– Ангел Смерти! – поморщилась от его вида Анфиса. – Фи!
– Я – Самаэль Аваоф, я есть Яд Творца, – прошипело создание. – И я архангел смерти, – как бы поправил её гость.
– Извлеки из неё Часы, но не уничтожай. Если у драконидов есть душа, тебе с твоим позолоченным дружком будет чем насладиться, – пообещал чернокнижник.
Костлявой тощей рукой Самаэль потянул к себе энергию из Анфисы. Девочку словно парализовало. Расставив руки в сторону, она не могла пошевелиться, лишь беспомощно глядела, как вкруг неё полыхает зеленоватая аура. Из левого её запястья показались полупрозрачные песочные часы. По мере своего приближения по воздуху к фигуре в чёрном капюшоне они вращались и как бы обретали материальную форму.
Капсулы их поблёскивали, сделанные из горного хрусталя, песок внутри выглядел золотым. А металлическая оправа с каркасом была полна завитков, спиралей и кругов – символов цикличности, а также восьмёрок – символов бесконечности, сформированных, например, через переплетение двух лоз вокруг «колонн»-держателей по краям артефакта.
Бальтазар выхватил артефакт прежде, чем пальцы Самаэля успели его коснуться. Будто предчувствовал, что архангел смерти захочет всё же разрушить реликвию. А тот даже выглядел несколько опечаленным, опустившим слегка голову при всей скудности мимики и выражаемых эмоций.
– Носителя ликвидировать? – поинтересовался архангел смерти с таким видом, словно выпрашивал дать ему поиграться хотя бы с Анфисой.
Бальтазар сурово на неё поглядел. Воцарилось краткое молчание. Парализованная девочка не боялась чернокнижника, но сейчас не могла даже и вздрогнуть. Сердечко забилось так, что общую нервозность и напряжение было даже не скрыть. Дыхание перехватило, будто в преддверии очередного приступа. Всё тело пронзил настоящий страх за свою жизнь, чего всерьёз уже давно с девушкой не случалось.
– В ней осталась энергия заряженного артефакта, – как бы пояснил Самаэль.
– Нет, – пророкотал своим густым низким баритоном чернокнижник прежде, чем перед девочкой вновь бы возник её отец, защищающий дочь, или раздался бы недовольный возглас Немезиды. – Пусть пока поживёт. Она так и не поняла ещё, что к чему. Но мне нравится, как мечется её жалкая, запертая в маленьком теле душонка, – ухмыльнулся в уголках губ Бальтазар. – Как и Дамиан, она должна сперва увидеть Творца, прежде чем умереть.
– Если Творец явится, ваш мир будет уже не спасти, – прогудел Габриэль. – Мы же заключили сделку. Я получу души и остальное беру на себя. Но для начала нужно очистить…
– Совесть свою очисти, архангел, идущий на сделку с приспешником царицы-тьмы, – скривился Бальтазар, оглядывая сверкающие доспехи.
– Суть ангелов – дать знамение. Предупредить. Принести весть о его скором пришествии! – напомнил Габриэль.
– А подготавливать для него мир – уже удел демонов, – проговорил лорд Кроненгард.
– Анфиса? – проговорил тем временем Альберт, глядя на дочь, свечение вокруг которой угасло, а руки её приняли обычное положение: Самаэль отпустил её из своей парализующей хватки.
– Всё хорошо, папочка… – ответила та, тяжело дыша и оглядывая себя.
– Я полагал, отсутствие часов вернёт тебе истинный возраст, – озадачено произнёс посол.
– Может, не сразу… И сказали ведь, что их заряд всё ещё остался внутри… А вот чтобы он вернул артефакт, кто-то должен отправиться с ним! – недобро взглянула Анфиса на Бальтазара. – Иначе забудет, обманет, найдёт свою невесту – и ищи его потом. А ты обещал, что мне нельзя будет искать его через сны. А если я найду, он скажет, что ты нарушил обещание, и не сдержит своё! Видишь, какой он хитрый?! – затараторила она в гневе, нервно глотая воздух, которого попросту не хватало.
– Тише-тише, принцесса. Уверен, тёмный лорд не из тех, кто нарушает свои обеты, иначе бы не взошёл так высоко, обманывая союзников, – заверил Альберт.
– Вы мне и не союзники, – скривился Бальтазар, поглядывая на золотой песок внутри Часов Хроноса.
– Был бы тут Синдри или хотя бы Брок, можно было бы послать их… – предположил Альберт.
– Тогда я пойду! Тебе не стоит отправляться в такие путешествия. С драконидами и прочими тварями по пути ты с саблей можешь и не справиться. А я без часов, но всё равно с некромантией, с катарами, – демонстрировала девочка тёмно-зелёное пламя.
– Ты ещё и некромант… – покачал головой Бальтазар.
– А что не так? Как империя должна вас истреблять? Клин клином вышибают! Поговорка такая ремесленническая! – заявила ему Анфиса.
– Я не доверю этому типу свою дочь. Буду приглядывать, и если что-то случится… – строго заявила Нэм.
– Объявишься и заберёшь её на своей колеснице, – закончил за неё Бальтазар. – Когда я верну часы. Но сначала поможешь мне убедить драконидов, что они вовсе не потомки Фафнира. Пора раскрыть им глаза на правду жизни. А где артефакты? – поглядел он на Альберта.
Выйдя наружу, что получилось сделать, лишь когда Бальтазар отогнал свору зомби, которых, разумеется, не собирался здесь оставлять, а планировал взять с собой, пополнив собственную, ставшую крайне скромной, армию, они двинулись в сторону самой высокой из башен гарнизона, выложенной из красного кирпича.
Альберт шагал первым, ведя чернокнижника к месту, что выделили для исследований Гаспара. Но не успели они приблизиться ко входу в виде арочной чёрной двери с простеньким лиственным узором, как верхняя часть башни с грохотом разорвалась в месте своего самого явного утолщения.
От падающих обломков всю компанию закрыл чародейским щитом чернокнижник, охватив даже зомби, дабы не потерять тех, ведь камни могли их попросту расплющить. А из разрушенной башни ввысь, сияя переливами радуги, взмыл старик Гаспар, облачённый в божественные артефакты.
– Немыслимо! Каждая чакра на пределе возможностей! Я понимаю, что такое эфир, астрал и ментал! Вижу каждый слой, каждый пласт реальности, нас окружающей! Все силы, все потоки энергии! Я теперь всемогущ! – восклицал старый алхимик. – Я подобен богу! Они жаждут знамений? Жаждут увидеть Творца? Они получат его! Отныне молиться здесь будут мне! – ринулся он с сиянием кометы вперёд, где-то за пределами гарнизона вступая в бой с асурами, отгоняя демонов от имперских войск.
А Бальтазар и его сопровождавшие остались лишь смотреть ему вслед, провожая глазами исследователя, улучшившего конструкцию и соединения между реликвиями, чтобы теперь уже не одевать архиепископа Квинта Виндекса, а облачиться самому и ощутить всемогущество.
***
В логове лидеров драконидов, к которым и собирался наведаться Бальтазар, тем временем первым объявился другой гость в шутовском наряде и золотом рогатом шлеме на голове. Представители чешуйчатых рас сидели сейчас на застолье, уставившись на объявившегося Локи.
– Собратья мои! – сверкнул тот рептилоидными глазами. – Не время отсиживаться в каменных замках! Западный чернокнижник всё ещё жив и безмерно опасен! Чего вы такие мрачные? – оглядел он всех.
– Курфюрст Гритпак погиб при освобождении великого змия Фафнира, – проговорил ему драконид-чародей с посохом, в навершии которого в ворохе цветных перьев красовался птичий череп. – Пещера обрушилась, а я ничего не смог сделать: он был слишком далеко, взывая к нашему прародителю…
– Славный был парень, – произнёс драконид с вытянутой, похожей на крокодилью, головой, а людоящерка Арлезия, сидящая рядом, поглаживала его по плечу в знак утешения.
– Что ж… Тогда я объявляю всеобщий траур! – жестом руки чёрными розами устлал стол в свободных местах Локи. – Почтим же память вашего отважного лидера! Так вы вместе освободили Фафнира из заточения? Как там вас…
– Озирпак, – напомнил недовольным тоном с небольшим кивком головы драконид-чародей.
– Новый глава Мундрагон. Курфюрст-избранник состоявшегося совета, – дополнила Арлезия. – Набрал перевес всего в один голос.
– Ага, в твой, – фыркнул Ромул.
– Мы ничего толком не сделали, просто его время пришло, зажглись все стихийные руны от высвобождения всех зверей хаоса, согласно пророчеству, – тем временем продолжал Озирпак.
– Новый глава? Чудесно! Мои поздравления! – удлинил руки Локи и затряс обеими свободную от посоха лапу нового курфюрста. – В таком случае я объявляю пир! – взмахнул он, и чёрные розы вмиг приподнялись, приняв стоячее положение, сменив цвет лепестков на алый, а стеблями оказались в изысканных хрустальных вазах, немного наполненных водой.
– Чего вы хотите? – поинтересовалась Арлезия. – Мы и так здесь одновременно поминаем Гритпака и чествуем восхождение его брата на должность.
– Так вы уже пируете, что ли? А меня не позвали! Не пригласили! – всплеснул Локи руками, и все расставленные им там и тут цветы на большом столе мигом завяли. – Какая трагедия!
Уголки его губ опустились, брови же, наоборот, полезли на лоб в выражении удивления. Он казался ошарашенным и притом весьма раздосадованным. Рептилоидные глаза внимательно скользили по убранству стола, по блюдам и посуде из глины сильного обжига, покрытой сетчатым узором пересекающихся полос.
– Ромул решил, что тогда ему ничего не достанется, – усмехнулась Арлезия, взглянув на трёхрогого генерала, с двух рук уплетавшего мясо с окороков зажаренной антилопы.
– Чего я-то?! – прочавкал тот. – Ничего такого я не говорил!
– Это же шутка такая, – вздохнула зелёная людоящерка. – У тебя, конечно, как всегда: ни мозгов, ни чувства юмора, ни манер за столом…
– У него их и без с-с-стола-то ос-собо не было, – подметил человекозмей Созз, слегка посмеявшись, пуская сине-зелёные клубы дыма из змеевидной пасти, потягивая мундштук извилистой многосоставной трубки.
– Смеётесь, хохочете, а между прочим мои ямы-ловушки «сожрали» большую часть мёртвого воинства того самого некроманта, – продолжал уплетать мясо Ромул.
