Дранг нах остен по-русски. Проверка на прочность

Да, Русь, Русь, похоже, что-то сдвинулось в русско-магаданских отношениях. Не зря князь Вельяминов попросил срочной встречи. Ну, да, третьего дня в столицу гонец из Москвы прибыл, видимо, инструкции привёз. Добрых полгода сидело русское посольство в отведённом подворье, не показывая носа. Магаданцы стали забывать, грешным делом, о блюстителях нравственности, окопавшихся в Королевце. И тут просьба о срочной встрече. Чёрт, каких-то сорок километров приходится почти день добираться. Может, задуматься о железной дороге, хотя бы в окрестностях столицы? Тогда сорок километров за час, если не быстрее, проскочил бы. Попробовать, что ли? Наместник прикрыл замёрзшее правое плечо дохой и продолжил заунывную песню.

– В той степи глухой замерзал ямщик! – Николай тронул кобылу коленями и покачнулся в седле, когда та послушно ускорила шаг. Два полка кипрского гарнизона двигались следом. Три батальона на конях, остальные пешком, в сопровождении батареи восьмидесятимиллиметровых орудий. Бывший сыщик поёрзал на седле, устраиваясь удобнее, так и не привык он к седлу, хотя положение обязывает, командир не может идти пешком, не поймут.

Февральская степь в Крыму оказалась на удивление холодной, даже снег не везде сошёл, а ветер пронизывал насквозь. Тогда, больше месяца назад, после получения просьбы о помощи от Москвы, магаданцы не знали, чем помочь. Царь Иван сообщал о движении татарской орды из Крыма на Москву, по слухам, доходившей до сорока тысяч всадников. Петро, после обращения князя Вельяминова, не сразу придумал, как оказать реальную помощь русскому войску, собиравшемуся в окрестностях Тулы. Отправлять свои пять полков на Русь смысла не было, там и без того стрелков хватает, да и с пушками у стрельцов всё нормально. Те двадцать стрелецких полков, что были вооружены магаданскими ружьями, вполне способны разгромить любую татарскую орду. Но как не воспользоваться случаем, чтобы овладеть Крымом? Раз и навсегда закрыть полуостров от врагов, поселить там русских и православных крестьян из тех же бывших невольников. Как смог Петро убедить князя Вельяминова, трудно сказать, но тот согласился на предложенную подполковником тактику. И лично отправился в Москву, в сопровождении офицера связи, уговаривать царя.

Узнав о результатах переговоров по радиосвязи, Николай, зимовавший на Кипре, оставил «на хозяйстве» один полк кипрского гарнизона. Сам же, не дожидаясь решения Москвы, направился с двумя другими полками и двумя батареями пушек, в Крым. Плыли на разнокалиберных посудинах, в расчёте на будущие трофеи в виде освобождённых рабов и захваченных татар. Из магаданских судов были только три, вооружённых пятью пушками каждое, парусно-винтовых судна. Те самые, что потрепали турок на траверзе Ларнаки. В обороне острова остались пять катеров, вполне достаточно для береговой охраны. Весть о согласии царя Ивана Грозного на совместную операцию по освобождению Крыма Николай получил на подходе к Босфору. В Дарданеллах никаких сюрпризов не возникло, Андреевский флаг был слишком хорошо известен всем турецким мореходам.

В Босфоре небольшая флотилия тоже не встретила никакого сопротивления, более того, в гавани Константинополя спешно подняли огромную цепь, перегораживающую вход в бухту Золотой Рог. Турки давали понять, что просят их не трогать, а остальное власти не волнует. Так что, вскоре два полка магаданцев, состоящие из бывших православных невольников, в том числе запорожских и донских казаков, высадились на южном побережье Крыма. Без какого-либо сопротивления реквизировали в городах, ещё не забывших прежнего налёта, коней и гужевой транспорт, загрузили на повозки боеприпасы и продукты, прицепили артиллерийские лафеты к самым сильным конягам. Затем отправились зачищать крымский полуостров от басурман, не забыв о продуктах и проводниках. Карты Крыма у магаданцев были, хотя и трофейные, трёхлетней давности, но достаточно подробные. Ещё до высадки каждому батальону была определена своя территория ответственности, приданы радисты. Потому к операции приступали сразу, без шума и пыли, едва высадившись на берег.

Некоторые солдаты, в основном казаки, неплохо ориентировались в местах кочевий крымских татар. Да и городские греки не упустили возможности заработать, показывая наиболее удобные пути подхода к кочевьям. К тем самым кочевьям, откуда пару месяцев назад ушли практически все мужчины в набег на Русь. Восемь батальонов разбились на полуроты, широким неводом охватывая зимнюю степь и предгорья. Задачи стояли простые – двигаться на север, уничтожая всех рабовладельцев, кроме малолетних детей и симпатичных женщин. То, что не получится захватить, как трофеи, беспощадно сжигать и уничтожать. Чтобы выжившие, успевшие сбежать и спрятаться татары не смогли найти себе пропитания и крова в заснеженных горах и степях.

Вопросов солдаты Николаю не задавали, многие из них прошли крымские дороги своими босыми ногами, с колодкой невольника на шее. Потому татарские селения вырезались с беспощадным спокойствием, независимо, будут там рабы или нет. Впрочем, рабов находили везде, хоть одного-двух да находили. Потому пленных татар практически не было, лишь дети от года до шести-семи лет. Да редкие симпатичные девушки; женщины-кочевницы стареют быстро. В тридцать лет жена кочевника уже старуха, которую никто не купит, потому и брали солдаты самых молодых девушек, остальных равнодушно резали. Так же равнодушно казаки сжигали юрты, сакли, арбы и прочее дешёвое барахло.

С собой магаданские отряды забирали скот, продукты да повозки с самым ценным имуществом, оставляя позади себя столбы серого дыма, раздуваемого переменчивым февральским ветром. Отряды с пленными детьми, освобождёнными рабами и трофейным скотом регулярно уходили к побережью, откуда спешили вернуться назад. Так, шаг за шагом, со скоростью двадцать-тридцать километров в день, магаданцы зачищали территорию полуострова, координируя свои действия по рации. Несколько панических попыток избиваемых кочевников напасть на магаданские полуроты отрядами в двести-триста всадников успеха не принесли. Не зря Николай тренировал бойцов в Анатолии, солдаты действовали без всякого волнения, спокойно, но осторожно. Быстро занимали оборону, методично выбивали лучших татарских лучников из ружей, затем добивали бегущих татар выстрелами в спину. За первые три недели ни разу не пришлось применять пушки. А трофеи не переставали поступать на побережье, куда приплыли купцы со всего Чёрного моря. Турки и греки, венецианцы и болгары спешили купить по дешёвой цене трофейное имущество, скот и самих пленных татар, особенно девушек и женщин с грудными детьми. Их даже бывшие татарские рабы щадили, на детей рука не поднималась.

Часть скота по заранее достигнутой договорённости нейтральные торговцы перевозили на Кипр, туда же отправляли детей, как недорогой товар, кражей которого торговцы рисковать не станут. Симпатичных девушек магаданцы не спешили отправлять на берег, многие солдаты и офицеры обзавелись молодыми рабынями, выполнявшими обязанности служанки и наложницы. Николай не переставал удивляться психике девушек-кочевниц, настолько воспитанных в традиции рабской покорности мужчине, что замена одного хозяина другим абсолютно не мешала им подчиняться с житейской смекалкой и непосредственностью. Буквально через пару недель после пленения девочки-татарки хвастались друг перед другом красивыми одеждами и украшениями, ссорились из-за очереди на водопой. Вели себя так естественно, что посторонний человек и не догадался бы об их недавнем пленении и убийстве всей родни.

Как бы полуроты магаданцев ни двигались медленно, но пришлось ещё задержаться на захват трёх городов, расположенных вдали от побережья. Там удалось немного пострелять и пушкарям, вспомнить тактику боя в городе. Только там появились первые раненые среди бойцов, и двух человек убили. По их же собственной неосторожности, как согласились офицеры после анализа потерь. В городках задержались на пару дней, отправили трофеи к побережью и продолжили неторопливое движение на север. До конечной цели пути, до Перекопа, оставалось не больше ста вёрст, когда по рации пришло сообщение о разгроме татарской орды под Тулой и бегстве почти десяти тысяч кочевников на юг, домой.

Николай дал команду собраться всем в один отряд и поспешил на север, к Перекопу. Крепость необходимо было захватить до подхода отступающих с севера татар. Благо, расстояние до Перекопа было в пару дневных переходов. Зрелище, которое предстало перед магаданцами через эти два дня, поразило своей непосредственностью и сюрреализмом. Все подходы к крепости с юга на расстояние в добрых два-три километра были запружены стадами овец, коз и лошадей, десятками и сотнями установленных посреди огромного блеющего стада юрт. Целые демонстрации женщин и детей стояли у стен крепости, умоляя пропустить их на север. Гарнизон Перекопа, видимо, считал, что женщины и стада создадут препятствие штурмующим магаданцам. Потому и прикрылись никчёмные вояки женщинами, как живым щитом. Увы, их ожиданиям не суждено было сбыться.

– Батареи, к бою, – показал рукой на рубежи развёртывания Николай, в трёх километрах от стен крепости. С такого расстояния пушкари пока не стреляли, хотя дальность орудий позволяла. Потому разворачивались не спеша, измеряя горизонтальность уровнем и тщательно окапываясь. Конные бойцы не теряли времени, отогнали ближайшую часть стада от крепости в сторону, не пытаясь приблизиться к крепости на расстояние выстрела из турецкой пушки. Пехота отдыхала, невольницы разбивали палатки, разжигали костры, готовили обед, не моргнув и глазом.

Спустя полчаса пушкари начали пристрелку, внимательно фиксируя попадания пристрелочных болванок. С пятого выстрела, поймав цель в узкую вилку, приступили к бомбардировке крепости фугасными снарядами. Сначала разнесли ближайшую стену, рассыпавшуюся, как песочный кулич. Затем перенесли огонь в глубь крепости, перемешивая всё живое и стреляющее с саманным кирпичом. Вскоре Николай приказал прекратить огонь, дав отмашку на общее выдвижение вперёд. Одна батарея осталась на месте, прикрывать наступление. Пушки другой весело подхватили бойцы приданной роты прикрытия, накатывая колёса лафетов в сторону полуразрушенной крепости. Николай ещё постоял на бруствере, пока не убедился, что сопротивление на стенах оказывать некому, а передовые отряды вошли внутрь крепости, и отправился обедать.

Его невольница уже приготовила шурпу и крепкий чай, самое то, чтобы смыть резкий запах пороха и пыли с пересохшего горла. Кожин уселся в тени установленного денщиком шёлкового шатра, взятого в качестве трофея на чьей-то стоянке. С этого места ему отлично было видно всё происходящее у стен крепости и часть действий отрядов внутри Перекопа. Дуя на горячий бульон, майор вылавливал ложкой в своей чашке куски мяса, заедал их обильно зеленью, не хуже иного кавказца. Утолив голод, принялся пить поостывший крепкий чай, недалеко ушедший по крепости от чифира, наслаждаясь горьковатыми глотками ароматного настоя. К этому времени из ворот крепости вышел знаменосец и несколько раз взмахнул флагом, обозначая окончание боя. Крепость была захвачена полностью, наступило самое неприятное – уничтожение стариков и старух. Сорокалетних стариков и тридцатилетних старух. Самое обидное, выбора не было, выгнать татар за стены, в поле, означало предать их голодной смерти, без скотины и крова над головой в февральской степи не выжить.

Оставить крымских татар в Крыму Николай себе позволить не мог, тем более, он бывал на полуострове в девяностые годы, видел разгул крымско-татарского бандитизма. Помнил рассказы деда, воевавшего в этих местах во время Великой отечественной войны, сколько красноармейцев крымские татары забивали насмерть сами, отдавая немцам только офицеров и документы убитых красноармейцев. Читал книги о партизанах в Крыму, скрывавшихся от татар сильнее, чем от немцев, «Крымские тетради» того же Ваупшасова. Будет через четыреста лет война или нет, но татар в Крыму Николай оставлять не собирался. Да и его солдаты не испытывали никаких сомнений, убивая своих врагов, отцов своих врагов и жён своих врагов. Почему крымчаки грабили Русь со времён Батыя до Екатерины Второй? Со времени похода крымского хана Гирея, захватившего и сжёгшего Москву, не прошло и десяти лет. Надо полагать, татары не терзались сомнениями – убивать русских баб, детей, или нет. Почему их враги должны думать иначе? Шестнадцатый век на дворе, как ни крути, не до гуманизма сейчас, все исповедуют принцип «Око за око, зуб за зуб». Николай стряхнул с себя слабость и поднялся, направляясь к крепости.

Русское войско было в паре недель пути от Перекопа, а быстро бегущие татары могли появиться гораздо быстрее. Предстояла скучная и привычная работа по очистке развалин, по организации оборонительных рубежей. Всё-таки встречать озверевших десять тысяч бойцов с парой полков не так и весело, следует продумать все нюансы обороны. Времени, впрочем, достаточно, бойцы и командиры опытные, боеприпасов хватает. В том, что крымский перешеек удастся удержать, никто из солдат не сомневался, а эпохальность события понимали все. Не только бывшие татарские пленники, но и ветераны из сибирских татар, убедившиеся на практике, как Русь разгромила очередных потомков Чингисхана. Гибель Сибирского ханства нынешние магаданские офицеры, составлявшие костяк командиров в новых полках, видели сами, радуясь, что вовремя поступили на службу к сильному магаданскому наместнику, избежав позора поражения. И крымских татар бывшие сибирские татары не считали своими родственниками, впрочем, они и своих бывших родичей – сибирских татар – вырезали бы с таким же азартом. Времена были средневековые, когда клятва верности значила сильнее кровного родства, а вероисповедание заменяло национальность. Командиры же, как и все бойцы в магаданском войске, были исключительно православными.

Теперь все действующие лица крымской зачистки понимали, что Русь вместе с магаданцами уничтожила ещё одного своего врага – Крымское ханство. Пусть в степях северного Причерноморья остались несколько десятков кочевий крымчаков, их гибель или подчинение Москве – вопрос времени. Крым, служивший татарам защитой от казачьих и ногайских набегов, теперь не укроет малочисленные стойбища, некому защищать Перекоп. Более того, укрепившись на полуострове, русские войска, особенно поместная конница, с удовольствием почистят северное побережье Чёрного моря. Дворянам нужна добыча, а в Крыму её почти не осталось, стараниями магаданцев. Так что поместная вольница будет добирать себе рабов и трофеи в степях Приазовья. Недолго осталось гулять кочевникам по южным степям.

Даже турки не спасут своих вассалов, как и предполагали магаданцы, когда ввязывались в сражение за Крым. И не потому, что Константинополь несколько напуган магаданцами, не потому, что султан связан военными действиями в Азербайджане и Персии. После захвата Крыма Русью турецкие крепости Керчь и Азов теряли своё стратегическое значение. Всё турецкое присутствие на Азовском море становилось под угрозой, а власть над Крымом, образно говоря, накрывалась медным тазом. Нет, конечно, турки могут попытаться вернуть себе Крым, но именно «себе». А турок в прежнем Крыму было немного, жили и претворяли турецкую политику в жизнь раньше татары и немногочисленные греки. Сейчас, даже при условии поражения русских войск и отступления их из Крыма, что само по себе невероятно, выполнять указания турок на полуострове будет физически некому. Самих же турок не хватит для заселения опустевших земель, их и на более плодородные земли Болгарии, Валахии и Трансильвании не хватает.

К тому же правители Османской империи отлично понимали, что любые попытки возврата Крыма наткнутся на сопротивление магаданцев, весьма удачно расположившихся на Кипре. От этого средиземноморского острова до Константинополя несравнимо ближе, чем от Москвы до Крыма, А турецкий флот оставляет желать лучшего после нескольких крупных поражений от магаданцев, надёжно защитить столицу и прочие прибрежные города подданные султана Мурада, не смогут, при всём желании. Нет, магаданцы не собирались вмешиваться в политику отношений Руси и Порты, но оказывать незримое давление на решения султана они намерены. И Петро с Николаем не сомневались, что попыток вернуть себе Крым в ближайшие годы, как минимум, турки не предпримут. Дальше пусть царь Иван сам решает, удержит Крым или нет. Помочь Руси магаданцы всегда рады, но проблемы Руси пусть решают цари и бояре.

И без того магаданцы подарили Ивану Четвёртому благодатный край, уничтожили вековых врагов Руси. Жаль, что придётся отдавать Крым в чужие руки, но тысячу раз уже обсуждали магаданцы между собой, что самим удержать полуостров не получится. Полезных ископаемых там нет, выхода на европейские рынки прямого нет. А летние пляжи и тёплое море в достаточном количестве и на Кипре имеются, если не лучшего качества. Потому, как бы ни было жалко, Крым магаданцы передавали Руси без каких-либо условий. Как говорится, лишь бы взяли. Тем более, что турецкая крепость в Керчи оставалась на месте, да и Азов оставался турецким. Так что у Руси хватит проблем с турками, пусть их решают профессиональные дипломаты. Хотя, судя по Вельяминову, решать будут долго.