Но самое главное – опыт построения устройств на таких принципах и понимание сути механизмов чужих устройств. Опыт конструирования и понимания схож с опытом применения слов из букв и фраз из слов. Если нет такого опыта, то сколько не смотри на текст, никакого смысла в нем не возникнет. Человек просто не будет замечать те принципы в конструкции, которые сразу выделяются вниманием опытного схемотехника. Так же как простой нейробиолог не может представить как работает даже несложный усилитель, какими процессами сопровождается усиление сигнала, как обеспечено подавление паразитной генерации, борьба с помехами, регулировка усиления и т. д. и, тем более, разобраться в его схеме, точно те же трудности у него возникают и в понимании схемотехники мозга, в выделении главного в наблюдаемом.
Чтобы разобраться в механизмах мозга катастрофически недостаточно быть простым нейробиологом… Например, академик Ю. Александров в попытках определить функциональность нейронов в мозге сопоставил огромное количество фактических данных, известных ему как нейробиологу, породив сложнейшие теоретические концепции и пришел к выводу, что каждый нейрон является организмом, целенаправленно реагирующим на стимулы импульсацией, которая аналогична действиям индивидуума. И внешне это выглядит очень правдоподобно, такие сопоставления с индивидуумом кажутся достаточно обоснованным, а популяция нейронов становится взаимосвязью целеустремленных особей. Так многие склонны и камню приписывать целенаправленные действий, видя как он катится с горки. А описание персептронной функции нейрона выглядит с такой позиции раздражающе невежественно и вульгарно. Но концепция Ю. Александрова, как и концепция математических графов, ничего не дает в практическом плане понимания функций мозга и его механизмов. А персептронная модель для схемотехника – ясный и очевидный факт, не сравнимый с нагромождением философских интерпретаций.
Можно создавать очень сложные философские конструкции, каждый элемент которых сам по себе кажется блистательным продуктом высочайшего разума. Но когда кто-то вдруг высказывает простую, но очень ясную до очевидности модель, то вся философия остается с открытым ртом. Это обидно и болезненно для авторов, совершивших титаническую работу и посвятивших жизнь своей теории. Но разумные люди понимают, что эти субъективные реакции следует оставлять «за скобками» корректных обсуждений.
Нейроны – универсальный элемент мозга, который вместе с его синапсами обеспечивает все многообразие механизмов, и является элементарным распознавателем профиля своего возбуждения. Это – наиболее эффективная находка природы в плане организации устройств управления, работающего между входными стимулами и выходными реакциями.
Ни в одном исследовании мозга не обнаружены никакие другие виды взаимосвязей, кроме причинно-следственных классических взаимодействий, никаких квантовых механизмов или чего-то вне детерминированных причин и следствий. Вот почему механизмы мозга лучше всего описываются схемами с реализацией универсальных для любой реализации схемотехнических принципов.
И даже сами нейроны не являются обязательным элементом реализации устройств адаптивного управления организма, потому что их конструкция оправдана только для случая выполнения схемы из отдельных (дискретных) элементов. Но если эти схемы, эти принципы реализовывать программно, то нейроны становятся лишней сущностью, требующей лишних затрат на эмуляцию их свойств, не характерную для программного кода. Все схемотехнические принципы устройства индивидуальной адаптивности могут реализовывать с помощью компьютерного кода без нейронов, и тогда устройство не потребует применения суперкомпьютера.
Это уже сделано с помощью действующего прототипа, названного Beast. И теперь схемотехническая реализация Beast является воплощением теории, построенной на всей совокупности подтвержденных данных исследования всего спектра живых существ во всех известных эволюционных версиях. Beast – программное устройство, взаимодействующее с реальностью через свои терминалы, имеющие схемотехнику, отражающую схемотехнику природной реализации во все принципах адаптивных механизмов в их эволюционной последовательности.
В результате эксперимент подтвердил и развил теорию МВАП так, что теперь и теория, и эксперимент работают вместе. Но полная модель воспринимается с трудом даже при максимально дружественных и упрощенных пояснениях…
Если сказать, что основой бензинового автомобиля является камера сгорания с поршнем, которая работает в циклическом режиме, то человек, не знакомый с устройством автомобиля, конечно, уловит основной принцип, но сама по себе камера сгорания не может быть полезной без огромного множества вспомогательных устройств. А когда начинается изучение всего того, что обеспечивает работу камеры сгорания и получения пользы движения, то возникает уже реальная схема работы устройств автомобиля и понимание смысла происходящего.
То же самое и с субъективностью. В какой-то степени понятно станет лишь в конце книги, но для начала важно увидеть само ядро субъективности и то, как реализуется феномен субъективного опыта.
Сейчас будет показан достаточно простой (сам по себе – как камера сгорания) принцип субъективного сознания, который не дается в понимании из-за его необычности, но, главное, из-за того, что он не существует обособлено, а является продолжением всех предшествующих эволюционных усовершенствований, без ясного понимания которых невозможно с очевидностью воспринять и принцип субъективного ощущения.
Принцип субъективного ощущения
Основой субъективности является информационный контекст, который обновляется в циклическом режиме.
1. С каждым новым стимулом начинается его обработка для получения информации, связанной с образом стимула.
2. Новая информация дополняет общую информационную картину и в этом контексте происходит обработка получившегося нового состояния.
и так далее в цикле. Все. Пока еще не виден феномен субъективности. Нужны пояснения.
Информационная картина – это место, куда собирается важная информация в виде данных, чтобы стать доступной для функций обработки данных, которая происходит по определенному алгоритму. Это нечто вроде рабочей памяти процессора, в которую загружается порция данных и сохраняется результат предыдущих операций. Поэтому в одной из теорий сознания оно и было названо рабочим пространством сознания, а в другой – интегрированной информацией.
Информационная картина всегда является контекстом для осмысления нового образа стимула (внешнего или произвольно выбранного). В этом контексте по прежнему опыту (если он есть для данного образа) становится понятно то, что именно значит данный образ для субъекта в данной ситуации. И такая значимость дает понимание смысла данного образа. Можно казать, что значимость образа в данной ситуации и есть его субъективный смысл. Это уже приоткрывает суть субъективного феномена.
В результате могут вырабатываться образы возможного действия и сохраняется полученный опыт.
Вот несколько характерных примеров такой обработки. В каждом примере происходящее можно разбить на одни и те же шаги: получение стимула, его обработка на основе опыта и в контексте текущей информационной картины, получение новой информации и новая итерация обработки – пока не будет найдено подходящее ответное действие или получена полезная новая информация, которая сохраняется в кадре опыта.
1. Режим ежедневной рутины или привычных навыков. Например, мы автоматически приготавливаем завтрак по утрам без лишних размышлений, так как мы уже многократно повторили это действие. Или, например, водитель автомобиля по инерции выполняет маневры на дороге в соответствии с правилами дорожного движения. При этом отслеживаются все неожиданные моменты и в таких случаях мы задумываемся, а привычное действие заменяется на более правильное или приостанавливается.
2. Действие по правилам опыта: мы в городе идем к нужному нам месту и видим, что подошли к определенному узнанному дому, этот образ обрабатывается и тут же из памяти достается информация о том, куда теперь идти дальше и что должно встретиться. Доходим до нового ориентира и получаем следующую порцию информации. Или же мы играем в блиц-шахматы и после каждого хода противника находим в своем опыте ответный ход. Или участвуем в дискуссии и осознаем аргументы и контраргументы сторон и выражаем своё мнение.
3. Режим восприятия информации: человек слушает лекцию или смотрит фильм, активно вовлекаясь в процесс и анализируя полученную информацию. В этом режиме происходит активное восприятие и обработка информации из внешнего мира.
4. Творческий режим: человек решает проблему нового-нетленного в области рисования, написания стихов или музыки. В этом режиме человек может полностью погрузиться в творческий процесс, создавая новые идеи и образы.
5. Аналитический режим: человек решает сложную задачу или проблему, используя логические рассуждения и анализ. Этот режим требует концентрации и внимания к деталям. Но это – лишь вид предыдущего творческого режима.
6. Рефлексивный режим: человек размышляет о своих мыслях, чувствах и действиях, анализируя свой опыт и делая выводы. Это может помочь человеку лучше понять себя и свои мотивы.
Во всех этих случаях образы стимулов уже достаточно знакомы для того, чтобы по ним найти подходящий эпизод из памяти прошлого опыта. Недостаточно знакомый стимул просто никак не воспринимается, как будто его и нет. Так аборигены не видели корабли у своих берегов, а животные необитаемого острова никак не реагируют на человека или лишь проявляют любопытство.
Воспринимаемый образ, сохраняемый в кадре памяти опыта, может быть связан с правилами, показывающими, какое ответное действие принесет пользу, а какое – вред в текущем контексте (в другом контексте все может оказаться совершенно по-другому), или может быть связан с тем значением, что раньше (опыт) сопровождало его появление: позитив или негатив.
Образ хорошего знакомого во многих условиях сопровождает позитив, а образ раскаленного предмета – негатив, но в некоторых случаях и позитив. Это – значимость образа, то хорошее или плохое, что означает его появление. И эта значимость может храниться в памяти в виде простого значения силы позитива или силы негатива (в программировании – целое число от -10 для предельно негативной значимости, и до +10 – для предельно позитивной значимости).
Значимость – важная характеристика образа любого вида, которая позволяет делать выборку важной информации из памяти прошлого. Например, мы произвольно можем вспомнить эпизоды прошлого, когда мы были счастливы или несчастны и понять, как можно было бы действовать, чтобы достичь тех же условий или избегнуть их.
Для каждого знакомого образа в памяти находится множество кадров воспоминаний, так что как только стимул с данным образом появится в восприятии, так становится доступной вся информация о том, когда и как это раньше приводило к хорошему и плохому. Это – модель понимания образа.
Значимость образа или его смысл в текущей ситуации (контексте информационной картины), связанный в кадрах памяти с опытом его переживания, дает возможность думать об этом с определенной целью: задавать ментальные запросы к памяти, получать нужную информацию, воскрешающие кадры прошлого переживания и дополняющие существующую информационную картину с последующей обработкой в новой итерации.
В кадрах памяти не размещаются исходные образы во все их сложности. Они заменяются на указатели – пути к получению полноценного образа. В программировании это – уникальное целое число, а природной нейросети – это номер связи к нейрону, возбуждение которого активирует образ.
Т.е. сознание оперирует с простыми указателями, заменяющими образы (восприятия или действия), их значимости, эффектами правил поведения. При ментальном запросе можно активировать любой образ из памяти, воскресив полную картину переживания в тот момент со всеми деталями, из которых можно выделить наиболее значимое и начать думать об этом.
Все элементы информации в общей информационной картине представлены такими заменителями реальной рецепции, тем самым отвлеченные от реальности, символизирующие реальность и связанными с ее значимостью. Это называется абстракциями.
Субъективность сводится к наблюдению, переживанию (непосредственному участию) процесса осмысления образа в информационном контексте. Кажется, что есть нечто, способное сначала по определенному алгоритму, а потом по наработанным ментальным правилам осмысливать происходящее, задавая направления для получения новой информации на основе опыта. Это нечто называлось гомункулусом, обладающему волей. Но в представленной схеме принципа осознания нет проблемы регрессии гомункулуса. Произвольно все то в механизмах управления поведением, что является альтернативой привычному и это отражает главную функциональность психики: нахождение альтернатив привычному для новых условий, когда привычное прогнозирует нежелательные последствия.
Субъективность за счет ментальных запросов способна произвольно вмешиваться во многие процессы рефлекторного уровня и перекрывать их реакции альтернативными действиями, т.е управлять организмом на уровне психики. Это и есть то, что обозначают «Я».
Когда мы смотрим в окно, то видим ясную и детализованную картину ровно постольку, поскольку уже есть опыт раннего наблюдения и взаимодействия с деталями этой картины. Мы видим то, что понимаем. И каждая выделенная вниманием деталь понимаемо тянет за собой в циклическом осмыслении сопутствующие образы, прогнозы и возможные действия.
Ясность и понимаемость субъективной картины вида из окна прямо зависит от имеющегося опыта в памяти ранее пережитого. У ребенка до 2—4 лет нет такой картины или она очень фрагментальна. Мир и его понимание открывается с каждым опытом соприкосновения.
Пока что мы описали только «камеру сгорания» процесса осознания, или рабочее информационное пространство. Но за кадром остается очень много непонятного.
Самое главное на данном этапе: существуют процессы для обеспечения адаптивности к новым условиям (в виде механизмов принципа осмысления образа) и эти процессы сопровождаются феноменом их переживания и произвольностью с каждым изменением информации о происходящем.
Если накопленный опыт недостаточен, то переживание вырождается в простое следование более примитивным алгоритмам, но оно способно к произвольности за счет накопления опыта мышления над проблемами.
Мышление всегда идет об удерживаемом вниманием образе. Если перекрыть восприятие новых образов, то мышление перейдет на внутренние, произвольно выбираемые по значимостям образы, пока цепочка такого мышления не иссякнет как это бывает при завершении сновидения. Наступает обычный сон.
Это значит, что осмысление возможно в двух основных режимах: 1) есть определенная цель и проблема ее достижения и 2) пассивный режим цепочечного перебора образов по значимостям с генерацией фантастических сочетаний – основа творчества.
Зачем эволюции понадобилась психика
До появления психики у живых организмов была только рефлекторная адаптивность: на стимул в определенных условиях следовал ответ или даже сложная цепочка действий (инстинкт). Числом наследственно предопределенных программ действий заканчивались возможности организма и если появлялось что-то новое, то безусловный рефлекс на него не срабатывал.
Затем появилась возможность формировать условные рефлексы: действие имеющегося рефлекса могло начаться по новому стимулу, если число повторений нового стимула с активацией старого рефлекса было достаточным для формирования связи (а на это нужно немало времени). Так что число повторений требовалось довольно большим.
Но при этом действие оставалось все тем же, из старого набора. Безусловные рефлексы просто расширяли поле стимулов, от которых оно срабатывало, становясь как бы синонимами старой реакции для нового стимула.
И еще, в популяциях, где такие новые связи в условных рефлексах оставались записанными надолго, затруднялось появление новых условных рефлексов при конкуренции стимулов, при том что условия менялись и старые условные рефлексы оказывались невостребованными. Так что пришлось удалять связи безусловного рефлекса, если он долгое время не подтверждался.
Особи, ограниченные такими рамками, не могли приспосабливаться к слишком резко наступавшим новым условиям и стимулам или делали это недостаточно эффективно. Так что, когда появились механизмы формирования альтернативных реакций и проверки их эффективности, такие особи получили качественно новые преимущества.
