Что-то мне везет в жизни на мужчин, думающих только о себе любимом.
Но и потакать прихотям Васинова я больше не буду. Сейчас для меня на первом месте Ксюня. Я бы с удовольствием вообще не выходила замуж, если бы не было необходимости. Но ситуация такова, что мне нужен штамп в паспорте, чтобы оформить удочерение Ксюши. Иначе органы опеки так и будут донимать меня своими визитами.
Как я устала от их еженедельных визитов. У меня создалось такое впечатление, что они ходят к нам с особым рвением и придираются так, словно хотят отобрать у меня Ксению. Но я этого не могу позволить.
Что же мне делать?..
***
После работы я поехала за Ксеней в детский сад. Малышка встретила меня печальным взглядом. Что опять произошло?
– Марина Николаевна, Ксюша опять сегодня весь день молчала, – пожаловалась воспитательница, когда я забирала племянницу домой.
– Ксюнчик, ты почему снова молчишь? Что случилось? – озабоченно поинтересовалась я у малышки, которая доверчиво прижималась ко мне.
Но ответа не дождалась.
– Тебя обижают в садике? – спросила я.
Ксеня помотала головой, ответив “нет”.
– Тебе не нравится воспитатель?
Опять ответ “нет”.
– Тебе нравится в садике? – вновь попыталась спросить я.
Ксюша подняла на меня виноватый взгляд и утвердительно кивнула.
– Тогда в чем дело? – устало поинтересовалась я, погладив малышку по темным кудрям.
– Чего я только ни делала, Ксения молчит. Я уже не знаю, что предпринять дальше. У нас подготовительная группа, и скоро начнутся занятия к школе, – сказала воспитательница и обратилась к малышке: – Ты же хочешь учить буквы и цифры?
– Я и так их знаю, – наконец заговорила Ксю.
– Но почему ты целый день молчала? – с изумлением спросила Зинаида Ивановна.
– Скучно было. Со мной никто не играет, – пожаловалась девочка.
– Но как же, к тебе же подходили ребята, звали играть, а ты отказывалась.
– Не хочу с ними.
– Ксения, но со мной-то ты почему сегодня не разговаривала? – с обидой спросила воспитательница.
– Простите, Зинаида Ивановна, я виновата, – опять опустила голову моя кроха.
– Ксю, ты же уже большая девочка и понимаешь, что твой детский садик – это как моя работа. Я не могу прийти в клинику, ни с кем не разговаривать и молча принимать пациентов? Меня просто не поймут.
– Мама Марина, я больше не буду. Прости, – посмотрела на меня малышка полными слез глазками.
– Не плачь, все хорошо. Нам с тобой повезло, что у тебя такая понимающая воспитатель, – перевела я взгляд на Зинаиду Ивановну.
– Кстати, завтра выходит Максим Чернов. Кажется, ты с ним успела подружиться до его болезни? – спросила женщина у малышки, глазки которой и правда заблестели от радости.
– Да. Макс интересный. Я буду с ним играть, – заверила нас Ксения.
– Что же, до завтра, Ксюша. Жду тебя в хорошем настроении, – попрощалась с нами воспитательница.
Вечером я вспомнила о друге Ксени. Максим Чернов. Как тяжело от простого упоминания этой фамилии. Больно…
Алексей Чернов… Моя первая и единственная любовь…
Как же долго я болела им. Как тяжело мне было, когда правда открылась. Больно падать с небес на землю, особенно если предает любимый.
Почему я не увидела раньше истинную суть Чернова?
Глупая, глупая Марина…
Сейчас Алексей наверняка занял кресло отца. Он так упорно шел к посту генерального директора банка. Шел, сметая все на своем пути…
Сколько же горя он мне принес, растоптав мои чистые нежные чувства.
Может ли этот мальчик быть сыном Алексея?
Нет. Не надо. Пусть это будет просто его однофамилец. Путь это будет не его сын!
***
Утром Ксюша проснулась рано и с энтузиазмом засобиралась в детский сад. Всю дорогу она не умолкала, рассказывая о Максиме.
– Мама Марина, он очень хороший. Мне с ним интересно.
– Это замечательно, солнышко. Но я прошу тебя, давай сегодня без молчанок, – попросила я племянницу. – Я переживаю за тебя.
– Хорошо. Ты прости, но вчера у меня совсем не было настроения, – призналась девочка.
– Я запишу тебя еще на несколько сеансов к Ларисе Борисовне. Наверное, мы рано завершили лечение.
– Я не против, мне нравилась тетя Лариса, – согласилась малышка.
Лариса Потапова была хорошим детским психологом. Если бы не она, мне пришлось бы очень тяжело с Ксенией. Сама я не вытащила бы девочку из депрессии и шока, после того как на ее глазах погибли родители.
Мне и самой пришлось непросто после смерти сестры, но я не могла себе позволить полностью уйти в горе. На моих руках оказалась маленькая племянница, у которой из кровных родственников осталась лишь я.
– Как думаешь, мама Марина, Максима уже привели? – спросила Ксеня, когда мы подъехали к детскому саду.
При упоминании друга племянницы у меня опять появилась тревога.
