Няня для дочери тирана. Стань моей мамой

Глава 1

– Слушаю, – отвечает на звонок Екатерина Владимировна и сразу же бросает взгляд на меня. – Да, я вас поняла. Передам.

Ничего хорошего мне этот звонок не сулит – чувствую пятой точкой. Не зря же наша главная на меня так таращится, пока разговаривает. Повесив трубку, она выдерживает драматическую паузу, но все ещё сверлит меня взглядом, поджав губы.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

– Софья, вас вызывает Геннадий Ильич, – слишком уж грозно произносит женщина. – Прямо сейчас!

– Так почему вы столько времени молчали? – пожимаю плечами, не понимая, чем я ей не угодила.

Может, она сама имела виды на директора, хотя я ни капельки – после развода у меня и аллергия на мужчин в костюмах. А может, у начальницы климакс начался. В любом случае ее поведение нельзя трактовать как адекватное. Я ей не нравлюсь – это факт.

Уверенно направляюсь в кабинет директора, зная, что грехов за мной нет. Сомневаюсь, что меня собираются премировать, скорее настраиваюсь на выговор. За что – непонятно.

– Геннадий Ильич, можно? – заглядываю, постучав.

– Проходите, Софья Антоновна, – приглашает меня. – Вы можете объяснить мне это?

Передо мной появляется отчёт, по которому я пробегаю глазами. И сразу же вижу недочёты.

– Вам не кажется, что надо спрашивать с Екатерины Владимировны? – не понимаю я. – Она все проверяет и отправляет вам.

– Но подписано же вашей рукой, – стучит Геннадий Ильич по документу.

Чувствую подставу. Не знаю, какие схемы они тут проворачивают, но свалить все на меня не получится. Не люблю кичиться знакомствами, но сейчас самое время. Дуру из меня делать не надо.

– Подписано мной, завизировано начальницей, – ставлю палец тоже на бумагу рядом с пальцем директора. – И ещё, – усмехаюсь, поняв, что на меня хотят повесить, – я достаточно проработала в этой сфере, все документы сохраняю себе дополнительно. Хотите посмотреть? Разница вполне ощутимая. Может, Екатерина Владимировна нас просветит?

– Она работает здесь десять лет, – хмурится Геннадий Ильич. – А вы сюда только пришли. Как думаете, к кому у меня будут вопросы?

– А как думаете, что будет, если я попрошу Полянского в этом разобраться? – ухмыльнувшись, спрашиваю я, уже достав из принтера лист чистой бумаги.

Уверена, директор слышал фамилию Славы. Не хотела говорить о нем, но тут дело явно попахивает уголовным. А мне это не надо. Бухгалтеру, пусть и оправданному, пути закрыты везде. Это почти как юрист с судимостью.

– Полянский? – переспрашивает Геннадий Ильич. – Услышала фамилию и решила прикрыться?

Оказывается, мы уже перешли на «ты». Или это шеф от стресса? Да плевать. Пусть катится со своей работой и своими махинациями к черту. Может, под настроение и направлю сюда кого , а сейчас хочу выползти из этого гадюшника и вдохнуть поглубже. Весна же на улице, пора чего-то нового, пора перемен.

– Это муж моей подруги, – дарю директору обворожительную улыбку, начиная писать заявление. – И в вашей богадельне я больше ни на секунду не задержусь. Катитесь, Геннадий Ильич, со своими махинациями в самое пекло. И не смейте даже намекать на отработку. Да, ещё, – смотрю прямо в глаза ему, – ждите проверку. Вы не на ту напали.

– Софья Антоновна, – кажется, идти собирается на попятную, – вы не поняли…

– Да все я поняла, – перебиваю. – Адьес, – машу на прощание ручкой. Считаю, что на этом наше сотрудничество закончено.

А казалось, что приличное место, когда я сюда устраивалась. Ничего, все у меня будет хорошо. У Аньки бизнес развивается, теперь я ей буду помогать не в свободное время, а постоянно. А Слава натравит на эту шарашкину контору… кого-нибудь да натравит.

Екатерина Владимировна встречает меня оскалом, когда я возвращаюсь в кабинет, но эта гримаса тут же слетает с ее лица, когда она видит мою улыбку.

– Несчастливо вам оставаться, – собрав вещи и в полном молчании покидаю это место, дарю воздушный поцелуй начальнице.

Все, в новую жизнь. Но для начала хочу мороженое и часок отдыха. Фруктовый лёд покупаю в ближайшем магазине и иду в парк. Хорошо так… Давно я не сидела просто на лавочке и не наслаждалась жизнью. Но надо же снова начинать? Так что мешает сделать это прямо сейчас?

Блаженно щурясь, ем мороженое, изредка бросая взгляды на проходящих мимо людей.

А вокруг столько всего интересного, но я потерялась в ритме работы. Работа-дом-работа – и так по кругу. Эх, жаль, что фруктового льда так мало. С сожалением выбросив обёртку, поднимаюсь, решив прогуляться. Если уж получать удовольствие, то по полной программе.

Сегодня больше ничего. Сегодня только релакс. Мороженое, прогулка по парку – что может быть лучше?

– Да прекрати! – когда я почти достигаю дзена, меня оглушает высокий женский голос.

– Ты злая! Злая! – тут же подключается детский, и я невольно оборачиваюсь.

Красивая девочка, пусть и дует губки. Я улыбаюсь, глядя на нее. Может, со стороны и странно выглядит, что стоит какая-то тетка и пялится на ребенка. А я решила, что сегодня мне на все плевать.

– Ещё раз скажешь отцу… – женщина угрожающе тычет пальцем в лицо девочки лет пяти. – Клянусь, я тебя оставлю где-нибудь в неизвестном переулке и уеду. Посмотрим, найдет ли тебя твой папаша!

Стою как вкопанная посреди парка и наблюдаю за незнакомыми людьми. Это сейчас серьезно прозвучало?

Твой папаша…

Оставлю…

Я уже не могу молчать, хоть и понимаю, что вмешиваться неправильно. Не мое это дело. А лучше сразу, наверное, звонить в соответствующие органы.

– Ты меня ударила! Оставила одну, а сама… – не успевает договорить малышка, как получает удар прямо по губам. – Ах! Отпусти меня! Папа вот-вот приедет, и я все доложу! – пытается вырваться, но тщетно.

У меня сердце кровью начинает обливаться. Сама не понимаю, что за порыв, но…

Не выдержав, подхожу к ним и, сжав руку женщины чуть выше локтя, тяну к себе.

– Что вы себе позволяете? Бьете ребенка посреди улицы?! – спрашиваю, замечая, что люди смотрят на нас, но никто не спешит вмешиваться.

Тем временем малышка прячется за мной, и я непроизвольно глажу шелковистые волосы.

– Что здесь происходит? – как гром среди ясного неба звучит мужской голос. Я оборачиваюсь, вижу мужчину лет тридцати пяти, одетого в стильный черный костюм.

– Михаил Дмитриевич! – тут же спохватывается женщина. – Эта девушка пыталась увезти Машку! Я еле ее остановила!

Мои брови ползут вверх от удивления. Не успеваю я хоть слово сказать, как незнакомец рявкает так, что я вздрагиваю:

– Я вызываю полицию. Посмотрим, что нужно этой… незнакомке. От моей дочери!

Глава 2

Какой, однако, у меня сегодня насыщенный день. И все угрожают правоохранительными органами. Только начала дзен ловить, почти отдалась в объятия релакса… И тут нате вам, Софья Антоновна, получите и распишитесь.

Сначала директор, теперь этот мужик с убийственным взглядом и хмурой физиономией. А по этой дамочке, которая меня вообще обвиняет черт пойми в чем, вообще психушка плачет. Это же надо было такое придумать.

– Так, – призываю всех успокоиться. – Давайте обсудим ситуацию.

– С полицией обсудишь! – дамочка явно приготовила очередную чушь.

Может, у меня на лбу кто написал «полная дура» или что-то в этом роде? Иначе я не могу объяснить, почему сегодня из меня все пытаются сделать идиотку.

– Папа! – девочка, все ещё держась около меня, смотрит на мужчину. – Она меня била, – и тыкает пальчиком в женщину.

– Машенька, ну что ты такое говоришь? – начинает кудахтать, как я уже поняла, няня. – Зачем ты папу обманываешь?

– Стоп! – ещё ближе подходит к нам мужчина, и дамочка будто меньше ростом становится рядом с ним.

Признаться, и мне немного становится не по себе. Его раздражение вперемешку с каким-то давлением, исходящим волнами, почти физически ощущается.

– Михаил Дмитриевич… – лепечет нянька.

– Рот не открывать, пока я не разрешил, – отмахивается он от нее, а я округляю глаза от изумления.

Ничего себе… Такое впечатление, что эта женщина к нему в рабство попала, а не на работу устроилась. Нет, мне ее ни в коем случае не жаль. Стоит только вспомнить, как она ударила девочку по губам, как угрожала ей.

– Папа, – малышка наконец делает шаг к отцу, а он опускается перед ней на корточки и внимательно слушает. – Она плохая, – снова пальчик указывает на няньку. – Била меня по губам и сказала, что оставит там, где ты меня не найдешь. А вот эта тетя мне хотела помочь, – теперь девочка смотрит на меня.

Мужчина резко поднимается, и я даже отступаю на шаг. Он зол. Нет, не так. Он просто в ярости. Мне на секунду кажется, что он сейчас одним лёгким движением скрутит няньке шею.

– Не боишься, что я тебя закопаю там, где не найдут? – тихий голос в паре с этими словами заставляет мурашкам бежать по позвоночнику.

И ведь это даже не мне адресовано. А все равно ежусь. Дамочка так вообще то бледнеет, то зеленеет. И ведь это не просто угроза. Чувствую, что может воплотить свою кровожадную фантазию в жизнь.

– Михаил Дмитриевич, – выдавливает она из себя наверняка очередную ложь, – у Машули стресс, она все перепутала.

– Она врёт! – уверенно говорит девочка и даже притопывает ногой.

Да, на ребенка в стрессе она совсем не похожа. Зато теперь я вижу явное сходство с отцом. Пусть не во внешности, но в характере точно. Злится она так же, как и этот Михаил Дмитриевич.

– Послушайте, – вступаю я в разговор, – девочка говорит правду. Не знаю, где вы нашли вот эту… няню, но ей бы у психиатра провериться, прежде чем работать с детьми.

Наверное, я зря так резко, но слушать, как она пытается оправдаться, уже сил больше нет.

В подтверждение моих слов Маша спокойно возвращается ко мне и вкладывает свою ладошку в мою. По инерции сжимаю, хотя пора бы уже откланяться, пожелав скорейшего разрешения конфликта.

– Чтобы я тебя больше не видел, поняла? – Михаил Дмитриевич принимает верное решение, потому что членовредительство все же уголовно наказуемо. – Ты даже общественные туалеты мыть не устроишься, это я тебе обещаю.

И снова нутром понимаю, что это не пустая угроза. Не знаю, кто этот человек, но не похож на того, кто бросает слова на ветер.

Няньку будто ветром сдувает, а девочка поднимает на меня взгляд и… нет, она не спрашивает, она уверенно говорит, будто это уже решено:

– Теперь ты будешь моей няней.

Я даже теряю дар речи на секунду, а потом смотрю на Михаила Дмитриевича, который, кажется, не собирается мне помогать выпутаться из сложившейся ситуации.

– Машенька, – ласково отвечаю, – я не няня, я бухгалтер, но мы с тобой можем дружить.

А вот это я зачем ляпнула? Какая дружба? Да и забудет она меня скоро. Появятся новые люди рядом, и я сотрусь из памяти.

Девочка прищуривается, задумываясь. И тут наконец ее отец, молча наблюдавший за нами, решает включиться. Только совсем не так, как я рассчитывала.

– Я хорошо плачу, – сообщает мне так, словно я на собеседование к нему пришла.

Нет, ну это ни в какие ворота. Он привык, что всех можно купить? Или как это понимать?

– Как тебя зовут? – спрашивает малышка, тряся мою руку, пока я хлопаю глазами, глядя на этого напыщенного… Даже слов нет!

Теперь точно пора откланяться. Хотела помочь ребенку, а меня в итоге купить в няни хотят.

– Зовут меня Софья Антоновна, – представляюсь именно так, стараясь увеличить дистанцию между нами.

Интересно, он и дочь приучает жить так же? Хочешь вот эту тетю? Да пожалуйста!

– Вы дадите показания? – переводит тему Михаил Дмитриевич. – Думаю, что не стоит оставлять безнаказанной уже бывшую няню.

Так, вроде разговор про покупку моей скромной персоны окончен. Слава богу!

– Конечно, – тут я соглашаюсь сразу.

Да уж, вселенная сегодня постаралась меня удивить, и ей это удалось. Если бы я не ушла с работы, хлопнув дверью, не решила съесть мороженое в парке на лавочке, то не ввязалась бы во все это. Но в таком случае неизвестно, не исполнила бы нянька свои угрозы. Однако теперь мне придется общаться с полицией и, скорее всего, давать показания в суде.

– Тогда оставьте мне свой номер телефона, – произносит мужчина.

А вот это мне делать почему-то не хочется. Но как иначе тогда он меня найдет? Ладно, не с ним же я буду общаться, а с представителями органов. Тем более я бы тоже не оставила все так, а то больно легко отделалась дамочка.

Диктую цифры, которые он забивает в свой смартфон, и думаю, что пора прощаться. Только вот Маша до сих пор крепко держит меня за руку.

– А сейчас мне надо идти, – говорю, надеясь, что мой намек понятен.

Но нет, девочка меня просто так отпускать не собирается.

– Папа, – очень серьезно, почти поучительно произносит, – надо Софью Антоновну пригласить на ужин.

Куда-куда? Да и зачем? И откуда вообще в этой маленькой головке взялась подобная идея?

– Согласен, – ещё больше меня шокирует Михаил Дмитриевич. – В качестве благодарности, – поясняет, видя на моем лице замешательство.

– Пожа-а-алуйста, – тянет малышка, глядя на меня своими умоляющими глазками.

Ещё только утром подумала, что скучно живу. Ну, спасибо, вселенная, удружила…

Глава 3

Лихорадочно придумываю какие-нибудь срочные дела. Было бы ещё лучше, если бы мне сейчас позвонили, а то так и хочется сдаться под детским взглядом. Но ведь от ужина ничего не будет? Не съест же меня Михаил Дмитриевич вместо стейка или ризотто.

– Вон там пицца, – показывает Маша на заведение через дорогу. – Пап, давай пиццу.

Мужчина едва заметно морщится. Видимо, это место ему не по статусу, а может, знаменитое итальянское блюдо вызывает у него такие эмоции.

– Ты же знаешь, что самую вкусную пиццу готовит Люда, – отвечает Михаил Дмитриевич. – А здесь и отравиться можно.

– Тогда пригласим Софью Антоновну к нам в гости, – со всей своей детской непосредственностью предлагает малышка.

Так, стоп! Ни в какие гости я точно не поеду, и мне не нравится, что без моего согласия за меня уже что-то решают. Интересно, а как отреагировала бы жена Михаила Дмитриевича, если бы я согласилась? Непроизвольно мой взгляд скользит по его правой руке. На среднем пальце золотая печатка, а вот обручального кольца нет. Но есть какая-то Люда, которая готовит им лучшую пиццу. Хотя не удивлюсь, если у этого мужчины личная повариха.

– Машенька, – обращаюсь к девочке, – я не могу. У меня дела.

– Какие? – сразу же прилетает вопрос.

А Михаил Дмитриевич снова только наблюдает за нами, предоставив первенство в ведении переговоров дочери.

– Важные, – отвечаю, не придумав ни одной причины.

Вижу, как энтузиазм на лице Маши сменяется едва ли не вселенской скорбью. Это замечаю не только я.

– Пиццерия так пиццерия, – соглашается мужчина, сердце которого, видимо, может растопить только печаль его ребенка. – Софья, вы не против?

Неужели даже поинтересовался? Только отчество почему-то отбросил. Маша снова будто расцветает и с надеждой смотрит на меня.

– Хорошо, – все же сдаюсь.

Мы идём из парка к пиццерии, и при этом малышка не отпускает мою руку ни на минуту, словно боится, что я куда-то убегу.

Кстати, заведение вполне приличное. Столы чистые, диванчики, даже детская зона, куда начинает с интересом посматривать Маша, но от меня не отходит. Выбирает себе пиццу по картинке, а мы с Михаилом Дмитриевичем ограничиваемся кофе.

– Иди поиграй, если хочешь, – киваю я в сторону детской комнаты, не в силах уже смотреть на терзания ребенка.

– А ты не уйдешь? – с сомнением спрашивает Маша.

– Обещаю, – улыбаюсь, и когда девочка убегает, замечаю, что ее отец, не стесняясь, меня рассматривает. – Что-то не так? – интересуюсь у него.

– Да вот думаю, чем вы ей так понравились, – делится он со мной своими мыслями. – Наверное, тем, что заступились за нее. Всё-таки базовую потребность в защите никто не отменял, тем более она нужна детям, которые только познают или осознают этот мир.

Вот это он завернул так завернул! Я вот вроде не дура, хоть ее и пытались из меня сделать дважды за сегодня, а вот так бы не смогла.

– Дети очень чувствительны, – говорю единственное, что приходит в голову после такого впечатляющего экскурса в детскую психологию.

– Так вам работа не нужна? – снова заводит Михаил Дмитриевич эту тему. – Поверьте, за радость дочери я плачу действительно много. Тем более вы сразу ей понравились.

– За радость не платить надо, а доставлять ее, – снова чувствую накатывающее раздражение. – Может, если бы вы меньше думали о деньгах, то не пришлось бы платить постороннему человеку, как вы сказали, за радость. Проведите вечер с дочерью, а не зарабатывая, поговорите с ней. Тогда больше и не повторится таких ситуаций, как произошла сегодня.

Да, Сонька… Отчитала незнакомого мужчину, ещё и в плане воспитания детей, хотя у самой опыт общения с ними практически нулевой.

– Однако… – замечает мужчина, но взгляд его становится тяжёлым, он меня почти придавливает к дивану.

Наверняка он не привык, что с ним кто-то разговаривает подобным тоном. Первая отвожу глаза и наблюдаю за проезжающими машинами.

Да как он может так смотреть? Может, учился у какого гипнотизёра? Но на дочь он смотрит по-другому, это и видно, и чувствуется. А мне сейчас досталась вся гамма негатива через этот пронзительный взгляд, от которого скоро лицо покраснеет, как от ожогов.

– Я всего лишь спросил у вас о работе, – в голосе ни капли злости или раздражения, быстро умеет справляться с эмоциями, хотя взгляд его выражает все невысказанное.

– Нет, мне не нужна работа, Михаил Дмитриевич, – не поворачиваясь к нему, тихо произношу.

– Можно просто Михаил, – успевает сказать он, когда к нам подходит официантка и сразу же за ней прибегает Маша.

Запах у пиццы приятный, и я понимаю, что даже не обедала сегодня. Фруктовый лёд не считается. Поэтому надо будет заехать к Аньке, где меня точно вкусно накормят. А поесть, тем более после такого насыщенного событиями дня я люблю. У меня от вкусной еды нервные клетки восстанавливаются.

Только вот Маша не спешит разделываться с пиццей. Больше болтает, чем ест. И я, и Михаил Дмитриевич, то есть просто Михаил, понимаем, что девочка тянет время.

– Папа, ты же позвонишь Софье… Антоновне, – вспоминает мое отчество. – Мы же ещё встретимся? Ты мне нравишься, – бесхитростно выдает.

Только папе твоему после своей тирады я, кажется, не нравлюсь. Малышка она хорошая, ничего не могу сказать, но не стоит ей ко мне привязываться. Поэтому зачем нам новая встреча?

Да и не хочется мне больше сидеть как на иголках под давлением этого прожигающего насквозь взгляда. Ничего, найдет Михаил ей новую няню, на этот раз, уверена, будет осторожен. Хотя вообще не понимаю, как такой человек не проверил старую, не замечал отношения к дочери. Не на пустом же месте та дамочка бросалась такими угрозами. Странно, что не уследил.

– Я скоро уезжаю, – лгу ребенку который раз за день, отчего чувствую себя неуютно, но так будет лучше. – Надолго.

– Мария, – строго произносит Михаил, увидев в глазах дочери опять печаль. – Не все происходит так, как мы хотим. У людей есть свои планы, своя жизнь. И она не может крутиться вокруг тебя.

Машка с пониманием кивает, и я наконец понимаю, что могу быть свободна. У выхода из пиццерии ещё оборачиваюсь и получаю кивок от Михаила.

На улице вдыхаю полной грудью. Без него даже и дышится легче. Но ладно, мы если и увидимся ещё раз, то ненадолго, все же я согласилась давать показания.

Только и предположить не могла, что наша следующая встреча состоится уже сегодняшней ночью…

Глава 4

– Вот прямо такой он страшный и ужасный? – недоверчиво спрашивает Анька. – Наверняка ты опять преувеличиваешь.

– Да вот те крест, – даже подпрыгиваю на стуле от возмущения. – Ты бы видела, как он смотрит. Мороз по коже, – передёргиваю плечами, как будто Михаил вот прямо в эту минуту рядом с нами. – Глазищами своими сверлит, что даже внутренности скручивает. Мне казалось, он эту няньку в цемент и на дно реки.

– Скажешь тоже, – фыркает подруга. – Криминальных сериалов пересмотрела? Цемент и лес как раз тот шаблон для подобного. Так а глазищи-то симпатичные? – подмигивает Аня.

Это она на что намекает? Но невольно задумываюсь. Михаил Дмитриевич вполне симпатичный мужчина. Как говорят про таких, интересный. Ага, если бы не его взгляд, от которого хочется провалиться в пекло, там и то на сковородке приятнее будет.

– Обычные глазищи, – отвечаю я.

Вот зачем только начала задумываться об этом? Теперь мне этот взгляд наверняка в кошмарах будет сниться.

Я уже немного отошла от своих приключений. Тем более Аня сказала, что поговорит со Славой. У него точно есть знакомые, которые смогут найти управу на моего бывшего начальника. Маленькая, но уже победа. А потому что нечего… Придет на мое место менее опытная и внимательная сотрудница, и будет ей сюрприз в виде статьи. Причем не в трудовую книжку, а уголовная.

Да и когда поделишься с кем-то, как вот я с подругой, все кажется уже и не такой глобальной проблемой.

– Ладно, Анюта, – поднимаюсь, забирая стопку накладных и других документов. – Жди отчёт. Будем сводить дебет с кредитом, – грустно улыбаюсь.

Хоть какая-то работа, точнее, занятие – не хватало ещё с подруги деньги брать. А вот основную работу надо искать. Ничего, бухгалтерия есть везде, значит, где-то ждёт меня и мое место.

– Не торопись, – говорит Анька, – налоговая ещё не поджимает.

– А потом в один момент как подожмут, – подхватываю я. – Ребята там те ещё сидят, с ними шутки плохи.

Судя по всему, как и с Михаилом Дмитриевичем. Тьфу, дался он мне. К ночи вспоминала, а не надо было, как и черта не поминают в темное время суток. Отличная ассоциация, Софья Антоновна. Откуда только такое в голову взбрело?

Дома занимаюсь документами Ани, свожу таблицу. В принципе, объем небольшой, но в нашем деле главное – точность и внимательность. В одной цифре ошибёшься – и все. Придется переделывать заново. Завтра утром ещё раз гляну свежим взглядом, чтобы наверняка. А сейчас можно присмотреть и парочку вакансий.

Так, опыт… Этого у меня хватает. Работа с программой… Эту я знаю, все по стандарту. А может, вообще пойти на зарплаты? Дел, конечно, два раза в месяц по горло, но справлюсь. Дети у меня дома не плачут, муж не стучит ложкой по столу. Хотя с моим кулинарным талантом… Бывший муж сам готовил или мы покупали что-то в кулинарии. Благо, сейчас можно не заморачиваться и не стоять у плиты по несколько часов, если, конечно, это не в радость, как Аньке.

Слышу, телефон надрывается. Опускаю взгляд в угол экрана ноутбука и удивляюсь, кому я могла понадобиться в такое время. Иду в прихожую за аппаратом, и он как раз перестает играть весёленький мотив. Но через пару секунд сумка, в которой я роюсь, снова начинает вибрировать, а мелодия, надеюсь, не будит мою соседку.

Номер незнакомый, ещё и в такое время. Обычно подобные звонки не приносят хорошие новости.

– Слушаю, – отвечаю, прижав смартфон к плечу щекой.

– Доброй ночи, Софья. Надеюсь, я вас не разбудил, – доносится до меня мужской голос. – Это Михаил.

Да узнала я его, поэтому и дар речи потеряла, застыв посреди квартиры от неожиданности. Сомневаюсь, что в такое время мне надо ехать и общаться с полицией по поводу дневного инцидента.

– Доброй, – спохватываюсь, поняв, что слишком долго молчу.

– Я понимаю, что звонок поздний, прошу за это прощения, – деловым тоном начинает объясняться Михаил, а я только мысленно хмыкаю, удивляясь, что он умеет извиняться. – Если вы не можете говорить или заняты, то я сам попробую справиться…

– Много слов, – перебиваю, мне до вежливости, в отличие от Михаила, сейчас очень далеко. – Дело в Маше? – догадываюсь я.

Это в принципе вполне логично. Не звонит же он мне, чтобы предложить выпить кофе или пригласить на свидание. Симпатия или даже интерес в его взгляде точно не читались.

– Да, – подтверждает Михаил. – Я целый вечер объяснял ей, она уже взрослая, должна была понять, но в этой ситуации упёрлась, как будто ей два года и папа не купил понравившуюся куклу.

И почему я себя сейчас чувствую именно этой куклой, которую не купили ребенку? А чувство так себе, не очень-то приятное. И если он не может найти общий язык с дочерью, то чем я могу помочь?

– Может быть, вы наконец-то перейдете к сути? – меня порядком начинают утомлять эти долгие речи.

Неужели нельзя проще объяснить ситуацию? Такое впечатление, что он ведёт переговоры, а не… Точно, я поняла, в чем дело. Он не привык, наверное, обращаться с просьбами. А что она последует, я уверена.

– Софья, вы можете приехать и поговорить с Марией? – вздыхает Михаил.