– Жаль, что ты приехала за мной поздно. Мы с Максом хотели познакомить тебя с его папой, – неожиданно выдала кроха.
Хорошо, что я уже припарковалась у нашего дома, а то от такого известия мне как-то не по себе. Не хочу видеть Чернова. А уж знакомиться с ним повторно и тем более.
У подъезда нас ждала знакомая троица: два специалиста по опеке и наш местный участковый. На меня и так косятся соседи из-за частых визитов, а тут еще выстроились под самыми окнами. Специально это сделали, что ли?
– Сколько можно вас ждать, Марина Николаевна? – недовольно встретила меня главная воительница опеки, Евгения Павловна Оскольская.
– Я с работы, забрала Ксюшу, мы заехали в магазин и только после этого направились домой, – попыталась объяснить я, но меня никто не слушал.
– Вы обязаны были приготовить девочке ужин, сделать уборку в квартире, а не сидеть на работе, – грозно произнесла вторая дама, Полина Васильевна Смирская. Мы уже столько раз встречались, что я выучила их имена и фамилии.
– Вы предлагаете мне раньше уходить с работы? – просто уточнила я.
– Если это в интересах ребенка, то да, – фыркнула Евгения Павловна.
Я с трудом заставила себя промолчать и не спросить: “А жить на что мы будем, если у меня будет неполный рабочий день?”
Мы поднялись по лестнице на третий этаж, Полине Васильевне, кажется, не понравилась эта вынужденная гимнастика.
– Какой спертый воздух, – выдала она, когда мы зашли в квартиру.
Конечно, спертый воздух. Как же иначе? Целый день окна были закрыты.
Я в который раз заставила себя успокоиться – не могу позволить себе спорить с органами опеки.
Я помогла Ксюше снять обувь и куртку, помыть ручки и оставила ее в окружении игрушек. Только после этого я вернулась к незваным гостям, которые чувствовали себя как дома, расхаживая в обуви по квартире.
– У вас, как всегда, грязно, – укоризненно сказала Евгения Павловна, проведя пальцем по деревянной поверхности книжной полке и оставляя еле заметный след.
– Не поверите, но пыль я вытирала вчера, – спокойно ответила я на провокацию.
– Не поверим, – покачала головой Полина Васильевна. – Вот и нужно было посвятить день уборке, а не мнимой работе.
– Почему мнимой? – не поняла я.
– Нам стало известно, что в клинику доктора Калинина вы попали по протекции своего любовника. Так что не придумывайте. Какой уж вы специалист? – окинула меня женщина уничижительным взглядом.
– Очень интересно, я и не знала, что у меня вообще есть любовник, – печально рассмеялась я.
– Ну да, вы же сами купили квартиру и иномарку, на которой подъехали к дому? Как же, – с пренебрежением проговорила Смирская. – Любовник и купил, не так ли?
– Квартиру действительно купил мне отец, а машину я сама приобрела в кредит, недавно его выплатила, – почему-то оправдывалась я.
– И это ложь, зачем говорите неправду? Мы же все знаем. Ваш отец умер пятнадцать лет назад, так и не удосужившись удочерить вас, – переврала информацию Оскольская.
– Пятнадцать лет назад умер мой отчим, отец же жив, – хотела я что-то еще объяснить, но меня прервала Полина Васильевна:
– Ладно, это не важно. Показывайте, какую одежду купили девочке за это время, – приказала она не терпящим возражения тоном.
– Одежду? Но вы же были неделю назад. Пока я ничего нового не купила Ксюше. Но скоро нам нужен будет зимний гардероб, малышка из старого выросла.
Но и в этот раз меня не услышали.
– Вам же выплачиваются дополнительные деньги от мэрии Москвы. Почему вы не купите девочке более качественную одежду, а не из секонд-хенда? – теперь на меня напирала Евгения Павловна. – Эти платья и футболки только выбросить. Неужели вам самой не стыдно приводить девочку в такой одежде в детский сад?
Что? Это уже перебор. Да как они вообще могут такое говорить?
Нет. Нельзя срываться. Нужно успокоиться.
Вдох-выдох… Вдох-выдох…
– Одежду для Ксении я покупаю в детском мире, – почти ровным голосом сказала я, но мне явно не поверили. Обе визитерши синхронно поджали губы и с презрением посмотрели на меня.
– Мама Марина, а что у нас на ужин? – возникла в проеме комнаты Ксюня.
– Сейчас пожарю котлеты и отварю гречку. Будешь? – спросила я, на мгновение забыв о гостях.
– Вы собираетесь жарить котлеты? Еще и полуфабрикаты, наверное? – опять начала свою песню Смирская. – Детям нужно готовить на пару. У вас есть пароварка?
– Пароварка? – озадаченно посмотрела я на женщину, та почувствовала мою слабину и начала дальше читать мне нотации:
– Жареное вредно для желудка. Детям нужна здоровая пища, никаких углеводов и… – она все говорила и говорила, пока ее не прервала коллега:
– А почему у вас ребенок до сих пор не накормленный? – гневно поинтересовалась Оскольская.
Я посмотрела на нее как на умалишенную. А ничего, что это по их вине я не могу приготовить ужин?
Нужно успокоиться. Нельзя говорить все то, что я сейчас думаю.
Вдох-выдох… Вдох-выдох…
На этот раз меня спас участковый инспектор.
– Время, отведенное для визита, завершилось, – устало отметил лейтенант Тимуров. – Пора дать возможность Марине Николаевне приготовить ужин для Ксении.
– Но мы еще не все проверили, – запротестовали в голос женщины.
– Значит, проверите в следующий раз. Вы и так посещаете эту семью чаще, чем нужно, – спокойно произнес инспектор, жестом приглашая работниц опеки на выход.
– Мы еще вернемся, – недовольно выдала Полина Васильевна, выходя из квартиры.
***
Поздно вечером, уложив спать Ксюшу, я позвонила отцу.
– Привет, папа, как у тебя дела? – начала я издалека.
– Нормально, Мариша. Работаю. Егор заведовать хирургией предлагает, но я думаю. Не уверен, что мне нужна эта бумажная морока, – хмыкнул родитель и перевел разговор: – У вас как дела с Ксюшей? Почему в гости не приезжаете?
