без того, чтобы в них был включен ещё один продавец (в этом случае, продавец В
)? Ответ прост. Цена должна подняться до А
, но не до $215, так, чтобы В
не был исключён из них. Таким образом, имея данные Табл. 13–1ограничения цены будут установлены следующим образом: цена должна быть выше $210, но ниже $215. Таким образом, цена $213 или любая промежуточная цена очистит рынок.
Бём-Бауэрк прикоснулся к одному из решающих факторов при орпеделении стоимости, влиянию маргинальных пар покупателей и продавцов при определении стоимости. Успешный покупатель А
и продавец В
и неудачные покупатель А
и продавец В
, являются главными фигурами при определении цены. Можно сформулировать это другим (более понятным) способом. Именно оценки стоимости самого слабого из успешных покупателей (А
) и самого сильного из успешных продавцов (В
), вместе с оценками самого сильного из неудачных покупателей (А
) и самого слабого из неудачных покупателей (В
) устанавливают ограничения меновой стоимости.
Беем-Баверк установил, что именно эти маргинальные пары – и только маргинальные пары – определяют цену. Вне этих ограничений, количество продавцов и покупателей может добавляться бесконечно, не влияя на равновесную рыночную цену. При неограниченно большом приросте покупателей и продавцов функции предложения и спроса будут выглядеть как типичные гладкие функции Маршалла, с которыми мы имеем дело сегодня. Но Беем-Баверк хотел подчеркнуть прерывистую и непоследовательную природу этих функций (представьте себе или начертите ступенчатые функции спроса и предложения, используя данные Табл. 13–2). Рыночная ситуация реального мира, по мнению Беем-Баверка (и исходя из типично австрийских посылок), характеризовалась не гладкими и могущими быть последовательно определёнными функциями спроса и предложения, включающими бесконечное число покупателей и продавцов. Скорее, с точки зрения австрийской экономической школы, любая практическая ситуация обмена включала только конечное число участников торговли, и необходимо было принимать в расчёт прерывистую природу определения стоимости покупателями и продавцами. Эта типично австрийская посылка является большим контрастом маршаллианскому взгляду, который предполагает последовательность. С последним (доминирующим) подходом, гораздо легче иметь дело в плане математической обработки данных, и это, отчасти, является причиной его успеха. Но Беем-Баверк поставил бы под вопрос посылки маршалианской точки зрения и доказывал бы, вместо этого, что в любой практической, реальной рыночной ситуации, эти посылки не были бы истинными, и в процессе экономического анализа можно принимать во внимание и этот факт.
Независимо от относительных достоинств этих двух противоположных взглядов на мир, понятно, что утверждения австрийцев имели смысл. Но, помимо этого, именно Беем-Баверк лучше всего объяснил природу определения цены в мире прерывистых количеств покупателей и продавцов. Роль субъективных оценок стоимости при обене, более того, никогда никто более чётко не описывал. И хотя Менгер и Визер проработали основы австрийской теории стоимости, Беем-Баверку осталось сделать более понятным процесс обмена.
Теория капитала
Возможно, наиболее важным научным вкладом, сделанным Беем-Баверком, было введение в экономический анализ понятий, относящихся ко времени. Его центральная и простая посылка состояла в том, что производство конечных товаров занимает время, и что непрямые методы производства этих товаров более продуктивны, чем прямые методы. Хотя непрямые методы более продуктивные, что является их преимуществом, они, также, занимают больше времени, и это их недостаток.
По мнению Беем-Баверка, изначальные средства производства (сырьё, ресурсы, труд) можно было бы сразу же использовать для производства потребительских товаров или для производства капитала (что он называл средствами производства) которые, после того, как они накоплены и объединены с рабочей силой, будут производить потребительские товары. По мысли Беем-Баверка, последний метод был более эффективным; далее, он полагал, что чем продолжительней производственный период, что значит более косвенный и капиталоёмкий метод производства, тем должна быть выше общая производительность. Само время становится одним из факторов производства, и продолжительность производственного периода потребительских товаров сама по себе является переменной.
РИСУНОК 13–3
«Непрямота производства» увеличивается с t до t', и т. д., совокупный объём выпускаемой продукции также увеличивается, но с понижающимися темпами. Наклон полупрямой tQ' является маргинальным продуктом капитала в течение периода tt'
Это проиллюстрировано на Рис. 13–3. Время отмеряно на горизонтальной оси, а общий объём продукции (Q) – на вертикальной. Производственный период на Рис. 13–3 представлен осью абсцисс. Период tt'', например, продолжительней периода tt', а период tt''' больше периода tt''. Общий выпуск продукции, как явствует из Рис. 13–3, безусловно, повышается с увеличением производственного периода. Следует отметить, что маргинальный объём готовой продукции уменьшается с этими увеличениями производственных периодов.
Что происходит, если увеличивается продолжительность производственного периода? Почему Беем-Баверк доказывал, что более продолжительные периоды являются более продуктивными? По мере того, как продолжительность производственных периодов увеличивается, задействуется больше капитала, соотношение капитала к труду увеличивается, и объём готовой продукции увеличивается, хотя и с меньшим темпом.
Прерывистый производственный период. Сходства модели Беем-Баверка с классической доктриной фонда заработной платы не является поверхностным. Тем не менее, Беем-Баверк рассматривал прерывистый производственный период, продолжительность которого была переменной, тогда как классический производственный период был прерывистым, но продолжительность его была фиксированной. Несмотря на то, что непосредственный детерминант продолжительности производственного периода одинаков и в модели Беем-Баверка, и в классической доктрине фонда заработной платы, Беем-Баверк тщательно исследовал процент, который был главным детерминантом размера прожиточного минимума. Однако прежде чем обратиться к этой взаимосвязи, важно, чтобы мы рассмотрели одну из главных проблем, заключённых в определении производственного периода Беем-Баверка.
Модель производственного периода Беем-Баверка характеризуется непрерывно вовлечёнными в производственный процесс факторами производства и точечными выпусками готовой продукции. То есть, факторы производства прибавляются непрерывно, а готовая продукция, так сказать, созревает в некоторый определённый момент времени. Важный немедленно возникающий вопрос касается продолжительности производственного периода. В какой-то момент, Беем-Баверк предложил использовать понятие абсолютного производственного периода. Тем не менее, важная проблема, связанная с его использованием, стала, вскоре, очевидной. Допустим, например, что точечным выпуском готовой продукции сегодня стала серебряная чашка. Каков абсолютный период её производства? Можно представить себе, что серебро, которое было использовано для её производства, было добыто во времена Римской Империи. По этой причине, концепция определения производственного периода для точечного выпуска продукции не годится.
Беем-Баверк предложил альтернативный подход, понятие среднего производственного периода, при котором факторы производства взвешиваются в соответствии с их близостью к точечному выпуску которой продукции. Факторы производства оцениваются с помощью количества производственных периодов, в которых они задействованы, и сумма этих взвешенных производственных ресурсов, затем делится на количество производственных ресурсов, чтобы получить средний производственный период.
К сожалению, второй подход Беем-Баверка содержит некоторые серьёзные недостатки. Одно из основных возражений довольно-таки очевидно. Производственные ресурсы просто неоднородны, и Беем-Баверк не сделал никаких оговорок с тем, чтобы сделать их однородными, кроме того, что он сделал предположение об их однородности. Во-вторых, и это важнее, возникает вопрос приписывания правильных периодических масс. Можно ли приписывать выпуск готовой продукции самым последним задействованным производственным ресурсам или производственным ресурсам, использованным в более отдалённом прошлом? Несмотря на то, что эти проблемы были серьёзными, Беем-Баверк сохранил допущение о среднем производственном периоде как пригодное для обработки теоретическое ограничение.
Процент. Другим достижением Беем-Баверка было его ясное объяснение процента. Он рассматривал процент как плату за использование капитала, а капитал, как мы видели, означает промежуточные продукты, что подразумевает непрямой процесс производства. Как непрямой процесс производства обычно означает более продолжительный производственный период, так процент должен, некоторым логическим образом, иметь отношение ко времени. Беем-Баверк основывал свою теорию процентной ставки на понятии позитивного временного предпочтения: фундаментальном положении о том, что настоящие товары стоят больше, чем те, что будут произведены в будущем. Он предложил три доказательства этого фундаментального положения.
Первая причина, в силу которой может возникнуть разница стоимости между товарами в настоящем и будущими товарами, вытекает из насущной природы текущих нужд. Как отметил Беем-Баверк, мы не безразличны к будущему, но живём в настоящем. Будущие потребности почти всегда воспринимаются как менее насущные, чем непосредственные нужды. Люди всегда стеснены теми или иными обстоятельствами. Те, кто менее обеспечен в настоящем, чем в будущем, оценивают настоящие предметы потребления как более ценные. Те, кто лучше обеспечен в настоящем по сравнению с тем, как они, скорее всего, будут обеспечены в будущем, всё-таки имеют возможность распоряжаться будущими товарами благодаря наличию в настоящем времени товаров (особенно, денег), которые они могут сберегать как резерв для будущего.
Второй причиной разницы стоимости между товарами в настоящем и в будущем является то, что люди систематически недооценивают будущие нужды и средства для их удовлетворения. Здесь, доказательства Беем-Баверка основываются на трёх выводах: (1) Поскольку мы не можем с определённостью знать будущего, картина наших будущих потребностей, которую нам рисует воображение, всегда будет фрагментарной и неполной; (2) Большинство людей страдают от общей нехватки силы воли – столкнувшись с выбором между сейчас и потом, немногие отложат удовлетворение потребности в настоящем; (3) В силу неопределённости и краткости человеческой жизни люди не пожелают откладывать что-либо, чем они, возможно никогда не насладятся.
Третья причина разницы стоимости товаров в настоящем и в будущем заключается в техническом превосходстве товаров в настоящем над товарами в будущем как средствам удовлетворения человеческих нужд. Этот вывод основывается на принципе непрямого производственного процесса, ранее установленном Беем-Баверком. Здесь просто принимается в расчёт то, что товары в настоящем (включая деньги), можно пустить в производство скорее, чем будущие товары, так что поток готовой продукции, который возникнет благодаря непосредственным продуктам, всегда будет больше, если начать его здесь и сейчас, чем если начать его в некоторой точке в будущем.
Из этих трёх причин, Беем-Баверк делал самый большой упор на третью, которая, заявлял он, была независима от двух других и, более того, была способна объяснить временные предпочтения сама по себе. Более затяжные методы производства более продуктивны, чем менее продолжительные, и в этом кроется техническое превосходство товаров в настоящем. От этого общего обсуждения разницы стоимости между товарами в настоящем и в будущем, один очень короткий шаг до мысли о том, что процент является вознаграждением, которое люди платят за то, что предпочитают товары в настоящем, а не будущим товарам. С точки зрения землевладельца, конечно, процент есть компенсация, требующаяся, чтобы отложить удовольствие, сопутствующее потреблению товаров в настоящем. Стоит отметить, что теория процента и капитала Беем-Баверка глубоко укоренена в субъективизме австрийской теории стоимости в целом, именно по этой причине он больше всего отдалился от классического подхода к предмету. За немногими достойными упоминания исключениями (Лаутердейл и Сеньор), классическая экономическая теория полагала капитал подчинённым труду, потому что сам он был продуктом труда. Эта идея, носителем которой был, в особенности, Карл Маркс, оказалась одним из главных камней преткновения для осмысленного аналитического прогресса в теории процента. Недостаток классической теории процента состоит в непризнании продуктивности капитала без труда. Сеньор увидел ошибочность этого довода, но он остался классическим экономистом, поскольку заключил свои новые догадки о сущности этого предмета в рамки теории стоимости, основанной на понятии производственных затрат. Поэтому, Беем-Баверк, отдававший должное Сеньору за ниспровержение некоторых ошибочных идей о капитале и проценте, также критиковал его за то, что тот игнорировал временные предпочтения и упущенную выгоду, два краеугольных камня нового субъективизма. Однако, в конечном счёте, Беем-Баверк использовал заложенное Сеньором основание, чтобы построить новое здание, а не отбросил все старые идеи, чтобы начать заново.
Аналитическая работа австрийцев и, вообще, неоклассических писателей-экономистов, развивает, по крайней мере, одну важную тему. Их идеи демонстрируют тот факт, что зарождение неоклассического анализа было затяжным процессом. Микроанализ зародился в разных странах и в трудах разрозненных, незнакомых друг с другом людей, большинство из которых даже не принадлежали к числу учёных-экономистов. Как бы то ни было, неоклассическая экономика была международным изобретением, выношенным учёными, принадлежащими к родственным областям знания. Но продвижение работы в области микроанализа ускорилось в ранних 1870-х гг., и расцвет неоклассической эпохи наступил, в том числе, в трудах Леона Вальраса и Альфреда Маршалла.
Глава 14
Микроэкономика в Англии: Уильям Стенли Джевонс
Во второй половине девятнадцатого века вера в классическую парадигму классической экономики была утрачена. Случилось это, помимо прочего, благодаря отвержению Миллем доктрины фонда заработной платы. Интерес к проблемам рабочих, социалистические и «прогрессивные» философии и дарвинские эволюционистские идеи, равно как и реакции представителей исторической школы политической экономии на классическую политическую экономию, и в последний момент высказанные Миллем дурные предчувствия относительно laissez faire – всё это в совокупности своей даёт представление о среде в Англии, в которую была введена теория полезности. Если общая неудовлетворённость старой парадигмой является, как полагают многие историки-интеллектуалы, предпосылкой для возникновения фундаментально новой, не обязательно противоречащей, системы мысли, то тогда в наших руках есть готовое объяснение возникновения в 1871 году «Теории политической экономии».
Уильям Стенли Джевонс (1835–1882)
Уильям Стенли Джевонс был одним из наиболее интересных и загадочных личностей в истории британской экономической мысли. Человек редких аналитических способностей, он был также одним из наиболее практичных профессиональных экономистов из когда-либо живших. Несмотря на то, что его идеи были глубокими и оригинальными, и несмотря на тот факт, что он занимал один из главных постов по политической экономии в университете, в Манчестере, он не оставил по себе студентов-последователей.
Джевонс родился в Агнлии в 1835 году, и был воспитан в образованном, но не академическом окружении, где часто обсуждали экономические и социальные проблемы. Раннее обучение было техническим (включающим в себя математику, биологию, химию и металлургию), и предметы и инструменты его раннего образования пронизывали всю его дальнейшую интеллектуальную карьеру. Финансовые проблемы и выгодное предложение работы в качестве лаборанта на Сиднейском руднике привели к тому, что Джевонс прервал своё обучение и перебрался в Австралию в возрасте восемнадцати лет. Он остался там на пять лет, в течение которых он воспринял множество оригинальных экономических идей, которые он позже развил и расширил в Агнлии.
С пробудившимся интересом к политической экономии, Джевонс вернулся в Агнлию в 1859 году, чтобы продолжить свою учёбу в Лондонском университете, где он получил стпень в 1865 году. Этот ранний период был особенно плодотворным для Джевонса. В 1862 году, в нескольких обращениях к Британской Ассоциации, он в общих чертах изложил (1 Каркас теории полезности («Рецензия на общую теорию политической экономии») и (2 Сценарий для его статистического изучения флуктуаций («Об изучении периодических коммерческих флуктуаций, с пятью диаграммами»). В 1863 году Джевонс опубликовал книгу, озаглавленную «Чистая логика»; логика была одной из наиболее значимых и в настоящее время игнорируемых сфер его интересов, а в 1865 году он опубликовал «Угольный вопрос», книгу, сделавшую его выдающимся специалистом в экономических кругах.
Книга «Угольный вопрос» была основана на спорной аналогии между ролью зерна в теории народонаселения Мальтуса и угля в индустриальном прогрессе Британии. Тем не менее, книга привлекла довольно много внимания в политических и интеллектуальных кругах, включая круг Премьер Министра Гладстоуна. С этого момента и далее интересы Джевонса перемещались от чистой логики к экономике и обратно. Его экономические интересы находились в диапазоне от статистического анализа цен и золота и важных институциональных исследований рынков денег до коммерческих флуктуаций и чистой теории; одной из его теорий была его известная теория пятен на солнце, «Солнечный период и цена на зерно». В 1871 году была опубликована его самая великая законченная работа по экономической теории, «Теория политической экономии»; книга была основана на его ранних идеях о теории полезности, которые были сообщены Британской Ассоциации в 1862 году. К сожалению, Британская Ассоциация проигнорировала его сообщение.
В 1876 году, после многочисленных приступов нервного и физического истощения, Джевонс покинул Манчестер, чтобы занять должность профессора при Университетском колледже в Лондоне. Возобновившаяся болезнь и страстное желание завершить массивный труд «Принципы экономики» заставили его отказаться от этого поста в 1889 году. К несчастью для экономической науки эта последняя работа не была закончена. В августе 1882 года ослабевший Джевонс, как раз незадолго до своего сорока седьмого дня рождения, утонул на южном побережье Англии.
Безвременная кончина Джевонса лишила мир одного из незаурядных экономических умов. При жизни его усилия остались недооценёнными, но редко какой-либо экономист бывал более чистосердечным в том, что касается его самого и его способностей, он считал, что его проникновения в основания и природу человеческого знания глубже, чем у большинства людей. Даже в юном возрасте Джевонс был убеждён, что он революционизирует экономическую науку, но, парадоксальным образом, он всегда был полон неуверенности в себе и явной непоследовательности. В очень раннем возрасте Джевонс осознал, что не обладает личной харизмой или способностью использовать манеры, язык, убеждение для достижения определённой цели, и он не сделал ничего, чтобы устранить этот недостаток своей личности. Напротив, он, казалось, получал удовольствие от него, и защищал собственную отчуждённость как образ жизни. Джевонс, по-видимому, никогда не пожалел о своих привычках, поскольку он перенёс их в свою академическую жизнь. Биографы Джевонса утверждали, что никогда не было худшего лектора, студенты не посещали его занятий, он работал урывками и ничего не доводил до конца, тем не менее, все сходились во мнении о том, что Джевонс был гением. Вот и выходит, что экономическое наследие Джевонса состоит из фрагментов, но эти фрагменты оставлены гением.
Теория стоимости
Вера Джевонса в экономическую теорию заключалась в основании анализа полезности. На этом основании он построил теорию обмена и теорию предложения рабочей силы и капитала. Многие из этих идей, которые он выражал, главным образом, в своей «Теории политической экономии», не были новыми. В самом деле, Джевонс очень великодушно отметил, что многие черты экономической теории были разработаны ранее другими экономистами. Двумя наиболее значимыми его предшественниками были Дионисий Ларднер, развивший теорию фирмы в «Железнодорожной экономике» в 1850 году, и Флеминг Дженкин, утвердивший графическое представление законов предложения и спроса в 1870 году. Тем не менее, многие из теоретических достижений Джевонса были оригинальными и первоклассными. Его открытие маргинальной полезности было сделано независимо от всех прочих писателей, оно отражает своеобразный склад его ума.
Теория полезности
Действительное открытие теории полезности, и, в частности, теории маргинальной полезности, было сделано Жюлем Дюпюи, как мы видели. Существовали случайные, по сути своей, утверждения того же принципа Нассау Сеньором, Уильямом Ллойдом и Моунтифором Лонгфильдом. Однако Дюпюи разработал свою теорию в эмпирическом окружении и основывал свои аргументы на эмпирических фактах. Джевонс, несмотря на то, что всматривался в практические интересы Ларднера в поисках вдохновения, основывал свои рассуждения, по крайней мере, отчасти, на физиологической теории. В этой связи, Джевонс отметил исследования Вебера-Фехнера стимулов и реакций.
В его утверждении теории полезности, научная подоплёка всей его деятельности и подоплёка его научных методов измерений занимала его мысли. Экономика легко давалась Джевонсу в том плане, что некоторые её важные количественные показатели поддавались точному измерению. У него была ранняя и безграничная вера в будущее математики и статистики как незаменимых помощников для раскрытия экономики. Тем не менее, он полагал субъективный максимизирующий показатель – полезность – как имеющий ключевую роль для экономического анализа. Джевонс признавал, что исчисление удовольствия и боли или теория полезности имеет субъективные черты, несмотря на то, что он выражал надежду на то, что эффекты полезности могли бы быть некоторым образом установлены. По Джевонсу, единицу удовольствия или боли трудно даже вообразить, но именно определённый объём этих чувств побуждает нас покупать и продавать, брать взаймы и одалживать, трудиться и отдыхать, производить и потреблять, и должно оценивать их сравнительные объёмы, исходя из количественных эффектов этих чувств. Он сравнивал чувства человека с гравитацией, природа которой нам доподлинно неизвестна, но которую мы, тем не менее, можем измерять, исходя из принимаемых человеческим рассудком решений. Джевонс признавал, что можно, в лучшем случае, получить только порядковые оценки количества, вокруг которого обращается вся экономическая система. В своей «Теории» Джевонс отметил, что понятие полезности, в основе своей, интроспективно, и он ясно отдавал себе отчёт в том, что межличностностные сравнения одного индивида или группы с другим индивидом или группой невозможны. Итак, Джевонс создал новое ядро экономической науки, используя понятие полезности.
Маргинальная полезность. Следуя по стопам Бентама, Джевонс утверждал, что величина удовольствия и боли варьируется в соответствии и четырьмя обстоятельствами: (1) интенсивность, (2) продолжительность, (3) определённость или неопределённость и (4) близость или отдалённость. Джевонс пространно обсуждал каждый из этих пунктов. Боль – это просто удовольствие со знаком минус, и в индивидуальных расчётах эта алгебраическая сумма чистого удовольствия является значимым количеством. Как и Бентам до него, Джевонс ввёл вероятностный элемент в экономический анализ, когда он обсуждал способы, которыми неопределённость будущих событий и предчувствия относительно будущего воздействуют на поведение людей. Джевонс рассуждал о том, как временные предпочтения и предчувствия пронизывают экономические величины. По Джевонсу, счастлив тот человек, который, как бы ни был низок его статус и ограничено имущество, может всегда надеяться на большее, чем у него есть, и напротив, тот, кто пользуется удовольствием проходящего момента не принимая во внимание наступающие времена, должен раньше или позже обнаружить, что его запас удовольствий на исходе, и что даже надежда его покидает. Этот крайне важный элемент, предчувствия и ожидания, тем не менее, выпал из теории полезности Джевонса.
Джевонс утверждал, что максимизация удовольствия есть цель экономики или, по его словам, люди пытаются добыть наибольшее количество того, что наиболее желанно за счёт наименьшего количества того, что является не столь желанным. Однако необходимо сделать это суждение более объективным, привязав его к чему-нибудь более конкретному, как предметы потребления.
Джевонс определял предмет потребления как объект, вещество, действие или услугу, могущие доставить удовольствие или уберечь от боли. Воздерживаясь от всяких претензий на то, чтобы напрямую осуществлять измерения, Джевонс заявлял, что в поведении будут обнаруживаться выгоды и предпочтения, и что исследователь не будет делать оценочных суждений. По этой причине, доярок, космонавтов, пилотов-камикадзе и зависимых от героина наркоманов можно рассматривать как максимизирующих выгоду, в условиях определённых ограничений, разумеется.
