– И где будем ночевать? В лесу?
– Нет, мы засветло до трактира дорожного доедем, там и переночуем, а к следующему полудню уже в городе будем.
– Ищи мешки, дурень, и побыстрее, а то я уже вашу Рютте видеть не могу.
– Сейчас, я быстро устрою. Вы пока завтракайте, помойтесь, а я все найду, – говорил слуга, преданно смотря на солдата.
А солдат тем временем внимательно смотрел на дорогу, а не на него. Ёган тоже посмотрел в ту сторону и увидел всадника. Это был сержант.
– Ну что, болван? Как ты думаешь, к кому он едет? – Спросил Волков с раздражением.
– А тут и думать нечего, к нам едет.
– Дать бы тебе разок по уху, – сказал солдат и даже поднял левую руку.
– Тихо вы, куда больной рукой машете? Надо вам ее забинтовать. Сейчас позавтракаете – забинтую.
Но Волков его уже не слушал. Он глядел на приближающего сержанта и думал о том, будет ли он говорить с ним сидя на коне, или все-таки слезет.
Сержант слез и даже поклонился, едва заметно, чем несказанно обрадовал Ёгана.
– Здрав будь, господин воин, – произнес сержант.
– И тебе здоровья, брат-солдат.
– Барон прислал, просил не уезжать, не повидавшись с ним.
– Скажи барону, что приведу себя в порядок и приеду.
Сержант снова, едва заметно поклонился и сел на коня. Уехал. А Ёган, глядя ему в след, спросил:
– И что? Поедем?
– Конечно, поедем, болван. Я же сказал, что поеду. Как я теперь могу не поехать?
– Да так. Сказали, что поедем, а сами не поедем. Позавтракаем и поскачем в город, – слуга чувствовал вину и говорил чуть сконфужено. – И что они? Догонять нас будут?
– Так поступают холопы, да купцы, да менялы, да горожане. Люди моей профессии так не поступают. Коли сказал – так делай. И впредь, даже не предлагай мне такого, – сурово произнес солдат. – Ищи мешки лучше да сапоги мне принеси.
Солдат чуть замешкался, войдя в зал. Камин не горел, лампы тоже. Царил полумрак.
– Яро, что вы там встали, идите сюда. – Услышал он и пошел на голос.
Барон сидел на том же месте, в той же одежде, с тем же кривым кубком.
– Садитесь.
Волков сел. Барон заорал:
– Ёган, свечей и кубок гостю!
– Господин барон, вчерашнего кубка мне хватило, – произнес солдат.
– Да бросьте вы, мы вчера всего три кувшина выпили.
– Тем не менее, я все еще не совсем трезв.
– А я, зато, уже опять пьян, – произнес барон и весело заржал.
Солдат сидел, ожидая неприятных уговоров. Он очень хотел убраться отсюда побыстрее, и, как он и предполагал, все началось сначала. Старый Ёган принес ему кубок и поставил на стол подсвечник с тремя свечами. Барон снова начал доставать золотые монеты из ларца, выкладывая их перед солдатом на стол.
– Барон, я не хочу быть грубым, но вчера мы всё обсудили, – сказал Волков, даже не глядя на монеты.
– Всё, да не всё, – загадочно улыбнулся барон. – Яро, что вы так серьезны? Ну-ка улыбнитесь, у меня для вас хорошее предложение.
– Барон, скажу честно, вы хороший человек, но я хочу отсюда уехать.
– Да? – Барон перестал улыбаться. – И что же вас тут не устраивает?
– Здесь дурные места.
– Это я и без вас знаю и очень хочу сделать мой феод добрым местом. И надеюсь, что вы мне в этом поможете.
– Видите, – Волков указал на пустой рукав бригантины. Его рука было прибинтована к телу. – Я однорукий.
– Руки мы найдем, руки у нас есть. А вот найти голову сложно. Поэтому мне нужна ваша.
– Я вчера вам все сказал.
– А я вчера все слышал. Но из разговора с вами я понял одну вещь – вы из тех солдат, которым не нужны сольдо. Первый раз вижу такого. Но если солдату не нужны сольдо, значит, они у него есть. И значит, что ему нужно кое-что побольше, чем деньги.
– Да? И что же это? – Спросил солдат заинтригованно.
– Читайте, – сказал барон и кинул ему через стол бумагу.
Солдат взял лист, развернул его, подвинул к себе подсвечник и начал читать:
«Мой государь, вы, Карл Оттон Четверый, курфюст Ребенрее, девять лет назад при осаде Цаппа при многих добрых рыцарях хвалили меня и спрашивали, что я хочу себе в награду за ту малую услугу, что я совершил во славу Вашу, в честь имени Вашего. Тогда я сказал, что для меня награда и честь – сражаться за Вас. Но Вы настояли, что за мной останется просьба, которую вы обещаете выполнить, коли я о ней попрошу. И теперь я попрошу вас о выполнении моей просьбы. Добрый воин и мудрый муж Яро Фольков оказал мне в моих землях столь большую помощь, что я прошу вас осенить его Вашим мечом и даровать ему рыцарское достоинство и герб, и внести имя его в поминальную книгу добрых рыцарей ваших. Уверен, что и вам его доблесть будет пригодна, так как воин он опытный и искусный, и умен и во многих вопросах толк знающ. О чем нижайше прошу Вас Ваш рыцарь Карл Фердинанд Тилль барон фон Рютте».
Прочитав это, Волков молчал. Барон тоже молчал и, глядя на Волкова, улыбался.
– «…Вас осенить его вашим мечом и даровать ему рыцарское достоинство и герб, и внести имя его в поминальную книгу добрых рыцарей ваших», – Волкову было приятно перечитать это вслух. И он перечитал это еще раз.
Он сидел и думал. Честно говоря, ему было неприятно это признавать, но признать это пришлось: да, барон попал в точку. Это было то, о чем он иногда всё-таки мечтал. Мечты эти были давние, тонкие, почти забытые, почти безнадежные. Один раз у него даже вспотели руки. На секунду ему показалось, что эта мечта могла даже осуществиться. Но герцог, которому он служил и которого он спас от плена, вытащил меч и вместо того, что бы произвести его в рыцари, на что он так надеялся, подарил меч ему. Конечно, меч был баснословно дорогой, но Волков предпочел бы герб. Да любой предпочел бы герб.
– Ну, что? Как вам мое предложение? – Оторвал его от воспоминаний барон.
Солдат покосился на него, не ответил и стал снова читать письмо.
