из-за разведчиков?
– И из-за них тоже. Во-первых, я ни за что не поверю, что у них нет специалиста. Просто в дерьмо лезть не хотят, вот и отмазались. Во-вторых, а где контрразведка, служба внутренней безопасности и прочие конторы? Сильно подозреваю, что они даже не в курсе. Тут явно какая-то межведомственная разборка, а это, я вам скажу, пострашнее вражеских снарядов. В-третьих, само происшествие даже не намекает – кричит о неслабой утечке информации. Ну и, до кучи, очень вовремя оказавшийся здесь необычный корабль, хотя как раз это может и впрямь оказаться совпадением. Словом, дело не очень хорошо пахнет.
– Почему же тогда согласился? – влезла Кобра.
– Да потому, что вас, оглоедов, бросать не хочу. Вы же полезли первыми, старших не спрашивая. Да и адмирал наш… В общем, ему это зачем-то по-настоящему нужно. И Старик решил просить именно нас не потому, что его разведчики упрашивали. Плевать-то он на них хотел. Просто мне, а через меня и вам, он доверяет и считает, что задание мы выполнить все же способны. Все, разговоры потом. Нам еще корабль до старта хотя бы осмотреть надо, осваивать придется уже в полете.
Корабль производил впечатление изящности и мощи. Обычно дизайнеры имперских кораблей делали ставку именно на мощь, не обращая внимания на красоту обводов, но тот, кто проектировал «Витязи», был эстетом, и корабль ему определенно удался. Тускло блестящая в свете прожекторов стометровая игла, чуть раздутая в кормовой части – там, увенчанные массивными чашами отражателей, располагались двигатели. Для Серова оставалось загадкой, как же смогли инженеры скомпоновать вдвое более мощную силовую установку таким образом, чтобы она влезла в ограниченное и плохо подходящее для модернизации внутреннее пространство давным-давно устаревшего фрегата. Тем не менее впихнули, и сейчас единственным, что отличало «Фаэтон» – именно такое название красовалось на борту фрегата – от более ранних версий, оказались орудийные башни чуть больших размеров. В прежние новую артиллерию было просто не впихнуть, но и эти так успешно вписывались в общую картину, что не бросались в глаза. С первого взгляда и специалист не всегда определит, а случайный свидетель и подавно.
Откровенно говоря, Серов понимал, зачем эти извращения. «Витязей» в свое время наклепали столько, что из них даже сейчас, с учетом неизбежных потерь, можно было собрать небольшой флот. Списывать жалко, отправлять на длительное хранение бесперспективно, а эксплуатировать устаревшую технику неэффективно. Вот и придумали вариант модернизации. Как оно выйдет – это еще бабушка надвое сказала, но попробовать определенно стоило.
Зато внутри корабля оказалось тесно. Серову, начинавшему в свое время на таком же, только старом, корабле оставалось только вздохнуть. Для того, чтобы разместить в старом корпусе кучу нового оборудования, урезать пришлось внутреннее пространство. Отсюда и высокая автоматизация – для полноценного экипажа просто не оставалось места. Однако переживать из-за сузившихся до той же ширины, что и на корвете, коридоров не оставалось времени, и экипаж принялся лихорадочно осваивать новый корабль.
Повезло хотя бы в том, что конструкторы не стали очень уж усердствовать – видимо, их прижали и со сроками, и со стоимостью работ. Нет смысла модернизировать корабль, если дешевле построить новый. Поэтому начинку «Фаэтона», не мудрствуя лукаво, содрали с эсминца типа «Рапира», последней модификации. Серову, правда, с такими иметь дело не приходилось, зато товарищи сразу после училища ходили именно на нем, так что понять, что есть что, труда не составило. Спустя какой-то час после разговора с адмиралом швартовочные захваты аккуратно отпустили корабль, разгонная система крепости наддала ему хорошего пинка, а чуть отойдя, «Фаэтон» врубил маршевые двигатели и, в хорошем темпе ускоряясь, направился к точке гиперперехода.
Разгонялся фрегат легко, куда лучше, чем предыдущие версии, что, с учетом резко возросшей удельной мощности, и неудивительно. И скорости, обеспечивающей устойчивый вход в гиперпространство, даже не насилуя двигатели, сумел достичь куда быстрее, чем любой корабль, на котором Серову приходилось летать раньше. Затем вновь расплывшиеся в разноцветные линии звезды – и корабль ушел в прыжок, чтобы через двое суток выйти из него у другой звезды, в пяти с лишним парсеках от базы.
Запомнился им этот переход непрерывным авралом. Все же осваивать корабль на ходу – удовольствие ниже среднего, и уж точно меньшее, чем валяться в каюте с книжкой, чем большинство космонавтов в такой ситуации, собственно, и занимались. Серов похудел, осваивая аппаратуру, оказавшуюся хоть и знакомой, но более совершенной модификации, чем та, которой ему приходилось пользоваться до сих пор. Док не вылезал из машинного отделения и заляпал новенький комбинезон так, что походил на вымазавшегося в грязи леопарда. Само по себе найти, где измазаться на новеньком, только с верфи, корабле уже нечто сродни эпическому подвигу. Даже Кобра, обычно бывшая с техникой «на ты», вымоталась так, что с трудом таскала ноги.
Были, правда, в этой бочке дегтя и ложки меда. Во-первых, время пролетело незаметно, когда работаешь, некогда скучать. Во-вторых, к моменту окончания прыжка они хоть немного разобрались, что есть что, и могли не только нажимать кнопки, но и понимать, к чему это приведет, что корабль может, а что нет. Ну и, в-третьих, готовить было не нужно. Адмирал Белоглазов постарался хоть немного подсластить им жизнь, и консервационный отсек, сохранившийся от раннего проекта в первоначальном объеме, был забит всякими вкусностями, которых, по прикидкам Серова, даже в компании с этими проглотами, должно было хватить на пару месяцев, не меньше.
Выход из гиперпространства прошел штатно, единственно, чуть в стороне от точки, в которой вывалился исчезнувший курьер – еще не освоивший окончательно аппаратуру Серов решил на всякий случай перестраховаться, чтобы не разнести случайно какую-нибудь ценную улику. Как оказалось, предусмотрительность была не напрасной. Не в смысле улик, а потому, что сами они почти сразу подверглись нападению, а выход в стороне от цели давал лишние секунды на подготовку.
Атакующих было двое, корвет и фрегат старых европейских моделей, но, судя по ускорению, которое они выдавали, и явно завышенной температуре выхлопа, модернизированные. Правда, непонятно где и кем – желающих поизгаляться над техникой и обещающих заказчикам «вывести их корабли на принципиально новый уровень» хватало везде и всегда. Результаты тоже бывали разные. И государственные фирмы, и кустари-одиночки ухитрялись порой как загубить корабль, так и на самом деле получить на выходе что-то интересное, поэтому к возможностям неизвестных противников следовало отнестись со всей серьезностью. Кобра, оскалившись, бросила корабль в сторону, уклоняясь от атаки, и тут же заложила петлю, проведя маневр уклонения от ракет. Весьма, весьма опрометчиво выпускать их с такой дистанции, давая жертве время отреагировать, и неудивительно, что цели не достигла ни одна. Часть сгорела, расстрелянная зенитными лазерами, часть ушла за ложными целями, а часть и вовсе потеряла фрегат, что говорило о паршивом состоянии их электронной начинки. А вот противник на какое-то время остался без своего основного вооружения, перезарядить ракетные установки – это занятие небыстрое. Теперь ход был за русскими.
Ускорение было таким, что, несмотря на гравикомпенсаторы, космонавтов вдавило в кресла. Для противников рывок «Фаэтона» оказался столь неожиданным, что корвет на какое-то время даже потерял цель, это было видно по его суматошно выполненному повороту и резкому ослаблению локационного облучения, фиксирующегося датчиками русского фрегата. Правда, контакт он восстановил с похвальной быстротой, но сделать вывод о том, что в единую информационно-боевую сеть корабли противника не связаны, русские успели. Последнее радовало, поскольку боевая эффективность при использовании таких систем значительно возрастала. Ну, на нет и суда нет, хотя развить эту мысль Серов уже не успел.
Теоретически два корабля сильнее одного, но на практике получилось иначе. Орудия «Фаэтона» открыли огонь с дистанции, в полтора раза превышающей возможности не модернизированного фрегата, и со второго залпа добились попаданий, разом погасив защитное поле противника и превратив носовую часть вражеского корабля в исходящее паром решето. Пока чужой фрегат лихорадочно пытался восстановить управление, что с учетом повреждений было не так уж и просто, «Фаэтон» перенес огонь на очень удачно подставившийся корвет. Тот, зараза, вместо того чтобы драпать (его бы это не спасло, естественно, но жизнь русским он таким поступком облегчить мог хотя бы из уважения), рванул в атаку, форсируя двигатели. Скорее всего, не понял, что произошло, иначе вел бы себя осторожнее. Русские не спеша расстреляли его еще на подходе, не дав ни единого шанса ответить. Просто вот есть корабль – а вот его уже и нету. Исчез, превратился в белесое, почти прозрачное и быстро расширяющееся облачко газа. Кончено.
На вражеском фрегате сообразили наконец, что дело пошло не так, как они планировали, и плюха по носу – это только начало. Сейчас их будут бить – это чувство знакомо любой шпане, решившей в подворотне очистить карманы случайного прохожего и нарвавшейся на чемпиона города по карате. Окончательно увериться в том, что задевать русских – большая, можно сказать, фатальная ошибка, им помогло следующее попадание, вырвавшее из борта кусок обшивки. Ну, не они первые так ошибаются, и не они последние. «Фаэтон» заложил вираж, ловко пристроился им в хвост, и Кобра пальнула главным калибром, целясь так, чтобы заряд прошел вдоль борта. Не повредил, боже упаси, разве что спалил парочку антенн, но сразу показал, кто здесь самый главный папа. Прошло секунд десять, и на пульте перед Серовым замерцал рубиново-красный огонек сигнала. Вызывают, поговорить хотят. Давно бы так.
– Ну, и кто здесь такой неудачливый? Кого я сейчас буду поджаривать с особым цинизмом? – весело поинтересовался командир «Фаэтона», рассматривая возникшую на экране рожу. Нет, ну в самом деле, почему бы и не порадоваться? Испытания корабль, считайте, прошел, доказав неплохую боевую эффективность. Экипаж его, судя по уверенно проведенному бою, освоил фрегат в достаточной мере, чтобы не нервничать по этому поводу. Теперь и пленные есть. Они, правда, еще не знают, что пленные, но развеять заблуждения собеседника – долг каждого образованного человека. Тем более, ряха на экране редкостно гадостная, те, что маячили на заднем плане, тоже не лучше, по таким и кулаком заехать не грех.
– Русские? – пират (а кем это чудо еще могло быть) выглядел донельзя удивленным.
– А кого вы ожидали, милейший? – вопросом на вопрос ответил Серов. – Так что, вас как запечь, в фольге или на открытом пламени?
– Русские! Черт, черт, черт, говорил же я… Сэр, дайте нам уйти. Капитан погиб, большая часть экипажа тоже, а мы просто выполняли приказ.
– Думаете, это спасет вас от ответственности? – прищурился Серов.
– Сэр, нет, конечно. Мы готовы заплатить за оскорбление.
Ну все, струсил… орел. Запах мокрых штанов ощущался даже сквозь вакуум. И то верно, кто в здравом уме будет связываться с русскими? Разве что самоубийца. Хотя нет, он уж точно не будет, застрелиться самому не так больно.
– Ты мне, офицеру, предлагаешь свои грязные деньги? – внутренне ухохатываясь, поинтересовался Серов. Рожу он при этом скорчил такую, что собеседник аж шарахнулся. – Ты меня оскорбить хочешь? Оксана, разбей им систему жизнеобеспечения.
Ба-банг! Нет, это не выстрел, это Док в машинном чем-то лязгнул, явно нарочно не отключая внутренней связи. Тем не менее на вражеском фрегате все дружно побледнели и спали с лица.
– Сэр, мы не хотели вас оскорбить, сэр! – говоривший, судя по манере речи, еще не так давно украшал своей персоной военный флот вероятного противника. – Пожалуйста!
– Да? Оксана, пока отставить.
Кобра сделала обиженное лицо, постаравшись, чтобы оно попало в поле зрения камеры (попала – на той стороне явственно вздрогнули) и демонстративно защелкала клавишами. Судя по всему, на резервном, отключенном сейчас пульте, так что ничего эти щелчки не значили, но выглядели зловеще. Серов мысленно ей поаплодировал и вновь повернулся к экрану.
– Итак, говорите. Кто вы, что вы и как вас угораздило испортить со мной отношения?
