Хоббит
Прошло утро, миновал полдень; в молчавшей Пустоши не было никаких признаков жилья. Путешественники начали терять терпение и опасаться, что не попадут в Дом, который может находиться, где угодно. В пологом склоне вдруг стали открываться обрывы, на дне которых росли деревья и текли речки. Встречались узкие, но очень глубокие расселины с шумящими водопадами, через которые, кажется, можно было перепрыгнуть, попадались провалы такие, что не спуститься, не перепрыгнуть. Были трясины, на вид зеленые, с мягкой травой и яркими высокими цветами, но пони с поклажей пропал бы в них бесследно.
Пустошь, простиравшаяся от Брода до Гор, казалась бесконечной. Бильбо эта огромность поражала. Единственный путь в ней был отмечен белыми камнями, но они то утопали во мху, то оказывались настолько мелкими, что трудно было сыскать. Двигались путники очень медленно, хотя впереди ехал Гэндальф, который, казалось, действительно знал эти места. Он наклонял голову то вправо, то влево, мотая бородой, высматривая белые камешки. Уже смеркалось, а отряд был не ближе к цели, чем утром. Давно прошло время чая, уже и ужинать было поздно, вокруг путников носились тучи мошек, луна еще не поднялась, пони Бильбо спотыкался о каждый камешек или корень.
* * *Подъем по склону продолжался до позднего вечера и кончился так неожиданно, что лошадь Гэндальфа чуть не покатилась в открывшийся спуск.
– Наконец-то! – воскликнул Гэндальф, остальные подъехали к нему. Далеко внизу расстилалась прелестная долина, слышалось журчание ручья по каменистому дну, ветер доносил запах свежей листвы, а где-то в зарослях за ручьем мерцал огонек.
Бильбо на всю жизнь запомнил тот спуск в сокровенную Долину. Пони спотыкались и скользили на крутой извилистой тропинке. Чем ниже они спускались, тем становилось теплее, одуряюще пахла хвоя, Бильбо вдруг захотелось спать, он пару раз ткнулся лицом в холку своего пони и чуть не упал, но потом оживился, да и все повеселели, когда спуск кончился.
Внизу было тихо, ласковый ветерок почти не шевелил листья дубов и буков. В сумерках зелень уже посерела, когда Отряд, наконец, оказался на открытой лужайке. Чуть ниже шумела река.
– Хм-м, пахнет эльфами! – подумал Бильбо и посмотрел на звезды. Звезды были голубоватые и яркие. Больше Бильбо ни о чем подумать не успел, потому что воздух уже звенел от песни:
Куда вы спешите?Встречали кого вы?У ваших лошадокПосбиты подковы,По речке идетРяд бород через брод –Тра-ля, тра-ля-ля!Костер веселится,Что ж вам не сидится?Трещат головешки,Пекутся лепешки,Хотя бы на часОставайтесь у нас!Ха-ха!Куда вы идетеСовсем без дороги?К нам хоббита БильбоНесут его ноги,А Двалин и БалинНемножко устали,Тра-ля, тра-ля-ля!А вечер темнеет,А день догорает,Лошадки робеют,Дороги не знают!Останьтесь сейчас,Послушайте нас!А с нами споете –Всю ночь не заснете,Ха-ха!Эльфы на деревьях смеялись и пели. Вы скажете, что это – чепуха, но им-то все равно: даже если вы им самим так скажете, они будут только больше смеяться и громче петь. Они же – эльфы!
Темнота сгущалась, но Бильбо видел отдельные мелькающие легкие фигурки. Эльфы ему нравились, хотя встречался он с ними редко и немножко их побаивался. А вот гномы с эльфами не дружат. Солидные гномы вроде Торина считают их глупыми (что само по себе очень глупо) и надоедливыми. Дело в том, что эльфы дразнятся и посмеиваются над гномами, особенно над их бородами.
– Ну и ну! – раздался голосок. – Только взгляните: хоббит Бильбо верхом на пони! Какая прелесть!
– Чудеса, да и только!..
Тут же зазвенела следующая песенка, такая же нелепая, как и предыдущая, которая только что была записана полностью. Наконец из-за куста вышел высокий эльф и поклонился Гэндальфу и Торину.
– Добро пожаловать к нам в Долину! – сказал он.
– Спасибо! – буркнул Торин, а Гэндальф, уже спрыгнувший с лошади, сразу оказался в гуще эльфов и весело с ними болтал.
– Вы зашли немного в сторону, – сказал высокий эльф. – Вам ведь надо в Последнее Убежище, а туда только одна дорога, через речку. Мы вам ее покажем. Вам лучше идти пешком, пока не перейдем мостик, потом опять сядете на пони. Я слышу запах костров, там только начали готовить ужин. Может быть, отдохнете немного у нас и попоем вместе?
Хоть Бильбо изрядно устал, он бы с удовольствием остался и послушал. Пение эльфов под звездами в июне – это прекрасно, если вы в таких вещах разбираетесь. И ему хотелось перекинуться парой слов с теми, кто, кажется, знал о нем все, хотя он их раньше не видел. Было бы интересно узнать их мнение о своем Приключении. Эльфы многое знают, у них всегда удивительные новости, и вести о людях им становятся известны быстрее, чем вода течет. Но гномы были настроены только на ужин, и чем скорее, тем лучше. Так что Отряд, не задерживаясь, отправился дальше.
Эльфы вывели их на хорошую тропу к берегу реки. Речка была быстрой и шумной, как всякая горная река летним вечером, когда весь день ярко светило солнце над вершинами и таял снег. Мостик был узкий, каменный, без перил, гномы по нему с трудом прошли, ведя пони в поводу друг за другом. Уже совсем стемнело, эльфы на берегу зажгли яркие фонарики и пели путникам веселые песенки, беззлобно поддразнивая их.
– Не мути бородой воду, отец! – кричали они Торину, который согнулся почти пополам, переходя мост. – Она у тебя и так длинная, без поливки растет!
– Смотрите, чтобы Бильбо все лепешки не съел! – дразнились они. – Он и так слишком толстый, в замочную скважину не пролезет!
– Тише, тише, Добрый Народ, и доброй ночи! – сказал Гэндальф, шедший последним. – В долинах есть уши, а у некоторых эльфов – слишком веселые языки! Доброй ночи!
Вот так понемногу Отряд добрался до Последнего Убежища, двери которого оказались гостеприимно распахнуты.
* * *Странно, но обо всем хорошем, о приятно проведенных днях всегда рассказывается так быстро, что почти нечего слушать; а о неприятностях, о том, что вызывает дрожь и ужас, рассказы обычно выходят длинными и увлекательными. Путешественники долго пробыли в чудном Доме, не меньше двух недель, и покидали его неохотно.
Если бы речь шла только о нем, Бильбо с радостью остался бы здесь и никуда не поехал, пусть бы ему даже предложили перенестись в родную норку на крыльях мечты, без затруднений. Но рассказывать об их пребывании здесь, пожалуй, нечего.
Хозяином Дома был человек, Друг Эльфов, – один из тех, чьи предки упоминаются в странных легендах незапамятных времен – еще до войн эльфов и первых людей Севера со злыми гоблинами. Во время Путешествия Бильбо с гномами изредка попадались потомки тех эльфов и тех северных героев, и Элронд был их вождем.
Он был благороден и красив, как эльф, силен, как герой, мудр, как волшебник, трудолюбив и добр, как само лето. О нем сложено много рассказов, но для Бильбо и его спутников его Дом в те дни служил только Последним Убежищем, однако краткое пребывание там оказалось для них очень полезным, в чем вы сами убедитесь, если мы доберемся до конца этой истории.
О таком Доме путник может только мечтать. В нем можно поесть и поспать, поработать и подумать, услышать или рассказать интересную историю, спеть песню. В эту долину не заходило Зло. Если бы можно было пересказать вам хоть одну легенду или спеть песню, услышанную там! Отряд провел в Доме Элронда самые счастливые дни.
За это время путешественники, включая пони, отъелись и отдохнули. Их одежду починили. В них укрепилась надежда на успех и даже характеры улучшились. Дорожные мешки наполнились продуктами: легкими, чтобы можно было взять больше, и питательными, чтобы путники не ослабели, переходя горы. Точно накануне Дня Середины Лета они снова были готовы в путь. Им дали несколько добрых советов.
* * *Элронд умел читать любые руны. В тот день он рассмотрел мечи, принесенные из логова троллей, и сказал:
– Это работа не троллей. Мечи старинные, они принадлежали западным Эльфам Высокого Рода, которые мне сродни. Очень старые мечи, их ковали в Гондолине для битв с гоблинами. Наверное, они стали добычей драконов или орков, ибо драконы и орки много столетий назад разрушили этот город. Меч Торина – это прославленный Оркрист, что на древнем языке Гондолина означает «Разитель Орков», а меч Гэндальфа – Гламдринг, в переводе – «Молот, сокрушающий Врага». Его когда-то носил сам Король Гондолина. Берегите это оружие!
Торин задумался над этими словами.
– Я буду носить этот меч с честью, – сказал он. – Да придется ему вскоре опять разить орков!
– В горах это может очень скоро произойти, – заметил Элронд. – Но покажите карту!
Он долго смотрел на нее и качал головой, ибо хотя не одобрял некоторые привычки гномов и их любовь к золоту, драконов он ненавидел за жестокость и коварство и с горечью вспомнил о гибели города Дейла и опаленных берегах светлой реки Руны, над которой раньше звенели веселые колокола.
В небе ярко светила молодая луна. Элронд поднял карту, и белый лунный свет прошел сквозь нее.
– Смотрите, – сказал он. – Здесь Лунные Знаки, рядом с обычными рунами про то, что «Дверь Горы пять локтей высотой и в нее входят трое в ряд».
– Что такое Лунные Знаки? – спросил хоббит. Он обожал карты и, как я уже вам говорил, любил руны и всякие буквы и таинственные письмена, хотя когда писал сам, то получалось что-то вроде паутины – очень тоненько и не всегда разборчиво.
– Лунные Знаки – это те же руны, но в обычное время невидимые. Они видны, только когда через них проходит лунный луч, а если они написаны совсем хитро, то этот луч должен светить от луны, находящейся в той же поре, как в ту ночь, когда их писали. Лунные Знаки изобрели гномы. Твои друзья могли бы рассказать, что их наносят серебряными перьями. Эти были начертаны в канун Середины Лета давным-давно, при свете молодого месяца.
– Что там написано? – спросили хором Гэндальф и Торин, несколько уязвленные тем, что не они, а Элронд обнаружил надпись, хотя на самом деле они и не смогли бы ничего увидеть при другой Луне.
«Стой за большим камнем, когда щелкнет дрозд, – прочитал Элронд, – и последний луч солнца, заходящего в день Дарина, укажет замочную скважину».
– Дарин, Дарин, – сказал Торин. – Я ведь его наследник, он был предком предков Гномов Длиннобородых, основателем нашего рода.
– Тогда что такое «День Дарина?» – спросил Элронд.
– Первый день Гномьего Нового Года, – ответил Торин. – Все его знают как первый день последнего осеннего полнолуния, между осенью и зимой. Тогда и луна и солнце стоят на небе вместе. Но сейчас трудно точно определить, когда это будет, так что вряд ли нам это поможет.
– Поживем – увидим, – сказал Гэндальф. – Больше там ничего не написано?
– Ничего, что можно было бы прочитать сегодня, при этой Луне, – ответил Элронд и отдал карту Торину.
Потом они вместе пошли к реке, где в канун Середины Лета пели и танцевали эльфы.
Утро Середины Лета выдалось свежим, как никогда. Небо было синим и безоблачным, блики яркого солнца плясали на волнах веселой речки, эльфы на прощание пели добрые песни с пожеланиями удачи, начало дороги Отряду было известно, и наши путники бодро двинулись к выходу из Долины Эльфов по направлению к Мглистым Горам и неведомым землям за ними.
Глава четвертая. В горах и в пещерах
Через горы проходили бесчисленные тропы, и много тропинок вилось вверх и в направлении восточных склонов, но большинство из них были ложными и приводили в тупики или к обрывам; там орудовали зловредные силы, и путников на каждом шагу поджидали опасности. Следуя мудрым советам Элронда и полагаясь на хорошую память Гэндальфа, гномы и хоббит старались все время придерживаться правой стороны. Прошло много дней с тех пор, как они начали подниматься в горы. Много миль отделяло их от Последнего Убежища, а они все шли вверх и вверх. Дорога была грудной, опасной, пустынной, извилистой и долгой-долгой.
Они уже поднялись так высоко, что, когда остановились и оглянулись, увидели покинутые места глубоко внизу. Далеко-далеко на западе, где все расплылось в голубой дымке, остался Хоббитшир, а в нем уютная хоббичья норка, покой и безопасность. Бильбо зазнобило. Здесь, на высоте, был жестокий холод, в скалах свистел ветер. Полуденное солнце подтопило снега, и время от времени по склону скатывались камни: то мимо них (повезло), то через головы (страшновато). Ночами не было ни уюта, ни тепла, они боялись не только петь, но и говорить, слишком громким казалось эхо; тишина, кажется, соглашалась терпеть только шум воды, вой ветра и грохот камней.
«А там, внизу, лето, – думал Бильбо. – Сено косят, пикники устраивают. Урожай будут собирать и ягоды, а мы еще не начнем спускаться с гор». Остальные тоже приуныли, хотя, прощаясь с Элрондом в то ясное утро, бодро обсуждали, как пройдут горы, как быстро поскачут дальше по равнинам. Они надеялись дойти до потайной двери в Одинокой Горе не позднее первого осеннего новолуния. «А может быть, в День Дарина», – говорили гномы. Один Гэндальф тогда покачал головой и промолчал. Гномы много лет не ходили по этой дороге, а Гэндальф ходил и знал, как опасно стало Глухоманье с тех пор, как здесь поселилось зло. Драконы выгнали людей с их земель, а гоблины тайно расселились по всем горам после Битвы в Копях Мории. Иногда срываются планы даже мудрых магов вроде Гэндальфа и добрых друзей, таких, как Элронд, – ведь путешествовать приходится уже по краю Глухоманья. Маг Гэндальф был достаточно мудр, чтобы все это понимать.
* * *Он боялся, что может случиться непредвиденное, и почти не надеялся, что им удастся благополучно миновать горы с высокими пиками и глухие ущелья, где не было законного Короля. Им и не удалось! Началась гроза, да не просто гроза, а небесное сражение. Представляете, какой страшной может быть сильная гроза на равнине или в речной долине, особенно когда сталкиваются две большие грозы?
Ночью в горах все это гораздо страшнее, а в ту ночь была настоящая небесная война между Востоком и Западом. Молнии расщеплялись, ударяя в вершины, скалы дрожали, громкие раскаты рассекали воздух и отдавались эхом в каждой пещере и щели. В черной тьме, заполненной страшным грохотом, то и дело вспыхивали молнии.
Бильбо такого в жизни не видел и даже представить себе не мог. Они уже были высоко в горах на узкой тропе; с одной стороны – стена, с другой – обрыв, под которым глубоко-глубоко в тумане еле угадывалось дно ущелья. От грозы их спасал нависающий карниз, но всю ночь хоббит продрожал под одеялом, не смея заснуть. Когда он высунул нос при вспышке молнии, то увидел, что на склоны по обе стороны ущелья вышли каменные гиганты и швыряют друг в друга камни, которые с грохотом катятся вниз, сталкиваясь, раскалываясь и сбивая по пути деревья. Потом поднялся ветер и полил дождь с градом. Ветер гнул дождевые струи и расшвыривал градины во всех направлениях, так что карниз уже не прикрывал путников, и они сразу промокли до нитки, а пони стояли, опустив морды и хвосты, и тихонько ржали от страха, когда каменные гиганты разражались рокочущим хохотом, а горы отвечали раскатистым эхом.
– Так дальше не пойдет! – сказал Торин. – Если нас не поразит молния, не сдует ветер и не утопит ливень, то каменный гигант отфутболит нас в небо вместо мяча.
– Если можешь предложить место получше, отведи нас туда! – огрызнулся Гэндальф, у которого настроение было не из веселых – он тоже боялся гигантов.
Они немного поспорили, и спор кончился тем, что самых молодых гномов, Фили и Кили, послали искать надежное убежище. (Фили и Кили были лет на пятьдесят моложе остальных, обладали более острым зрением и всю дорогу выполняли такого рода поручения, особенно когда становилось ясно, что посылать Бильбо бессмысленно.)
– Если хорошо поискать, то обязательно найдешь, – напутствовал их Торин.
Если хорошо поискать, конечно, что-нибудь непременно найдется, но не всегда то, что ищешь. Так вышло и на этот раз. Фили и Кили почти сразу ползком вернулись, держась за скалу, чтобы их не сдул ветер.
– Мы нашли сухую пещеру, – сказали они. – Она тут недалеко, за поворотом, и пони там тоже поместятся.
– Вы тщательно осмотрели ее? – спросил маг, который знал, что пещеры в горах редко бывают необитаемыми.
– Конечно, конечно! – ответили Фили и Кили, хотя все знали, что они не могли этого сделать, потому что очень быстро вернулись. – Она не такая уж большая и не слишком глубоко уходит в скалу.
Когда имеешь дело с пещерой, опасность как раз в том и состоит, что сразу не знаешь, далеко ли она идет, куда приведет и что вас ожидает. Но на первый случай сообщение Фили и Кили их утешило. Путники стали собираться. Ветер все еще выл, и гром грохотал, и идти было очень трудно, особенно тяжело было тащить упирающихся пони, но пещера находилась действительно недалеко. В одном месте тропу преграждала скала. Возле нее в боку горы открывался низкий сводчатый проход, в который пони с трудом протиснулись, для чего их пришлось расседлать и снять всю поклажу.
Внутри было тихо и сухо, и все сразу почувствовали себя в убежище, но маг все-таки зажег свой жезл, чтобы осмотреться. Жезл вспыхнул, как давным-давно в столовой у Бильбо, и осветил всю пещеру. Она оказалась большой, но не очень, и в ней все-таки скрывалось что-то таинственное. Пол был сухой, в стенах – несколько удобных ниш. В одном углу удалось поставить всех лошадок, и они сразу уткнулись мордами в мешки с овсом, очень довольные, и так стояли, пофыркивая, а от их спин в тепле пошел пар.
Оин и Глоин хотели разжечь костер у входа и высушить одежду, но Гэндальф об этом даже слышать не желал. Самые мокрые вещи они разложили на камнях, достали из мешков одежду посуше, постелили одеяла, поели, закурили и стали для развлечения пускать колечки, которые Гэндальф превращал в цветные и гонял друг за другом под потолком, что всем очень нравилось. У гномов развязались языки, они забыли про грозу, вспомнили о сокровищах, и каждый придумывал, что сделает со своей долей (если все получится, что теперь не казалось таким уж невозможным), а потом они незаметно заснули – не подозревая, что в последний раз видят своих пони, багаж, пакеты и пакетики.
Кто знает, что приключилось бы дальше с ними самими, если бы не Бильбо (в первый раз он хоть немножко пригодился, хотя и непроизвольно). Получилось так, что хоббит долго ворочался и никак не мог заснуть, а когда, наконец, заснул, то сны ему привиделись кошмарные. Ему приснилось, что трещина в углу пещеры становится все шире и шире, и ему страшно так, что он не может даже кричать. Потом вроде пол в пещере проваливается, и он вместе со всеми летит неизвестно куда.
На этом он проснулся и увидел, что первая половина его сна сбывается. Трещина в углу действительно расширилась настолько, что открылся глубокий коридор, – и в нем исчезал хвост последнего пони. Конечно, Бильбо завопил так громко, как только мог, а это, несмотря на малый рост, у хоббитов получается очень громко.
* * *Из глубины горы выскочили орки (так называется одно из племен горных гоблинов) – большие, безобразные орки, много орков, по шесть на каждого гнома и двое на Бильбо. Они похватали путников раньше, чем можно было сказать «раз-два», а на «три-четыре» уже волокли всех через трещину – всех, кроме Гэндальфа. Спасительная роль Бильбо была в том, что от его вопля в считанные секунды проснулся маг и успел высечь искру из своего жезла. Когда орки кинулись хватать Гэндальфа, пещеру осветила яркая вспышка, запахло порохом, и несколько орков упало замертво, остальные шарахнулись в стороны. Трещина захлопнулась. Гномы и Бильбо оказались пленниками в горе. Куда девался Гэндальф, никто не понял, но орки не собирались это выяснять. Они поволокли гномов и Бильбо в глубину, в темноту, туда, где могут жить только гоблины и тролли, то есть в самое сердце горы.
Ходы внутри пересекались и изгибались, но орки знали дорогу не хуже, чем мы знаем путь до ближайшей почты, и шли очень быстро, все вниз и вниз, подталкивая пленников. В горе было кошмарно душно, орки хохотали и что-то выкрикивали странными и глухими скрипучими голосами, пинали и щипали свои жертвы, а Бильбо при каждом пинке вспоминал свою уютную хоббичью нору и чувствовал себя несчастнее, чем когда тролль держал его за ноги вниз головой. Наконец перед ними появился красноватый свет и орки хрипло запели, словно закаркали, топая в такт плоскими ступнями по камням и дергая пленников:
Гоп! Тол! Хлоп в лоб!А ну, лезь! Трещина здесь!Кто к нам попал – в черный провал!Хватай, держи, когтями вцепись!В логово гоблинов, вниз, внизДобычу тащи, парень!Трах! Бах! Мы – сила и страх!Лязг и грохот – цепи ковать!Клещи и молот – кости ломать!Веди их в тюрьму, в подземную тьму –Хо-хо, парень!Ожги кнутом! Лупи хлыстом!Плети свистят, лбы трещат.Получишь ногой – скули и вой!Раб, работай, не вздумай удрать!Пора нам, оркам, пить, хохотать,У нас в подземелье свое веселье,Чеши вниз, парень!Звучало это жутко. Между стен раскатывалось эхо от «Гоп! Топ! Трах! Бах!» и противного смеха «Хо-хо, парень!» Увы, смысл песни был более чем ясен. Орки достали плети и хлестали пленников, выкрикивая: «Жги, лупи!» и гнали их бегом все быстрее, так что гномы уже скулили и чуть не выли, когда наконец их пригнали в большую пещеру.
В середине горел большой костер, по стенам торчали факелы. В пещере толпились орки. Увидев входящих гномов (за которыми еле поспевал бедный Бильбо, чаще других получавший удар плетью), они захлопали в ладоши, загоготали, а орки-погонщики защелкали вокруг пленников кнутами. Пони уже стояли в углу, а имущество Отряда валялось кучей, в которой орки рылись, обнюхивая, ощупывая, выхватывая друг у друга отдельные вещи и противно рыча при этом. Увы, гномы простились со своими превосходными пони, и с крепеньким задорным белым коньком, которого дал Гэндальфу Элронд, ибо крупная лошадь не прошла бы по горным тропам. Ведь орки едят лошадей, и пони едят, и осликов (и кое-кого еще, что ужасно) и всегда при этом голодны. Однако пленники думали только о себе. Орки связали гномам руки цепью и повели их в дальний угол пещеры. Бильбо оказался последним в цепи.
* * *На плоском камне в конце пещеры сидел огромный большеголовый гоблин, а вокруг него стояли орки-охранники, вооруженные топорами и кривыми саблями.
Орки, как и остальные гоблины, вообще злы, коварны и жестоки. Они не изготовляют красивых вещей, но умеют делать хитроумные вещи. Они могут рыть туннели и добывать полезные ископаемые, как гномы, но обычно даже этим не занимаются и живут в грязи и беспорядке. Они прекрасно умеют ковать топоры, мечи, молотки, лопаты, клещи и орудия пыток, но чаще заставляют заниматься этим своих пленников, а пленники, их рабы, работают до изнеможения без воздуха и света, пока не умрут. За долгие века было изобретено много орудий и машин для массового убийства людей, и гоблины наверняка приложили к этому руки: они всегда обожали механизмы, колеса и взрывы и ленились работать; но в те далекие времена и в тех местах они не достигли еще даже такого прогресса. Гномов орки ненавидят не больше, чем всех вообще; бывали случаи, когда они жили бок о бок с гномами и даже заключали с ними союзы. Но орки терпеть не могут порядок и порядочность, а роду Торина они не могли простить старые гномьи победы (о которых в этой истории не рассказывается, потому что они были очень давно); и вообще, чем беззащитнее те, кто попадается к ним в лапы, тем хуже орки с ними обращаются.
– Кто эти жалкие твари? – спросил Главарь орков.
– Гномы и вот этот! – сказал один из погонщиков и дернул за цепь так, что Бильбо упал на колени. – Они прятались у нашего Парадного Выхода.
– Как ты это объяснишь? – повернулся Главарь к Торину. – Ничего хорошего ты наверняка не замышлял. Шпионил за моим народом? Может быть, вы все – воры? Или убийцы? Наверное, друзья эльфов? Ну! Что скажешь?
– Гном Торин, готов служить! – ответил Торин. Служить он, конечно, не собирался, но так было вежливо. – Ни о чем, что ты подозреваешь, мы не думали. Пещера показалась нам удобной, чтобы спрятаться от дождя и грозы; мы полагали, что она необитаема, и не собирались тревожить орков! (И это была истинная правда!)
– Хм, это ты так говоришь! – сказал Главарь. – А если я спрошу тебя, зачем ты вообще оказался в наших горах, откуда ты идешь и куда? Я хочу все о тебе узнать, гном Торин Дубощит. Тебе это, конечно, не поможет, потому что я уже много знаю о кознях твоего рода; но выкладывай правду!
– Мы идем навестить своих родственников, племянников, племянниц, двоюродных и троюродных братьев и сестер, а также других потомков наших прадедов, которые живут на востоке от этих гостеприимных гор, – ответил сдержанно Торин, не зная, что еще придумать. Он догадался – если орки узнают правду, то будет еще хуже.