Только я собралась с речью выступить на тему будущего сотрудничества, как внезапно ожил смартфон. Суровая мелодия вызвала у Рудольфа смешок, а у меня раздражение. На экране высветилось: «Мама».
– Прошу прощения, – схватив смартфон, я метнулась к выходу. Слова Ивана Петровича вслед утонули в зыбком песке из мыслей.
Мама знала о командировке и по пустякам меня никогда не отвлекала. Значит, дома случилась беда. От предположений закружилась голова, я чуть не врезалась в раздвижные двери, ведущие в квадратную гостиную.
Ворвавшись внутрь стеклянного царства, где со всех полок и поверхностей на меня смотрели различные цветные фигурки, я чуть не снесла пышную елку. Она отозвалась обиженным перезвоном шариков и гирлянд, но была мной проигнорирована. С колотящимся сердцем я дважды коснулась экрана. Через несколько секунд появилось обеспокоенное мамино лицо.
– Мам? – выдала я с дрожью и замерла подле присыпанной искусственным снегом зеленой красавицы.
Мишура пощекотала кожу и напомнила мне, почему я ненавижу ставить елки.
– Алена, – протянула мама трагичным тоном. – Тут такое дело…
– Что случилось?
У меня за две секунды перед глазами все возможные кошмары промелькнули. Мало ли, какие беды случаются с родителями! Вцепившись пальцами в корпус, я прорычала:
– Мама, говори! С папой беда? Или с тобой? Точно, ты же ходила к терапевту…
– Терапевт? – за материнской спиной мелькнули снежинки, расклеенные на окнах в зале. – Нет, нет, все хорошо.
– Да? – я в замешательстве застыла, затем подобралась. – А зачем звонишь? Я занята, работа, важная встречи.
– Ну такое дело… Понимаешь… Ты, главное, не кричи, – вздохнула мама.
– Погоди, – подозрительно протянула я и шумно засопела, – ты кредит взяла? Опять мошенники? Мам!
Она не ответила, отошла вправо и показала мне того, кто стоял рядом с ней. Моего бывшего мужа, который улыбался во весь рот.
– Любимая, привет! С наступающим!
Здравствуй, Алена, Новый год. Твой «подарок» подъехал.
В жизни каждой женщины должен появиться мужчина из рода козлов. Неважно, начальник, коллега, работник дорожно-патрульной службы или парень – хотя бы одного парнокопытного на пути встретишь.
Я за своего, к сожалению, вышла замуж. Где были мои мозги? Правильно, в пятой точке!
– Чего тебе, Назар? – раздраженно спросила я, чувствуя непреодолимую тягу к шашлыку. Из мяса голубоглазого козла, что хлопал длинными черными ресницами на зависть всех гламурных див. – У меня договор на носу.
Последние слова я выплюнула с некоей долей злорадства, потому что именно работа когда-то стала первым камнем преткновения в браке. Сташенко не нравилась моя вечная занятость, а мне – регулярное нытье на тему «женщина должна».
– Всего пять минут, – Назарчик растопырил пятерню, за широким плечом мелькнул знакомый силуэт Таисии Валерьевны, моей свекрови.
Ну все понятно. Если дома Назар, то его матушка неизменно дежурит на кухне с чашкой чая. Увы, когда две матери крепко дружат аж со школьной скамьи, развестись и забыть бывшего мужа непросто. Их мечты вместе дошагать до глубокой старости под руку с любимыми детьми разбились вдребезги, когда я поставила жирную точку. Не-про-сти-те-ль-но!
– Нет у меня пяти минут! – прорычала я и потянулась к экрану, чтобы отменить вызов.
Надо будет напомнить при случае Таисии Валерьевне, что мы развелись с ее сыном. Совсем. Окончательно. Она, конечно, во всех смыслах женщина чудесная, да еще и моя крестная. Но своего козла пусть держит подальше от нашего порога!
– Алена, – быстро залепетал Назар и артистичным жестом поправил упавшую на лоб прядь. – Давай поговорим, как нормальные люди. Без оскорблений с истериками. Понимаю, сглупил…
– А Светочка твоя в курсе, что она немного «глупость»? – хмыкнула я и приподняла бровь, видя, как беспомощно хватает ртом воздух бывший муж.
Неужели так и не признался матери в главной причине развода? В момент появления любовницы наш брак больше напоминал проживание двух приятелей в съемной квартире, хотя я еще не подавала документы. Назар тоже.
– Какая Светочка?! – послышался возмущенный голос Таисии Валерьевны.
– Мама, потом! – прикрикнул на мать Назар.
Женщины на заднем плане притихли и принялись о чем-то переговариваться. И судя по резкой смене обстановки, Сташенко убрался подальше от родственниц, чтобы довести щекотливую тему без лишних свидетелей.
– Обязательно говорить о ней при маме? – зашипел бывший муж.
– Вообще-то, твоя Светка за тебя заявление на развод составляла. Или забыл? – у меня вырвался смешок, а Назар картинно закатил глаза. Почти театрально.
«Переигрывает», – с равнодушием отметила я, прикидывая, на что повелась-то.
Высокий, русый – стандартный представитель славянской внешности с каплей татарской крови. Весь подтянут, гладко выбрит. Помимо того, что в тридцать три у Назара нигде и ничего не висело, он отлично готовил. Руки росли из правильного места, мог при случае гвоздь забить, розетку починить, убраться в квартире. Выращивал цветы в горшочках, модно одевался, не пил.
Хороший мужик, жаль, ремень не держал штаны и самолюбие страдало от растущей зарплаты супруги.
Но вот нет в Назаре оленьего обаяния. У того и волосы светлее, и взгляд проникновеннее. Да и челку Рудольф поправлял, будто стоял на сцене Большого театра и ловил овации зрителей. Короче, настоящий артист. Наверняка такой же любитель заглядывать в чужие стойла, однако ударить его не тянуло.
– Назар, – вздохнула я, – мы развелись. Нам не о чем говорить.
– Я расстался со Светой, – пробурчал Сташенко и весь сдулся. – Алена, прости.
– Поздравляю, – сухо ответила я. – У меня работа.
– Да у тебя всегда работа! – вспылил он неожиданно. – Ты не женщина, а робот! Лучше бы внимание мужу уделяла, чем бегала по сомнительным заведениям. Вот где ты?! Точно не в офисе!
Где-то на задворках послышался сдвоенный крик мамы и тети Таи: «Назар!».
Все, хватит. Побыли добрыми девочками, можно смело посылать подальше.
Я открыла рот, чтобы попрощаться, но замерла. По коже пробежали мурашки, затылок пощекотало от странного предчувствия. Рядом раздалось шуршание, затем аромат вишни плотным облаком накрыл меня с головой.
– …ты слышала, мама?! Работа у нее, плевать на семью, мужа… – брызгал слюной Сташенко.
Рудольф крепко сжал талию, прильнул к моей спине и высунулся на потеху зрителям с громким заявлением:
– Сахарочек, ты надолго? А то я уже не знаю, что с себя снять.
Глава 5
Едва Рудольф показал себя во всей красе, а потом еще и заговорил – лица тети Таи, мамы и Назара вытянулись.
Бывший муж вообще выглядел так, будто мозг загрузили поиском решения одной из десятка задач математики. Взгляд бегал туда-сюда, губы сжались в прямую линию, подбородок подрагивал, ровные ряд зубов отстукивали музыкальный ритм. Правда, уже через минуту Сташенко очнулся в страстном желании высказаться. Его опередила моя мама и задала резонный вопрос:
