Цветы не знают волю неба. Том 1

Глава 8

Тем временем Чжоу Сяньцянь, Мо Байхэ и Янь Лин вернулись в Зал Собраний и расселись вокруг стола. На подносе дымился чайник с только что заваренным чаем и ожидали три чаши. Янь Лин разлил чай, с удовольствием заметив, что это не жасминовый, а затем подал чаши своим шисюнам.

Сколько лет прошло с тех пор, когда они в последний раз вот так все вместе пили чай? Сейчас им казалось, что минула уже целая жизнь. Возвращение Янь Лина стало настоящим чудом, в которое ни Чжоу Сяньцянь, ни Мо Байхэ до сих пор не могли полностью поверить. Янь Лин всё ещё был тем самым Янь Лином, но уже неуловимо другим. В нём сохранился всё тот же юношеский дух озорства, но его словно окутывала тяжёлая аура, которая не отступала даже когда он улыбался. Они не могли знать, что ему довелось пережить за эти двенадцать лет, но определённо это изменило Янь Лина.

Взяв свою чашку, Янь Лин слегка подул, разгоняя пар, вздымающийся от горячего чая, и сделал глоток. Чжоу Сяньцянь спросил:

– Это ведь ты был тем мастером, который в доме господина Юя сказал Янь Цюлиню о яде «Три вдоха»?

Янь Лин улыбнулся:

– Ты поймал меня с поличным.

– А-Лин, – Чжоу Сяньцянь аккуратно поставил свой чай на стол, а затем пристально посмотрел на второго шиди. – Тебя никогда не интересовали яды. Но ты стал неплохо в них разбираться. Мастер Сы Шэн заметил кое-что и поделился со мной своими опасениями…

Он не успел закончить, как Янь Лин усмехнулся:

– От зоркого глаза мастера Сы не скрыться, – но затем его лицо помрачнело, а тёмные глаза, казалось, стали непроглядно чёрными, словно в них открылась зияющая пропасть. – Я был отравлен. И этот яд по-прежнему течёт в моих венах. Сколько бы я ни искал, я всё ещё не смог найти ответы на свои вопросы.

– А-Лин… – с лица Мо Байхэ мгновенно сошли все краски.

– Я узнал лишь, что этот яд изначально был создан тюркскими племенами, однако позднее, когда он попал на Центральные равнины, он был изменён, и его формула по сей день остаётся неизвестной. А если неизвестна формула, нет и противоядия. Старик, что нашёл меня в Гуаньнэй, сделал отвар, который сдерживает распространение яда. Но это не навсегда. Рано или поздно он возьмёт своё.

– Если есть яд, должно быть и противоядие, – сказал Мо Байхэ.

– Ты что-то узнал, не так ли? Иначе как ты оказался в поместье Юй? – спросил Чжоу Сяньцянь, обращаясь к Янь Лину. Тот кивнул.

– После возвращения с земель тюрков, я решил подробнее изучить деятельность школы Хэйшуй, поэтому какое-то время провёл в горах Гуаньнэй. Оттуда всё пошло, и я решил вернуться в начало. Я задался вопросом, каким образом настолько редкий яд оказался в руках Хэйшуй и всплывал ли он когда-либо ранее. Я отыскал лишь два случая использования яда, действие которого было похоже на тот, которым отравили меня. Первый произошёл двадцать лет назад, и он довольно спорный, потому что доказательств этому нет. Был отравлен глава школы Хуоху Чжан Минчжи. На тот момент он был главой всего несколько лет, однако внутри школы всё было не очень гладко, постоянно возникали распри, собственно, с тех пор уже и без того поблекшее величие Хуоху стало совсем сходить на нет. В итоге главу Чжана настигло искажение ци. Никто бы и не узнал, что это было отравление, только вот там оказался талантливый мастер и по совместительству лекарь, который заподозрил отравление. К сожалению, спасти главу Чжана тогда не удалось, так как лекарь не смог сразу определить, каким именно ядом он был отравлен, а когда понял, все усилия уже оказались напрасны. Доказательств, что это было именно отравление, не было, поэтому этот случай можно считать лишь условно подходящим.

– Да, я помню это, – кивнул Чжоу Сяньцянь. – Глава Чжан внезапно умер от искажения ци. Тогда ходило много слухов, но в итоге Хуоху быстро поставили на пост главы Цао Минцзина, и всё стихло. Учитель ещё тогда сомневался в причинах смерти, у главы Чжана был спокойный темперамент, его нельзя было назвать подверженным искажению ци. Выходит, это всё же было убийство.

Янь Лин пожал плечами:

– Точно сказать невозможно, но вероятность исключать нельзя. Действие этого яда не мгновенное. Он атакует ци, нарушая поток и вызывая её искажение, в результате человек погибает мучительной смертью. Поэтому отравить им соперника или того, кто просто перешёл дорогу, – вполне умно, можно выйти сухим из воды, ведь доказать, что искажение ци вызвал именно яд, довольно сложно. Потому его называют «Казнь мастеров». Полагаю, против меня был использован этот яд, чтобы замаскировать мою смерть под искажение ци. Моё боевое искусство всегда было резким и мощным и развивалось довольно стремительно. По логике моя подверженность искажению ци была гораздо выше, чем у других мастеров. Думаю, Хэйшуй собирались выставить всё так, будто я, подвергнувшись искажению ци, убил Мо Байхэ во время поездки в Гуаньнэй. А затем они бы предоставили в качестве доказательства моё мёртвое тело с явными следами искажения ци. Потом проникнуть в Хунфэн, чтобы захватить власть, им было бы гораздо проще.

Мо Байхэ нахмурился:

– Звучит логично. Но откуда у Хэйшуй этот яд?

– Я тоже задался этим вопросом. Тогда я наткнулся на второй случай отравления, произошедший пятнадцать лет назад. Был убит странствующий мастер Е. Он не принадлежал ни к одной школе, однако пользовался уважением в цзянху. В тот раз против него также использовали «Казнь мастеров», но никто не пытался скрыть отравление. По сути его было не так сложно убить, можно было это сделать гораздо проще и быстрее. Однако кто-то явно хотел, чтобы он перед смертью мучился от искажения ци, чтобы его же собственная жизненная энергия, накопленная годами усердных тренировок, взбунтовалась против него. Учитывая редкость яда, это наверняка было заказное убийство, и выполнить такой заказ мола лишь…

– Ученица Сыюхуа, – закончил Мо Байхэ.

– Именно! – Янь Лин улыбнулся. – Неизвестно, принимали ли участие члены Сыюхуа в отравлении мастера Чжана, но смерть мастера Е была точно исполнена их руками. Оставался вопрос, почему же был убит мастер Е и кому понадобилось идти на такой шаг и нанимать учениц Сыюхуа, ведь объективно мастер Е не стоил тех денег, которые за него заплатили Сыюхуа. Его смерть была очень похожа на месть. Тогда я отправился на юго-запад, чтобы выяснить обстоятельства его смерти и наткнулся на один интересный факт. Мастер Е был родом из Чэнду, из этого же города был и господин Юй.

– Юй Чан?! – удивился Чжоу Сяньцянь.

– Да, тот самый Юй Чан, в лавке которого я всегда покупал тебе жасминовый чай и который пару дней назад лишился головы, – кивнул Янь Лин. – История такова, что мастер Е, будучи ребёнком, вступил в орден Жичу, который позднее распался и перестал существовать. Орден находился недалеко от Чэнду. И в него также вступил и Юй Чан, однако по прошествии какого-то времени Юй Чан вернулся. Доподлинно неизвестно, что с ним произошло, однако он утратил способность заниматься боевыми искусствами, его меридианы были полностью разрушены.

– Как тебе удалось всё это выяснить? – удивлённо спросил Мо Байхэ.

– Это не сложно, если знать, к кому подходить с вопросами и что предложить взамен, – Янь Лин чинно раскрыл свой веер с видом истинного знатока своего дела.

– Ладно, допустим, мастер Е каким-то образом был причастен к трагедии, случившейся с Юй Чаном, – сказал Чжоу Сяньцянь. – Спустя много лет Юй Чан добился влияния и денег и решил, что пришла пора отомстить. Он выбрал яд «Казнь мастеров», так как хотел разрушить ци мастера Е и причинить нестерпимую боль. Но как это связано с тем, что случилось двенадцать лет назад в Гуаньнэй и имеет ли смерть господина Юя какое-то отношения ко всему? Или это просто совпадение, ведь наверняка у него было немало недоброжелателей.

– Что касается твоего первого вопроса, связан ли господин Юй с тем, что произошло с нами, я точно сказать не могу. Но считаю, что косвенная связь с событиями двенадцатилетней давности здесь всё же присутствует, – ответил Янь Лин. – Конечно, господин Юй вряд ли был хоть как-то замешан в нападении на нас, но я думаю, он был связан со школой Хэйшуй. Пятнадцать лет назад, как раз после гибели мастера Е, Юй Чан стал активно отправлять свои торговые караваны на север, в Гуаньнэй. Однако у него там не было ни одной лавки. Караваны были большими, и часть из них шла на рынки Чанъаня. Другая же двигалась дальше в горы, судя по путевым документам. Но куда именно – неизвестно. Караваны совершали походы в Гуаньнэй дважды в год и так на протяжении трёх лет. Однако больше двенадцати лет назад Юй Чан по какой-то причине резко перестал отправлять караваны в Гуаньнэй. Не находите странным?

– В то время после неудавшегося захвата Хунфэн Хэйшуй распалась, и с ней оборвали связи все остальные школы, – проговорил Чжоу Сяньцянь.

– Да, верно, – Янь Лин кивнул. – Уж очень странное совпадение. Думаю, Юй Чан что-то поставлял для школы Хэйшуй, расположенной в горах Гуаньнэй. И, возможно, от него же они узнали, что Сыюхуа владеют таким ядом, как «Казнь мастеров», а затем решили использовать этот яд против нас. Однако достать его можно было лишь через Сыюхуа. Но я не думаю, что кто-то из их учениц участвовал в нападении на нас. Иначе они бы так не облажались, и я точно был бы мёртв. Скорее всего они лишь предоставили Хэйшуй сам яд в обмен на что-то очень для них ценное. Сыюхуа бы не стали вмешиваться в подобные дела, если бы для них не было никакой выгоды. Вполне возможно, они даже не были в курсе, как именно Хэйшуй используют этот яд.

– Если яд был получен от Сыюхуа, значит лишь они могут знать о противоядии, верно? – спросил Мо Байхэ.

Янь Лин улыбнулся:

– Да. Поэтому я пытался напасть на след Сыюхуа. И он привёл меня в дом господина Юя.

– Но кому понадобилась его смерть? И ещё десятерых мастеров. Совершенно ясно, что целью были именно эти одиннадцать человек, никого другого Сыюхуа не тронули, – Чжоу Сяньцянь потёр виски и болезненно поморщился, вся эта информация буквально сдавила его голову тисками.

– Я предполагаю, что это связано с деятельностью Юй Чана в то время, когда он отправлял караваны в горы Гуаньнэй.

– Ты считаешь, что его убийство было заказано Хэйшуй? – Мо Байхэ обомлел.

Янь Лин неопредлённо качнул головой:

– Я не знаю. В Чанъане я встретился с одним стариком, который раньше служил в городской страже. Изначально я хотел спросить, помнит ли он что-то о странных торговых караванах, которые проходили через город в северные горы. Всё-таки торговать там было довольно странно, учитывая, что два основных рынка располагаются в Чанъани. И на удивление он сразу же вспомнил караваны Юя. Сказал, что всегда считал их подозрительными, но господин Юй щедро платил за то, чтобы чиновники закрывали глаза на его странные перемещения. Этот старик тогда был лишь обычным стражником и ничего не мог поделать. Однажды, когда часть каравана снова отделилась и двинулась на север, с одной повозкой что-то случилось. Кажется, повредилось колесо. Она отстала, сопровождающие занялись ремонтом. Тот стражник подошёл, чтобы предложить помощь, но торговцы быстро от него отделались. Повозка была закрытая, и когда стражник уходил, он услышал всхлипывания, словно внутри плакал ребёнок. А второй детский голос пытался его успокоить.

– Ты хочешь сказать, Юй Чан торговал детьми?! – воскликнул Чжоу Сяньцянь.

– Не знаю, но каждый раз в горы уходило десять повозок, которые обычно используются для перевозки животных, и каждую из них всегда сопровождал один мастер боевых искусств и двое простых охранников, – ответил Янь Лин.

– Десять… – Мо Байхэ поднял взгляд. – Десять мастеров боевых искусств были убиты на праздновании. Вероятно, это были те самые сопровождающие. Но почему их убили именно сейчас? Зачем было ждать столько лет?

– Можно было бы списать это на то, что школа Хэйшуй была изгнана из цзянху и восстанавливала силы. Однако, я думаю, причина в другом, – Янь Лин сделал паузу и посмотрел на Мо Байхэ, от этого взгляда у того невольно пробежали мурашки. Янь Лин продолжил: – Незадолго до смерти Юй Чана прошло состязание Небесного Меча…

– Какая связь между этими событиями? – непонимающе спросил Чжоу Сяньцянь.

– На состязании Небесного Меча объявился ученик с очень незаурядными способностями. Я не связывал две эти вещи до тех пор, пока не узнал, что этот ученик Янь Цюлинь, чьим учителем является Мо Байхэ.

– Подожди, – Мо Байхэ с силой потёр глаза, – при чём тут вообще Янь Цюлинь?

– Шисюн, ты ведь не думаешь, что маленький ребёнок мог случайно оказаться в горных лесах, где и людей-то встретить проблематично? – Янь Лин посмотрел на Мо Байхэ с явным сожалением в глазах.

– Ты считаешь, что Янь Цюлинь мог быть одним из тех детей, которых перевозил Юй Чан? – медленно проговорил Чжоу Сяньцянь.

– Я могу лишь сказать, что маленькие дети не появляются в лесах сами по себе. А тем более дети с такими незаурядными способностями. Если двенадцать лет назад он по какой-то причине был потерян кем-то, то теперь, после его дебюта на состязании Небесного Меча, он наверняка привлечёт к себе внимание. Мо Байхэ тогда выжил, затем у него появился ученик, который в столь юном возрасте так ярко себя проявил, слишком подозрительное совпадение. Думаю, Юй Чана и тех мастеров убрали как свидетелей, ведь если им было что-то известно о том, для чего Хэйшуй покупали детей, они тоже вполне могли догадаться, что Янь Цюлинь каким-то образом связан с событиями прошлого. Или же… Им мстили.

– Это… – Мо Байхе запрокинул голову и закрыл глаза. – Это всё слишком…

– Запутано, – закончил за него Чжоу Сяньцянь. – Кто же в таком случае А-Линь? И что Хэйшуй делали со всеми детьми, которых везли к ним на протяжении тех трёх лет? И кто мог мстить Юй Чану?

– Сложно сказать, но кое-что ещё не даёт мне покоя, – задумчиво сказал Янь Лин.

Мо Байхэ обречённо посмотрел на него.

– Красная Паучья Лилия, – Янь Лин произнёс это, чётко выговаривая каждое слово. – Новый невероятно талантливый цветок Сыюхуа. Судя по словам Янь Цюлиня, она была очень юна, он предположил, что ей около одиннадцати лет. Однако он также сказал, что она невысокого роста и довольно худенькая. Из-за этого может казаться, что ей меньше лет, чем на самом деле. Что если она чуть старше и ей примерно тринадцать?

Брови Мо Байхэ сошлись над переносицей:

– Ты сказал, что Сыюхуа могли тогда обменять яд «Казнь мастеров» только на что-то очень для них ценное. Считаешь, это мог быть ещё один ребёнок с такими же незаурядными способностями?

– Не исключено, – Янь Лин откинулся на спинку кресла, перебирая в руках свой веер.

– Тогда Янь Цюлинь может стать чьей-то целью? – осторожно предположил Чжоу Сяньцянь.

– Думаю, те, кто стоит за всем теми событиями, не будут действовать опрометчиво. Для начала они наверняка захотят прощупать почву и выяснить, действительно ли Янь Цюлинь является тем самым ребёнком. Однако, пока он в стенах Хунфэн, он в безопасности. Мы не знаем, каковы цели неизвестной стороны и для чего им изначально были нужны те дети, – сказал Янь Лин.

– Но что если они снова обратятся к Сыюхуа, чтобы те проникли в Хунфэн? – на лице Мо Байхэ явно отразилось беспокойство.

Янь Лин покачал головой:

– Не думаю, что Сыюхуа пойдут на такой шаг. Они обычно не вмешиваются во внутренние дела между школами. Тем более двенадцать лет назад они получили, что хотели в обмен на «Казнь мастеров». Они лишь вложили оружие в руки Хэйшуй, но сами участия в нападении не принимали. Вряд ли у Хэйшуй или стоящих за ними людей есть сейчас ещё что-то, что они могли бы предложить Сыюхуа в обмен на нападение на Хунфэн. Остальные школы смотрят на Сыюхуа сквозь пальцы, пока те не вмешиваются в их дела. Если Сыюхуа вот так нападут на кого-то, это неизбежно обратит против них другие школы, так как каждая посчитает, что может стать следующей целью. И тогда какими бы скрытными ни были члены Сыюхуа, как бы они ни прятались, стоит остальным школам объединится, и их раскрытие станет вопросом времени. Сыюхуа не будут так рисковать.

Глава 9

Лето пролетело в мгновение ока, приближался сезон Цюфэнь. Пока ещё стояла тёплая погода, а ночь уступала дню. Однако уже чувствовалось, что прохлада осени потихоньку подбирается всё ближе. Янь Цюлинь продолжал каждый день заниматься с мечом утром, затем изучать трактаты, а после обеда ходил практиковать цингун с Янь Лином. Мо Байхэ не был против, видя, как эти двое хорошо ладят. Хоть между ними было шестнадцать лет разницы, Янь Лин по-прежнему оставался всё таким же озорным и беспечным, как во времена своей юности. И казалось, что находясь с Янь Цюлинем, он забывал обо всём, что довелось ему перенести за последние годы. Словно этот ребёнок действительно был подарком небес. Сначала он спас Мо Байхэ, залечив его душевные раны, а теперь хотя бы на время избавлял Янь Лина от той пробирающий до дрожи пустоты, что плотным туманом окутывала его.

Мо Байхэ нашёл Янь Цюлиня как раз в день осеннего равноденствия26. А потому именно эту дату решили считать днём рождения мальчика. Приближалось его пятнадцатилетие. Лицо, всё ещё сохраняющее едва заметную наивную мягкость, с каждым днём приобретало более острые взрослые черты. Мо Байхэ не мог не вздыхать с грустью, наблюдая, как этот мальчик, который в три года размахивал палкой как мечом, распугивая птиц, превращался во взрослого мужчину. Погружённый в свои мысли, он не заметил, как к нему подошёл Янь Лин и встал рядом.

– Шисюн, мне нужно отлучиться на какое-то время, – сказал он, не отрывая взгляда от Янь Цюлиня, который как раз тренировался с мечом.

Мо Байхэ повернулся к нему и поднял встревоженный взгляд. Янь Лин тут же улыбнулся:

– Не беспокойся, это ненадолго. Мне просто нужно кое-что забрать. Я вернусь через несколько дней. Обещаю не ввязываться в неприятности!

– Не думаю, что Сяньцянь так легко отпустит тебя одного, – вздохнув, ответил Мо Байхэ.

– Я уже поговорил с ним. Всё в порядке.

Мо Байхэ чуть улыбнулся и кивнул.

– Почти тринадцать лет назад мы не смогли тебя защитить. Как твои шисюны мы оказались полностью бесполезны. Янь Лин, ты уже взрослый и не нуждаешься в том, чтобы кто-то тебя оберегал. Но я не хочу больше оставлять тебя одного…

– Дашисюн сказал мне то же самое, – Янь Лин снова улыбнулся и повернулся к Мо Байхэ. – И я отвечу тебе то же, что сказал ему: вы не виноваты. Вы не должны всю оставшуюся жизнь нести груз вины за то, что не в силах были изменить. Я не хочу оглядываться на прошлое. Важно лишь то, что происходит сейчас. Не нужно носиться со мной как с бесценной фарфоровой вазой, если уж ни мастера Хэйшуй, ни яд Сыюхуа не смогли меня убить, неужели ты думаешь, что какие-то бездари из цзянху способны это сделать?

В глазах Янь Лина вспыхнули лукавые огоньки, и он тихо рассмеялся. Мо Байхэ лишь глубоко вздохнул, но не стал спорить. Он предпринял последнюю попытку:

– Могу я пойти с тобой?

– Не стоит, я скоро вернусь. Кто-то ведь должен присматривать за нашим сяо Янем, чтобы он не расслаблялся!

– Этот ребёнок гораздо более прилежен, чем был ты в его возрасте, – усмехнулся Мо Байхэ. – Не стоит равнять его по себе!

– Даже и не думал! – Янь Лин с щелчком раскрыл свой веер и, заложив одну руку за спину, чинной походкой направился прочь.

После тренировки Янь Цюлинь позавтракал, а затем как обычно отправился в библиотеку. Однако на половине пути он вдруг остановился. Постояв какое-то время, юноша повернулся и пошёл в сторону павильона Феникса. Он и сам не до конца понимал, почему решил вдруг прийти и попросить мастера Сы дать ему что-нибудь о травах и ядах для изучения.

Янь Цюлинь подошёл к дверям павильона Феникса и только собирался их толкнуть, чтобы войти, как они распахнулись. На пороге стоял Янь Лин. Янь Цюлиню показалось, что сегодня тот выглядит немного бледнее, чем обычно.

– Шишу? – Янь Цюлинь не ожидал встретить Янь Лина здесь, обычно к мастеру Сы приходили, если кто-то заболевал или был ранен, поэтому юноша забеспокоился. – С вами всё хорошо? Вы приболели?

Янь Лин улыбнулся, поднял руку и легонько потрепал Янь Цюлиня по макушке. Он, конечно, понимал, что перед ним уже не ребёнок, а подросток, но не мог удержаться от этого движения. Янь Цюлинь же испытывал глубочайшее уважение к Янь Лину, поэтому совсем не возражал. К тому же ради обучения технике такого потрясающего цингуна он был готов простить ему всё. Янь Лин, кажется, задумался о чём-то, потому что его взгляд хоть и был направлен на Янь Цюлиня, но смотрел как будто сквозь него.

– Шишу? – Янь Цюлинь позвал его снова, так как Янь Лин, погрузившись в свои мысли, словно унёсся душой за тысячу ли27.

Янь Лин очнулся от размышлений и, заложив руки за спину, вышел из павильона Феникса.

– У меня было кое-какое дело к мастеру Сы, – ответил Янь Лин. – А ты почему здесь? Разве ты не должен изучать трактаты в библиотеке?

– Я… – Янь Цюлинь немного замялся. – Я сегодня подумал, что вы были правы тогда в доме Юй, и мне стоит уделить внимание также изучению науки о травах и ядах. Поэтому я пришёл, чтобы попросить у мастера Сы что-нибудь для обучения.

Янь Лин рассмеялся и решил поддразнить его:

– Неужели ты веришь всему, что я говорю?

– Но вы ведь мой шишу, – совершенно серьёзно ответил юноша. – Как я могу не верить вашим словам? Если не доверять своей семье, то кому в таком случае вообще можно доверять?

Янь Лин замер, и улыбка на его губах тоже застыла. Все те двенадцать лет, что он провёл в «мире мёртвых», он был один, но знал, что у него всё ещё есть старшие братья. Лишь эта мысль не давала ему сойти с ума от боли, это то, что помогало продолжать жить. Просто осознание, что кто-то всё ещё помнит о тебе и тебе есть ради чего возвращаться из преисподней. Янь Лин не знал своих настоящих родителей. Вэй Юань подобрал его семилетним мальчиком где-то в цзянху. Он долго жил на улице, не помнил ни своей фамилии, ни откуда он. Знал лишь имя – Лин. Вэй Юань дал ему дом и семью, которой никогда не было. И это стало для него величайшим даром, гораздо более важным, чем боевые навыки или меч.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

江湖 (jiānghú) – досл. реки и озёра, вольный мир, вольница, мир боевых искусств, живущий по своим законам.

2

Младший соученик (об учениках одного учителя).

3

Сюн 兄 – уважительный суффикс, добавляется к фамилии или имени сверстника или человека, который старше говорящего по возрасту, чтобы выразить ему своё уважение, эта форма обращения близка по значению к «старший брат».

4

Старший соученик (об учениках одного учителя).

5

Классический китайский струнный музыкальный инструмент.

6

Малый час 小时 (xiǎoshí) равен 60 минутам, половина малого часа – 30 минут.

7

Зелёно-синий, лазурный.

8

Здесь – жизненная энергия мастера боевых искусств, которая позволяет ему использовать различные техники и приёмы, а также определяет уровень мастерства.

9

Префикс 啊 (а) с именем образует уменьшительно-ласкательную форму. Обычно добавляется к первому слогу имени, но может использоваться и второй. Чаще всего так обращаются к детям (необязательно своим), братьям/сёстрам или же так могут называть друг друга супруги.

10

Традиционная китайская мера веса, 1 цзинь равен 500 г.

11

死于花 (sǐyúhuā) – досл. смерть от цветов.

12

В Китае красная паучья лилия, или красный ликорис, имеет много названий. 彼岸花 (bǐànhuā) – буквально «цветок другого берега», то есть потусторонней жизни. Её также часто называют цветком равноденствия, так как она обычно цветёт в сезон осеннего равноденствия – Цюфэнь, который длится с 22 по 24 сентября по григорианскому календарю.

13

Ликорисы действительно ядовиты (их корни токсичны), при употреблении в пищу могут вызывать различные расстройства пищеварения и временные неврологические нарушения. Здесь ядовитый эффект цветов намеренно преувеличен.

14

Северная провинция, существовавшая при империи Тан, включала север Шэньси и регион Гуаньчжун.

15

Юго-восточная провинция при империи Тан, располагалась на левом берегу нижнего течения реки Янцзы, частично охватывая территории современных провинций Аньхой и Цзянсу.