Сводные. Право на семью

Расслабляюсь на пару мгновений, прихлебывая прохладный кофе, и едва не пропускаю мимо ушей властное.

– Вызови няню на вечер. Терентьевы пригласили нас к себе.

– Хорошо.

Не спорю с мужем в этой мелочи, ведь мнение окружающих для него превыше всего. Это его фундамент, стержень, ядро. И не дай бог кому-то покуситься на его репутацию, которая со стороны выглядит безупречной.

Молодая жена. Красавица дочка. Крупный бизнес.

И плевать, что первая тихо его ненавидит. Вторая рождена от другого мужчины. А третий грозит вот-вот развалиться.

Прокручиваю все это в мозгу. Звоню Варваре Сергеевне, которая обожает сидеть с Мирой чуть ли не больше, чем с собственными внучками. И не подозреваю, что Багиров уже составил план на вечер с моим непременным участием.

Богдан: Тебе хватит часа, чтобы собраться?

Камилла: Да. Какой стиль? Деловой, повседневный, спортивный?

Богдан: Просто прими душ и нанеси макияж. Наряд привезет водитель.

Камилла: Хорошо.

Сглатываю судорожно, косясь на экран телефона, и тут же уведомляю Артура о том, что не смогу составить ему компанию. Конечно же, получаю порцию концентрированного негодования, но все равно радуюсь шансу избежать скучных посиделок, словно ребенок.

– Найдете чем без меня заняться?

– Конечно, Камилла Романовна. Не беспокойтесь.

Просовываю голову в гостиную, где Мира увлеченно разрисовывает магнитную доску, и, получив вольную от все понимающей мировой няни, уношусь в ванную. Вспениваю гель на покрывающейся мурашками коже, энергично орудую мочалкой и испытываю постыдную эйфорию, ныряя в пушистый банный халат.

Призываю себя относиться к встрече с Богданом, как к какому-нибудь контракту или деловому обязательству. Но проваливаю эту миссию еще до ее начала. Сдаюсь на милость волнения, опутывающего конечности прочной паутиной, и не могу сдержать дрожь, принимая у топчущегося в коридоре шофера два огромных пакета с именем известного бренда на боку.

– Одевайтесь, Камилла Романовна. Я буду ждать вас внизу.

– Сколько у меня времени?

– Сколько потребуется.

Галантно откланивается этот импозантный мужчина лет сорока пяти, а я с предвкушением перемещаюсь в спальню, чтобы изучить то, что купил для меня Богдан.

Изящное длинное платье темно-фиолетового цвета с закрытыми плечами и открытой спиной. Лаконичная подвеска из белого золота в форме скрипичного ключа. Элегантные лодочки в тон платью. И маленький серебристый клатч, призванный завершить образ.

Все это заставляет почувствовать себя Золушкой из сказки. Только вот если судить по надписи на пригласительном, Золушку вряд ли звали на бал к конкурентам, которые охотно отпразднуют крах ее королевства…

Глава 7

Богдан, девять дней назад

– Го-о-ол!

Объехав выскочившего вперед вратаря, я заталкиваю шайбу в пустые ворота и выплескиваю адреналин вместе с криком. Кровь кипит, эйфория зашкаливает. Дофамин в чистом виде.

На льду чувствую себя, как рыба в воде. Финты мучу так же виртуозно, хоть последний раз стоял на коньках несколько месяцев назад.

Пацаны одобряют. Празднуют разгромную победу. Сашка Терентьев влетает мне в бок и трясет так, что хрустят ребра. Спустя пару секунд к нему присоединяется и Саута. Никитос чуть поодаль вскидывает клюшку вверх.

– Красава, братан. В ком, в ком, а в тебе не сомневался.

Подбадривает Лебедев, пока мы толпимся у борта. А чуть позже, когда скидываем экип и успеваем принять душ и переодеться, цепляет за запястье.

– Готов к банкету?

– Не дави на больную мозоль, Никит. Я вообще планировал его пропустить.

– Даже не думай, Багира. Ты теперь часть преуспевающей корпорации. Придется соответствовать.

– А можно как-то без этого пафоса?

– Нельзя. Пришлю тебе свою пиарщицу.

– Спасибо.

Выдавливаю сквозь зубы и глубоко выдыхаю. Хоть и ершусь по привычке, в глубине души я благодарен Лебедеву за то, что он взял надо мной шефство.

Я никогда не причислял себя к миру снобов и богатеев и теперь, с внезапно возросшим до значительных величин капиталом, я ощущаю себя некомфортно в новом статусе.

Мне куда ближе простые посиделки с парнями в баре за кружкой пива. Или песни Цоя под гитару во дворе. А не все эти бабочки, фраки, ужимки и отдающие фальшью улыбки.

– Богдан Александрович, раз уж с одеждой мы определились, – Никитина помощница, имя которой я не запомнил, делает небольшую паузу и осторожно трогает меня за рукав, как будто разминирует готовую сдетонировать бомбу. – А спутница у вас есть? В приглашении значится плюс один…

Отшагнув на всякий случай в сторону, замолкает девчонка. Я же неожиданно расслабляюсь.

Мысли невольно перескакивают на мышку, и я понимаю, что в ее компании смогу пережить этот вечер без значительных потерь. Забью на дурацкий дресс-код, приму чужие правила игры и, возможно, даже попозирую на фотосессии. Да.

«Тебе хватит часа, чтобы собраться?».

Пальцы вслепую летают по дисплею, а я с куда большим интересом, чем парой минут раньше, выбираю для Камиллы наряд. Чтобы спустя несколько часов ронять челюсть в зале популярного столичного ресторана.

Античный атриум с мраморными колоннами, копии венецианских фонарей и статуи богов меркнут на фоне мышки.

В длинном платье с открытой спиной, с убранными в высокий хвост волосами она напоминает мне Анастасию из мультфильма про потерянную дочь русского императора.

И взглядом жжет так же, как наследница рода Романовых жгла Дмитрия.

– Богдан, что ты творишь?

Мотнув головой, Камилла горделиво пересекает разделяющие нас метры и с силой впечатывает кулачок мне в грудь. А я никак не могу перестать залипать на ее тонкую шею и голубоватую венку, яростно пульсирующую под кожей.

– А что я творю?

– Ты серьезно не понимаешь?

– М?

– Вчера ты согласился помочь отцу с фирмой, а сегодня притащил меня на прием к его конкурентам! Это ненормально. Он взбесится, если узнает!

– Ненормально, Камилла, это в двадцать три года жить по чужой указке, не иметь собственного мнения и безропотно повиноваться поехавшему крышей тирану. Поняла?!

Не замечаю, как подаюсь вперед и обхватываю пальцами запястья мышки. Поливаю пространство между нами бензином и швыряю туда подожженный фитиль.

Вспыхивает. У меня – что-то едкое за грудиной. У нее – что-то темное в глубине орехово-карих глаз.

Не знаю, что так сильно меня цепляет. То ли упоминание отчима. То ли то, что Ками так и не вышла за рамки клетки, куда сама себя и засунула. Но разбуженное мной пламя полыхает до самых небес, обжигая кончики ресниц, гортань, пищевод.

И мы горим в этом огне до тех пор, пока в наше чистилище не врывается чье-то назойливое щебетание.

– Камилла, ты? Сколько зим, сколько лет. Ты так похорошела. Не виделись с… твоего академа? Я недавно бьюти-салон открыла. Заглянешь? Рома подарил. А это твой муж? Познакомишь?

– Здравствуй, Рита. Это Богдан. Мой брат.

– Сводный.

Ставлю жирную точку после отрывистых реплик Камиллы и получаю двусмысленное «оу» от ее приятельницы – манерной блондинки в безвкусном голубом платье. Любопытство крупными буквами отпечатывается на лбу у не в меру болтливой Маргариты, но трезвонящий телефон мешает ей пуститься в дальнейшие расспросы.

– Побегу. Ромашка меня потерял. До встречи!

Прощается с нами девушка и уносит вместе со шлейфом приторно-сладких духов неловкость. Мы же с мышкой возвращаемся к неоконченному противостоянию.

– Богдан, ну, зачем?

– Что зачем?

– Дал ей повод для сплетен.

– Потому что захотел, – высекаю жестко и усиливаю напор, притискивая Камиллу к себе. – И, если вдруг ты забыла, на эти десять дней ты – моя собственность. И я буду поступать так, как считаю нужным. Говорить то, что заблагорассудится. И целовать тебя у всех на виду, если захочу.

Не знаю, почему веду себя с ней, как последний козел, и прессую вместо того, чтобы успокоить. Может, мне проще справляться с направленной в мою сторону злостью, чем с паникой в затравленных глазах.

По крайней мере, мой выпад срабатывает. Тихо сглотнув, мышка расправляет плечи и холодно уточняет.

– Девять дней.

– Что?

– Осталось девять дней, Богдан.

– И ты их запомнишь.

Улыбаюсь недобро, кожей ощущая робость сводной сестры, и двигаюсь к одному из столиков, где красуется табличка с моей фамилией. Жму ладони двум павлинам в одинаковых фраках, киваю энергичной женщине в оливковом брючном костюме и отодвигаю стул для Ками.

Пусть отчим и считает меня отбросом, что касается противоположного пола, с моими манерами все в полном порядке.

И, если мышка пол вечера сидит, как на иголках, то я частенько сцеживаю зевок в кулак и отсчитываю минуты до конца официальной части. Прием протекает без каких-то эксцессов. Гости, раскрыв рты, слушают основателя «Строй Инвеста». Роберт Борисович, охотно купаясь во всеобщем внимании, расписывает перспективы развития рынка. Официанты пристально следят за тем, чтобы тарелки не опустели, и выносят все новые и новые блюда.

Правда, Камилла ничего не ест, предпочитая гусиному паштету и устрицам апельсиновый сок. Да и я сам ковыряюсь в салате больше для вида.

– Давай сбежим, а?

Отбыв на мероприятии положенное время, я поднимаюсь на ноги и тяну мышку вслед за собой. Перехожу на шепот, касаюсь носом мочки ее уха и надеюсь, что ей так же скучно среди всего этого блестящего великолепия, как и мне.

– Давай.

Не проронив ни единого вопроса, чересчур поспешно соглашается Ками, чем убеждает меня в верности случайной догадки.

Ей скучно. Неуютно. Не по себе.

– Пойдем.

Пресытившись формальными фразами вперемешку с залпом из цифр, я тащу мышку мимо столиков и испытываю облегчение, когда мы, наконец, выбираемся в безлюдный атриум.

Делаю глубокий глоток воздуха и неожиданно торможу, морщась от слепящих нас вспышек.

– Богдан?!

– Не бойся, Камилла. Это всего лишь фотограф.

Мазнув взглядом по макушке ушлого репортера, я бережно прижимаю сводную сестру к себе и веду пальцами вдоль ее выпирающих позвонков. Справляюсь с первым ступором и куда увереннее двигаюсь к парковке, продолжая придерживать Ками.

Дальше действую на автомате. Щелкаю брелоком сигнализации. Привычно распахиваю дверь перед своей спутницей. После чего ныряю в салон, опуская ладони на руль.