Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Метастазы
– Кажется, мы на месте, – проговорил Солоухин, отстраняясь от обнявшихся Итана и Лавинии.
Девушка вздрогнула.
– Не бойся, – сказал Итан, прижав её посильней. – Ты не одна.
Она подняла лицо, глянув на него снизу вверх с виноватой улыбкой:
– У меня от кюар-переходов сохнут губы.
– Привыкай.
– Мы дома?
Он отстранил девушку, прислушиваясь к звукам окраин города, минуту молчал, потом покачал головой:
– Если честно, не уверен.
– Почему?
– Посмотри на дом.
Лавиния послушно окинула строение оценивающим взглядом:
– Дом как дом…
– Он круглый! Я ни разу не видел в Луганске жилые постройки круглой формы. Да и рядом, – он показал на соседний дом, проглядывающий сквозь ветки яблонь, – тоже круглый.
Солоухин прошёлся по саду, стараясь не топтать упавшие яблоки, с любопытством вглядываясь в домики селения.
– Может быть, это не Луганск?
– Я уже объяснял, что кюар-трекинг соединяет связанные трёхмерной геометрией области пространства не хуже верёвки. Это Луганск. Но мобила моя молчит.
– Кому ты хочешь дозвониться?
– Антиболю.
– Кому?!
– Капитану Болиголову, у которого была кличка Антиболь. Он посылал меня работать оператором дронов под командованием капитана Прыгуна. Если мы вышли в нашем реале, Антиболь должен ответить. Но он пока молчит.
– Я могу позвонить Даше, – предложила Лавиния.
– Нет, после нашего с тобой бегства все твои подруги и знакомые будут под колпаком «старухи». Не стоит рисковать.
– Давайте пройдёмся по пригороду, – сказал Солоухин. – Похоже на частный сектор. Лавиния, узнаёшь район?
– Нет.
– Интересный компот, – покачал головой Солоухин.
– Если мы пойдём, нас заметят.
– Ну и что?
– Но ведь мы в розыске?
– Вряд ли здесь по всем улицам будут бродить разыскники военной полиции.
– Не будут, – согласился Итан. – Эти функции у нас давно выполняют беспилотники.
– Ах ты, чёрт! Вот где пригодился бы антидроновый пугач.
– Но идти придётся, не будем же мы сидеть тут в кустах до их появления. План такой: доберёмся до поста, либо военного, либо полицейского, узнаем год и местные новости, после чего решим, что предпринять.
– Классный план! – кивнул сержант с невозмутимым видом. – А если нас остановят?
– Удостоверение капитана у меня не отобрали.
– Ага, прекрасно. Пойдём открыто?
– Не торопясь и не прячась. Правда, наши дроны легко просекают нюансы поведения людей по лицам, поэтому, пока не найдём транспорт, будем на виду.
Выбрались на улицу, практически пустую в это время дня.
Сектор с частными застройками тянулся на километр в обе стороны, домов в нём насчитывалось не более сотни, преимущественно с круглыми фасадами, реже с четырёхугольными, хотя встречались и целые дворцы. За ними к северу виднелись многоэтажки, определяющие направление на центр города.
Ощущение чужеродности окрепло. Итан доверял интуиции и вскоре пришёл к выводу, что он промахнулся-таки с переходом. Они попали не в свой реал. А чтобы узнать точно, надо было искать такой источник информации, чтобы никто не заподозрил в них бывших беглецов. Сердито подумал, что промахнулся он уже второй раз, и это не радовало.
Мимо проехал джип «Ехоо» с муаровыми разводами камуфляжа.
Потянулись дома с заколоченными ставнями, окружённые садами.
Прохожих было мало, и никто из них не обращал внимания на неспешно бредущих по разбитому гусеницами асфальту двух военных в боевых комбинезонах и девушку. Солоухин повесил автомат ремнём через плечо, и он висел на спине дулом вниз, чтобы не сильно бросаться в глаза.
У домов кое-где стояли машины, в основном российские «Лады», хотя встречались и японцы, и китайцы. Один раз проехал бронетранспортёр с двумя бойцами на броне, но в пригороде машин было мало.
Вышли на более или менее оживлённую улицу, на которой виднелись магазины. Судя по входящим в них людям, они работали.
– Такое впечатление, – сказал сержант, – что война откатилась совсем далеко.
– Она и в вашем реале была далеко, километрах в пятидесяти, – напомнил Итан.
– Может, мы никуда не перемещались?
– Нет, прыгнули точно, да и дома здесь не такой формы, как в нашей сорок первой ветке.
Солоухин глянул на задумавшуюся спутницу.
– Неужели не помнишь эти места?
Лавиния виновато покачала головой:
– Наверно, это западный участок пригорода, а я жила на южном. И у меня тоже такое впечатление, что тут всё чужое.
Итан, у которого это впечатление появилось раньше, промолчал, ища что-нибудь вроде военного учреждения, возле которого можно было попытаться найти транспорт. Он собирался подъехать к центру Луганска, где располагался комплекс зданий мэрии и военных учреждений, и понаблюдать за входом в здание Центра информационных технологий, где он и работал до своей одиссеи на фронт.
Но ситуация сложилась иначе.
Сначала они увидели две зенитно-ракетные установки «Панцирь-М40», стоящие на небольшой площади слева и справа от двухэтажного строения с башней, обвешанной антеннами, и недалеко от них фургон 3D-репликатора. Площадь имела вывеску с названием «Площадь Казакова», и в памяти всплыла подсказка: как-то он проезжал по ней (ну, или по той, что осталась в родном сорок первом реале) и видел узел связи. Что узел окружало, он не запомнил, но здание с антеннами, скорее всего, и было тем самым узлом.
Подошли ближе, миновав ещё с десяток машин разного назначения, от мирного вида джипов до БМП и танка Т‑90М. Количество прохожих увеличилось, но ненамного, и большинство из них носило военную форму.
У Итана родилась идея:
– Подождите меня здесь, схожу туда и разузнаю, что почём.
– Я с тобой! – вырвалось у Лавинии.
– Нет! Мы не догадались взять ни одного документа.
– Я могла бы хакнуть сервер и узнать всё, что нас интересует, без расспросов.
Предложение показалось интересным, и, поразмышляв пару секунд, Итан согласился.
– Идём. Ты мой специальный помощник хорунжий Васильева. На все вопросы молчи, буду отвечать я.
– Она же не в форме, – засомневался Солоухин.
Действительно, уходя из дома, Лавиния переоделась из домашнего в брючный гражданский уник зелёного цвета, без каких-либо нашивок и звёзд, который годился разве что для ношения в деловых кругах. В военное время такие костюмы носили редко.
– Ничего, – сказал Итан, – спецпорученец не обязан носить боевые комбезы. Займи пост где-нибудь под защитой машин и жди. Возьми мой нож, чтобы не зазвенел на контроле.
Солоухин взял красивый мономолик чисадмина с чёрной пупырчатой рукояткой.
– Другого оружия нет?
– Я сам оружие, – усмехнулся Итан.
Оставив озадаченного сержанта на тротуаре, пара двинулась к входу в здание, из которого выходили и в которое входили служивые люди, поодиночке либо целыми делегациями. У железной двери охраны не было, её открывала автоматика, имевшая видеокамеру, но гостям повезло: им навстречу выкатился толстяк в муаре с единственной майорской звездой на погоне, козырнул в ответ на приветствие Итана и проскочил мимо, а чисадмин успел остановить закрывающуюся дверь носком ботинка.
Вошли.
Небольшой холл был перегорожен стойкой и рамкой магнитоискателя, за которой переминались с ноги на ногу охранники: двое рослых парней в боевых «скорпионах», но с откинутыми за спину шлемами, и два киборга, судя по шлемам, наглухо закрывающим головы, с чёрной стеклянной полосой.
Зрачок видеокамеры мигнул красным, когда Итан подошёл к рамке.
Киборги, стоявшие слева и справа от рамки, замерли.
Парни в камуфляже оживились.
Итан вытащил из кармашка удостоверение капитана.
– Лобов, капитан СИБ МО.
Охранники вышли к нему, оценивающе глянули на слегка побледневшую спутницу капитана, с трудом отвели взгляды от её прекрасного лица, вернули удостоверение.
– Вас нет в списке сотрудников центра, товарищ капитан.
– И не должно быть, – сухо ответил Итан. – Мы пришли по вызову начальника центра проверить причину сбоя «врунета». – Так сотрудники инфослужб называли военную сеть Рунета. – Работа под грифом «совсекретно», чем меньше сотрудников посвящено, тем лучше.
Охранники, совсем молодые, двадцать два, не больше, дружно посмотрели на Лавинию.
– Хорунжий Васильева, мой помощник, – сказал Итан, – спец по айти-взлому.
Парни помялись, но пропустили.
– Полковник Шилов на втором этаже. Лестница налево. Оружие сдать.
– Безоружны.
– Проходите.
Прошли рамку, мигнувшую зелёным индикатором, поднялись в левом крыле коридора на второй этаж. Остановились у первой деревянной двери без номера.
– Мы же не пойдём к полковнику Шилову? – сказала Лавиния.
– Не пойдём. – Итан попытался открыть дверь, но она оказалась заперта.
Третья от лестницы открылась, выпуская девушку в зелёном комби с белой коробкой в руках. Она пробежала мимо, разговаривая с кем-то на ходу (на глазах очки виджета), и ускорившийся Итан успел придержать дверь.
Вошли.
Комната с одним окном, забранным крупноячеистой металлической сеткой. Шкафы с мигающей аппаратурой у стен, пульт, два стула, пузыри матового стекла на потолке, кабели в плинтусах, стол с неубранными чашками и блюдцами, на которых лежали остатки печенья и бутербродов.
За пультом всего один оператор, примерно пятидесяти лет, тоже в зелёном комби и синем халате поверх. Смотрит на 3D-экран, показывающий местность с высоты около пяти километров.
– Что-то забыла, Кошка? – спросил он, не поворачивая головы.
Не отвечая, Итан, заранее подготовивший нанорезерв, шагнул к нему, положил руку на шею сзади и мысленно толкнул свою затаившуюся в кончиках пальцах нанитную «пчелу».
Оператор дёрнулся, оглядываясь, но ни сказать, ни понять, что происходит, не успел. «Пчела» заблокировала шейные синапсы, парализовав мышцы, и мужчина остекленел, превращаясь в статую. В таком состоянии он должен был находиться не менее двух часов.
Итан снял у него с головы дугу наушников, легко перенёс тело на соседний стул, а место оператора заняла Лавиния, деловито пробежавшая пальцами по виртуальной панели. Протёрла чашки наушников, нацепила на голову. Судя по её затвердевшему лицу, она почувствовала себя в привычной обстановке.
– Пара минут…
– Я тоже подключусь.
– Лучше постереги вход, чтоб никто не помешал.
Поразмыслив, Итан выглянул в коридор, никого не увидел и закрыл дверь на внутреннюю защёлку.
Лавиния и в самом деле справилась быстро.
– Год сорок первый… июль… фронт тянется от Одессы до Сум… Киев наш… о боже!
– Что?! – встревожился он, подскочив к девушке.
– Нас… нет…
– В смысле?!
– Мы погибли! Вот донесение контрразведки тыловому начальству: группой майора Шведа уничтожены пособники ВСУ Итан Лобов и Лавиния Иванова-Дотык…
Итан усмехнулся:
– Круто! Где нас уничтожили?
– Адрес не указан.
– Да и фиг с ним, не переживай, мы сейчас и в самом деле находимся в другом реале. Может быть, в сорок втором или близко. Плохо, что наши копии здесь погибли, но ведь мы-то живы? Можем уходить, больше нас ничего здесь не держит. Жаль, что Жора остался на улице, ушли бы прямо отсюда, никто и не узнал бы, что мы тут были. Вставай, найдём сержанта и вернёмся домой.
– Где нас тоже считают предателями, – грустно сказала Лавиния.
– Ничего, попробуем доказать, что это не так.
Из здания их выпустили без каких-либо инцидентов. Охранники козырнули капитану с помощницей, и гости вышли на улицу.
Однако Солоухина нигде видно не было, и пока Итан искал его, начались события, не предусмотренные планом действий.
Сначала к зданию центра технической связи подъехал пятнистый джип «Ларусс», из него стремительно высадилась группа бойцов спецназа в боевых «хамелеонах», вооружённых автоматами (Итан узнал АК‑40 с лазерными прицелами), и устремилась к входу в двухэтажку.
Итан с Лавинией в этот момент находились всего в двадцати метрах от подъезда, и возбуждённая интуиция чисадмина подсказала ему, что спецназ явился сюда по наводке «старухи». «Маршалесса» сорок первого реала везде в городах имела средства наблюдения за обстановкой, а её копия в соседнем могла-таки вычислить, что за гости появились на улицах пригорода Луганска. С другой стороны, ей могли доложить об их появлении в здании центра связи и системы контроля военных учреждений, после чего здешняя «Маршалесса» и отдала приказ спецслужбам выяснить, каким образом ожили мертвецы, ликвидированные в южном секторе города.
– Отступаем к соседнему зданию! – шепнул Итан на ухо спутнице, взял её под руку. – Идём спокойно, как на прогулке.
– Поняла!
Двинулись прочь, лавируя между стоящими машинами.
Прохожие, занятые своими делами, не обращали на них внимания, но бойцы спецназа (по эмблемам на предплечьях с изображением волка в капкане можно было судить, что это военная контрразведка «Смерш», воссозданная в двадцатых годах начала века), заскочившие в здание, выбежали обратно и рассыпались по сторонам, подчиняясь командам рослого «киборга» с повязкой на рукаве синего цвета.
Откуда-то вынырнул Солоухин, махнул рукой.
Итан повернул к нему, продолжая вести девушку под руку, и в это время с неба на улицу спикировал треугольник беспилотника. Лавиния увидела его первой, вскрикнула, останавливаясь:
– Итан – камик!
Она имела в виду дрон-камикадзе. Не ошиблась.
Это был киллербот «Лангуст», имеющий мощный электрический разрядник. На высоте тридцати метров он выстрелил, целя в затормозившую посреди улицы пару.
Остальное произошло в течение секунды.
Крикнув, Лавиния одновременно изо всех сил толкнула посмотревшего вверх Итана в плечо! При этом она сама отшатнулась, и ослепительная сине-золотая молния электрического разряда ударила в то место, где только что стоял молодой человек!
Раздался гулкий треск!
В асфальте появилась звездообразная дырка с разбегающимися лучиками трещин.
Лавиния начала оседать.
Оглянувшийся Итан подхватил её на руки и не дал упасть.
Стоявший в десяти шагах у борта БМП Солоухин дал очередь по беспилотнику. Пули с треском прошили аппарат от носа до кормы с крестообразным оперением, и киллербот не успел выстрелить второй раз. Дёрнувшись, он с шипением косо пошёл вниз и взорвался прямо перед зданием центра связи. Все, кто в этот момент там был, в том числе два смершевца, с воплями попадали на тротуар.
– Соло! – выхрипнул Итан.
– Тут я! – подскочил сержант.
– Обними!
Солоухин дал очередь под ноги остальным спецназовцам, обратившим на них внимание, заставив всех прятаться за машины, облапил Итана и Лавинию.
– Не давай им высунуться!
Жора молча выпустил ещё одну очередь.
Чисадмин закрыл глаза, сосредотачиваясь на вызове кюар-алгоритма.
Солоухин опустошил магазин ШАКа.
Перед глазами Итана соткался узор из чёрных точек. Он задержал дыхание и выговорил вслух, хотя необходимости в этом не было:
– Рок!
И наступила темнота…
Когда опомнившиеся спецназовцы и редкие прохожие высунулись из-за укрытий, улица возле следа электрического разряда была пуста.
Луганск‑88
14 июля, 17 часов 10 минут
Иннокентий не промахнулся, как его «родичи» из других реалов, хотя он об этом ничего не знал. Кюар-трекинг стал для него обычным способом путешествий между разными пространствами, и псианалитик Минобороны воспринимал кратковременное отсутствие сознания как необходимость. Но он не ожидал, что его со спутником вынесет через мембрану перехода между реалами совсем не туда, куда он стремился попасть.
Вместе с лейтенантом они проявились в пространстве возле гусеничной конструкции, напоминающей танк, у которой вместо пушки красовался нож бульдозера, а на корпусе были навешаны разные механизмы. Это была машина для разминирования, практически одинаковая во всех реалах, которые посещал Иннокентий. Она стояла аккурат напротив какого-то строения из бетонных плит, похожего на склад боеприпасов. А чуть поодаль, у торца строения, топталась троица бойцов в спецкомбинезонах, имеющих все признаки киборгов. Такие костюмы, называемые «скорпионами» (безрукавная разгрузка со множеством кармашков и приспособлений для ношения гранат и патронов, плывущий муаровый камуфляж, на плечах турели «универсалов»), носил далеко не каждый солдат, а точнее, только эскомберы, как называли спецназовцев особого назначения. Троица, вооружённая автоматами (Иннокентий узнал новейшие «чёрные балансы» российского производства), между тем спокойно беседовала и курила.
Иннокентий, рассчитывающий попасть точно в ту же точку пространственного ландшафта, коей являлась лесополоса под Луганском, напрягся, потому что в координатном плане кюар-трек доставлял путешественника в трёхмерной привязке к одной и той же точке континуума, так как объёмы трека реалов были вложены один в другой как фигурки матрёшки. Переходящий из одного реала в соседний пространственно не перемещался в другую Вселенную, эти метамиры пронизывали друг друга в каких-то невероятных измерениях. Поэтому, прыгнув из варианта, который сам псианалитик называл сто двадцать девятым (считая, что при обоюдном переходе сложились волевые посылы самого Иннокентия и сорок первого Лобова, мысленно направленные на выходы в восемьдесят восьмой и сорок первый реалы), они и должны были оказаться именно в родном восемьдесят восьмом. На этот раз никто ему не мешал настраивать кюар-трек.
Из лесополосы под Луганском они уходили разными группами: Тарас взял с собой Снежану и лейтенанта Ларина, Итан – Лавинию и сержанта Солоухина, Иннокентию достался лейтенант Шалва Топорадзе со смешной кличкой Штопор. И, по мнению Иннокентия, оба должны были попасть в такой же лесок под Луганском. Однако в восемьдесят восьмом реале в этой точке располагалась какая-то база, судя по рядам машин и БМП. Машина для разминирования дополняла спектр автотранспорта и стояла в ряду таких же гусеничных вездеходов.
Выйдя «из ниоткуда» прямо у бульдозерного отвала, путешественники начали озираться и увидели эскомберов: трое, мощного телосложения, на плечах турели «универсалов», шлемы полусвёрнуты и откинуты валиками на шеи, у всех троих в руках тлеющие сигареты, настоящие, судя по горьковато-пряным дымкам. В российской армии наркотическими спайсами не баловались, в отличие от вэсэушников и бойцов иностранного военного контингента, которых пичкали этой дрянью перед атаками. Курили, конечно, и российские солдаты, хотя и без наркосодержащих веществ. Иннокентий же по запаху определил, что эскомберы курят макиолы – препараты, расслабляющие и успокаивающие после стрессовых состояний. Возможно, именно это обстоятельство – парни расслабились – и не позволило им отреагировать по-боевому на последующие события.
Иннокентий и Шалва проявились.
Аналитик мгновенно просёк ситуацию и хотел было сразу вернуться на кюар-трек, не желая ввязываться в разборки кто-куда-откуда с неизвестными, но в этот момент к зданию из бетонных плит подъехал немецкий джип, из него вышли два рослых спецназовца в обычном муаровом камуфляже и вытащили из машины девушку-блондинку в милитари-унике, но без знаков различия. Руки у незнакомки были связаны за спиной, на губах виднелась чёрная лента, не дававшая ей разговаривать, она пыталась освободиться из рук конвоиров, но парни в комби держали её крепко.
Троица эскомберов отвлеклась на прибытие шутками и хохотом, что дало Иннокентию повод задержаться.
– Ждём! – проговорил он на ухо спутнику почти неслышно.
Штопор кивнул.
– Кого взялы? – с интересом спросил один из эскомберов, с чёрным чубчиком.
Иннокентий вдруг увидел на рукавах приехавших жёлтые повязки и понял, что это украинские солдаты!
Заметил это и Шалва.
– Укропы! Как они здесь очутились?!
«Скорее, как мы здесь очутились!» – пронеслось в голове аналитика.
– Ждём! – повторил он.
– Скотыняку москальску, – с ухмылкой ответил дюжий рыжебородый мужик с перемотанной бинтом головой. – Переходила струмок на плавнi. Розвiдныца, вiдстрелювалась, паскуда!
– Спробовали, як вона по-жiночому?
– Ще вспiемо, – заржал второй конвоир, в каске, молодой, с узкими губами и ледяными глазами. – Командир допросыть, потiм помацаем.
Девушка снова начала сопротивляться, освободившись от руки рыжебородого, и ударила головой в подбородок конвоира в каске. Тот выпустил её предплечье, отшатнулся с криком:
– Ах ты стерва!
Шалва косо посмотрел на Иннокентия, и тот принял решение:
– Махач по полной! Ты бери левых!
Девушка бросилась бежать прямо к машине для разминирования.
Конвоиры погнались за ней.
Эскомберы встали на пути беглянки цепочкой, расставили руки как при ловле спортсмена-регбиста.
И в этот момент ситуация изменилась.
Штопор, прыгнувший влево, ударил длинной очередью из ШАКа по эскомберам, целясь в головы.
Иннокентий не был вооружён огнестрелом, но он ему и не требовался. Вшитые в тело, а точнее выращенные биологически интерфейсы, имеющие генетические программы оптимального воздействия на противника (что в его времена уже не являлось экзотикой и чем-то сногсшибательным), а также хорошие физические данные и умение переходить в темповой режим, позволяли ему чувствовать себя в острых ситуациях как рыба в воде, и пока спутник стрелял, Иннокентий обработал сначала конвоиров – по удару каждому в висок, – потом ещё двух парней, вылезших из джипа, а затем и двух выбежавших из строения пятнистых здоровяков, снимавших с плеч автоматы. Перекрыл дорогу беглянке.
Девушка, бегущая к ряду машин, остановилась – глаза на пол-лица!
Шалва перестал стрелять, ошарашенный действиями напарника, справившегося с шестью вэсэушниками за три секунды. Но Иннокентий заметил толпу бегущих к зданию военных и крикнул:
– Штопор, хватай её!
Шалва повиновался, заключив беглянку в объятия. Увернуться от него она не успела.
Тогда и аналитик, ускорившись, метнулся к ним, прижал обоих к себе и активировал кюар-ключ.
* * *На всякий случай он сделал два шажка «по ступенькам» кюар-трека, и все трое вывалились из мрака на окраине пустыря, истерзанного воронками и рытвинами так густо, словно по этому району били когда-то сотни орудий и ракетных систем. Самое же интересное при этом крылось в полном отсутствии разбитой техники и трупов. Только разнокалиберные кратеры, шрамы сгоревшей травы, канавы и бугры. И чёрно-коричневая щетина сгоревших деревьев, окружавших пустырь.
Освобождённая пленница дёрнулась в руках мужчин, замычала, сердито нахмурив брови.
Иннокентий рванул с её губ чёрную полоску, зная, что боль при таком способе освобождения намного меньше, чем если бы полоску отклеивали медленно, а Шалва взмахом ножа разрезал такую же чёрную полоску, стягивающую запястья девушки.
Она отскочила, разглядывая освободителей светящимися янтарными, как у тигрицы, глазами и разминая кисти рук.
У неё было изумительно красивое лицо, от которого трудно было оторвать взгляд, и очарованный Иннокентий невольно вспомнил героиню новеллы О. Генри «Чудо»: «гордое лицо с оттенком милой дерзости». В следующий момент он понял, что пленница похожа на подругу Тараса Лобова, «родича» из двадцать третьего реала, да и на Лавинию тоже, подругу Итана. Невольно улыбнулся.
– Что смешного?! – осведомилась она низким грудным голосом. – Кто вы такие?!
– Капитан Лобов, – представился Иннокентий. – Инфоцентр СИБ МО. Шалва, лейтенант.
Штопор церемонно поклонился.
Тут блондинка сообразила, что они стоят не в окружении врагов, взявших её в плен, что кругом тихо, не ревут моторы машин, нет ни людей, ни автотранспорта. И необычного разреза «тигриные» глаза незнакомки стали большими.
– Где мы?! И как мы тут оказались?!
– Штопор, «глаза»! – проговорил Иннокентий.
Шалва вскинул автомат и канул в кусты.
– Отойдём, – сказал псианалитик. – По моим расчётам, это восемьдесят девятый или девяностый реал. Почему тут тихо, я не знаю.
– Что ещё за реал?!
Он сделал жест в сторону лесопосадки.
– Не стоит разговаривать на открытой местности.
Блондинка, закусив вспухшую пунцовую губу (били, наверное, пришла мысль), бросила взгляд по сторонам, убеждаясь, что ей ничто не угрожает, и последовала за спасителем.
В лесу пахло гарью, шлаком, какой-то кислой дрянью и сухой травой.
Девушка остановилась в метре от кромки лесополосы.
– Говорите!
– Мы с лейтенантом не из этого реала…
– Что такое реал? – перебила она рассказчика.
– Потерпите, обо всём по порядку. – Иннокентий собрался с мыслями и коротко, без подробностей, объяснил спасённой ситуацию.
Она слушала молча, лишь изредка вскидывая на него расширявшиеся глаза, когда удивлялась или не понимала, о чём идёт речь.
Рассказ закончился.
Иннокентий выжидательно посмотрел на неё, снова испытав потрясение от красоты и схожести незнакомки с подругами обоих «братьев» Лобовых из разных копий мира.