Великий князь

– Вот, пожалуйста – реактивный пороховой двигатель состоит из камеры, крышки-сопла, колосниковой решетки, порохового заряда, воспламенителя и стабилизатора. На наружной части обоих концов камеры имеются два центрирующих утолщения с ввинченными в них направляющими штифтами, которые удерживают снаряд на направляющей до выстрела.

– Ну, ты даёшь, Кац, – монстр просто!

– Да это ладно, вот историю я знаю плохо. В двигателе используется нитроглицериновый порох, а кто его знает, производился ли он в это время.

– Я тоже не знаю, но скорее всего, что производился. В конце концов, озадачим профессионалов, они что-нибудь придумают. Пиши давай в нашем плане действий этот вопрос срочно провентилировать.

– Кстати насчёт изготовления напалма тоже вопросы есть. Если замутить простейший, то тут всё просто – замешать бензин или керосин с загустителями из алюминиевых солей и органических кислот и можно выжигать немчуру в их окопах. Но такой напалм всё-таки менее эффективен, чем напалм «В», который прилипает даже к влажным поверхностям. Он даёт температуру сгорания 1200–1500 градусов против 900 у обычного напалма. Вот только для его изготовления нужен полистирол, а я не в курсе, производился ли он в 1916 году.

– Да наплевать на этот напалм «В»! Если у нас получится обеспечить русскую армию даже обычным напалмом, то немцам мало не покажется.

– А что ты всё немцы да немцы, австрийцев ты что, противником не считаешь?

– Конечно, считаю, но с Австрией у России счёт побед и поражений идёт в нашу пользу, а вот с Германией нет. Одна гибель армии Самсонова в Мазурских болотах чего стоит. Понятно же, что в столь сжатые сроки, даже пользуясь громким именем Михаила Романова, много «Катюш» или там большой объем напалма не изготовишь. Так что насыщать новым оружием нужно в первую очередь армии, сдерживающие германцев. Немецкие генералы вояки опытные, и когда наша армия применит несколько раз «Катюши» и напалм, то они вряд ли будут планировать большое наступление против Русской армии, тем более когда противник вроде бы не дёргается и сидит в глухой обороне. В то же время снимать части, чтобы перебросить их на западный фронт, страшно, а вдруг русские, применяя это страшное оружие в больших масштабах, пойдут в наступление. Так что пара дивизионов «Катюш» и с десяток тонн напалма могут решить наиглавнейшие в данный момент задачи. Не нарушая обязательств перед союзниками, дать возможность русской армии передохнуть. Так сказать, переформатироваться. А если Германия не будет перебрасывать свои дивизии на западный фронт, то мы вполне можем потребовать у союзников новых кредитов. Так как я буду инициатором разработки и применения этого оружия, то вполне могу просить брата, чтобы он именно меня назначил распорядителем этих новых кредитов. И тогда наконец появятся средства, чтобы создать подушку безопасности. Не денежную, конечно, а продуктовую. Это поможет избежать в 1917 году голодных бунтов.

– А где ты это всё хранить будешь? И охрана там нужна надёжная. Ведь история показала, что случилось с Бадаевскими складами. А тут если не подожгут, то натравят на эти склады пьяных матросов и дезертиров. Даже если охрана надёжная, от этих ребят трудно будет отбиться.

– Вот поэтому склад, а скорее всего несколько, нужно размещать не в самой столице, а в тихих пригородах. А на охрану поставить я уже даже знаю кого.

– Опять своих джигитов из Туземной дивизии? Они же кавалеристы, непоседы и не смогут длительное время охранять один стационарный объект. Начнут рыскать по окрестностям и беспокоить, а тем паче грабить местных жителей.

– Да не беспокойся, всадников-горцев на караульную службу я ставить не собираюсь, слишком сильный вой поднимется среди либералов. Джигиты действительно слишком заметны, тем более в тихих пригородах столицы. На это дело постараюсь передислоцировать под Петроград пару батальонов из Осетинской пешей бригады. Она придана Кавказской туземной дивизии и в ней можно набрать с тысячу спокойных, уравновешенных солдат. А ещё я хочу подрядить на караульную службу пластунов из 6-й Донской казачьей дивизии. Она входит во 2-й кавалерийский корпус, которым сейчас командует великий князь. Так что полномочий у меня хватит, даже не придётся беспокоить царя или вышестоящего командующего армией. Думаю, что при нынешнем бардаке можно будет по-тихому перебросить к столице пару тысяч человек. Это же не снимать с фронта целое соединение, тем более такое, как Дикая дивизия или 6-я Донская казачья дивизия. Судя по долговременной памяти великого князя, которая мне доступна, бойцы осетинской пешей бригады дисциплинированные солдаты, не склонные к буйству. А что касается пластунов, то это вообще нечто – сутками могут сидеть в засаде, при этом оставаясь незаметными для противника. Мимо караула пластунов даже мышь незаметно не проскочит. А их командир, есаул Платов, это образец русского офицера – смелый, исполнительный и обязательный. Что немаловажно, как осетин, так и казаков никаким агитаторам не удастся переубедить нарушить присягу. Эти ребята так воспитаны, что до конца будут выполнять приказы своих командиров. А так как я командир их корпуса, да к тому же великий князь из рода Романовых, то за точное выполнение моих распоряжений можно не беспокоиться.

– Растёшь, Михась, чувствуется, что голубые гены великого князя начали действовать на твою сущность. А если серьёзно, то мысль о создании продовольственной подушки безопасности весьма здравая. А ещё, по моему мнению, не нужно забывать о тактике действий конца XX века. А именно – разлагай и властвуй. Именно так Запад раздавил СССР. Вот и нам нужно подумать, как сначала разделить, а потом разложить всех этих социал-демократов.

– Да, Кац, всё-таки чувствуется в тебе влияние еврейских генов. По поводу твоего предложения хочу заметить, что у социал-демократов и так были противоречия. Но в их рядах в основном были идейные люди, которые ради своей великой цели наплевали на эти противоречия. Фанатов не купить и не разложить, но их можно обмануть. Подсунуть не менее великую цель. Так как среди социал-демократов было много евреев, то нужно предложить им сосредоточиться на исполнении чаяний их народа – на создании государства Израиль. Союзником в этом готов стать великий князь Михаил Романов. Да после того как ты доведёшь до руководства, допустим Бунда, предложение великого князя, то многие социал-демократы из противников Романовых станут их союзниками.

– А почему я? У меня же нет никакой дипломатической хватки. Да и где найти этих самых руководителей Бунда?

– А я почём знаю? Это ты еврей, тебе и искать. К тому же ты ещё и мой секретарь, вот и выполняй свои обязанности. Патрон идеи даёт, а секретарь делает всю чёрную работу. К тому же мне нужно обеспечить всю силовую составляющую нашей авантюры. А за тобой все интриги и комбинации.

– Да пошёл ты! Вот возьму и свалю в Штаты, наукой заниматься! А то интриги, комбинации – Макиавелли нашёл!

– Что, бросишь своего друга на растерзание большевикам? Да ты представляешь, чего мы можем добиться, в частности, для твоих соплеменников? Во-первых, создание ещё в начале века государства Израиль. Во-вторых, не произойдёт такого кошмара, как холокост. Миллионы невинных людей останутся живы. Если будем пахать как негры, засунем в задницу свои амбиции и лень, то можем осчастливить и Россию и Германию, да в общем-то весь мир. Не будет ни бредового социализма, ни фашизма, и в живых останутся сотни миллионов простых людей. Какого-нибудь Ульянова или Троцкого мне абсолютно не жаль, а вот простого Васю Пупкина жалко до слёз!

– Да, Михась, умеешь ты убеждать. Хорошо, буду пахать как негр на плантации. Включу весь свой интеллект и сионские таланты. Постараюсь быть хорошим агентом влияния среди бундовцев, да и других социалистов, анархистов и прочей братии противников монархии. Свободу, мать твою, трудовому народу! Фабрики рабочим, а землю крестьянам! Анархия мать порядка! Капиталистов на сук, а Романовых в топку. Ну как, примут меня в свои ряды противники империи?

– Хватит стебаться, мы же обсуждаем серьёзные вопросы. Начнёшь хохмить в среде революционеров, быстро огребёшь по самое не могу. У них все эти лозунги кровью по сердцу написаны, а тут какой-то фигляр издевается.

– Ладно, буду действовать по-хитрому, в стиле XXI века. А вообще-то я думаю, что самое умное это заболтать интеллигентов, проповедующих радикальные взгляды. Для этого создать фейковую революционную партию, с боевыми красивыми лозунгами и талдычить, талдычить им, что нужно работать с народом. Образовывать его, организовывать для рабочих и крестьян разные там школы и другие нужные вещи.

– Кац, не будь наивным, «народники» существовали несколько десятков лет, а толку-то? Радикалов среди образованных людей меньше не стало, а среди рабочих стало больше. Вообще-то, Саня, есть в твоих словах интересная идея. Это насчёт организации фейковой боевой рабочей партии. Под тайным патронажем великого князя наберём туда людей поязыкастей, лозунги придумаем сами и пустим её плавать в политический шторм России. Конечно, за то небольшое время, которое осталось стране до революций, эта партия большой рейтинг не наберёт, но всё равно оттянет на себя часть электората социал-демократов, анархистов и эсеров. А если ещё евреев, входящих в Бунд, заинтересуем идеей создания государства Израиль, то наверняка снизим потенциал надвигающейся на Россию политической бури.

– Так тогда что – основное внимание концентрируем на общественно-политической жизни страны? Значит, тебе не стоит ехать в свой корпус. Питер покидать не стоит. По-любому всё будет решаться не на фронте, а здесь в столице!

– Так-то оно так, но без силовой поддержки, вся наша политтехнология XXI века не будет стоить и ломаного гроша. Даже небольшая группка профессиональных революционеров, завязанных с германскими спецслужбами, способна будет совершить октябрьский переворот. Как-то я беседовал с парнем, закончившим исторический факультет МГУ, так он утверждал, что это финские егеря в октябре 1917 года заняли Зимний дворец и самые важные объекты Петрограда. И действовали они по грамотно составленному плану. В этой операции, разработанной германским Генштабом, были задействованы весьма небольшие силы – всего-то батальон финских егерей и небольшая группа профессиональных революционеров-марксистов. А массовка, организованная Петросоветом и Троцким, не более чем спектакль, устроенный, чтобы скрыть участие во всём этом Германии. Когда отобранных немецкими специалистами профессиональных революционеров перебрасывали в сторону дырявой границы между нейтральной Швецией и Великим княжеством Финляндия, то они все спокойно поместились всего лишь в один спальный вагон Германских железных дорог. Силовая поддержка группы Ленина была хорошо обучена и состояла из финских добровольцев, участвовавших в егерском движении. Егерское движение возникло в начале XX века как ответная реакция на политику русификации. По мнению активистов, беззаконное положение давало им право отвечать на насилие насилием. Движение егерей привлекало в свои ряды в особенности студенческую молодежь. Первые группы добровольцев тайно отправились в Германию для получения военного обучения в начале 1915 года, а в конце того же года в Финляндии началась тайная вербовка по всей стране. Весной 1916 года из группы финских добровольцев сформировали Прусский Королевский батальон егерей № 27 под руководством майора Максимилиана Байера. Вот этот батальон, по существу, и сделал октябрьский переворот в Петрограде. Думаю, если удастся перебросить под Петербург хотя бы одну Кавказскую туземную дивизию, то ей вполне по силам, даже в городских условиях нейтрализовать хорошо обученных финских егерей. В принципе, хватило бы и Осетинской пешей бригады, но нельзя забывать о латышских стрелках, революционных матросах, массе солдат, проходящих службу в частях Петербургского гарнизона и категорически не желающих отправки на фронт. С военной точки зрения все эти формирования не представляют особой организованной силы, но их много, и одними городовыми их не утихомиришь. А несколько тысяч джигитов в боевой экипировке, гарцующих по Невскому проспекту, наверняка вправят мозги самым буйным и внесут умиротворение в души остальных.

– Как-то странно, что всего один батальон смог сковырнуть такую гигантскую империю с многомиллионной армией.

– Вот видишь, как бывает – несколько сотен обученных, дисциплинированных и, что немаловажно, мотивированных людей ставят раком историю всего человечества. Но причина и в том, что сама Россия была готова к резким переменам. У власти и народа накопилось слишком уж много противоречий. Тем более на фоне изнурительной мировой бойни. Ценность жизни человека опустилась ниже плинтуса, и многим терять уже было нечего. Как говорили идеологи коммунизма – низы не хотели, а верхи не могли. Так что, Саня, судьба, ведомая твоей рукой, забросила нас в это время, наверное, для того, чтобы мы исправили этот несуразный крендель истории. Повысили потенцию верхов и хоть немного улучшили жизнь низов.

– Да плевать я хотел на всё это! Главное, самим выжить!

– И это правильная мысль. Но чтобы это сделать, нужно следовать народной мудрости – хочешь жить, умей вертеться. Вот и будем вертеться, как ужи на исторической сковородке. Ты работая со своими соплеменниками и с социал-демократами, ну а я, как получивший тело великого князя, с элитой российского общества.

– Слушай, Михась, а ты здорово изменился. Начал думать не только о себе и своём байке, но и о стране. Разрабатывать далеко идущие планы. Не иначе на тебя воздействует интеллект Михаила Александровича. Значит, кроме долговременной памяти, остались часть интеллекта и умение рассуждать от прежнего хозяина тела. Давай-ка протестируем друг друга, чтобы понять, какие изменения произошли в нашем мозгу после переноса в новые тела. Нужно же понять, как изменился интеллектуальный уровень личности, на что можно рассчитывать в этом мире.

И мы начали процесс тестирования: во-первых, стали задавать друг другу каверзные вопросы, чтобы проверить память и сообразительность, а когда перешли к решению логических задач, в дверь постучали. Пришлось остановить процесс тестирования, и я крикнул, что можно войти. Появившийся мужчина лет сорока, одетый, несмотря на жару, в костюмную тройку серого цвета, к тому же держащий в руке небольшую шляпу, открыв дверь, нерешительно остановился у самого входа. Увидев его, я сразу же вспомнил, что просил жену найти нашего управляющего и направить его ко мне в кабинет. Вспомнил я и имя, которое мне назвала Наталья. Поэтому когда мужчина в нерешительности встал в дверях, не зная, куда ему направиться, или к письменному столу, или к дивану, на котором, развалившись, сидели великий князь и его секретарь Джонсон, я воскликнул:

– Ну что же вы, Пётр Филимонович, встали в дверях? Подходите к нам и садитесь вон на тот стул. Шляпу можете положить на секретер. Разговор у нас будет долгий и обстоятельный. Вы, наверное, слышали о вчерашнем происшествии?

– Да, конечно, – ответил управляющий, усаживаясь на указанный стул, стоящий у круглого стола.

А я между тем, обосновывая свою забывчивость и незнание местных реалий, заявил:

– Понимаете, Пётр Филимонович, когда рядом со мной произошёл разрыв шаровой молнии, я упал и, по-видимому, обо что-то ударился головой. Особых травм не получил, но вот с моей памятью случилось что-то непонятное. Некоторые события из собственной жизни забыл полностью. Вот, например, последнюю нашу встречу и о чём мы там с вами говорили, не помню. Отчёт о состоянии моих счетов и имущества тоже вылетел из головы. Расспрашивать об этом жену, которая в курсе всех денежных и хозяйственных дел, как-то не хочется. Так что, Петр Филимонович, прошу подробно доложить о состоянии моих финансов и имущества. На всякий случай Джонсон будет записывать вашу информацию. Вдруг я опять что-нибудь забуду, а вы будете далеко. Ведь война продолжается, и не сегодня-завтра я опять выезжаю на фронт в свой корпус.

Петр Филимонович, ничуть не удивившийся моей просьбе (наверное, уже знал о проблемах с памятью у великого князя), начал свой доклад. Кац, тоже не удивившись, что ему придётся записывать приводимые данные, перевернул лист блокнота, в который мы заносили планируемые действия, и принялся туда записывать, какими мы обладаем средствами, чтобы эти действия начинать выполнять. Из этого доклада получалось, что живых денег и ликвидных ценных бумаг было не очень много. Великий князь, конечно, не был беден, но средств для изготовления новых видов вооружения не было. А так хотелось, не обращаясь в военное министерство или непосредственно к Николаю II, взять и предъявить им уже готовый напалм и пару дивизионов катюш. «Но что делать, придется вышибать из государства нужные для осуществления нашей задумки средства», – думал я, выслушивая весьма обстоятельный доклад управляющего. Вывод из этой речи напрашивался простой, чтобы вкусно кушать и красиво отдыхать, денег хватит, а вот что-либо сделать полезное для страны, средств не было.

Когда Пётр Филимонович закончил свой доклад, я завалил его вопросами об уровне цен на продукты в Петербурге и сколько получает один рабочий. Управляющий путался, краснел, утверждая, что нынешние цены и жалованье отличаются от тех, которые были до войны. Говорил, что статистику довоенных цен он хорошо помнит, а вот сейчас всё меняется очень быстро и невозможно за всем этим безобразием уследить. Видно, не хотел докладывать великому князю, как война бедственно сказывается на благосостоянии народа. Но всё-таки из Петра Филимоновича удалось выжать некоторые данные. Например, что батон ржаного хлеба сейчас стоит аж пятак, а до войны он стоил 4 копейки. Батон белого сдобного хлеба, который кушают господа и который стоил в предвоенном 1914 году 7 копеек, сейчас взлетел до гривенника. И такое значительное удорожание наблюдается практически по всем видам продуктов. А жалованье у людей увеличилось не на много. Прислуга как получала до десяти рублей в месяц, так и получает. А у рабочих дневное жалованье возросло копеек на пять-десять, не больше: каменщик сейчас получает в день два рубля, а до войны 197 копеек, кузнец – 233 копейки, а раньше 226; зарплата средней квалификации слесаря составляет 275 копеек, а в четырнадцатом году – 263 копейки в день. По словам управляющего, в связи с войной очень сильно подорожали лошади для повозок. Если раньше средняя лошадка стоила не больше ста рублей, то сейчас просят и сто пятьдесят. Правда, стоимость ломовых (рабочих) лошадей не увеличилась, можно было договориться о покупке такой за семьдесят рублей, как и до войны. Стоимость обычной коровы тоже не увеличилась, как была от 60 рублей, так и осталась. А вот цена свежего молока почему-то возросла в среднем на 2 копейки, и сейчас его можно взять не дешевле 16 копеек за литр. Из продуктов особо не подорожала только рыба и икра. Окунь стоит – 28 копеек за килограмм; судак – 50; сёмга – 80; осётр – 90.

Лично меня зацепила стоимость килограмма чёрной икры – она по сравнению с жалованьем обычного государственного служащего, да и низкооплачиваемого работяги была смешная. Икра чёрная зернистая 1-го сорта стоила 3 рубля 20 копеек за килограмм, а, допустим, паюсная 1-го сорта – 1 рубль 80 копеек. В то же время учителя старших классов гимназий получали от 80 до 100 рублей в месяц, а обычный землекоп от 30 до 35 рублей. То есть получается, что любой получающий зарплату человек мог кушать чёрную икру ложками и не только для куража, а сделать её основным видом питания. Мне чуть не стало дурно, когда я подумал о том, сколько можно было накупить чёрной икры на жалованье командира корпуса, оставляющее 725 рублей в месяц. Именно такую должность занимал великий князь. Ну, допустим, командиров корпусов было не так уж и много и жалованья их могли, конечно, быть запредельными, но полковников-то было много. Так вот полковник царской армии получал от государя жалованье в размере 320 рублей в месяц.

В процессе беседы мой мозг работал, как процессор, ведь Пётр Филимонович оперировал фунтами, а чтобы понять уровень цен, мне приходилось в уме рассчитывать, сколько стоит килограмм продукта. Нелёгкая эта работа, и когда разболелась голова, я прекратил мучить управляющего своими вопросами о стоимости продуктов. Потом шёл разговор о финансах, сначала моих, и главный вопрос здесь был, где же найти средства на возникшие в голове великого князя проекты. Из слов управляющего получалось, что в этом вопросе помочь сможет только император. Кредит у банкиров без надёжного обеспечения сейчас взять было проблематично даже для члена семьи Романовых. То есть я мыслил правильно, придя к выводу, что, только уговорив брата на финансирование идей создания катюш и напалма, можно рассчитывать на реализацию этих проектов. Получалось, что посещение ставки в Могилёве, где сейчас находился Николай, в настоящее время самое главное. И не просто посещение, а установление действительно братских отношений с императором. Кровь из носа нужно было его очаровывать. И не только самодержца, но и людей из его ближнего окружения, к мнению которых император прислушивался. Задача непростая, если учитывать мою прошлую жизнь. Парень я был ершистый и обычно с пеной у рта доказывал своё представление о мире. А тут нужно было, можно сказать, лечь под идиотские представления о жизни и тактике ведения войны. Наверняка же сцеплюсь с начальником генерального штаба Алексеевым, пытаясь внушить ему проверенную XX веком тактику ведения войны, и, естественно, прослыву прожектёром, которому не стоит доверять государственные деньги. Все эти напалмы, катюши и прочие чудачества сродни идеям великого князя, вроде концентрации сил на узких участках фронта и стремительного наступления, пренебрегая флангами и тылами.

Не смогу я доказать закончившим академии генералам, что не нужно бояться окружения. Подумаешь, отрежут от основных сил, так перед тобой тылы противника и трофейное оружие ничуть не хуже, чем российское. И боеприпасов к нему на тыловых складах полно. Если проникающих ударов будет несколько, то у командования противника просто крыша поедет. Не смогут они найти столько резервов, чтобы заткнуть все образовавшиеся дыры. А наши части в это время будут потрошить тыловую инфраструктуру немцев или австрияков. Несомненно, российская армия способна на такие удары, и это показали действия Брусилова. Конечно, Брусиловский прорыв высосал из России все силы, и теперь такие масштабные операции нам не по плечу. Значит, нужно бить не фронтами, а, допустим, армиями или корпусами. У русского командования, после гибели армии Самсонова, несомненно, образовался комплекс на такого вида операции, но этот комплекс нужно преодолеть. Чтобы хоть как-то сбить революционный накал, с фронтов должны приходить хорошие новости. Пусть победы будут не такими масштабными, как Брусиловский прорыв, но с представлениями XXI века о пропаганде, думаю, можно будет даже малейший успех представить как грандиозное событие. Главное, чтобы на фронте происходила положительная движуха. Нам бы 1917 год продержаться, а потом немцев задавят, и в 1918 году они капитулируют. Тогда, глядишь, и Николай II останется императором. Как человек он хороший, да если войны не будет, то и царь неплохой. Вон какой у страны до войны экономический рост был, больше, чем у США. Казалось бы, мягкий, не волевой человек на троне, а страна-то развивалась семимильными шагами. Во время катаклизмов он не тянет как царь, а в спокойное время самое то. Я буду биться за трон только в крайнем случае – если брата всё-таки вынудят отречься, то тогда придётся вешать это ярмо себе на шею. Должен быть у России самодержец – в крови у народа это. Если не будет царя, то однозначно начнётся бардак и гражданская война.