Схватка вслепую
– А для чего же, по-вашему? – спросил посол.
– Ну, скажем, для того, чтобы использовать их в качестве… – здесь инспектор замялся, подбирая наиболее удачное слово, – в качестве политического инструмента. То есть чтобы что-то выторговать для себя в обмен на их жизни.
– Для себя? – Посол невольно усмехнулся, и инспектор, конечно же, заметил эту усмешку.
– Я не совсем точно выразился, – поправился он. – Разумеется, не для себя. Они – обыкновенные разбойники. А какова цель всех разбойников на свете? Нажива. Для чего разбойникам политика? Но – за «Орлами пустыни», по нашим сведениям, стоят некие политические силы. Враждебные политические силы. Они – враги и Ливану, и вашей стране. И эти силы наняли в качестве политического инструмента «Орлов пустыни». Так что похитители действуют не в своих интересах, а в интересах тех, кто скрывается за их спинами. Конечно, не без выгоды для себя, но это уже не так и важно. Вот такой получается расклад.
– И что же, вы знаете тех, кто скрывается за спинами «Орлов»? – спросил посол.
– Думаю, вы их знаете гораздо лучше, чем я, – усмехнулся Мансур. – Так сказать, по роду вашей деятельности…
С тем инспектор и откланялся. Оставшись один, посол подошел к окну. Голова болела невыносимо, однако же ни о каком покое не могло быть и речи. Какой уж тут покой? Тут надо думать, надо находить пути и способы, чтобы вызволить похищенных людей из беды. Но вместе с тем, что мог сделать посол? Как он мог найти похищенных? Он не сыщик, он дипломат. Конечно, он по дипломатической линии будет делать все возможное, чтобы спасти похищенных людей. Но все же – главную роль в случившейся беде играл не он, а другие. Например, этот вечно усмехающийся полицейский инспектор.
Да, инспектор… Похоже, он был прав в своих рассуждениях. Действительно, не для того террористы похитили шестерых людей из посольства, чтобы тотчас же с ними расправиться. А следовательно, нужно ожидать от похитителей каких-то дополнительных действий. Скажем, политических заявлений и требований. Возможен был и другой вариант – никаких политических требований они не выдвинут, а потребуют выкуп. Так-то оно так, однако же для этого совсем не обязательно было похищать сотрудников посольства, можно было похитить и кого-то другого. Но с другой стороны – за сотрудников посольства, в принципе, можно потребовать выкуп гораздо больший, чем, допустим, за похищенных сотрудников торговой миссии или, скажем, советских моряков. Так отчего бы этим «Орлам» и не рискнуть? Да, конечно, дело опасное, можно даже сказать и так – опасное и чреватое дополнительными проблемами, потому что похищение сотрудников посольства – это, как ни крути, а политический акт, ну да что же с того? На то эти «Орлы» и разбойники, чтобы рисковать.
Посол тяжело вздохнул и отошел от окна. Ему очень хотелось связаться с резидентурой КГБ и спросить, нет ли чего-то нового в деле похищения людей – ведь не может же резидентура оставаться безучастной в таком неслыханном деле! Но он понимал, что резидентура и сама, будь у нее такие сведения, связалась бы с ним. А коль не связывается, значит, сообщить ей покамест нечего.
И все, что оставалось послу, это надеяться и ждать. А еще – унять как-нибудь невыносимую головную боль.
Глава 3
Тупик
Тем временем инспектор Мансур развернул энергичную деятельность. Он принялся за охранников советского посольства, и это было и резонно, и логично. Сейчас именно эти семь ливанских полицейских были для Мансура главными подозреваемыми. Ведь и в самом деле – как это так? Эти семеро были вооружены, они должны были бдительно охранять посольство, но отчего-то случилось так, что похитители въехали на территорию посольства практически беспрепятственно. Спрашивается, где были в это время полицейские-охранники, почему они не остановили похитителей, почему даже ни разу не выстрелили? В чем тут было дело? Уж не в сговоре ли они были с похитителями? А если так, то, следовательно, они похитителей знают. Ну а если знают, то вот же он – желанный для любого сыщика след!
Перво-наперво Мансур заменил охрану при посольстве. Вверенной ему властью он затребовал в качестве охранников других полицейских, а прежних погрузил в машину и поехал вместе с ними в городское полицейское управление – разбираться.
Однако же разобраться оказалось не так-то и просто. Полицейские практически единогласно утверждали, что дело обстояло следующим образом: все они бдительно несли службу на своем посту, и вдруг к ним подъехали несколько машин с вооруженными людьми. Эти люди выскочили из машин, подбежали к охранникам и направили на них оружие. Вооруженных людей было много, а их, полицейских, всего семь человек. О каком сопротивлении тут могла идти речь? Нет, двое полицейских все же пытались оказать сопротивление, но неизвестные люди с оружием мигом их обезвредили: убить не убили, а просто лишили их сознания. А у остальных отобрали оружие и велели им разбегаться. Да, конечно, полицейские прекрасно понимают, что теперь их, наверно, уволят с работы, но с другой стороны – собственная жизнь дороже.
Выслушав пятерых полицейских, которые, по их словам, отдали оружие напавшим на них людям и сбежали со своего поста, инспектор Мансур принялся допрашивать двух оставшихся охранников – тех, которых якобы лишили сознания при попытке оказать сопротивление налетчикам. Перво-наперво инспектор с помощью врача освидетельствовал их раны, из-за которых эти двое якобы потеряли сознание. И врач, и сам инспектор с сомнением отнеслись к синякам и ссадинам, которые были обнаружены на телах полицейских.
– Вы как хотите, – отведя инспектора в сторону, сказал врач, – а я сомневаюсь.
– В чем именно? – спросил инспектор.
– В том, что из-за этих ссадин можно потерять сознание, – пояснил врач. – Хотя бы на несколько минут. Ссадины пустяковые. Тут даже ребенок и тот останется на ногах. А эти двое – здоровые, взрослые люди…
– Я и сам думаю так же, – сказал инспектор. – Навидался я всяких ран… так что кое-что в них понимаю. Значит, по-вашему, они симулировали, что находились в беспамятстве?
– А вот в этом вы уж разбирайтесь сами, – доктор хмыкнул и покрутил головой. – Мое дело – дать медицинское заключение. Я его дал. Повторю: малозначительные это раны. Можно сказать, ссадины, а не раны.
После таких слов доктора инспектор подступил к двум охранникам, что называется, вплотную. Вначале они оба упорствовали, но когда Мансур пригрозил им военным судом и возможным расстрелом, один из них сломался и рассказал правду. Может быть, и не всю, а лишь ее часть, но инспектору хватило и этой части, чтобы представить общую картину происшедшего.
Эти двое охранников были из числа тех, кого поставили на пост у советского посольства лишь недавно, а именно после того, как советский посол затребовал дополнительную охрану. Оказалось, что это были не сами по себе охранники, оба они были связаны с террористами. Именно террористы и велели им попроситься на пост у советского посольства.
– Зачем? – спросил Мансур.
– Они мне ничего не объяснили, – ответил на это охранник. – Сказали лишь, чтобы я был наготове. То же самое, думаю, они сказали и второму охраннику.
– Что значит – быть наготове? – уточнил Мансур.
– Вчера они со мной встретились и объяснили, что я должен буду делать сегодня…
– Точнее! – потребовал Мансур.
– Они сказали, что сегодня совершат налет на посольство, – пояснил охранник. – Я спросил, зачем им это нужно, но они сказали, что это не мое дело.
– И в чем же заключалось твое дело? – спросил Мансур.
– Я должен был сделать так, чтобы другие охранники не стали стрелять в тех, кто будет нападать на посольство, – ответил охранник. – Те, кто нападает, не хотели, чтобы в них стреляли. Они вообще не хотели никакого шума, они рассчитывали все сделать быстро и тихо.
– И что же, ты выполнил их просьбу? – спросил Мансур.
– Да, – сказал охранник. – Я выполнил… Я убедил других охранников, чтобы они не стреляли. Сказал, что нас мало, а тех, кто нападает, – много. Поэтому если мы станем стрелять, то все погибнем. Лучше убежать. Погибать никто не хотел, и все убежали. Кроме меня и еще одного. Нас ударили по голове, но не слишком сильно. Мы сделали вид, что потеряли сознание. Такой был уговор.
– Понятно, – сказал Мансур и спросил: – Зачем ты это сделал?
Охранник долго молчал, было видно, что ему очень не хочется отвечать на этот вопрос. От ответа зависело многое – может быть, даже его жизнь.
– Они пообещали мне заплатить, – ответил наконец охранник.
– И что же – заплатили?
– Половину, – ответил охранник. – Другую половину обещали заплатить потом…
– Понятно, – произнес Мансур.
Он прикрыл глаза и умолк. Молчал он довольно-таки долго. Он сидел напротив полицейского-предателя, и казалось, что он улыбается загадочной и страшной улыбкой. С этой улыбкой и с закрытыми глазами он походил на таинственного восточного идола. Идола, от которого немыслимо ожидать пощады и даже – снисхождения.
– Кто они такие? – спросил он наконец, не открывая глаз.
– Я не знаю, – торопливо ответил охранник. – Я и вправду этого не знаю! Они мне ничего не говорили… Они лишь пообещали мне деньги. Много денег! А я бедный человек. У меня большая семья, а мой дом разрушен.
– И это все?
– Да, все, – сказал охранник. – Хотя… Еще они сказали, что сражаются за Ливан. За светлое будущее страны. Такое будущее, в котором никогда не будет войн и все будут жить мирно и богато.
– Ты мог бы их узнать?
– Нет, – ответил охранник. – Они приходили ко мне ночью, и их лица были закрыты. На посольство они также нападали с закрытыми лицами…
– Да, – произнес Мансур отстраненным голосом: казалось, что он разговаривает сам с собой. – С закрытыми лицами…
– Что со мной будет? – спросил охранник испуганным и заискивающим голосом. – Я, конечно, понимаю… я не должен был так делать, но… я готов искупить свою вину. Помочь их поймать… тех, которые… Вы только скажите, что мне надо делать, и я сделаю все, что вы прикажете! Я не обману!
Но Мансур ничего не ответил. Он лишь подал молчаливый знак, и охранника увели.
А Мансуру нужно было осмотреть машину и попытаться найти хоть какие-то следы, которые могли бы привести к похитителям.
…Осмотр машины и прилегающей местности ничего, по сути, не дал. Никаких видимых следов, никаких второпях брошенных предметов Мансур с подчиненными не обнаружили. Свидетелей нападения установить также не удалось. Конечно, свидетели были, потому что нападение произошло в городе, а в городе множество людей. Однако это была лишь теория. На практике же никто из жителей близлежащих домов не пожелал свидетельствовать, все в один голос утверждали, что ничего не видели и не слышали.
Мансур такому людскому упорству не слишком и удивился: он этого ожидал. В стране шла война, в городе свирепствовали банды, поэтому люди боялись. Нельзя судить человека за то, что он боится. Он боится оттого, что не видит рядом с собой той силы, которая могла бы его защитить и уберечь. Такой силой, здраво рассуждая, должен был быть Мансур, но… Вот именно «но». Сколько же всего скрывалось за этим коротким словом! И прежде всего бессилие официальной ливанской власти и в том числе Мансура, как представителя этой власти. Так за что же судить людей, которые опасались быть свидетелями? Прежде всего необходимо было судить самого Мансура – за то, что он не может защитить этих людей, не в силах дать им уверенность и надежду на спокойную жизнь.
А из всего этого следовал удручающий, но по-своему закономерный вывод: вряд ли Мансур при всем своем старании нападет на след похитителей. Нет, когда-нибудь он это сделает, потому что он – упорный, честный и умелый полицейский. Да вот только это самое «когда-нибудь» для такого случая, как похищение людей из иностранного посольства, не годилось. Здесь нужно было другое – стремительность и точность действий, а для этого нужна была правдивая информация. Потому что как можно действовать стремительно и точно, если ты не знаешь, в какую сторону тебе кидаться?
Нет, кое-что Мансур все же знал, а больше того – догадывался. В Бейруте, в других ливанских городах и за их пределами действовало множество всяких банд – и крупных, и мелких, и каких только хочешь. Война и сопутствующая ей разруха, как известно, раздолье для всякого рода разбойников.
Большинство таких банд не имели ничего общего с политикой – это были обычные стервятники, чуявшие поживу. Но были и такие банды, которые косвенно или напрямую касались такого дела, как политика. Такие банды имели своих покровителей – как внутри страны, так и за ее пределами. Эти покровители сидели так высоко и настолько обезопасили сами себя, что полицейскому инспектору Мансуру дотянуться до них было невозможно. Разумеется, и те бандиты, которых они опекали, так же были надежно защищены – тем или иным способом. И проникнуть в эти мутные сферы Мансур просто так не мог – у него-то как раз не было никаких покровителей. Он не желал иметь подобных покровителей, потому что он был честным человеком. Он чурался всяческой грязи, связанной с политикой.
Так вот. Агентурные данные, которые имелись в распоряжении Мансура, свидетельствовали о том, что в настоящее время одна из самых опасных банд, имеющая, так сказать, политический колорит, это «Орлы пустыни». Скорее всего, это именно они и похитили людей из советского посольства. Тем более что и у самого посольства также имелись данные, что похищение – это дело рук именно этой самой банды. Ну а если сведения, полученные из разных источников, совпадают, то значит, так оно и есть на самом деле.
Итак, то, что к преступлению имеют отношение «Орлы пустыни», было одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо – потому что Мансур предположительно знал, в каком направлении ему необходимо вести поиски. Плохо – потому что подступиться вплотную к «Орлам пустыни» у него возможности не было. А если он каким-то образом и подступится, то, скорее всего, это будет его последнее удачно раскрытое преступление в жизни. Для тех, кто опекает «Орлов пустыни», Мансур всего лишь досадная помеха. А помехи устраняют. И если так, то и найти похищенных людей он, наверно, не сумеет. Но при этом и отказаться от розыска он также не сможет. Он был полицейским, государственным служащим, и никто не давал ему такого права – отказываться от расследования преступления…
Глава 4
Таинственное письмо
Первой письмо обнаружила уборщица. Обычно она просыпалась раньше всех в посольстве, чтобы к началу рабочего дня успеть навести во всем здании должный порядок. Встала она раньше всех и в этот день. Рассвет едва занимался, во всем здании царила тишина. Уборщица выглянула в окно. Посольский двор был ярко освещен, тут и там сновали охранники. При виде охранников уборщица хмыкнула. После того как прямо из здания посольства два дня назад были похищены люди, она перестала доверять охране. Более того, она была уверена, что завтра или в крайнем случае послезавтра ее также похитят. А почему бы и нет? То есть отчего бы не похитить и ее тоже? И что с того, что она – всего лишь уборщица? В конце концов, она не просто уборщица, а уборщица советского посольства! Представитель Советского Союза в стране, где идет нескончаемая война, и это такая война, в которой никому не понятно, кто против кого воюет и, главное за что воюет. И в такой ситуации уборщица тоже является важной персоной. А коль так, то и ее запросто могут похитить, как похитили тех несчастных.
Ну а пока надо выполнять свои прямые обязанности. Вздыхая и тихонько причитая, уборщица отправилась к центральному входу в здание посольства – именно отсюда она каждый день начинала уборку. И тотчас же заметила конверт. Он был большим, из плотной серой бумаги, лежал прямо на крыльце, придавленный камешком – чтобы его не унесло утренним ветерком.
Увидев конверт, уборщица сначала оторопела, а затем испугалась. Испугаешься – от таких-то сюрпризов! Ведь неизвестно, откуда этот конверт взялся на крыльце, а главное, кто и для каких надобностей его здесь оставил. В конце концов, это не обычная посольская почта – официальные письма никто никогда не подбрасывал на крыльцо, они приходили в посольство совсем другим порядком. А тут – нате вам пожалуйте! Лежит на крыльце огромный конверт, да еще и придавленный камешком! А вдруг в нем бомба или какой-нибудь другой смертоносный предмет! Как тут не испугаться!
Вначале уборщица хотела позвать на помощь кого-нибудь из охранников. Но тотчас же отбросила эту мысль. Ей подумалось, что, может быть, они-то, охранники, и подбросили этот конверт. А иначе каким таким непостижимым образом он мог тут взяться! Не с неба же он упал, да еще и придавленный камешком! Нет уж, лучше охранников не звать. Но тогда что же делать?
Уборщица осторожно наклонилась над конвертом и увидела на нем надпись, которая оказалась на русском языке и была написана большими печатными буквами. «Советскому послу лично в руки» – так значилось на конверте. «Эге!» – подумала уборщица и тотчас же помчалась в тот конец помещения, где у телефонов бодрствовал помощник посла. Уборщица прекрасно знала, что если, к примеру, на территории посольства случилось нечто необычное, то в этом случае нужно немедленно обращаться к дежурному помощнику посла. Что она и сделала.
Услышав о таинственном конверте на крыльце, помощник был скорее удивлен, чем испуган, и вслед за уборщицей поспешил в указанное место. Действительно, там лежал конверт. Обычный большой конверт из плотной серой бумаги и с надписью. Прочитав надпись, помощник пожал плечами, для чего-то осмотрелся и взял конверт. Ничего за этим не последовало – конверт не взорвался и не воспламенился, и уборщица перевела дух. Помощник с молчаливой строгостью взглянул на уборщицу и, ни слова не говоря, ушел вместе с конвертом.
* * *– Вскрывайте, – приказал посол помощнику.
Помощник с некоторым подозрением посмотрел на посла.
– Вскрывайте, – повторил посол. – Разве вы не видите, что это просто конверт? Без всяких сюрпризов…
– Я думаю, сюрпризы находятся в самом конверте, – сказал помощник.
– Ну, так тем более вскрывайте.
Внутри конверта оказался сложенный пополам листок бумаги – и больше ничего. Посол молча протянул руку, и помощник отдал ему листок. Посол развернул листок с текстом. Посол прочитал написанное, хмыкнул и прочитал еще раз. А затем так же молча протянул листок помощнику, чтобы он тоже прочитал.
На листке было напечатано по-русски на пишущей машинке: «Советскому послу. Лично. Два дня назад мы похитили ваших людей. Их шестеро, пока они все живы. Не пытайтесь их искать, это бесполезно. Они надежно спрятаны. Кроме того, если вы их станете искать, мы вынуждены будем с ними расправиться. Что вам нужно сделать, чтобы получить ваших людей обратно живыми? Первое. Немедленно связаться с вашим правительством, чтобы оно потребовало у Сирии вывода сирийских войск из Ливана. Правительство Сирии прислушается к требованиям советского правительства, и сирийское правительство начнет выводить из Ливана свои войска. Второе. Советское правительство немедленно должно закрыть свое посольство в Ливане. Ливан не желает иметь ничего общего с Советским Союзом. Это – все наши требования. Если они не будут выполнены, мы казним ваших людей. Мы даем вам срок две недели. По истечении этого срока вся ответственность за судьбу ваших людей ляжет на вас».
Таково было основное содержание письма. Внизу письма, впрочем, была приписка: «Ответ на это письмо вы должны предоставить в письменном виде. Оставьте письмо в развалинах мечети на восточной окраине Бейрута. Разрушенная мечеть там одна, так что не ошибетесь. Положите письмо под каменный столб рядом с мечетью. И не пытайтесь за нами следить. Мы обязательно обнаружим слежку, и тогда все ваши люди будут немедленно казнены».
В самом низу письма стояла подпись: «Кассаб». И ничего больше.
Прочитав письмо, помощник в замешательстве уставился на посла. Тот же не смотрел на помощника, он смотрел куда-то в пространство и нервно кусал губы.
– Черт знает что, – произнес наконец помощник посла. – Письмо, ответ на письмо, развалины мечети… Какие-то казаки-разбойники, честное слово!
– Да, конечно… – рассеянно ответил посол. – Самые настоящие казаки-разбойники… Детские шалости… И – шесть похищенных людей. Шесть человеческих жизней…
– Кассаб, – сказал помощник. – Кто он такой, этот Кассаб?
– Наверно, главный в этой шайке, – ответил посол. – Если уж он подписался под письмом.
– Это имя или кличка?
– Откуда мне знать? – пожал плечами посол. – В принципе, может быть и то и другое. Есть такое мужское арабское имя – Кассаб. Означает «кормилец». Так что это может быть и имя, и прозвище.
– Да, задача, – в задумчивости произнес помощник посла. – Веселое приключение… Никогда не сталкивался ни с чем подобным.
– Да и я тоже, – ответил посол.
– И что же будем делать? – спросил помощник.
Посол ничего не ответил. Похоже было, что он о чем-то напряженно размышляет. Наконец он сказал:
– Вот что… Не говорите об этом письме никому. Я имею в виду сотрудников посольства. О письме должны знать лишь двое – вы и я.
– Есть еще уборщица, которая нашла письмо, – напомнил помощник.
– Да, уборщица… – скривился посол. – Действительно… Ничего, я с ней поговорю. Объясню, что она также должна молчать. А далее будем действовать по инструкции. Сегодня же я сообщу о письме в Москву. Надо также связаться и с нашей резидентурой в Бейруте.
– Если действовать строго по инструкции, то необходимо рассказать о письме и ливанским властям, – напомнил помощник.
– Да, властям… – посол потер лоб. – Властям… Вот что интересно… Каким таким способом письмо оказалось на крылечке? Ведь всюду охрана.
– Да уж, охрана, – теперь уже скривился помощник посла. – Знаем мы эту охрану… Если уж она позволила похитить прямо из посольства наших людей, то что говорить о письме? А подложить на крыльцо письмо куда проще, чем похитить людей.
– Да-да, – горестно сказал посол. – Охрана… Инспектор Мансур докладывал мне, что именно охрана и помогала в похищении наших людей. Одни охранники испугались, другие польстились на деньги. Инспектор уверял, что охрану всю сплошь поменяли.
– Ну да, поменяли, – с грустной иронией заметил помощник посла. – А результат – один и тот же. Два дня назад – похищение, сегодня – это дурацкое письмо… Хотелось бы знать – что будет завтра с такой надежной охраной?
Глава 5
След, ведущий к похитителям
Доложить ливанским официальным властям о новом происшествии посол поручил своему помощнику. Сам же он немедля отправился в условленное место для встречи с сотрудником резидентуры. Таинственное письмо он прихватил с собой.
…Когда инспектор Мансур прибыл в советское посольство, помощник посла рассказал ему о письме и о том, как оно было обнаружено.
– По всему видать, что и на этот раз не обошлось без ваших доблестных охранников, – предположил помощник посла. – Иначе как письмо могло оказаться на территории посольства?
– Я могу видеть это письмо? – спросил инспектор.
– К сожалению, нет, – ответил помощник посла. – Но я могу ответить вам на любой вопрос, касающийся письма. Что вас интересует?
Инспектора Мансура интересовало многое – вплоть до самых мельчайших подробностей. Помощник отвечал на его вопросы обстоятельно, стараясь не упускать никаких деталей. Он понимал, что от его ответов может зависеть весь ход дальнейшего расследования.
– Письмо написано на русском языке? – уточнил инспектор.
– Да, – ответил помощник.
– Оно написано от руки?
– Нет, напечатано на пишущей машинке.
– Письмо написано грамотным языком?
– Да, – ответил помощник посла слегка удивленно. – Действительно… Это очень грамотно написанное письмо. Практически без ошибок. В самом деле… Такое впечатление, будто его писал русский человек.
– Или тот, кто хорошо знает русский язык, – уточнил инспектор.
– Может, и так, – согласился помощник посла.
– Вы говорите, что письмо подписано именем Кассаб? – спросил инспектор.
– Именно так.
– Значит, Кассаб… – в задумчивости произнес инспектор. – Что ж…
– Вам знакомо это имя? – спросил помощник посла.
– Да, – ответил инспектор. – Тот, кто возглавляет преступную организацию «Орлы пустыни», называет себя Кассабом. Возможно, это он и есть.
– Значит, все-таки «Орлы пустыни»? – произнес помощник посла.
– Пока в точности я этого не знаю, – ответил инспектор. – Предполагать – еще не означает знать.
– И что вы намерены делать? – спросил помощник посла, хотя, собственно, он мог бы и не задавать этого вопроса, потому что ответ на него был очевиден.
– Искать, – коротко ответил Мансур.
– Держите нас в курсе ваших поисков, – сказал инспектор. – Мы, соответственно, также будем делиться с вами новой информацией, если таковая у нас появится.