Медведь с лабаза. Записки сахалинского таёжника. Одиннадцатая книга

***

Вечерком медвежатники со свежим боезапасом поехали на Пятый километр, на ближний лабаз. Бочка чуть ли не блестит, во морда косолапая, всё сожрала, скотина! На дороги Николай стрельнул разок, надо опробовать новые патроны для стендовой стрельбы. А то вдруг снова или опять придется, обложатся. Нет, с этими патронами не опозоришься, долбануло так, что с непривычки уши заложило.

– Совсем другое дело! Сразу ясно и понятно, что рявкнул дробомёт двенадцатого калибра.

– И не говори, у меня чуть плечё не отвалилось. Сильные заряды! Ну что скажешь? Мне Тимоха неудобно, сколько можно?

– Ты про рыбу? Неудобно заниматься сексом на потолке. Не переживай, да ты завтра всё равно работаешь. Звони Володьки, поедим, возьмём и сразу загрузим на два лабаза. Я уверен, что и на Колки бочка тоже чистая. Там она уже давно чистая.

– Ну ты Тимоха скажи, как только возьмём, так сразу мяса им дадим. Да они, наверное, думают, что уже кучу медведей взяли, а про обещание забыли.

– Коля, не чего они не думают. Там один товарищ с Сокола, наверное, пару тонн селёдки на приманку с цеха увез и говорит что нету медведей. Хотя я точно знаю, даже ел у двоюродного брата медвежатину этого года. Мишку добыл тот самый у которого нету медведей, он в этом году уже трёх штук взял и не одного килограмма мяса в цех не дал. Так что про апрельские пол тонны селёдки забудь. А вот что начальник фирмы мой родственник, ты не забывай. Кому ни будь, на приманку рыбы не будит, для нас рыба будит всегда. Если возьмём зверя, да поделимся мясом, ты корешком станешь. Дело то не в мясе, а в отношениях, человеком надо быть. Многие из цеха на приманку рыбу берут, но пока еще, ни кто не угостил их медвежатиной.

– Ну ты Тимоха скажи, как только, так сразу. Если тебе делают добро, надо платить тем же. Так что у нас выхода нету, во что бы ни стало, надо взять медведя. И не забудь на Березняковском лабазе спилить ольхушки, ветки мешаются.

– О чём раньше думали, когда лабаз строили?

– Когда строили лабаз ольхушка голая стояла. Листва появилась, ветки немного опустились, да там всего одна ветка мешает.

– Но она больно высока, придется дерево валить, да и второе прицепом. А знаешь, почему родственнику мяса не привозят и обманывают насчёт того, что нету медведей?

– Ну и почему?

– Скорей всего зверя бьют без лицензий. Мяса не везут, чтоб огласки не было. Им не жалко мяса, Соколовский браконьер раздаёт медвежатину всем своим знакомым. Он знает, что дальше посёлка шум не уйдёт. Если даже и уйдёт, дойдёт до охотнадзора, иди, докажи. В рыбном цехе всё начальство городское. Если слух доёдёт до охотнадзора, то можно и доказать.

– Медведей что грязи, ты сам убедился, вокруг бочек всё вытоптано, по очереди жрать ходят. Нам боятся нечего, у нас есть лицензия.

– Ага, охота на косолапого закончилась двадцатого мая, а мы в конце июня пытаемся промыслить зверька. А то, что на Сусунайскому медведей полно, я и без лабазов уже давно убедился.

– Тимоха, и в июли будим пытаться. Кто нам, что против скажет?

– Ну в сущности да, но если Коля нас возьмет группа захвата с управления охотнадзора. Меня-то Васёк отпустит, а вот тебя наврятли!

– Тимоха, отпустит и меня. Куда он денется, ведь его начальник у меня в бане парится. Да и что группе захвата делать в зелённой зоне?

– Доброжелатель увидит двоих с ружьями на лабазе, скоро как раз грибы пойдут, папоротник давно уже отошел, а иначе бы Васёк раньше приехал!

– Тимоха, на Красносельскую, на Колку и на Чусовую группа захвата с управления охотнадзора приедет только по моему сигналу. Понял? Так что смотри, не дергайся на меня, а то быстро оформлю. Сделаю так, что Чапай не приедет тебя брать. А приедут те которые тебя не знают.

– Так меня ещё один человек с группы захвата знает, группа не большая, всего три человека.

– А он тебя сразу не узнает, сначала отметелят, привезут в управу, а там узнают. Скажут, ой Тимоха извини! – Николай смаётся.

– Смейся, смейся, охотник медвежатник. Полтора месяца медведей стерёг с мокрыми патронами.

– Всё, это в прошлом, теперь патроны уже нормальные.

– Не забывается, не забывается, не забывается такое не когда! – пропел парниша. – Это Коля не стираемое пятно в твоей охотничьей биографии.

***

С утра Николай поехал на дежурство, на работу. Тимоха дождался Володю, поехали в рыбный цех. Минут десять поговорил с родственником. Лавочка насчёт приманки закрылась. Теперь рыбные отбросы забирают на частную ферму, взамен дают сельхоз продукцию, мясо, овощи. Так нужно было давно сделать. На рыбных отбросах, а точней на селёдочных так называемых отбросах стоит немного остановиться.

Мы живём в России, совсем недавно у нас был социализм, то есть народное хозяйство! Смешно, а может досадно? Но это факт, хозяйство народным было много лет, до сих пор не могут отвыкнуть. Вывеску заменили, а люди те же, их некто не переучивал. Привычка дело серьёзное. В стране отходы от лесной промышленности, отходы которые стоили деньги, перемешивали с землёй, сжигали. Загнивающие капиталисты ужасались такому ведению народного хозяйства!

В СССР в любой промышленности было масса отходов не нужных данному производству, фактически все отходы уничтожались. Родственник вел дела своей фирмы не как хозяин, а как директор народного хозяйства, мечтающий о продвижение по карьерной лестнице. Как известно, в стране, в рыбной промышленности дела обстоят не лучше чем в лесоперерабатывающей промышленности. Отходов горы, да даже больше.

Всё дело в узкой специализации любой отрасли. В стране нет нужного перерабатывающего оборудования. Россия самая богатая лесом страна, да и рыбой не бедна, а уж нефти с газом больше чем у всех. Так почему же до сих пор хорошие оборудование для переработки леса покупается за рубежом?

Так же станки, агрегаты для переработки рыбной продукции, все импортные, дорогостоящие. И нефти перерабатывающие оборудование тоже из за бугра. Вот это русские опустились! А они, в сущности, и не поднимались, они всё время так жили. При царизме, при коммунизме и при демократизме. Они русские! Они свои идеи продают, потом покупают станки у тех, кому продали свои идеи.

В случае с рыбным цехом, где верховодит родственник, главную роль играет народное хозяйство. Если ты не можешь руководить, не какое импортное оборудование не поможет. Иди работать на кого-то, иметь свое дело, это не твое. Так оно и получится. Парадокс Российского бизнеса. Предприятие выпускающие рыбную продукцию пользующеюся большим спросом становится банкротом!

Теперь не посредственно про отходы. У соленной селёдки немножко порвано брюшко, всё, это брак, в отвал. Николай каждый год по весне будет брать большой объем бракованной селёдки, по пол тонны и больше. Каждый год у него во дворе при подвозе бракованной селёдки будет происходить праздник бомжей, малоимущих и не только малоимущих. День селёдки, ура товарищи! Знакомые станут затариваться дармовой селедкой.

Брюшко и голову отрезал, кишки убрал, получается нормальная, вкусная, к тому же товарная теша, спинка рыбки. Тимоха с Валентиной любители селедочной икры, эту икру много кто любит, не любят копаться, выбирая икру. Парниша, с женой старшего товарища будут копаться, набирать по пять и более литров селедочной малосольной икорки! А боле мене целую селедку будут сдавать в ближний магазин. Есть пошлая русская поговорка, которая бьёт не в бровь, а в глаз по отношению вот к таким бизнесменам как его родственник. Не можешь срать, не мучай задницу!

Володя дождался парнишу, тот опустил цепь на въезде, проехали на территорию цеха, подогнали Ниву к задним, западным воротам. Здесь штабелем стоят тридцати литровые пластмассовые емкости с отходами готовые к вывозки. Вёдра герметично закрываются, в народе вёдра называется тридцатками, есть двадцатки, литраж емкости. Самое распространенное пищевое ведро – десятка. Емкости в основном используются под рыбу.

Буквально каких то пять лет тому назад, такие вёдра были страшным дефицитом. А буквально через пять лет вперёд, эти ведра будут валяться везде. В спонтанных помойках у обочин грунтовых дорог будут лежать горы вёдёр для пищевых холодных продуктов. Потому что рождённые в СССР? Нет, не надо все валить не свежие вехи истории. Потому что русские и души у них до такой степени загадочные, что самим порой страшно становится от таких загадок. Загадка единственная, полнейшие бескультурье.

Возле баков с отбросами крутится знакомая личность. – Здорово! А ты что здесь делаешь? – наглым тоном спросил парниша.

– Здорово, да работаю я здесь.

Тимоха, однако, удивился, перед ним стоит ещё одна жертва Российского бизнеса. Родственник, будущая жертва. В данный момент стоит жертва состоявшиеся. Это мужик имел небольшую ферму, держал два десятка коров, картошку выращивал, пахал сутками, рвал жилы. В этом случае, говорят, виновата водочка. А так ли это? Как привыкли валить всё на водочку. Нет, водочка здесь не причём. Человек просто так, с бухты бархаты не садится плотно на стакан. Нужны обстоятельства, серьёзные, весомые причины.

– А ты Тимоха тоже сюда устроился?

– Ну, мне больше делать не хрен. Хозяин этой фирмы мой родственник, ясно!

– Ясно! – бывший кулак, нынешний алкаш быстренько скрылся с глаз долой.

Совсем человек изменился. Раньше ходил, грудь колесом, с Тимохой поначалу даже не здоровался. А теперь пуганы, пришибленный, парниша руку ему не подал. По его понятиям, вот таких типов надо давить. Сколько волка не корми, он всё равно в лес смотрит. Переиначим пословицу, сколько алкаша по жизни не кодируй, он всё равно на бутылку поглядывает. Может не пить год, десять лет, но итог получатся один у всех, один на всех и за ценой они не постоят. Тимоха ещё раз говорит, что алкоголизм это не болезнь, а состояние души, которое тяжело исправить. Тяжело, но исправимо, только не кодировкой.

***

Забросили в Ниву три тридцатки отходов, покатили на лабаз. Володя гнал машину весело, боятся нечего, рыба герметически упакована. Николая брат любит временами придавит на педаль газа. Работа у мужика такая, профессиональный автогонщик, водитель скорой медицинской помощи. Иногда приходиться в городе, в час пик, так гнать уазик таблетку, что Шумахер позавидует!

Шумахер гоняется за славой и за деньгами. Володя, гонит ради того что бы спасти человека. Приехали на место, тридцатку взяли за ручки, вдвоём потащил к бочки. Неудобно вдвоём по пересечённой местности, таскать какой либо груз. Одному тридцатку не унести, нужен большой мешок. Доволокли бадью до бочки, собрались, было высыпать. Подняли тридцатку на уровень бочки, парниша рукой стал сгребать селёдочные головы.

– Володя! Тормози, ставим на землю.

– В чём дело? Ух ты! – Володя увидал почти полную тридцатку отборной, крупной, копченной селёдки.

Так вот почему крутился у отходов бывший фермер, нынешний алкаш. Он забыл, в какое ведро положил ворованную селёдку, а сверху слегка замаскировал головами и потрохами. Повальное, объёмное воровство рыбной продукции ещё одна беда в данном рыбном цехе. Во всём виноват один человек, начальник, то есть хозяин. Он себе и помощников подобрал ворюг отпетых, нечистых на руку людей. Надо будет этого раскодированного товарища сдать с потрохами, но только не сегодня. Иначе придется вернуть копчённую селёдку.

Потащили тридцатку обратно к машине, в обратную сторону путь еще хуже, от речки метра четыре надо лезть по крутому, чуть ли не отвесному склону, потом в гору ельником. Селедку переложили во вкладыш, ведра надо отдавать. В двух других тридцатках оказались отходы. Это в первой тридцатке оказалась отборная рыбка, отходы не оказывались, они должны были быть во всех ёмкостях. Короче закропили у косолапого на тридцать литров. Подавится медведь, копчёную селёдку жрать.

Полчаса потратили на благоустройство прилегающей территории, убрали две ольхушки. Деревья большие, ольха не берёза, древесина мягкая, приято пилить, но долго! Любое приятное не может долго продолжаться. Долгое приятно становится приторным, а затем появляется отвращение. Приятно валить деревья толщиной ствола в сорок сантиметров? Данная патология уже не лечится.

Что интересно у Тимохи нет отвращения от такого долгого приятно. Если от этой деятельности появится отвращение, то зимой замёрзнешь, дрова это жизнь. Толстую лесину раскидывать на чурки тяжело и нудно, но отвращения отсутствует. Когда к какой либо физической работе человек испытывает отвращение, это гораздо опасней. Уж лучше испытывать приятное от физической работы. Закоренелый лодырь, опасный человек для любого общества.

Парниша обрубил ветки со сваленных деревьев. Кроны большие, загораживают обзор. С чувством выполненного долга и почти с двадцатью килограммами отборной, крупной, копчённой селёдки поехали обратно в рыбный цех.

Вернули пустые емкости, загрузили две полных тридцатки. Технолог предприятия отдал Тимохе девять картонных ящичков дефектной копчённой селёдки. Дефект тот же самый, слегка порванные брюшки, вес одного ящика три килограмма с копейками. Разумеется, технолог не раздаёт бракованную селёдку каждому встречному, он знает кто такой Тимоха. Он не кто, он просто родственник хозяина фирмы.

Володька довольный, он тоже селёдочку уважает, тоже рыбная душа. Нам мяса не надо, нам рыбу давай! Заехали на станцию не отложной скорой помощи. Володя барским жестом угостил врачей, водителей, народ ахнул, такой крупной селёдки они не видели. Володя с Тимохой тоже впервые увидели здоровенную копчёную сельдь. Чуть было медведя не накормили.

Разумеется, сначала заехали на первый, на ближний лабаз, загрузили бочку. Потом на станцию скорой помощи, оттуда прямым курсом к Николаю домой, взяли Валентину, поехали в ближний магазин. Бракованную селёдку, которая в коробках сдали по сходной цене. Пока парниша общался с хозяином магазина, почти всю селёдку раскупили.

Люди не брали во внимание порванные брюшки. Селёдка на десять рублей дешевле и вторая причина цех, где солили, да коптили сельдь. Копчённая сельдь восемьдесят рублей килограмм! Здорово, да?! На рыбном Сахалине, даже селёдка, которую раньше зэки кушали, приближается к цене мяса. А что уж говорить про лосось. Допустим в зимние время мороженая кета дороже говядины.

***

Вечером следующего дня два охотника приехали на ближний лабаз при полной экипировки. Хороша полная экипировка, ружьё одно на двоих, это пустяки, мелочи жизни. Главное на каждого по спальному мешку. На ближним лабазе хорошо, настил с досок, но строители закосили площадку. Получился, наклон к с северу градусов так в десять.

– Коля, они, что пьяные строили?

– Да уроды! Видал, все макушки спилили, всю маскировку убрали. Не страшно? – Николай раскачал лабаз. Настил приляпан на довольно тонких деревьях, качает как на работающем башенном кране.

– Чего страшно? – Тимоха не понял вопроса. Любой другой бы испугался, наклон в бок и лабаз, однако сильно гуляет. – Медведь до сюда не допрыгнет, больно высоко. А вот бочка здесь больно близко.

– Да причём здесь медведь. Витька знаешь, как испугался. Он кричит, матерится, а я качаю, раскачиваю лабаз, ему страшно, а мне приятно.

– Ну и дурак!

– Витка, да, боится высоты.

– Причём здесь Витка? Ты дурак!

– А ты, наверное, высоты не боишься? Оууу, – громко завыл Николай и стал с бешеной силой раскачивать лабаз.

– И тучно дурак! Коля, завязывай дурью маяться, воешь на весь лес, точней на все поля.

– А, испугался, так бы и давно.

– Шумишь много. Кого ты хочешь испугать качкой? Машиниста башенного крана, которого называли крановщиком смертником?

– Не повезло, я что-то запамятовал такую веху в твоей биографии. Привык я Тимоха видеть в тебе тунеядца! И мне даже не верится, что когда ты работал и даже зарабатывал пять надбавок. Ладно, как думаешь, почему медведь не приходил?

– Да хрен его знает, больше суток прошло, а рыба не тронута. Мне Коля кажется, что надо было ехать на второй лабаз.

– Мне тоже так кажется, но уже поздно. Завтра под вечер туда поедим. Володька даст фонарик большой.

– На этом лабазе разговаривать надо тихо. Надо было на метров десять дальше ставить бочку.

– Бочка нормально стоит, да разговаривать здесь нельзя и курить нельзя, здесь дым будут вниз идти, так что смотри, я тебя предупредил и это последний раз.

– Да пошёл ты. Я в тот раз пачку Беломора сожрал, медвежонок всё равно пришёл. А вот храпеть на этом лабазе нельзя. Здесь ручья нету. Да что бы твой храп заглушить, нужен водопад Виктория.

– Вот видишь, так что давай лучше спать.

– Будешь храпеть, резко качну и слетишь.

– Ты Тимоха не шути, я на кране не работал и на лабазах ночью не спал.

– Хочешь сказать, что всю ночь бодрствовал? Охотно верю.

– Да вообще не был я ночью на лабазах, я тебя обманывал.

– Так, значит, по ушам мне втирал. Сутками лежали, медведь не пришел. А я всё думаю, как так, бочки пустые, вокруг бочек земля вытоптанная, мыши, что ли так густо наследили или вороны? Вот только не мышам, не воронам не под силу свернуть бочку.

– Рафик на этом лабазе спал два раза.

– Его жена с дома выгнала? Нет, Коля, Рафик в гараже спал. Ну-ка перекантуйся ночь на голых досках в мае месяце. У него колёса были?

– Ну, он с корешком лежал, машину ставили там же где и мы. Короче, всё, тихо, при медведи будить первым, не шуметь, не курить, лабаз не качать. Вот дурак, научил лабаз качать.

– Ну, как будто я бы сам не догадался. Ты-то когда шатал лабаз, за дерево держался, а я не за что держался.

– Вот это мне и показалось странным. Расшатал, раскачал, так что самому страшно стало. А ты сидишь, ноги свесил и куришь. Знаешь, почему Рафик макушки спилил?

– Догадываюсь. Парусность лабаза уменьшал, так?!

– Ну, он мне правда, по другому говорил, да ты прав!

– Не Коля, Рафик, точно больной.

– А на работе все думают и уверенны на все сто, что Рафик супер промысловик. Генеральный директор не исключение.

– Ну ты бы взял, да развеял этот миф.

– Зачем? Мне с этого нечего не выгорит, а вот проблемы могут быть. Рафик непосредственно мой начальник. Я ещё года не проработал, а стою на блатном посту, сам знаешь какая у меня работа.

– Да, работка не бей лежачего.

– Вот-вот, поругаюсь с Рафиком, он меня с этого поста снимет и бросит на главные ворота. А там надо сутки крутиться. За сутки, тысячи машин заходит и выходит. Кстати он с этого сезона будет, на Симау охотится.

– Где?! – парниша чуть с лабаза не упал от этой новости. – А как он туда влез?

– Ну он ведь супер охотник! – Николай засмеялся. – Ему все пути открыты!

– Супер трепло! Да, одного супера с Симау убрали, другого супера поставили.

– Это супер покруче будет. Тот хоть что-то ловил. Рафик кроме енотов на устье нечего больше не поймает, вот посмотришь, он не может соболей ловить.

– Да мне по барабану, что он там поймает, что соболей он ловить не может это факт на лицо. Ходок он только налегке и на короткие дистанции, ориентировки не какой. В том году вон перегрузили его. И куда ушёл?

– Если бы не тот приметный камень, может, и до перевала бы дошёл!

Товарищи окажутся, правы на счёт супер охотника Рафика. Они посмотрели, послушали, им стало ясно и понятно, что Рафик охотник теоретик. Но на работе, на одном из самых крупных предприятий города Рафик так и будет считаться супер охотником. Он каждый промысловый сезон на ноябрь месяц берёт отпуск. На Симау Рафик охотится, не будет. Он будет на диване отращивать бороду, мол, только что из тайги.

После отпуска на работу с бородой, что бы все видели, из леса вышел. Будет пересказывать рассказы, про охоту услышанные за время его работы егерём. На диване Рафик проохотиться два сезона, потом Симау у него заберут, точней выкинут супера с Симау. Мужику почти пятьдесят лет, голова седая, играет в охотника, взаправду играет. Такие великовозрастные игроки опасны для общества. Ведь не в машинки, не в куколки играет, он имеет на руках серьёзное огнестрельное оружие.

Медвежатники лабазники залезли в спальники, пожелали друг другу спокойной ночи и так хорошо поспали! Ещё бы, на свежем воздухе, на верху, слегка покачивает, если аккуратно переворачиваться на другой бок.

Первым проснулся Тимоха, уже рассвело, шесть часов утра. – Так, хорошо поспали! Эй, промысловик, подъём ядрена вошь! – во всё горло гаркнул парниша.

– Ты, придурок! Что ты орёшь? А вдруг сейчас медведь к лабазу шёл?

– Ага, полз, подкрадывался! Опять я виноват.

– А кто? Куришь постоянно, кричишь на весь лес.

– А ты храпишь на весь лес, лабаз ходуном ходит. Поехали, жрать охота, надо термосок с собой брать. У нас ведь работа на свежем воздухе.

– Да тебя убить легче, чем прокормить.

– Мне это многие говорят.

– А я, наверное, это приведу в жизнь! Ещё раз на лабазе закуришь, и больше ни кто тебе нечего не скажет.

Забрали вещи, спустились на землю. Проверили бочку, косолапый не приходил, вот гадина лохматая!

***

День провели в мелких работах по хозяйству, Николай работал, товарищ на подхвате. Он мог бы сиднем сидеть, но при этом деяние время очень медленно тянется, куришь много. Надоедает сиднем сидеть, ночью опять придется сиднем сидеть, мишку караулить. Точней лёжам лежать, а ещё точней, спать! В карауле всё спят; сторожа, охранники, пожарники, воины. Так на Руси положено, скажем обычай!

Ближе к вечеру, медвежатники собрались на другой лабаз, на дальний.

– Коля, ты на лабазах жить собрался? – спросила Валентина.

– Почему собрался? Я уже живу! – Николай смеется. – Пока не возьмём медведя, в постели меня не увидишь!

– Ой испугал. Просто перед знакомыми стыдно, спрашивают, где муж, я говорю на лабазе. А что он там делает? Я говорю, спит, ведь ты сказал не заикаться о медведе.

– Да и о лабазе не надо заикаться.

– А что я скажу? Мужа из дома выгнала.

– Говори что избу строю.

– Пятиэтажную, я уже три года говорила, что ты избу строишь! Нормальные мужики за три года такие дачи отгрохивают, а он всё избу построить не может.

Николай не стал слушать продолжение, повернул ключ зажигания, завёл машину. Поехали на речку Колку, сначала прокрались по объездным дорогам. Окольными путями обошли пост ГАИ, на Пятом километре выскочили на трассу.

Совсем недавно был хороший объезд с восточной стороны. Но только для коротко базовых автомобилей. На грунтовке бугор за два метра высотой. С южной стороны подогнали экскаватор, под бугром выкопали яму. Обычно грунтовые дороги на полях перекапывают совхозы, мода вынужденная. Борьба за сохранность урожая, борьба начинается в первых числах августа!

В этом случае канава, непосредственная работа гаишников. Власть беспокоится за безопасность движения или трясутся над каждой копейкой? Через бугор мало машин проходило, только с короткой базой. Смысл гнать экскаватор? Есть смысл, экскаватор пригнали за счёт уплаты штрафа. Гаишники не со своего кармана рассчитывались. С тех машин, которые пользовались объездом, большая часть денежки пойдёт в личный карман работников ГИБДД. Гаишникам не разрешают перекапывать дорогу на местную свалку, они бы перекопали с удовольствием, весь поток автотранспорта пошёл бы через пост. И на плевать работникам ГИБДД, что будет полная деревня мусора.

Судзуки оставили на прежнем месте, машина уже привыкла здесь стоять. Потом почти сорок минут маршировали в быстром темпе. На Пятом километре лучше, приехал, три минуты ходу и ты на лабазе. Здесь топать четыре километра. Первым делом подошли к бочки, но с оглядкой, все во внимание.

– Был, да Тимоха?

– Да хрен его знает, что-то непонятно, может вороны? Я хорошо помню, что на землю не просыпали не одного куска.

– Ну вы же полную бочку затаривали?

– А про копчённую селедку забыл? Так что тридцать литров можно смело минусовать.

– А здесь пол бочки.

– Ну значит был! Тот, с двумя пулями в башке. А может, рыба осела, а?

– А почему ты решил, что именно он. Этот медведь сюда дорогу забыл.

– Сам ты медведь, медвежонок. Да потому что мало рыбы сожрал.

– Да, лесоповал вы здесь конкретный устроили. Мне кажется, медведь вообще сюда может не придти.

– Перекрестись если, кажется, и лесоповал мы устроили по твоему заказу, лишнего нечего не убирали. Кончай Коля дурковать. Тебе не надоело в дурачка охотника играть? Сейчас залезем на лабаз, опять про курево запоёшь.

– Что-то я тебе не понял!

– Медведь рядом с людьми живет, и зверь плюёт на всю жизнедеятельность человека. Ясно? Не испугаешь его двумя сваленными ольхушками.

– Ты мне другое объясни. Когда это я в дурачка охотника играл.

– Когда? Да не так-то и давно, на полях птицефабрики Первомайской ходил в белом защитном костюме и капканы на лис с помощью деревянной лопатки ставил. Чтоб запаха не было и что бы лисы хитрого охотника не увидели. Умора. Лисица сидит в полсотни метрах от трассы и машины рассматривает, а он в защитном костюме. Да и сейчас ты играешь.