Брызнуло вторично, еще сильнее, чем в прошлый раз, – видимо, газы скопились в кишечнике. Труп сломался пополам и отлетел назад, правда отомстив мне при этом знатно. Желто-зеленая гадость, фонтаном хлынувшая из брюха мертвеца на три метра вперед, залепила мне все стеклянное забрало. Незадача какая…
Впрочем, умная система штурмового костюма шестого класса защиты ВС-4, что расшифровывалось как «Военный специальный, четвертого поколения», отреагировала адекватно – на защитное стекло немедленно брызнули струйки омывателя. Я уже порадоваться хотел было, вот мол, как классно все продумали создатели наших «шкур», даже к Фыфу повернулся поделиться впечатлениями…
И прикусил язык.
Оказалось, мой друг стекло своего костюма опустить не догадался, и теперь по его лицу неторопливо стекало за шиворот содержимое кишечника расстрелянного зомби.
Фыф смачно плюнул себе под ноги – видимо, ему и в рот слегка прилетело – и раздельно так сказал:
– Твою мать, Снар, ты совсем охренел?
– Так зомби ж, – попытался отбрехаться я.
– Ну, зомби, – согласился шам, харкнув вторично на серую траву Зоны – видать, в первый раз не все выплюнул. – Ну вон еще идут. Но это же не значит, что нужно их дерьмо мне на рожу вышибать.
И рукавом своего защитного костюма принялся протирать единственный глаз – похоже, на ресницы ему тоже прилетело.
А зомби и вправду не один оказался. Из тумана, неестественно переставляя ноги, вышли еще четверо, причем за ними в тумане маячили другие корявые силуэты.
Много силуэтов.
– Назад, Фыф, – негромко сказал я, понимая, что даже прокачанным «стечкиным» с толпой мертвяков не справлюсь. – Назад, быстрее.
Но шам и без меня сообразил, что к чему. Рванулся к двери, потянул ее на себя…
Закрыто. Лишь бронированная заслонка узкой щели-бойницы лязгнула, отодвигаясь в сторону.
– Зомби? – ровно спросили из-за двери.
– Нет, мля, твоя родня пожаловала! – заорал Фыф дурным голосом. – Открывай, сука!
– При атаке мутировавших объектов инструкцией предписано двери запереть до прихода подкрепления, – так же ровно ответили из-за двери.
Понятно. Охрана бара «Янов», упакованная в тяжелые экзоскелеты, о том, как себя вести в разных ситуациях, имела подробные инструкции, заменяющие все остальное – не только совесть и сострадание, но даже способность думать самостоятельно. Потому что, если начать думать, можно же инструкцию нарушить. Хотя бы иногда. Когда, например, можно запросто пустить внутрь двоих обреченных, ничем при этом не рискуя.
– Падла, – сказал Фыф, выдергивая из кобуры «ярыгин», который я ему подарил.
Но охранник, предвидя такой поворот событий, тут же вернул заслонку в первоначальное положение. Зачем конфликтовать с клиентом при наличии инструкции и двери, грубо сваренной из броневой стали? В такую хоть все зомби Зоны могут ломиться годами без намека на результат.
И что прикажете делать в такой ситуации? Бежать? Нет, не вариант. Когда из-за тумана не видно ни черта, по Зоне особо не побегаешь. Или в яму угодишь, или в болото, или на аномалию напорешься по закону подлости.
Оставалось одно – принять бой.
Ну, мы и приняли…
Не знаю, как там дорабатывал Кречетов свой «стечкин» и что делал с патронами, но мощь у этого АПСа была поразительная. Увидев, на что способен данный пистолет, я уже не морочился на тему куда стрелять, и просто метил в шею. При удачном попадании эффект выглядел так – башку зомбака просто отрывало от тела, которое вдобавок отлетало назад метра на три.
Конечно, даже обезглавленный зомби еще живет минут десять, это всем известно. Но подняться с земли без головы ему бывает затруднительно. Ориентацию в пространстве теряет. Корчится, ползает, пальцами землю скребет – но уже не тот, что был раньше. Не сказать, что совсем не опасный, но при хорошей сноровке от такого мертвяка можно и пинками отбиться.
В общем, через две секунды на земле корчились четыре трупа – пока что относительно живых. Кстати, я только троих обезвредил. Четвертому Фыф всю башку в решето превратил из своего «ярыгина», истратив на зомбака целый магазин. Что и говорить – обычный, не прокачанный пистолет в Зоне это оружие последнего шанса, и только. Либо средство для разогрева боевого духа в ситуации, когда впереди бойца ожидает полный и всепоглощающий трындец.
Как сейчас, например.
Потому, что из тумана на нас надвигалась целая толпа мертвяков. Первые четверо, видимо, были что-то типа «отмычек» – аномалии мертвяки недолюбливают. Тупые-тупые, а насчет пожрать и предохраниться от неприятностей зомби порой проявляют удивительную смекалку.
Я вновь нажал на спуск, и обезглавленное тело самого шустрого зомби отлетело назад, рухнув на идущих следом. Слева застрекотал «Кедр» Фыфа, из которого шам навострился стрелять на удивление метко…
Но я уже понимал – не отбиться нам. Зомбаки перли сплошной стеной, штук сто их тут было, а может, и больше. В такой ситуации разве что пара крупнокалиберных пулеметов помочь может. Или…
Швырнув «стечкин» в объемистую кобуру, я сунул руку за пазуху и вытащил предмет, похожий на электрический фонарь с затейливой рукоятью и широкой линзой. Помнится, американский сталкер Рэд Шухарт как-то говорил мне, что некий матерый скупщик хабара в Хармонте предлагал за эту штуку любую сумму, которая уместится на листке чековой книжки. Забрал я ее вместе со «стечкиным» в качестве трофея у псевдо-Кречетова, того самого «мусорщика», что так старался вернуть утерянные им в Зоне суперартефакты. И называлась эта легендарная штука с одной стороны вроде звучно, но в то же время как-то скучно и обыденно – «смерть-лампа». Почему обыденно? Да потому, что смерть в Зоне вообще слово скучное, повседневное, заезженное. Каждый сталкер ту смерть видел десятки раз в различных проявлениях, так же, как и облезлые настольные лампы советских времен, частенько валяющиеся в полуобвалившихся пустых зданиях Зоны. Потому и не цепляет словосочетание «смерть-лампа» за сознание сталкера. Разве что об огромных деньгах думается, которых эта штука стоит, – и более ни о чем.
Еще там, возле вертолета, я заметил, что низ рукояти «смерть-лампы» слегка мерцает синим светом. Значит, заряжена. Значит, в рукоять у нее вставлена маленькая «пустышка», заполненная смертоносной энергией. Сама по себе «полная пустышка» артефакт невообразимо редкий, стоящий немереных денег. А уж вкупе со «смерть-лампой» это вообще нечто мозговзрывательное.
Но для меня деньги никогда не были самоцелью, а уж когда речь идет о том, быть сожранным зомбаками или же еще пожить немного, я однозначно выбираю второе, сколько бы оно ни стоило в денежном эквиваленте.
Я направил раструб «смерть-лампы» на толпу зомби и плавно нажал на спуск, одновременно ведя широким стволом слева направо, словно зачеркивал ковыляющие к нам фигуры, изуродованные смертью и Зоной.
От раструба по серой траве поползла серая тень, чуть более темная по цвету, чем хилая местная растительность. Если не знаешь, что это такое, и не заметишь с непривычки. А если знаешь, то разом настроение упадет ниже плинтуса – ибо ни у кого оно не приподнимается при виде собственной смерти.
Зомби не знали. Они, по ходу, вообще обо всем забывали при виде свежего мяса – если, конечно, кто-то из них сохранил способность помнить хоть что-нибудь. Впрочем, даже если б и знали, это ни на что не повлияло бы. Ибо от луча «смерть-лампы» никто еще не уходил, нет от него спасения.
Невидимая смерть перечеркнула первые два ряда зомби – и они попадали на землю располовиненными. Головы и часть плеч – отдельно, ноги чуть выше коленей – отдельно. А то, что было посередине, превратилось в серую пыль, совершенно незаметную на траве того же цвета. Если честно, зрелище довольно жуткое в своей инфернальной, потусторонней мощи. Сразу понимаешь, что оружие в твоей руке не из этого мира. И рукоять у него неудобная, заточенная под гибкое щупальце, а не под пальцы, и спусковой крючок слишком длинный, и с виду оно вообще какое-то… не такое. Ни брутальности в нем, ни харизмы, ни пистолетной жесткости линий. Только тупая мощь разрушения… Хотя в нашем положении все недостатки «смерть-лампы» компенсируются этим единственным плюсом.
Я три раза успел перечеркнуть толпу ходячих трупов, значительно увеличив количество фрагментов тел, об которые идущим позади приходилось спотыкаться на каждом шагу.
А четвертого – не получилось. Сдулась «смерть-лампа», пропало синее свечение внутри ее рукояти. Стало быть, теперь там не бесценный арт, а обычная «пустышка», использованный магазин смертоносного оружия «мусорщиков», которые в любой барыжной лавке скупают по курсу сто патронов калибра 7,62?39 миллиметров. Как раз на три магазина к АКМ хватит, и даже еще десяток останется. Не сказать, что дешево, но в то же время и не особо дорого. «Малая пустышка» – она и есть «малая пустышка», проходной артефакт, часто встречающийся в любой Зоне.
Зомби же между тем продолжали переть вперед, будто ничему их не научила печальная участь соседей по стае. Обычно ходячие трупы не настолько тупые, как любят их изображать создатели киноужасов. Многие о своей прошлой жизни кое-что помнят, даже порой пытаются разговаривать с живыми…
Эти же – нет. Прут вперед, будто твердо задались целью сожрать именно нас и именно сегодня…
Я бросил на землю бесполезную «смерть-лампу» и вскинул свою винтовку, грамотно прокачанную артефактами. То ли Кречетов, то ли покойный «мусорщик», напяливший на себя личину ученого, подобрал комбинацию артефактов, десятикратно дублирующих патроны этой СВД. То есть, если снарядил магазин десятью патронами, можно считать, что их там сотня. После чего придется вновь набивать магазин, либо менять на другой, в котором патронов будет обычное количество. Правда, чудо это получилось очень избирательным. Ничего другого, кроме патронов в магазине именно этой СВД, данная комбинация артефактов не дублировала. Но мне такого бонуса вполне хватало для счастья… до сего дня.
Дело в том, что СВД – это не дробовик двенадцатого калибра, пулей которого можно остановить практически любую тварь, несущуюся на тебя. Винтовочная пуля калибра 7,62 миллиметра шьет близкую цель навылет, что для правильного зомби сродни укусу вши – если, конечно, той пулей в башку не попасть. Но и тогда приходится три-четыре патрона извести, пока та башка в кашу не превратится. Такие дела…
В общем, грохнув таким макаром еще шестерых зомбаков, я прекратил это малоэффективное занятие и вытащил из ножен свою «Бритву». Думал сначала присоединить ее к СВД в качестве штыка, но потом решил, что в плотной толпе с длинной винтовкой завязнешь моментом, а с ножом можно еще подергаться.
Конечно, неприятная это смерть, быть разорванным живыми трупами, омерзительная с виду и наверняка очень болезненная – шибко уж жутко орали те, кого рвали зомбаки, слышал, приходилось. Что ж, я тоже буду орать, причем сразу, еще до того, как в мое мясо вонзятся обломанные ногти и гнилые зубы. Когда кромсаешь вражью силу и одновременно орешь, сам себя накручивая, боль вообще не чувствуется. Ну и понятное дело, что помирать всяко приятнее под анестезией, чем без нее.
– Ладно, я пошел, – сказал я Фыфу, который как раз менял магазин своего «Кедра». – А ты вали отсюда в туман, понял? Вали, пока не поздно. Туман – это твоё, прорвешься.
И, зная, что сейчас шам начнет возражать и строить из себя героя, выдернул из-за голенища берца свой «Сталкер» и прыгнул вперед – не люблю я слушать эти киношные сопли из серии «друг, я тебя не брошу». Чушь это всё собачья. Если говорят тебе – живи, а я пошел подыхать, значит, живи и не выпендривайся.
* * *
У любого безоружного двуногого, не обладающего специальными навыками, опасны три зоны тела – правая рука, левая рука и зубы. Ну, и ноги процентов на пять: в драке двуногий может пнуть в пах или под колено, но делать это правильно умеют единицы.
В моем случае ноги как источник опасности исключались – мертвяки не пинаются, опасаясь неловко грохнуться на землю, осознают, что с координацией движений у них не очень. Зато когтистыми руками машут только в путь, причем делают это с большой силой, наотмашь, словно мечом рубят. После чего, когда жертва сбита с ног, в ход идут зубы.
