Мужчина улыбнулся.
– Ну, это довольно известный факт, да и как мне этого не знать, – тут мужчина рассмеялся, – ведь меня зовут Виктор Михайлович, а он по сюжету пьесы является одним из главных героев.
Теперь пришло время засмеяться и Елизавете.
– А я – Елизавета, тоже главная героиня.
– Вот и познакомились, – откликнулся мужчина.
– С благословения Льва Николаевича.
– Да, для меня он очень большой авторитет, ведь я с ним в одном цеху работаю, только в разных категориях и временах.
Свет в зале медленно погас и представление началось.
В антракте Елизавета и её сосед прогуливались по вестибюлю Александрийского театра, обсуждая увиденное на сцене. Разговаривать с Виктором Михайловичем было интересно, он много знал и увлекательно рассказывал. Елизавету всё подмывало спросить, почему он пришёл в театр один, ведь не может быть, чтобы такой видный и уверенный в себе человек был одинок. Её предположение подтвердил звонок из неизвестной для неё жизни Виктора Михайловича. Он выслушал взволнованный женский голос, при этом на его лице пропала улыбка, и оно как-то отвердело.
– Извините, Елизавета, я вынужден Вас оставить, меня ждут у входа в театр.
– А как же спектакль? – растерянно спросила Елизавета.
– Надеюсь ещё вернуться, – её собеседник улыбнулся, глядя на её опечаленное лицо. – Человек должен жить надеждами на лучшее, иначе зачем жить?
Виктор Михайлович поцеловал руку Елизаветы и быстрым шагом направился вниз к выходу.
«Ну как ему рассказать, что надеждами на лучшее она живёт уже почти тридцать лет, а это «лучшее» всё не приходит и не приходит. Что же, тогда и жить не стоит?» – обречённо подумала Елизавета и направилась в зрительный зал.
Её сосед так и не появился. Свободное кресло сперва излучало надежду на приход своего хозяина, подбадривая Елизавету, но затем пропала и она.
Из театра Елизавета возвращалась домой пешком на Васильевский остров. Очень хотелось подышать свежим морозным воздухом и спокойно подумать о своей дальнейшей жизни. В квартиру она вошла под полуночный бой часов. Дом излучал тепло и уют. На столе лежала раскрытая рукопись. Елизавета захлопнула папку. На ней шариковой ручкой была написана фамилия неизвестного ей автора. Его инициалы были В. М.
Аввакум вспоминает свою жизнь
«Тяжёлые думы бродили в голове Аввакума, ожидавшего в придворной появления царя. Впервые увидел он Алексея Михайловича в далёком 1648 году от Рождества Христова, когда пришлось спасаться от своей негодующей паствы. Прибежал он тогда к царскому духовнику, протопопу Стефану Вонифатьеву, тот и свёл его с царём. Милостиво принял его Государь, проникся в его заботу о неуклонном бдении церковного устава, долгие службы которого не хотел принимать православной люд. Им, людям, всё хочется по-быстрому, не вникать в суть обращения к Богу, а постоять немного в церкви, перекрестить лоб и бегом к скоморохам, бесовским радостям придаваться. Однако тут им Аввакум помеха – прогоняет пинками скоморохов, ломает их дудочки и бубны, а шутовских медведей в лес отсылает. За такие действия мужики берутся за оглобли, бабы за колья, гонят попа вон из церкви, а его семью из села.
«Помог тогда Алексей Михайлович, да будет он благословен в своих делах!» – Аввакум несколько раз перекрестился и вновь предался воспоминаниям. Да и на новом месте не сладка была аввакумова жизнь. Там тоже паства не хотела воспринимать рьяного в своём православном старании попа. И били его, и палили в него из ружья, и топили в Волге-матушке, но Аввакум был непреклонен. За чистоту православной веры он боролся с паствой и с собой. Ведь и сам он грешен, как другие люди-человеки, и его посещают непутные мыслишки и желания, но к себе он ещё более суров, чем к другим грешниками. Вспомнил Аввакум, как пришла к нему молодая блудница, покаялась в своих грехах и попросила врачевать её от пакостной жизни. Да он как врачеватель оказался не на высоте лекарского искусства. Глядя на красоту девушки и слушая её покаяния, возгорелся он в своей плотской страсти и возжелал блудницу. Чтобы прогнать свою грешную страсть запалил Аввакум три свечи и подставил под огонь свою правую руку. До сих пор помнит он запах палёного мяса и боль нестерпимую, но боль эта прогнала постыдное желание. Вот тогда он понял первую истину, помогавшую в дальнейшей жизни бороться за чистоту православной веры: Бог болью не наказывает, а врачует, помогает человеку найти правильный путь к Нему. «Сладки горькие мучения ради Христа! Быть всем за Божьей помощью!» – Аввакум несколько раз осенил себя широким православным крестом. Вот и теперь, ожидая царя, говорил Аввакум себе: «Любил, протопоп, со знатными знаться, люби же и терпеть, горемыка, до конца. Писано ведь в Евангелии от Матфея: «не начный блажен, но скончавай». И он будет терпеть и набираться смысла жизни, чтобы к её концу достичь блаженства Божьего.
Своей второй истины Аввакум достиг в одиннадцатилетней ссылке в Сибирь, куда отправил его царь-батюшка не паству блюсти, а под велением воеводы Афанасия Пашкова быть. Уж как над ним воевода не изгалялся, что только не творил: за исповедование им истинного православия кнутом нещадно бил, огнём жёг, в сырую яму его больного бросал. Всё ожидал, когда Аввакум ему скажет: «Пощади!». Но уже тогда Аввакум знал первую истину: кого любит Бог, того и наказывает. Этим и тешил себя. А познав вторую истину, перестал Аввакум гневаться на своего мучителя. Он понял, что не Афанасий всё это злодейство творил, а Диавол, вселившийся в него. И покуда Господь Бог даёт ему силы, будет Аввакум бороться с Диаволом. Поэтому и повторяет Аввакум всем слова святого Павла: «Воля господня да будет! Аще живём, господеви живём; аще умираем, господеви умираем». Под этими словами и спрятал свой страх Аввакум перед своими мучителями».
Мужчина становится Проводником Высших Сия
Полночь принесла в дом на 9-ой линии Васильевского острова страх ожидания новых мучений. Человек сидел на разобранной кровати и боялся предстоящих грозных сновидений. Он не знал, к кому обратиться за помощью, любой разумный человек сразу пошлёт его к психиатру, а тот начнёт пичкать различными психотропными лекарствами.
– Не надо никуда ходить и просить помощи, – услышал он вдруг внутри себя голос. – Ты один из немногих, живущих сейчас на Земле, имеешь прямой доступ к Разуму, вечному и непостижимому. Ты можешь к нему обращаться и получать ответы, если он сочтёт это нужным.
Человек вздрогнул, его сердце сжалось, и, казалось, замерло.
– Почему я? За что мне это? – каким-то необычным, квакающим голосом спросил человек и сам испугался своего же голоса.
– Не бойся, самое неприятное для тебя позади. Ты сейчас находишься на самом нижнем уровне допуска к Разуму, и мы его будем в дальнейшем повышать. Почему выбран ты – мы не знаем.
– А что я должен делать? Я ничего особенного не умею, – опять таким же квакающим голосом спросил человек.
– Поймёшь сам и всё сможешь. Теперь ты станешь Проводником Высших Сил, – прозвучал в его голове ответ.
– А как я могу к Разуму обращаться?
– Как обращаешься к своему сознанию. Когда ты захочешь привлечь к своим делам Высшие Силы, ты должен просить у Разума разрешение. Если его получишь, то Высшие Силы помогут осуществить тобой задуманное.
Человек вздрогнул.
– А в чём же тогда моя задача?
– Проявить желание, – внутренний голос на короткое мгновение умолк и потом добавил. – Пока всё, мы тебя покидаем.
Человек почувствовал в теле лёгкость, как будто его действительно покинуло что-то материальное и физически давившее. Он встал с кровати, подошёл к зеркалу и сразу понял: у него изменились глаза. Они стали другого цвета, больше и выпуклые. Он вздрогнул. Это были не его глаза.
Елизавета рассуждает о вчерашних встречах. Случайность или Провидение?
Сжатая со всех сторон в переполненном вагоне метро, Елизавета ехала на работу. Она вспоминала вчерашний день и старалась понять логику произошедших событий. Ей казалось, что вчера кто-то с определённой целью вёл её от события к событию, затем оставил на перепутье, предоставив возможность самой сделать выбор. Вот это как раз и было не понятно. Что от неё требуется дальше? Ей нужна подсказка, или может она её пропустила и надо ждать ещё? Эти вопросы перемежевались воспоминаниями о вчерашнем соседе в театре, о разговорах с ним и его внезапном исчезновении. Где его можно теперь встретить в многомиллионном городе? По теории вероятности это просто невозможно, но вчера почти весь день состоял из цепочки маловероятных событий, в том числе и встреча с таким интересным собеседником. Елизавета впервые общалась с человеком, который так много знал буквально по любому затрагиваемому вопросу. Да не просто знал, а мог увлекательно рассказать. Чувствовалось, что и в других областях жизни он мог себя прекрасно проявить. Таких людей называют одним словом – Мастер.
Как всегда вовремя, Елизавета без одной минуты девять появилась на рабочем месте.
– Всем привет! – поздоровалась она с сослуживцами. – Как живёте-можете?
– Живём, но не можем, – отозвался известный пессимист Володя. – Дома жена не даёт, на работе – начальник.
– Жена по закону обязана дать, – заржал Костик. – А вот начальнику ты должен.
Тема для пикировки появилась, теперь можно было спокойно заняться своим делом, не ожидая вопросов о прошедших выходных или о работе. Начальник с утра на «пятиминутке» у руководства, так что час-полтора можно заняться рукописью. Елизавета открыла тетрадь и углубилась в чтение.
Алексей Михайлович и Аввакум обсуждают церковную реформу
«После церковной вечерней службы Алексей Михайлович чувствовал себя душевно умиротворённым. Так было всегда. Его духовник, протопоп Стефан Вонифатьев, подбирал приятные для царя молитвы и не делал вечернюю службу утомительной. Он понимал тяжесть государевой работы и старался в меру сил помочь царю подготовиться к следующему дню. Стефан также следил, чтобы после вечерни у царя не было неприятных встреч, которые могли бы его расстроить и не дать выспаться. В данном случае он отошёл от своих правил и не протестовал желанию царя поговорить с Аввакумом. Они были единомышленниками в борьбе за чистоту православной веры, и Стефан, видя, как Алексей Михайлович склоняется в сторону нынешнего греческого вероисповедания, надеялся, что Аввакум сможет удержать царя от опасного для Руси крена.
– Здравствуй, Аввакумушка, – милостиво обратился царь к протопопу. – Давненько мы с тобой не беседовали, не делился ты со мной своими обидами и замыслами.
– Будь здоров, всемилостивейший Государь, – Аввакум склонился перед царём, – и пусть будет здрава вся твоя венценосная семья.
Лёгкая тень окутала лицо Алексея Михайловича. Здоровьем его семья похвастаться не могла. Царица каждые год-полтора одаривала его наследниками, но только квёлые они какие-то, не живут долго, умирают. Вот и последыши – Фёдор, Симеон и Иван совсем слабые, да и жена после рождения Ивана занемогла.
– Спасибо, Аввакумушка, за добрые пожелания. Будем надеяться, что услышит их Господь Бог.
– Непременно услышит, как ему не услышать, ты столько делаешь для процветания православия на русской земле.
– Да, много надо сделать для нашей православной веры, и не только на русской земле, но и в иноземных краях, – Алексей Михайлович после взаимных приветствий перешёл к делу. – Но не все понимают, препятствуют расширению влияния русской православной церкви.
– Кто же может воспрепятствовать, милостивый Государь? – Аввакум понял намерение царя. – Исконно русское вероисповедание является истинно правильным, и его должны воспринять иноземные православные страны. А если не хотят взять его за основу, то пусть не лезут в наши дела, Бог нас рассудит.
