Стиратель
Когда же он увидел меня с папой, то нагло засмеялся и попросил конвоира увести его. Не захотел говорить с нами. Уходя, погрозил мне кулаком.
Вообще-то, раньше, я думал, что личность сама делает свою жизнь. Оказалось, что нет! И поговорку "От сумы и тюрьмы не зарекайся", до того времени попросту даже и не слышал. А уж, чтобы она как-то могла подействовать на моё бытие, естественно, не предполагал. Но… "жистянка" человека зависит от обстоятельств, в которые он попадает и от людей, в чьей власти может оказаться. А их деяния в большой степени зависят от соблюдения незыблемых постулатов нашей веры и морали. Настоящих, не показных, как принято сейчас. Это влияет на все стороны жизни. Отсюда нечестность, бессовестность, безответственность.… В общем, всё злое, неправедное. И отступники диктуют зависящему от них линию жизни. Часто совершенно противную от его воспитания и характера. И ничего невозможно сделать с этим. И тогда сломанный гомо сапиенс отдаётся року. Один плывёт по волнам, не стараясь выгрести куда-то, потому что нечем управлять. Другой пытается сопротивляться стремнине, но порогов столько много и каждый доставляет такую боль, что едва хватает сил терпеть её. И он воет волком, скрипит зубами и живёт только надеждами на задуманное будущее. Что тут сделаешь? У каждого свой фатум! А умное лицо это ещё не признак большого ума. Все глупости делаются именно с этим выражением на физиономии!
Года через три с небольшим повторилась та же картина. Снова нас посетила плачущая тётя Света и рассказала, что через две недели после выхода из заключения, Юрий опять попал в органы. Вновь грабёж квартиры, которая оказалась под охраной милиции. Теперь ему светит немалый срок, так как уже был судим. А он, при свидании, только смеётся. Впечатление такое, что лишь рад случившемуся. И вообще, стал грубым, наглым и ничего не хочет слушать.
И снова "загремел" негодяй, только теперь уже на шесть лет. Тётя Света на суде была сама не своя, а её сынок ничего не хотел говорить, нахально смеялся и дерзил судье.
В начале девяностых годов мы с Мишей окончили учебное заведение: нашей радости не было предела. А как же. Высшее образование! Это всё-таки институт! Звучит. Решили "отметить" это событие. Подзаработали деньжат на разгрузке вагонов и, как деловые, пригласили наших подруг в ресторан, "обмыть" и "объесть" радостное событие. Девушки учились с нами в универе, но курсом ниже.
Стояло тёплое лето. День был солнечный, и ничто не предвещало трагедии, так круто изменившей наши жизни. Весёлые и радостные, одетые соответственно случаю – при галстуках, мы подошли к женскому общежитию. Вскоре оттуда выпорхнули две хохотушки и подбежали к ухажёрам. Возбуждённые от того, что идут в ресторан. Не часто обычные люди бывают там, а особенно студенты. Девушки тоже приоделись во всё лучшее. Мы были приятно удивлены: раньше, в повседневной одежде, наши подруги выглядели далеко не так, как сейчас. Под их весёлый и несмолкаемый щебет, мы отправились в незнакомое для нас и потому волнующее место.
Заведение общепита было знаменитым, но малодоступным для заурядных граждан. Свою родословную вёло ещё с дореволюционного времени. Среди людей ходили слухи о том, что его завсегдатаями была "блатата", но что нам было до них? К тому же, мы никогда не задумывались над этим общественным явлением. И тем более, не сталкивались с преступным миром в своей короткой жизни. В общем, как и большинство двуногих не представляли, что это такое? И какая угроза может исходить даже для простого обывателя, имеющего в своём распоряжении хотя бы только одно здоровое "очко".
Глава 4
Итак, в семнадцать часов мы подошли к ресторану. Швейцар критически оглядел нас и нехотя открыл дверь. Видимо, опытным взглядом он одновременно оценил наши достоинства и возможности. И понимая, что от нас ему ничего не светит, неохотно, но всё же впустил нас. Время было раннее, и зал оставался полупустым (потому мы и оказались внутри). К нам, с кислой физиономией, подошла работница заведения с крутым мягким местом, видимо, от частого хлопанья по нему, и пригласила следовать за собой. В углу помещения сидела небольшая, но шумная компания и толстозадая посадила нас через стол от неё. Возможно, чтобы меньше ходить при обслуживании. Нам это не понравилось, и я спросил: – Женщина, а нельзя ли нам сесть в противоположном углу, дальше от этого шума?
Официантка бросила на меня уничтожающий взгляд, зевнула и сказала: – В-первых, я ещё не была замужем, а значит, девица, но никак не дама!
Во-вторых, все столы заказаны заранее и ждут своих клиентов. А чем вам здесь плохо? Несколько шумно, но это наши постоянные завсегдатаи, потому и ведут себя, как дома! Впрочем, я попрошу их вести себя тише.
Мы стали усаживаться за стол, а "мадемуазель" подошла к гулящей компании и стала что-то говорить. При этом трое парней повернулись к нам и один из них, со смехом, спросил её: – Это они порядочные люди? Да эти "фраеры" первый раз в жизни надели костюмы с галстуками. А на последние деньги пригласили тёлок в ресторан, в надежде трахнуть их пьяненькими. При их-то жизни, они ещё живой "шмоньки" не видели! И вообще, мы можем показать, кто здесь хозяин! – начал он угрожать, привставая.
А мы, опешившие от данной нам характеристики (прямо как в воду глядел), сидели и не знали, что делать дальше? Нам бы уйти в то время, но что ты?!
Мы хотя и не пьяные, но до крайности возбуждённые речью "урки", остались на месте. Милана и Римма принялись уговаривать нас: – Мальчики, давайте покинем это заведение и отметим торжественное событие в каком-нибудь кафе.
Но что ты! Заиграла, забурлила кровь глупых физкультурников. Да я, да мы…! Успокоили девушек и остались на месте, хотя у наших подруг явно не было настроения. Официантка вновь подошла к нам. Заказали бутылку марочного вина и небольшую закуску. Мы же пришли в культурное заведение, как нам тогда сдавалось, посидеть, поговорить о будущей жизни. А выпив, мы совсем забыли о неприятных соседях.
Между тем, народа прибавилось мало, но заиграла музыка, появились танцующие пары. Внезапно Римма и Милана вскочили с мест и прямо потащили нас танцевать. Они увидели двух "уркаганов", направляющихся к нашей компании. И опять девушки стали уговаривать нас уйти отсюда. Видимо чувствовали женскими сердцами что-то неладное. И вновь два "дятла", внутренне уже готовые к драке, уговорили их остаться здесь. Мы с Мишей понимали, что, судя по кидаемым на нас взглядам "блатных", потасовки не избежать, но ничего не предпринимали против этого. Что хотели этим доказать и кому? Ушли бы, и моя жизнь была бы другой, и Миша был жив. Но нет, сами пёрли на рожон! Уж драться-то мы умели!
Как только сели за стол, к нам подошли двое развязных парней и откровенно ухмыляясь, спросили: – Можно пригласить ваших "тёлок" на танец?
– У меня кружится голова! – заявила Милана.
– А я не танцую с незнакомыми! – отрезала Римма.
– Какие непонятливые "шмары"! – усмехнулся один из "блатарей", – нам нельзя отказывать!
– Они вам не ясно сказали! – встал на защиту девушек Миша, – оставьте их в покое!
– Которая из них твоя "марьяна"? – спросил урка и внезапно ткнул кулаком Римме в лицо. Она упала со стула. И тут началось!
Миша, одним ударом, послал её обидчика в нокаут. Второй бандит выхватил длинный, узкий нож и бросился на меня. Я перехватил бросок, а Миша отправил его на пол. "Уркаган" повалился, но упал на первого, а клинок воткнулся тому в живот. К нам подбежали их собутыльники и по двое кинулись на нас. Мы быстро охладили их пыл, а на полу из-под лежащих появилась кровь. Это зрелище остудило всех. В помещении раздались вопли. Со стороны наших противников послышался приказ: – Змей, забираем раненых и линяем. Сейчас здесь будут "фараоны"!
Блатные подхватили лежащих и бегом направились из ресторана, но не через вход, а служебный проход. Который был Змей, обернулся назад: – Мы с вами ещё встретимся, "фраерки"! Мир тесен! – крикнул он.
Как же он был прав! В дальнейшем, короткая жизнь Миши и моя, тесно переплетутся с криминальным миром и именно с этим "уркаганом". Это был тупой, невероятно жестокий человек, к тому же самоуверенный, с отсутствующей логикой, но верящий в свою интуицию и счастливую звезду. А вот они его здорово подводили, и убедиться в этом довелось мне и Мише.
Тут же, в ресторане, нас опросили прибывшие милиционеры. Несколько очевидцев подтвердили наши показания. Потом ещё два раза вызывали в органы. Оказывается, проткнутый ножом негодяй откинулся, но как об этом узнали в "ЧК", так и осталось загадкой?! Не могли же сами блатные рассказать об этом следователю! Так вначале думали мы с Мишей. Но дознаватель всё-таки делал слабые попытки приобщить нас к этому делу. Мы сказали, что пойдём в прокуратуру и там объяснимся с её хозяином. Подействовало. Нас оставили в покое.
Я устроился преподавателем физкультуры в школу. Работая с детьми, занимаясь с некоторыми из них в определённых физических дисциплинах, и сам втянулся в это дело и нередко задерживался в учебном заведении. Даже мама как-то спросила: – Где ты так часто пропадаешь? Что делаешь?
Я объяснил ей, что остаюсь в спортзале с ребятами, тренируюсь сам, и она вроде бы успокоилась. Но иногда расспрашивала о моих занятиях в школе.
Через год Миша женился всё на той же Римме, а у меня с Миланой ничего не получилось. Мы расстались друзьями. Но вскоре возникла дружба с молоденькой учительницей. Теперь мы с друганом стали реже видеться: он семейный человек! Примерное, через полгода я приехал к ним, и Римма огорошила меня сообщением: – Мишу задержали! У ресторана произошла некая драка и в ней убили молодого человека. В спине у него торчал старинный кинжал, на ручке которого обнаружили "пальчики" Миши. В милиции говорят, что ударил им парня. В это невозможно поверить, он никогда не носил с собой ножей. Даже родители покойного – они наши знакомые, так не думают!
Я несколько раз порывался встретиться с ним, но мне не разрешали в "интересах следствия". Вскоре состоялся суд. На процессе Миша всё отрицал и говорил, что, наоборот, он защищал парня от приставшей к нему "братвы". А его дело сфабриковано по чьему-то наущению. Тем не менее, его признали виновным и осудили. Меня это просто "убило" и я всего лишь один раз успел увидеться с ним, так как вскоре его препроводили из нашего города в другое место. На встречу, Миша пришёл с синяками и в кровоподтёках. Это был совершенно другой человек. На мой вопрос об этом, он лишь махнул рукой.
Затем придвинулся ближе к разделяемому нас стеклу и рассказал: – Это подстава блатных! Помнишь драку в ресторане? Там они зарезали тогда своего урку! Так вот, перед своим "паханом" они свалили это дело на меня. Началась охота за мной. Как-то, парни сомнительной внешности, предложили купить необычный нож, я же коллекционировал их. Но это был очень ценный экземпляр. Детально рассмотрел его. Древний артефакт из бронзы, а его ручка набрана из зубов неких больших животных. Я не мог его сторговать, он стоил много денег, и вернул обратно. Но на ручке остались следы моих пальцев и они их сохранили. Им только это и надо было, а цену назначили большую лишь для того, чтобы я его не взял.
Потом, выбрав момент, когда мы с Борей проходили мимо ресторана, бандиты напали на нас и в драке ударили им его в спину. Заметь, не меня. Я им нужен был для суда, за то, что якобы зарезал тогда в ресторане их блатного. Один из них хотел отмазаться от убийства своего подельника, свалив всё на меня. Воровской "сходки" ещё не было, но её готовят. А сейчас бьют, выбивают "признание", чтобы расправиться со мной по их правилам. Но я пока держусь, иногда даю сдачи и это их бесит. Ты, Даниил, ходи, осматривайся. Они помнят, что нас было двое.
"Вертухай" объявил, что время свидания закончилось и Мишу увели. Больше его не видел, куда-то отправили.
Когда я, бывая дома, отвлекался от дел и забот, то ходил к старинному заброшенному заводу. Его полуразрушенные строения были недалеко от нашего дома. Мы жили на окраине города. Тишина и разруха вызывали грустные мысли, намекали на хрупкость и призрачность нашего бытия, навевали думы о Мише. Где он и что с ним сейчас происходит, я не знал. Иногда, там лазали дети, устраивали сражения. Странное словосочетание, не правда ли? Игра и война! Совершенно несовместимые понятия!
Глава 5
Однажды, в выходной день, довольно жаркий, после обеда с водочкой, я, бродя по развалинам, по разрушенной лестнице поднялся на второй этаж. Погода стояла солнечная, на небе сиротливо висело одно маленькое, белесое облачко. Лёгкий ветерок, слабыми порывами, лениво шевелил уставший от солнца и безводья бурьян. Но в тени было терпимо. Я подошёл к оконному проёму, первому от угла, присел на нём и огляделся. Отсюда просматривалась часть города. Моё внимание привлёк ехавший с окраинной улицы, к заводу, дорогой автомобиль. Внезапно, услышал шум внизу. Осторожно выглянув, увидел во "дворе" другую, въехавшую большую машину. Из неё вышли четыре человека и стали оглядывать строения. До них от меня было метров двадцать.
– Змей, осмотри развалины! – приказал один из них другому. Тот направился к "моему" зданию.
Я сразу вспомнил кличку, услышанную в ресторане. Смекнув, что "дело пахнет керосином", огляделся. Мысль работала чётко. Увидел арматуру, которая торчала из пролома в потолке. По ней быстро поднялся вверх и оказался на плоской крыше. Затаился за развалинами большой дымовой трубы. Бандит поднялся на второй этаж, постоял у дыры в потолке. Затем поднял обломок кирпича и выбросил его наверх. И надо же такому случиться, падая, он ударил меня по голове. Осколок крупный и мне было очень больно. Я стиснул зубы, но не вскрикнул: он бы меня убил! Мне потом довелось с ним встретиться. Это был настоящий отморозок. Он оглядел всё здание и вышел к поджидавшим его парням. Я вновь занял место у пролома, теперь уже в бруствере крыши.
У тачки открылся багажник. Бандиты извлекли из него два трупа. Взяв их за руки, потащили к ближайшему дверному пролому в здании. И в это время сюда стремительно влетела машина, которую я видел на дороге. Это тоже был большой джип. Он остановился у здания, что было напротив меня и рядом с которым пролегал проезд к другим помещениям. Из него выскочило двое мужчин, и принялись палить из пистолетов по первым. Те, бросив покойников, кинулись в помещение. Один не добежал: крутнувшись на месте, болезненно выгнулся и упал. Остальные скрылись в развалинах. Приехавшие спрятались за колёсами джипа. Началась перестрелка. Пули дырявили автомобиль и рикошетили от него. Послышалось шипение: пробили колёса.
В помещении подо мной раздались голоса. Бандит кричал всё тому же Змею, чтобы он, по развалинам, обошёл приехавших и оказался у них сзади. Стрельба продолжалась. Немного погодя, кто-то не своим голосом взвыл в здании. Затем из-за колеса, с криком, несколько раз перекатившись, появился один из приехавших бандитов и затих. Второй продолжал стрелять и достиг цели. Внизу подо мной раздался громкий вскрик. Пальба прекратилась. Лежавший за джипом высунул голову из-за колеса. Тишина. Но подниматься он не торопился, видимо, ожидая провокации.
Прошло минут пять. Я тоже не спешил выдавать своё присутствие. Приехавший поднялся на ноги и стоя за изрешеченной машиной, вглядывался в развалины. Внезапно, сзади него, из-за угла здания появился Змей. В руке у него был длинноствольный пистолет. Крадучись и держа наготове оружие, он стал медленно приближаться к стоявшему возле машины стрелку. А тот был настолько отвлечён созерцанием руин, что, видимо, не слышал и не почувствовал приближающегося к нему врага. К тому же несчастный опустил оружие. Змей выстрелил в него почти в упор. Бандит выронил наган, схватился за руку и, упав на колени, завыл не своим голосом.
"Ползучий", ногой, откинул в сторону "шмайсер" и отошёл на несколько шагов назад. Широко осклабившись, с удовлетворением, слушал причитания страдальца.
– Ну, Дикобраз, вот мы и встретились! Сколько иголок ты в меня выпустил? Слава богу, все пролетели мимо. Теперь лови мои!
Поднимает пистолет и стреляет в другую руку. Бедолага воет дурным голосом и силится встать. Это у него выходит. Изверг стреляет в ногу и сразу же в другую. Раненый падает, вначале орёт, но вскоре затихает. Видимо, потерял сознание от боли. Змей подходит, рассматривает лежащего.
– Да, жалко, что ты откинулся, я бы над тобой ещё поиздевался, как ты над нашими братками.
Он стреляет в грудь бандиту. Тот подскакивает от выстрела и затихает. Удовлетворённо крякнув, убийца бдительно оглядывается и бежит в развалины. Я ни живой, ни мёртвый от увиденного. Меня колотит, противно стучат зубы, трясутся колени. Слышу разочарованные вскрики Змея: все покойники. Но он не унывает. Выскакивает из здания, бежит к своему джипу и достаёт из него большой рюкзак. С ним он ломится в помещение напротив, из-за которого сам появился при манёвре. Вскоре появляется на крыше, там высится большая груда кирпича: так же завалилась труба. Выбирает из середины кучи обломки, в образовавшуюся дыру запихивает рюкзак и вновь забрасывает её битыми осколками.
Я осторожно, чтобы он не заметил, спустился вниз и выбрался через окно в противоположную сторону. Там густые заросли высокого бурьяна, и я спрятался в нём. Меня колотила нервная дрожь, боялся, что он узнает во мне одного из тех, что дали им отпор в ресторане. В голове, между глаз, как будто кто-то бил молотом по мозгу. Затем наступила такая апатия, что я или заснул, или мой разум из-за перегрузки просто отключился. Какой-то отрезок времени выпал из моего бытия.
Пришёл в себя от того, что кто-то пинал меня. Открыв глаза, увидел всё того же бандита – Змея. Он, держа наготове пистолет, стоял надо мной. Уркаган был похож на крысу: маленькая голова с почти отсутствующим лбом, круглое лицо с долгим, тонким носом. Узкие губы не могли прикрывать мелкие, но длинные, с большим щелями, жёлтые зубы. Небольшой подбородок сильно скошен назад. Торчащие, почти круглые ушки, сдвинуты вверх головы. Ему бы их королём быть. Но мне сейчас было не до смеха. Глядя на меня, его "шнифты" сузились, ноздри нервно вздрагивали. От волнения дёргалась голова. Я сразу понял, что дела мои плохи.
Он снова пнул меня и спросил: – Видел, что тут происходило?
Меня осенило, появился вероятный выход из сложной ситуации.
– Нет, – говорю, – спал. Был поддатый, жара меня разморила. А сколько сейчас времени? – закосил я под дурачка.
– А что трясёшься, "баланду травишь"?
– Так ведь с бодуна, да и пистолет на меня смотрит. Опусти ствол, что ты его наставил!
– Не пойму, ты, правда "фраер" или косишь под него?
– А что должен был видеть? – "наивно" спросил я.
– Почему ты лежишь в сорняке? Прячешься?
– Так разморило же, вон жара, какая. А здесь никто не видит.
– А нука дыхни! – внезапно потребовал он и наклонился ко мне.
Я дохнул ему в лицо и мысленно поблагодарил отца, который почти заставил меня выпить за обедом три стаканчика водки.
– Хм, действительно несёт "ароматом". Алкан что ли? – ехидно спросил он.
– Бывает, иногда! – утвердил я его во мнении.
– Ты вот, что, "бабан", вали домой, если он у тебя есть и забудь сюда дорогу! В следующей твоей стрелке со Змеем, будешь убит! Постой! А мы раньше не встречались? Кого-то ты мне напоминаешь!
Внезапно послышался шум приближающихся машин. Урка вздрогнул, поднял пистолет и… заколебался. Глядя на меня, зло сказал: – Менты пожаловали. Ладно, живи, "фраерок"! Посмотри, что здесь будет, но не встречайся больше мне! Я не верю в случайности!
Он, по бурьяну, ломанулся прочь. Я же, святая наивность, думая, что приехали мои защитники, побрёл к зданию, из которого, прячась, убегал. У меня не хватило ума подойти к ним сразу, а опять поднялся на крышу. Внизу четыре милиционера разглядывали место бойни. Затем двое приблизились к машине и вывели собаку. Остальные вошли в помещение подо мной. Один сказал: – Это надо же! Настоящие войны и ни одного свидетеля! Как они умудряются так убивать?!
Собеседник слабо возразил: – Ну почему же? Может, оставшийся слинял! Что, скорее всего.
Поговорив, они вышли. Псина крутилась по двору и вдруг направилась в сторону противоположного здания. Вскоре менты оказались на крыше. Пёс подвёл их к куче кирпича и залаял. Посмотрев друг на друга, принялись разгребать обломки и вскоре достали рюкзак. Открыв его, они перебросились парой фраз. Затем торопливо закопали сумку и спустились вниз.
Немного погодя, собака потянула их в "моё" здание. Я затаился, но эта тварь остановилась напротив пролома и начала лаять вверх. Милиционеры вытащили оружие и закричали: – Эй, кто там, выходи или будем стрелять!
Мне ничего не оставалось, как выйти к ним. Высунулся из пролома и крикнул: – Я посторонний, случайно оказался здесь! Сейчас подойду.
По арматуре соскользнул вниз. Не опуская пистолетов, они вывели меня к остальным. Наступила пауза. Мы изучали друг друга. Вид у меня после грязного бурьяна был, конечно, не презентабельный. Да и чувствовал я себя не в своей тарелке. Из-под одного ствола тут же попал под другие.
Капитан спросил: – Кто вы и как оказались здесь?
Я решил скосить под дурачка и объяснил: – Преподаватель физкультуры Иванов Даниил Петрович. Иногда бываю здесь, старина, знаете.… Но сегодня, в обед, выпил лишнего, а придя сюда, сомлел от жары и заснул в развалинах. Проснулся вот сейчас, когда залаяла собака. Сначала испугался, но увидев вас, успокоился.
– А ну дыхни! – приказал он.
Я дохнул ему в лицо.
– Пахнет! Но как же вы не слышали выстрелы? Судя по количеству стреляных гильз, палили здесь долго. Если бы вас заметили бандиты, вы были бы уже мертвы. Они не щадят свидетелей.
– Не слыхал, видимо, перебрал в жару, да и сплю я всегда крепко.
– Ладно, съездите в отдел, черкнёте объяснение. Видите, сколько покойников, одним из них могли быть вы!
Я притворно схватился за голову.
Глава 6
Во двор заехали две милицейские машины и три кареты скорой помощи. В них начали грузить покойников. Меня посадили в ранее приехавший автомобиль. Туда же сели два милиционера с собакой, и мы поехали в РОВД. В отделе написал объяснительную, всё как говорил и меня отпустили домой. Душа моя "пела", считал, что легко отделался! Какой я был наивный! На время даже забыл о деньгах, что были спрятаны в развалинах. Иногда думал, что менты их забрали, как вещественное доказательство какого-либо события, происшествия. А как же могло быть иначе! Но… видимо, недаром криминал называет нас "фраерами": не можем мы смотреть вперёд.
Прошёл месяц и я получил повестку из военкомата. В ней говорилось о том, чтобы явился в указанное заведение для прохождения очередной призывной комиссии. Пришло моё время идти в армию. Но этому не суждено было сбыться. Внезапно, прямо в школу, за мной приехали два милиционера.
– Что случилось? – спрашиваю, – обязательно надо с работы вызывать! А мне потом что людям говорить!
– Нам приказали, мы исполняем!
Посадили в машину, причём сопровождающие сели с обеих сторон. Приехали в РОВД. Меня ввели в кабинет. За столом, в гражданской одежде, сидел неприятный, лет пятидесяти, тучный тип. Знаете, выдаются такие: с одного взгляда вызывают неприязнь. И что задело, он даже не посмотрел в мою сторону. Но одет был прямо с "иголочки". Закончив писать, открыл некую папку, достал чистый лист и вновь принялся что-то строчить.
– Иванов Даниил Петрович? – внезапно спросил он, не отрываясь от письма.
– Да, – ответил я.
– Рассказывайте, как собираетесь тратить деньги?
Меня осенило: вчера нам давали жалованье…
– Позвольте, а какое вам дело до того, как я буду тратить свою зарплату? Её только что дали и…
Внезапно следователь громко ударил кулаком по столу, поднял голову.
– В кабинете нас двое и кто-то из нас должен остаться в дураках! Ты думаешь, им буду я? – перешёл он на "ты".
– Мне тоже не хочется им быть! – зачем-то храбрился я.
– Куда дел деньги? – заорал он. – До нас дошла информация, что бандиты спрятали в развалинах полтора миллиона рублей и десять тысяч зелёных. Они перестреляли друг друга, а ты был там в то время, но ловко отмазался.
Вот тут-то я понял, что влип капитально. Наверное, это отразилось на моём лице. Мент вроде бы подобрел. Нажал кнопку. Вошёл конвоир.
– В изолятор! Ему надо подумать.
– Встать! Руки назад!
Так, впервые и оказался в "сучьем кутке". Я был так потрясён происшедшим, что был сам не свой и вначале не мог даже осознать до конца, что произошло? Сел спиной к стене, прислонился головой. Зароились мысли: "Почему спрашивают о деньгах? Они же их нашли, я своими глазами видел! Да, но говорить о них не могу, так как написал в объяснительной, что спал. Но получается, бабки отыскали, а трясут с меня! Значит, для кого-то их нет? Выходит, что кто-то прикарманил! Возможно, те двое ментов, что нашли!"