«Четвёртый десяток…»
Четвёртый десяток.
Чему удивиться?
Тебе.
Ты – гало,
Краснокнижная ловчая птица.
И нет желанья
Спастись.
«Погладь меня по спине…»
Погладь меня по спине,
Как в детстве мама.
Она мне снилась
Молодая.
И если завтра я рано не встану,
Знай, это руки
Не мамины,
А твои.
«хочется в этой любви заянтариться…»
хочется в этой любви заянтариться
личинкой, жуком, жар-птицей,
динго, волчком, лисицей —
кем-нибудь, но насовсем.
пусть удлиняется день,
а ночь обернётся ситцем…
и будет она очевидцем
тому, как две тени в одну
превращаются тень.
Лилия
по кирпичам моей памяти
прыг-скок, чик-брик.
всем, кого помню,
находятся оправдания.
и тебе найдётся,
призрак замка купца первой гильдии.
где-то себе в аду
улыбается Лилия,
Лиля Фрик.
так и здесь
в бесконечном молчании
твоём
столько Лилиных линий.
ими можно метро устелить
до Сокольников,
до соколиков
семижильных —
ни одним из них мне не быть.
не закончится мой запас тепла.
и за mute не бьют,
и печаль светла,
но сколько же Лилиных учеников,
будто ад уже недалеко.
Мария Большакова, 1998 г. р., Москва
«Твой запах повсюду…»
1
Ночь черна и приморска,
выскочив из кровати, я беру
всё съедобное, что у меня есть (одно яблоко),
чтобы принести тебе,
потому что ты написал, что голодный.
Пьяная от бессонницы
по камням и песку,
я, шатаясь, бегу,
прикрываю ночнушку кофтой
и сама не понимаю,
какого чёрта я делаю.
Наверное, Ева с такой же безумной улыбкой
несла своему Адаму запретный плод.
Думала ли она, что из этого выйдет?
Женщина просто хотела порадовать мужчину,
ведь она любила его.
А может, и нет.
Просто у неё не было выбора.
У меня был, но моя любовь
посадила меня зачем-то к тебе в автобус.
А когда говорит любовь, даже законы молчат,
потому что любовь – то же оружие.
Что было бы, если б Адам отказался?
Я не знаю, но я уверена,
что сейчас я не сидела бы перед тобой,
любуясь тем, как ты ешь это мелкое кислое яблоко,
слишком безвкусное,
чтобы назваться запретным плодом.
