– Нет, конечно.
– Ясно. А где жила Дарья до вашей встречи?
– В Петербурге, кажется.
– Она коренная петербурженка?
Гриша ответил не сразу:
– Понятия не имею… – страдальчески морщась, признался он. – Коренная—некоренная – какая теперь уж разница?
– Разница есть, Григорий Григорьевич. Вспомните, пожалуйста, наверняка Дарья рассказывала что-то.
– Я не знаю. Мы с ней об этом не говорили. Подождите, у неё мать ведь жила в Московской области, кажется. Она ещё к ней уехала… тогда…
– Когда – тогда? – быстро спросила Катя.
Гриша замялся.
– Вы крупно поссорились с Дарьей, и после этого она уехала к матери, так? – ответила за него Катя. – А как назывался этот город. Вспомните, пожалуйста.
– Послушайте, что вы ко мне в душу лезете! – взбесился вдруг Гриша. – Какая разница, что это за город… Какое вам дело до наших с ней отношений! – Гриша привстал и густо покраснел от гнева.
Я поспешно придержал его за рукав и в полголоса попытался утихомирить. Когда Гриша успокоился и сел на место, Катерина Андреевна принялась учить его жизни:
– Я процессуальное лицо, Аленков, и имею право задавать любые вопросы, которые сочту нужными. Так вы никогда не были в родном городе вашей жены и не виделись с её родственниками?
– Нет, – сквозь зубы ответил Гриша.
– Хорошо. На что жила Дарья до вашей встречи? Она работала?
– Не знаю.
– Она знакомила вас со своими друзьями, родственниками?
– Нет.
В абсолютной тишине под треск лампочек Катя записала подробности диалога в протокол, после чего, слегка прищурившись, спросила:
– Григорий Григорьевич, вот вы сказали, что Дарья никогда не знакомила вас со своими друзьями. Вы уверены в этом? – и быстро добавила: – помните, что за дачу ложных показаний вы несете уголовную ответственность.
Гриша смешался и бросил взгляд на меня – наверняка был уверен, что я проболтался Катьке о Захаровой. Но я сам ничего не понимал – я ведь ни словом о Захаровой не обмолвился!
– Я имею в виду Оксану Фарафонову, вы ведь с ней знакомы?
– Я не знаю никакой Оксаны Фарафоновой, – довольно натурально покачал головой Гриша.
– Как же так? – удивилась Катя. – А она вас знает.
Аленков безразлично пожал плечами, что в его положении было самым правильным. А я подумал, что он очень способный ученик – еще немного и он сам будет давать мне советы, как отвечать на Катькины вопросы.
Мы с Аленковым по очереди подписали Катины протоколы, и она ушла, даже не взглянув в мою сторону. Я, скомкано попрощавшись с Гришей, догнал ее уже на проходной. Аленков меня удивлял все больше и больше – про свою супругу он не знал вообще ничего! "Кажется петербурженка…" – он даже этого не знал точно! Чем занималась? На какие такие средства отдыхала в Германии?
На Арсенальной набережной, там, где вечно толпятся родственники заключенных, Катю преданно дожидался опер Вова Лихачев, мы неохотно поздоровались. Разговаривал со мной Лихачев лениво, через силу.
– Ваш Аленков всегда такой дерганый? – спросила Катя, не обращаясь ни к кому, а, опершись о гранитный парапет, глядела с набережной вниз, на Неву. День был на редкость жаркий – ветра не чувствовалось, мутно—зеленую воду искажала только легкая рябь. – Я думала, он кинется меня душить.
– Он не дерганый, Кать, ты хотя бы попытайся его понять: жена погибла, а наши доблестные органы мало того, что утверждают, что она была убита, так еще и его самого обвинили в убийстве. Представь, что он сейчас чувствует! Да к тому же он – ученый! С мировым именем, между прочим, а его в наш российский "обезьянник" засунули с соответствующим контингентом…
– А что ж его, – с вызовом спросил Лихачев, – в отдельную камеру для VIP—персон? Он убийца, а убийца должен сидеть в тюрьме!
– Ты докажи сначала, – бросил я с легким раздражением. – Все доказательства против Аленкова вилами по воде писаны, а то, что его до сих пор здесь держат, только лишний раз подтверждает, какой бардак творится в вашей системе.
– Давно ли ты сам в этой системе работать перестал?
– Перестал – решающее слово, друг-Вова! – спорить мне с ним было откровенно лень. – Ребята, может, посидим где-нибудь – тут недалеко кафешка…
– А нам, друг-Леха, некогда по кафешкам рассиживать! Пойдем, Катя?
От меня не укрылось это фамильярное "ты", но и почти робкий голос бравого опера я тоже отметил.
– Пойдем, Володя, – милостиво согласилась Катерина, отрывая взгляд от реки. – До свидания, Алексей Викторович, нам действительно нужно работать.
Этот "Алексей Викторович" меня добил окончательно – конспираторша, блин… Лихачев к ней явно клеится, ему она – "Пойдем, Володя…" – елейным голоском, а мне, значит "Алексей Викторович"…
Долго ещё я не мог сосредоточиться на деле Аленкова.
Глава 6. Друзья
План Оксаны был прост – оставить сверток с украшениями в квартире Пашки. Причем с таким расчетом, чтобы он попался на глаза его матери. С ней Оксана была немного знакома – выгораживать сына она точно не станет, побежит жаловаться Оксаниному отцу. А родители к этому времени уже будут подготовлены: мама обнаружит пропажу гарнитура и первым делом, конечно, спросит у Оксаны.
Девушка уже в деталях представила эту сцену… Она невинно хлопнет ресницами и растеряно произнесет «Я не брала…Скорее всего Дениска с ними играет». Мать направится к Дениске, а тот, как сегодня утром, переведет стрелки на Пашу. Сам же и проболтается, что старший брат вчера заезжал, что сидел за Оксаниным компьютером. А она вдруг «вспомнит», что в последний раз свои любимые сережки видела как раз на столике рядом с компьютером. Мама побледнеет и начнет ее допрашивать с пристрастием, зачем Пашка приезжал. Оксана будет долго ломаться, а потом «признается», что приезжал он потому, что снова проигрался в казино, и ему понадобились деньги. Он просил у Оксаны, но у нее, естественно, таких денег нет! Вот Пашка, видимо, и решил одолжить Ларисины украшения…
Конечно же, после этой истории родители не поверят никаким рассказам Пашки о Греге.
Только на мгновение задумалась Оксана, что поступает не очень хорошо, но тут же эти мысли прогнала. Она делала это только для спокойствия родителей и дедушки! И вообще, Пашка первый начал – пусть теперь расплачивается. Да, и не съедят ведь его родители: не станут же они в полицию заявлять! Деньги карманные какое-то время давать не будут, да ему не привыкать… Поругают немножко и забудут.
Ее гениальному плану мешало только одно – она не знала, как попасть в квартиру Пашки. Даже если Оксана приедет к нему якобы мириться, все равно у нее не будет возможности, как следует спрятать украшения – квартиру брата она знала плохо…
Но девушка не сомневалась, что что-нибудь придумает.
Сейчас Оксана мчалась в «Скорпион», чтобы найти Настьку. Рассказать брату о Греге могла только она – больше некому! Ну и устроит она сейчас этой идиотке…
– Настька здесь? – едва ворвавшись в клуб, спросила она у бармена Кузи.
– Только что ушла, минут тридцать назад. Дозу взяла и уехала.
– И что не вернулась до сих пор? – Оксана пытливо поискала глазами по залу, но подруги действительно не было.
