Император
На это моё замечание Кац ответил:
– Сразу видно, Михась, что не крутился ты в академических кругах, а так бы знал, что, казалось бы, очень интеллигентные люди роют друг другу такие ямы, что даже Макиавелли позавидовал бы. В нашем случае речь ведётся об очень большом куше, о монархии. Что значит для великого князя судьбы миллионов людей, когда он почувствовал, что Николай Второй не держится за трон и тот качается? Немного подтолкнуть процесс, и скипетр сам упадёт в руки, как перезревший плод. Он и его сторонники даже не представляют, что они запускают такой процесс, который их самих сотрёт в порошок. Так что, Михась, нужно остерегаться великого князя Николая Николаевича и не искать союза с ним. Он один из главных виновников того кошмара, в который попала Россия в двадцатом веке.
– Да ладно, Кац, что-то тебя не туда заносит. Приравнять великого князя к агенту Вильгельма – это полный маразм. Он, считай, с начала войны до лета шестнадцатого года был главнокомандующим, и многие победы русской армии достигнуты при нём. Конечно, провал пятнадцатого года висит на нём чёрным пятном, но не забывай, что именно он не допустил полной катастрофы и остановил отступление русской армии. А от провалов не застрахован ни один, даже великий военачальник – это тебе не игра, а настоящая война.
– Да никто и не говорит, что он работает на Германию. Николай Николаевич прежде всего служит себе любимому и думает о своём величии. Но так получается, что его намерения идут вразрез с нашими целями. Пока расходятся только цели, но скоро он станет большим препятствием для недопущения сползания России в выгребную яму истории. Его нужно устранить.
– Да ты что, с дуба рухнул? Как, интересно, мы можем ликвидировать великого князя? Ты или я участвовать в покушении априори не можем. Подключить бандитов Сэмэна тоже не вариант, к следствию будут подключены самые лучшие сыщики жандармерии, и они быстро выйдут на заказчиков этого экса. В жандармерии ещё остались очень крутые профессионалы, и вычислить тебя им будет по силам. А Михаила ни в коем случае светить нельзя, это будет катастрофа для всего нашего дела.
– В этом я с тобой полностью согласен. Но свет клином не сошёлся на бойцах Сэмэна, имеются ещё радикально настроенные финны. Задание уничтожить великого князя будет для них понятно и встречено одобрительно. К тому же они хорошо подготовлены немцами именно для устранения видных русских политических деятелей. Не зря я настоял, после того как ликвидировали полковника Матюхинена, чтобы ты не трогал его боевую группу, сведения о которой нашёл в бумагах германского резидента Сэмэн. Пароль, адрес и телефон связного у меня есть. Вот я с ним и встречусь, чтобы поручить группе провести этот экс. Когда дело будет сделано, ребята Сэмэна при очередной нашей встрече со связником устранят его. После этого какими бы гениальными сыщики ни были, на нас они не выйдут.
– Хм, устранить великого князя Николая Николаевича было бы неплохо. Воздух станет чище вокруг императора. Глядишь, Николай Второй не пойдёт на отречение. Да и другие великие князья подожмут хвосты и не решатся на убийство Распутина. Ну что же, Кац, я согласен на твоё предложение. Но только всё должно быть сделано чисто, и даже намёк на то, что какой-нибудь след ведёт в сторону Михаила, должен быть исключён.
– Ясен пень, следы будут указывать на финских националистов-радикалов.
– Что, на месте экса они свои визитные карточки оставят?
– Ну, если ты говоришь, что дело будут вести гении сыска, то для них оставят. Там гильз будет море, не исключено, что могут быть убитые и раненые террористы.
– С чего бы это? Нападать-то будут обученные люди – хорошие стрелки. Отстреляются по-быстрому и свалят куда подальше.
– Так Николай Николаевич передвигается сейчас даже по городу с охраной. Иногда его сопровождают до десяти казаков. В этом, кстати, ты виноват. Именно после того, как на великого князя Михаила Александровича было совершено нападение у Исаакиевского собора, Николай Николаевич начал ездить с такой большой охраной.
– Десять казаков – это серьёзная охрана, тем более если они бывали в боях. А по информации, которой я располагаю, все казацкие подразделения, дислоцированные сейчас в Петрограде, сформированы из ветеранов. А смогут ли тогда финские егеря достать великого князя? Просто пострелять по его экипажу – это ерунда, нужно гарантированно уничтожить такую серьёзную помеху нашим планам.
– Думаю, подготовленные немцами финны справятся. К тому же состав группы Матюхинена не маленький и состоит из девяти побывавших в переделках бойцов. И вооружены они прилично, имеется даже пулемёт.
– Ладно, Кац, работаем – обнуляем вариант с противодействием Николая Николаевича. Как говорил незабвенный Коба: нет человека, нет проблем. Кстати, нужно найти Иосифа Виссарионовича, он сейчас в ссылке где-то в Туруханском крае. Глядишь, удастся его убедить поработать на новое правительство. А нет, тогда тоже обнулить – не нужны нам в тылу такие монстры. И вообще, нужно составить список наиболее деятельных людей, оставивших свой след в истории, которые сейчас еще молодые и никому не известные. С каждым из них нужно провести беседу и постараться переманить на нашу сторону. Это будет наш кадровый резерв. Если они смогли вытащить Советский Союз из той кошмарной ситуации, которая образовалась после революции, провести индустриализацию и выиграть войну с Германией, то такие люди нам нужны. Не имеем мы права разбрасываться такими людьми. И этим вопросом должен будет заняться твой Комитет по национальной политике. Вот какая у него на самом деле будет задача. А утряска межнациональных отношений – это дело будущего, если победим, конечно.
– Что-то ты сильно размахнулся, Михась. Привлечь на нашу сторону людей, которые в большинстве своём ненавидят монархию, это полный бред. Да к тому же мы не специалисты-историки и знаем очень небольшое количество таких людей.
– Вот и давай переманивать под знамя реального, мирного изменения России тех людей, которых мы сможем вспомнить из нашей истории. Я, например, был бы не против привлечь на нашу сторону таких людей, как Будённый, Чапаев и других будущих командиров Красной Армии. Даже Тухачевского, к которому много вопросов, готов принять. Звания у них сейчас маленькие, политические убеждения неустойчивые, и думаю, упираться в том, чтобы служить императору, имея в перспективе хорошую карьеру, никто из них не будет. Вот жалко, что Фрунзе, являющегося в настоящий момент профессиональным революционером и не удастся привлечь на службу в царскую армию.
– Ты что, готов принять на службу даже Ленина и Троцкого?
– Ну, эти ребята за границей, и если бы даже мы смогли до них дотянуться, я сомневаюсь, что такую личность, как Ленин, можно убедить, что монархия принесёт благо людям и государству. Фанат он и, по-видимому, дал клятву, не знаю какую и на чём, что уничтожит монархию, которая повесила его брата. Троцкий несколько другой. Умный и хитрый, думаю, с ним можно было бы договориться, но за очень большие деньги, которые, полагаю, лучше пустить на производство «Катюш» и напалма. Всё равно ведь этот деятель будет думать о своём величии и смотреть налево. По крайней мере, новое оружие поможет продержаться России до капитуляции Германии. А будущие великие деятели большевиков – нет. После победы России в этой войне, присоединения Константинополя и начала поступления репараций всякие там Ленины и Троцкие не будут иметь значения. Пускай создают социал-демократическую фракцию большевиков в Госдуме и борются там за права пролетариата. Я мешать этому не буду, ради бога, имеют право.
– Ты готов позволить им это, даже зная историю нашего времени? Это же монстры, из-за них погибли миллионы людей.
– Монстры, монстры… а деятели «белого» движения – святые, что ли? Все по уши в крови. Гражданская война – это брат против брата, да ещё замешанная на классовой борьбе. Жуткий замес получился. Вот и нужно не допустить этого безумия. Самых энергичных и удачливых красных постараться привлечь на сторону Михаила, а наиболее одиозных белых взять на заметку и контролировать, чтобы они не издевались над нижними чинами. Жёстко приструнить, одним словом, вплоть до отдачи под трибунал или разжалования за такие проступки. Ладно, Кац, я на фронт уезжаю, и именно тебе и вновь созданной конторе придётся заниматься этими делами. Постараюсь помочь кадрами. Прислать человека, гениально разруливающего конфликты. По крайней мере, в моей долговременной памяти зафиксировано мнение Михаила об этом человеке. Вот его я пошлю для налаживания эффективной работы Комитета по национальной политике. Записывай – полковник Попов Николай Павлович. Если он сможет поставить работу Комитета так же, как обстоит дело с кадрами и межнациональными отношениями в Туземной дивизии, то у нас половина головной боли пропадёт. Твоя задача – встретить его, поставить задачу, выделить финансы и больше не вмешиваться. Николай Павлович дальше будет действовать сам и решит все вопросы. Цени, парень, лучшие свои кадры тебе отдаю.
После этого возгласа и обоюдных смешков серьёзный разговор закончился, и началось обычно принятые у нас с Кацем шуточки по поводу ситуации, в которую мы попали. Пожалуй, это было единственное средство в нашей ситуации против уныния и психоза, который наверняка бы охватил людей из двадцать первого века, оказавшихся в начале двадцатого.
Вспомнив о той хохме, которую тогда выдал Кац, я чуть снова не засмеялся. Только мысль о том, что мне предстоит буквально через три часа, и опасности, которые могут подстерегать, когда практически всё высшее руководство воюющей страны соберётся на привокзальной площади. Самое время вылезти различным радикалам и засланным в Петроград агентам и боевым отрядам германского Генштаба. В этой ситуации несколько успокаивали снайпера ротмистра Хохлова, которые должны были разместиться на крышах близлежащих домов и вокзала. А также весьма боевой настрой полиции и жандармерии. Эти ведомства уже десять дней буквально стояли на ушах в поисках террористических групп. И всё это было связано с убийством великого князя Николая Николаевича.
Да, наш с Кацем план по устранению великого князя полностью удался. Все следы вели к финским террористам, прошедшим обучение в Германии. Эту информацию охранное отделение смогло выдавить в процессе допросов двух захваченных ранеными финских добровольцах, прошедших обучение в германской армии. У великого князя Николая Николаевича не было шанса выжить под градом пуль, обрушившихся на его экипаж. Практически все казаки, охранявшие великого князя, тоже погибли. К счастью для правосудия, в дело вмешались юнкера под командованием поручика Симонова, которые неподалёку проводили свои учения. Ведь Николай Николаевич направлялся в Офицерскую стрелковую школу, расположенную в окрестностях Ораниенбаума, и именно на подъезде к ней террористы устроили засаду. В завязавшейся перестрелке юнкера положили большинство напавших на великого князя террористов, двоих ранили и арестовали. Самого Николая Николаевича спасти не удалось. Всю эту информацию я почерпнул из газет, которые приказал принести мне, после того как прибыл в Луцк.
Эта новость, которая занимала первые полосы газет, не то чтобы меня обрадовала, а принесла удовлетворение качеством нашего с Кацем планирования. А ещё я почувствовал облегчение, во-первых, что такая непростая акция удалась, а также понял смысл одной из телеграмм, присланных Кацем в моё отсутствие. Я, когда просматривал телеграммы, долго гадал, что означает текст одной из них: «Обнуление прошло, как задумывали». А ещё я понял, читая газеты, что ликвидация великого князя Николая Николаевича сплотила элиту империи. После смерти Николая Николаевича и отречения Николая Второго Михаил остался единственным претендентом на престол. Ведь достаточно большая прослойка военной и политической элиты была настроена короновать Николая Николаевича, да и сам он хотел стать императором. Для этого и инспирировались различные трудности и возмущения, как среди населения, так и в Госдуме. Копали под Николая Второго качественно и практически достигли своих целей – императора всё-таки морально сломали, Госдума фактически была под контролем Родзянко, весьма позитивно настроенного к Николаю Николаевичу, цесаревич не жилец, а следующий по очереди легитимный наследник престола, Михаил, вряд ли согласится стать императором. Гуляка он и балбес: шашкой помахать и подраться – это он может, а заняться серьёзной государственной работой – нет. И это знала вся элита. Конечно, война его немного обтесала, но всё равно с опытным Николаем Николаевичем Михаил не сравнится. Ведь Николай Николаевич был главнокомандующим и снят с должности только в результате дворцовых интриг и того, что он выступал против немки-царицы.
Вот какую информацию я прочитал в некоторых, пускай и «жёлтых», газетах. Но даже они, поругивая Михаила, признавали, что теперь, после гибели Николая Николаевича, только Михаил может стать императором. Многие боялись резких движений нового императора, но признавали воинскую удачу Михаила, это показало взятие его кавалеристами неприступных укреплений Ковеля. По поводу операции по взятию Ковеля было много статей, и имперская пропаганда хорошо поработала с этим материалом. В них Михаил представал былинным героем, поразившим своим мечом нечисть, вторгнувшуюся на нашу землю, с которой не смогли совладать целых три полевых армии. А Михаил во главе всего лишь двух кавалерийских дивизий смог. Одним словом, вся российская, да и международная, включая оппозиционную, пресса была настроена к Михаилу, в общем-то, благожелательно и приветствовала вступление его на престол. Даже немецкие (те, которые были мне предоставлены) положительно писали о Михаиле. Приводили воспоминания встречавшихся с ним людей и самого Вильгельма Второго, о том времени, когда великий князь был в гостях у германского императора. В каких хороших отношениях он был с прусским кронпринцем. Высказывалась надежда, что после воцарения Михаила возможны переговоры и примирение двух великих империй. Если эти статьи в газетах выражали мнение германской элиты, то мне не стоило опасаться покушения германских боевых групп. Но мнения политиков – это одно, а действия генералов, по уши втянутых в тайные операции германского Генштаба, – это другое. Я был уверен, что профессионалы тайных операций не будут менять своих планов в угоду болтовне «штафирок». Вот и я, начитавшись вражеских газет, ни на йоту не уменьшил усилий по обеспечению безопасности предстоящей встречи нового императора с народом.
Глава 3
Когда показались пригороды Петрограда, в голову пришла мысль: после того, как финские радикалы убили великого князя Николая Николаевича, вполне естественно будет, если новый император заменит финского генерал-губернатора. Провинцию рядом со столицей нужно было умиротворять. У нынешнего генерал-губернатора Зейна это никак не получалось. Хотя, казалось бы, он многое делал для борьбы с революционным движением на территории Финляндии. Но это только на взгляд царя и политического бомонда. На мой взгляд, а я заинтересовался этим вопросом после столкновения с финскими егерями, обученными Германией, вся борьба генерал-губернатора с радикалами велась чисто формально. Однозначно финского генерал-губернатора нужно было менять на деятельного человека. В этом была трудность и не только та, что он должен был удовлетворять русскую элиту. Как раз после убийства Николая Николаевича элита согласилась бы на любого боевого генерала. Вот только принял бы народ Финляндии такого царского назначенца? Скорее всего, нет, и количество радикалов Финляндии только увеличилось бы. Изощрённый ум человека из двадцать первого века, перебрав множество вариантов, вроде бы нашёл выход из этой, казалось бы, безвыходной ситуации. Я рассуждал, как обычно, несколько парадоксально, но эта парадоксальность иногда приносила ошеломляющие результаты. Я задал себе вопрос: кто из финнов нанёс наибольший ущерб Советскому Союзу? И тут же на него сам ответил: конечно, Маннергейм. Вот и нужно на него возложить обязанности генерал-губернатора Финляндии – пускай в этой истории поработает на благо Российской империи. Вряд ли Маннергейм откажется от предложения нового императора. Ведь он сейчас хоть и проходит лечение, но всё равно боевой генерал, присягнувший на верность российскому императору. Тем более если его попросит послужить России новый император – в недавнем прошлом его боевой товарищ.
Великий князь Михаил Александрович был хорошо знаком с Маннергеймом, и не только по службе, но и лично – участвовал вместе с рассудительным скандинавом в нескольких застольях. Ведь они ещё в 1915 году, оба были командирами кавалерийских дивизий и служили в одном корпусе – незабвенном 2-м кавалерийском. Маннергейм тогда был командиром 12-й кавалерийской дивизии, а Михаил – Туземной. Затем, после контузии командира корпуса генерала Хан Нахичеванского, Михаил был назначен командиром 2-го кавалерийского корпуса, а Маннергейм служил под его началом. В начале 1916 года у командира 12-й кавалерийской дивизии заявили о себе старые раны и болячки, Маннергейм был вынужден уехать на лечение в Одессу. В течение последующих месяцев улучшения так и не наступило, и генерала было решено отправить в резерв. Михаил интересовался судьбой своего подчиненного, даже в долговременной памяти великого князя отложилось, как он тянул с назначением нового командира 12-й кавалерийской дивизии, надеясь на выздоровление Маннергейма. Но война ждать не хотела, готовилась новая большая операция, впоследствии названная Брусиловским прорывом, к тому же 12-я кавалерийская дивизия была передана другому корпусу, и новые беспокойства и заботы захлестнули мозг Михаила. Несмотря на то что 12-я кавалерийская дивизия ушла из корпуса, а старый товарищ по оружию сейчас в резерве, в долговременной памяти Михаила отложилось, что Маннергейм перебрался жить в Петербург. Основываясь на воспоминаниях Михаила, хорошо знавшего Маннергейма, я не сомневался, что он будет встречать нового императора на вокзале, и как генерала, служившего вместе с новым императором, его обязательно приведут ко мне, и тогда, не заостряя внимания окружающих людей, я смогу с ним поговорить и предложить стать генерал-губернатором Финляндии.
Неотвратимость прибытия на Николаевский вокзал и обязанность вести себя как монарх всё-таки угнетала. В этом времени я уже входил в роль и боевого офицера, и капризного аристократа, и даже героя любовника (правда, с женой), но вот чтобы изображать из себя царя я даже и помыслить не мог. А вот приходится влезать и в эту шкуру. Пока надевал парадный костюм генерал-лейтенанта, в голове вертелась песенка из мультфильма моего времени: «Эх, жизнь моя жестянка, ну её в болото!..» Бронепоезд уже притормаживал, подъезжая к главному перрону вокзала, а Первухин всё ещё суетился вокруг меня с небольшой щёточкой, смахивая пылинки с белого мундира. Он так бы и занимался этим до полной остановки вагона, если бы я, порядком раздражённый предстоящей ролью марионетки, не скомандовал:
– Дима, заканчивай! Иди сам оденься, будешь стоять рядом со мной и, как договаривались, внимательно наблюдаешь за окружающими, чтобы своевременно среагировать на опасность. И смотри, оденься сейчас как положено по уставу.
Я знал, что в Луцке Первухин получил комплект парадной формы поручика русской армии. Форму он и должен был надеть, а не веселить почтенную публику своей безразмерной тельняшкой и синими галифе. То, что отправил Первухина переодеваться, было показателем моей нервозности. На самом деле новоявленный офицер мог не торопиться, ведь из вагона мы должны выходить не сразу после остановки бронепоезда, а гораздо позже. Я ставшим уже привычным движением достал свои часы-луковицу. До запланированной торжественной встречи и последующего за ней митинга оставалось чуть более двух часов. За это время Дима вполне мог испачкать парадный мундир, ему ещё предстояло исполнять роль денщика. Ведь меня в этом бронированном купе перед выходом к публике должны были посетить Кац и обер-прокурор Святейшего Синода Раев. А также главный распорядитель всего мероприятия генерал Кондзеровский. Я с ним уже встречался, именно этот генерал провожал меня после визита к Николаю Второму в Могилёв. Только тогда его должность называлась генерал при Верховном главнокомандующем. Так что программа встреч была обширнейшая. Но долгожданная была только одна – с Кацем, конечно. Только с ним я мог сбросить маску и стать тем же самым Мишкой из двадцать первого века. И хоть впервые за долгое время поржать от души и не строить из себя важного и серьёзного господина.
Моя мечта исполнилась через несколько секунд после остановки броневагона. Раздвижная дверь отъехала в сторону, и в проёме показалась фигура секретаря Джонсона. Вот до чего себя довел тотальным самоконтролем – своего ближайшего друга, собутыльника и выходца из того же времени, что и я, даже про себя назвал Джонсоном. Чтобы снять это наваждение, я ухмыльнулся и воскликнул:
– Ты что это, зараза, пришёл с одним портфельчиком! Почему не принес с собой опахало? Сам обещал, что если я приму скипетр, будешь ублажать меня по полной программе. Обмахивать хоть всю ночь опахалом. Чтобы ни одна назойливая муха не могла приблизиться к священному челу императора. На гильотину захотел, смерд презренный?
Сказав это, я тут же громко расхохотался. Мой смех только усилился, когда я детальнее рассмотрел недоумевающую физиономию Каца. Напряжение, которое охватило меня после того, как бронепоезд достиг пригородов столицы, несколько спало, выплеснувшись вместе с гоготом, недостойным императора. А совсем напряжение ушло, когда я, даже неожиданно для себя, порывисто обнял своего друга и соратника. Похлопывая его по спине, спросил:
– Ну как ты тут живёшь-можешь, Кац? Так рад тебя видеть, что ты даже не представляешь! Как обстоят дела с нашим планом производства «Катюш» и напалма? Я тут на фронте осмотрелся и понял, что если Германия возьмётся за нас всерьёз, то наполовину разложившиеся части не остановят германцев. Только ошеломив их применением нового оружия можно остановить железную поступь кайзеровских солдат. Они превосходят нас практически во всех видах военной техники – в артиллерии, пулемётах, бронепоездах. А если у немцев появятся танки, то станет совсем плохо.
– Хватит прибедняться, Михась, уже всем известно, как Юго-Западный фронт остановил наступление свежих германских дивизий. Так наподдал, что у немцев только пятки сверкали. А взятие твоим корпусом Ковеля – это вообще нечто запредельное. Уже сказки детям рассказывают, как могучий воин Михаил наказал неразумных австрийцев.
– Эх, парень! Не знаешь ты то, что я видел и чувствовал. Армия и в самом деле находится в периоде полураспада, не врали историки из нашего времени. Большинство солдат ненавидят гонящих их на убой офицеров, особенно генералов. Для открытого неповиновения не хватает только вожаков. Но это дело времени, как только положение на фронте и в тылу ухудшится, вожаки найдутся. А с чего ему улучшаться? У немцев пушек становится только больше, да ещё плюс к этому аэропланы и газовые атаки, от которых не отсидишься в окопе – достаточное количество противогазов имеется не во всех частях. В вестях из дома тоже ничего хорошего – купцы и благородные жируют, а крестьяне и простые работяги кукиш нюхают. Именно так говорили простые солдаты Первухину, принимая его за своего. Они же не знали, что он денщик генерала, к тому же брата Николая Второго. У меня с Димой отношения хорошие, и он часто выполнял мои поручения по сбору информации о настроениях простых солдат. А что касается успешного отражения наступления германских дивизий, то это локальный успех, связанный со всплеском патриотизма и самоуважения. С желанием быть не хуже, чем кавалеристы, взявшие неприступный до этого Ковель. То есть это минутный порыв, который сегодня есть, а завтра его нет.
– Что же, ты считаешь, что вся имперская пропаганда работает впустую? Да ты знаешь, сколько добровольцев записалось в армию после взятия Ковеля и описания этого события в прессе? Несколько сотен, и это только за один день, сразу после публикации материалов из освобождённого Ковеля.
– Ну и что? Эти добровольцы, попав в учебку, допустим в столице, будут ругать себя последними словами за свой порыв. Через месяц нахождения в перенаселённой казарме, недоедая, глядя на разжиревших снабженцев и слушая пропагандистов, они будут ненавидеть и самодержавие с его гнилым офицерским корпусом, и эту проклятую войну. Заколдованный круг какой-то. Начнёшь энергично, а значит, жёстко наводить порядок в тылу, посыплется фронт, а если тронешь полевые части, случится буча в тылу. Сейчас после Ковеля и отречения Николая Второго Россия вырвала у судьбы несколько месяцев спокойствия. Как на фронте, так и в тылу. Нужно успеть за это время хоть как-то переформатировать властную вертикаль, а также сформировать несколько дивизионов «Катюш». Да хотя бы два-три, чтобы они смогли продемонстрировать Германии мощь русского оружия. Вон на Центральном фронте, по предоставленным мне данным, немцы готовятся провести локальную наступательную операцию – хотят спрямить фронт. Наклёвывается идеальная ситуация для применения «Катюш» и напалма. Рельеф там такой, что при наступлении германцы попадут в лощину, которая станет долиной смерти, если по ней начнут работать пара дивизионов «Катюш». Наверняка наши обычные части не выдержат атаки германцев и оставят позиции. Побегут, как зайцы от стаи собак. Для цели операции эта паника нашей передовой части будет благо – чем больше паника, тем быстрее германцы бросятся занимать намеченные позиции. А перед их вожделенной целью и возникнет долина смерти. Ну а потом классика – удар кавалерии по попавшим в западню германцам. Если всё пойдёт идеально, то кавалеристы сметут не только прорвавшихся немцев, но и зачистят от артиллерии и тыловых частей все бывшие позиции германцев. Для страны такая операция может принести ещё пару месяцев спокойствия. А там, если вспомнить историю из нашего времени, Германия в 1918 году капитулирует.