Я не так далеко

Он останавливается, утыкаясь носом, проводит им по ее коже от виска до ключицы, вызывая озноб. Ее легкий запах отливает мускатным зноем. Смешанный с утренней прохладой цветущей апельсиновой рощи, благоухает он на разгоряченном непознанном женском теле.

От обнюхивания жаркие волны накрывают девушку с головой, закрывают глаза, расслабляют губы. Становится тесно дышать. Но тут срабатывает предохранитель памяти, ворочает острую занозу в самой сердцевине.

«Старые потери непременно воскреснут в новой» – понимает она. Станет еще больней. Нет! Нет! Север успел поселиться в крови. Он напоминает об условности их сближения, отрезвляет. Изо всех сил должно сопротивляться! И себе. И ему.

– Не надо! – с трудом отклоняется девушка, когда Шрам вновь находит себе занятие на ее шее, подбираясь к особо чувствительному местечку.

«Что со мной? Почему вопреки всему меня опять влечет к этому самоуверенному наглецу?» – беспомощно недоумевается ей сквозь перехлестывающие неотвязные позывы поддаться мужскому домогательству.

Непокорный бархатный изгиб, близкое поверхностное дыхание, дразнящий запах не дают Шраму отвлечься и вырвать из себя вонзенные ноготки. В ответ он кусает ее там, где только что ласкал губами.

От происходящего она вскрикивает и нервно прижимается вплотную, в непроизвольном порыве обхватив ему голову обеими руками. Пальцы сами скользят по волосам. Распущенные, они доходят Шраму до лопаток. Невероятно мягкие, в отличие от характера мужчины, волосы занимают ее, пока собственное тело находится в плену.

Ошеломленный ее лаской, владелец ночного клуба замирает, отслеживая каждое касание к себе, каждое поглаживание с болезненным удовольствием. Затем его губы отправляются на поиски, тихо и нежно находят ее рот, заставляют раскрыться. Не в силах отказаться от переживаемого добровольно, едва откликаясь взаимностью, девушка позволяет ему продолжать. И Шрам делает это очень медленно.

Звуки рока уминаются восставшей древней силой, однако собственный бессовестный стон возвращает девушку в реальность. Стряхивая истому, она выкарабкивается из удовольствия. Возвращаясь к условностям действительности, начинает вырываться. Известно, куда может завести потворство своему и чужому влечению.

Ощущая внутри странную дрожь, Шрам позволяет девушке отодвинуться, но не встать с колен. Застывший, напряженно-бледный неулыбчивый с пристальным горящим взором, он страшит ее куда сильней обычного.

– Я не хотела, – бросает она, стыдливо отворачиваясь.

Ее нежная бархатная кожа, тонкий стан, пьянящий запах, робкая сладость губ – совсем недавно все это принадлежало лишь ему. Шрам чувствовал, был уверен. Непонятно, что именно произошло, но на миг девушка отдалась ему.

– Когда не хотят – в ответ не целуют! – замечает он, затаенно взирая. Пустота его души успевает вобрать прелесть их непредсказуемого соединения. Вытолкнутый из глубины тонкого переживания Шрам почти осязаемо видит, насколько быстро сокровенное затягивается, пропадает, загрязняется грохотом музыкальных инструментов, резкими голосами, шумами, разноплановым вторжением окружающей действительности во внутренний мир.

– Наше… притворство слишком далеко заходит! Хватит! – девушка пытается избавиться от плена горячих рук.

Принимая знакомый самоуверенный вид, владелец ночного клуба косо усмехается.

– Притворство, говоришь? Ага! А это что, тоже игра? – одна из его рук ложиться на ее небольшую вздымающуюся грудь, где усиленно бьется сердце. Девушка дергается, но Шрам не позволяет встать.

– Не зли меня! Ты сама согласилась на эту роль, – резонно напоминает он.

– Не на такую же откровенную! – жалобно возмущается девушка. Упираясь, краснеет, не зная куда деваться. – Убери руку!

Шрам молчит. Бесноватые огоньки так и пляшут в темноте взгляда. Не оставляя попыток освободиться, девушка показывает свою неуступчивую натуру.

– Мне нужно выйти. Пусти!

Шрам не реагирует, наслаждаясь сопротивлением бьющейся добычи. Девушка перестает вырываться, стихает.

– Прошу тебя! – через силу выговаривает она, смотря на свои ноги. Нечто смутно различимое, запрятанное в женской природе, приятно тревожит.

Оценив ее реакцию, Шрам заставляет посмотреть себе в глаза, без труда читая смесь стыда, растерянности и возбуждения.

– Помни, ради чего ты здесь, – предупреждает он.

Задыхаясь, девушка вскакивает с его коленей и поспешно удаляется. Надо собрать остатки воли и здравого смысла.

Холодный воздух коридоров, холодная вода в умывальнике, холодный блеск поверхности зеркал забирают излишний пыл, унимают дрожь, смиряют разыгравшееся воображение.

– Успокойся! Такие как он предпочитают спать с развратными девками, и понятия не имеют, как любить настоящих женщин, – выговаривает она своему зеркальному отражению.

«Забыла про Камиллу?..» – услужливо напоминает ей память.

Девушку передергивает. Да, когда-то Карлос любил жену Таро. Лучше бы ей не слышать его откровений в злополучном подвале, не видеть боль сильного мужчины. Что за женщина была Камилла? Чем смогла заслужить настолько сильную любовь? Девушке непонятно. Ее саму никто никогда так не любил…

Немного постояв в туалете перед своим отражением, поупрекав себя за все и за всех, девушка направляется обратно.

А в коридоре навстречу спешит Таро. Осветленная длинная грива медового цвета развивается от быстрой ходьбы. Бледное лицо серьезно. Пристальные темно-кофейные глаза стремительно приближаются. Вместе с ним надвигается утраченное прошлое.

Вздрогнув от неожиданности, девушка замирает на месте. Нахмурившись, она оглядывается по сторонам, в стремлении отгородиться от Таро, ищет Шрама и не находит.

Таро подходит и останавливается перед ней. Делая жест, предупреждающий подождать, начинает что-то писать ручкой на принесенном с собой блокноте.

«Это правда?! Вы поженитесь???» – пишет Таро на бумаге.

– Запоздало интересуешься, – равнодушно замечает девушка. Собственный тон придает ей уверенности. Запустив руки в карманы джинсов, значительно уступая Таро в росте, она умудряется глядеть на него свысока.

Таро нетерпеливо комкает блокнот, быстро малюя каракули, опять протягивает ознакомиться с написанным. Пока девушка читает, обращенный к ней взгляд немого музыканта полон беспокойством и сожалением.

«Я не понимаю!» – пишет Таро. – «Ведь Карлос сделал тебе много плохого».

Она печально усмехается и качает головой.

– Карлос был хотя бы честен в своих словах и поступках! – говорит она. Тон сказанного и выражения лица выражают упрек.

«Почему ты с ним???» – настойчиво интересуется Таро.

– Да потому, что он сильный! – разносится в пустоте звенящая возмущением женская обида.

«А ты – нет!» – досказывает все остальное. Комок подступает к горлу. Притаившиеся слезы напоминают о возможности излиться прямо перед бывшим возлюбленным.

Смысл ответа уязвляет немого музыканта. Он пишет:

«Мстишь мне?»

– Нет. Просто тебя больше нет в моей жизни, – морщась, девушка отворачивается. Не может и не хочет продолжать бессмысленный диалог ни о чем.

Таро пытается подойти ближе, дотронуться. Боковым зрением девушка улавливает движение и предусмотрительно отстраняется, избегая прикосновения.

– Дай пройти! – раздраженно произносит она.

Совсем рядом слышаться шаги. Кто-то неторопливо постукивает обувью по керамическим плиткам пола. Из-за угла показывается торжествующий владелец ночного клуба. Задерживаясь на месте, он желает еще раз оценить происходящее со стороны. В пустом коридоре хорошо разносятся слова. Оставаясь незамеченным, Шрам все слышал.

«Тем лучше!» – решает девушка. – «Неопровержимые доказательства предъявлены».

Перед Шрамом она меняется. Теперь на лице растерянность граничит с мучительным переживанием стыда.

– Он пристает к тебе? – угрожающе спокойно спрашивает Шрам.

– Нет, нет! Все хорошо! – быстро отвечает девушка. Вспоминая их побоище в подвале, она опасается вновь спровоцировать между мужчинами драку.

– Нам пора, – говорит он.

– Да, поехали, – просит она, зябко втягивая голову в плечи.

Обходя Таро, Шрам приближается к девушке, поднимает за подбородок и заглядывает в лицо. Несколько секунд он пристально ищет прошлое в глубине ее глаз и не находит. Будто бы успокоившись, слегка улыбаясь, Шрам по-хозяйски оглаживает ей волосы. Редкое сочетание – белокурые и длинные – они опять завладевают вниманием, ворожат.

Таро психует. Летом дела обстояли с точностью до наоборот: немой музыкант сам оберегал девушку, неоднократно вырывая из лап владельца ночного клуба. Мог ли он знать тогда, насколько глупо было ревновать ее к Диего?.. И сейчас становится вдруг невыносимо смотреть как маленькое искреннее отвергнутое им счастье, опустив голову, уходит. Музыканту вдруг становится невыносимо тяжело от груза собственного одиночества. Это слишком запоздало им понимается ценность утраты.

Уводя к выходу, Шрам обнимает ее. Раздосадовано вздохнув, девушка подчиняется. Кажется, они идут слишком медленно. Она мечтает исчезнуть отсюда как можно быстрее.

Позабыв о выступлении, о выходе на сцену, Таро остается стоять в пустом гулком коридоре. Один. Расставаясь летом с этой девушкой, он свернул не туда.

На холодной улице лица двоих принимают честное выражение. Девушка вырывается, порываясь бежать. Шрам сразу же ловит за руку, резко дергая на себя. Она с размаху утыкается лицом прямо ему в грудь. Тянет позорно разреветься.

– Уйдешь, когда я разрешу, – поясняет Шрам, вынуждая поехать с ним.